— А у вас тоже сейчас ночь?
Эти слова я запомнил так же отчётливо, как и её зелёные глаза. Она появилась внезапно и незаметно, словно лёгкий сон. Не в физическом плане, конечно. Тогда я думал, что это моё воображение… но может ли воображение столь ясно отражаться в реальности?
— Ты не похож на нас, — удивилась она, приблизившись. Из калейдоскопа образов людей, собственных мыслей и воспоминаний прошедших событий, её силуэт выглядел намного отчётливей, и я почувствовал запах луга, цветов и леса, — кто ты?
— Так странно… — глаза мои оставались закрытыми, но разум наполнил тусклый серебристый свет и образ незнакомки. — Какая ты яркая…
— Ты тоже! — она улыбнулась, и только сейчас я понял, что её лицо наполовину покрывает рыжая шерсть, а посередине чернеет олений нос. — Здорово! Никогда не видела подобного тебе! К нам мало заходит путников…
— Такое чувство, будто я тебя давно знаю, — я нередко беседовал сам с собой, однако сейчас ситуация не походила ни на одну из прошлых, — как тебя зовут?
— Меня? — она игриво прищурилась и качнула рыжими волосами. — Луэллина!
Луэллина. С этого имени началось то, что я назвал бы снохождением. Не лунатизмом, а именно снохождением. Встречей в мире снов.
Ночь 1
Луэллина долго разглядывала меня. Тогда я ещё не понял, что невольно открыл свой разум существу из другого мира, но можно ли меня в этом винить — я впервые оказался в подобной ситуации. В то же время и я мог видеть её, словно бы находился в её мире, на цветущей зелёной лужайке под корнями огромного дерева. Запах неземных цветов и дуновение инопланетного ветра до сих пор ощущаются кожей. Свежий воздух, едва ли сильно отличающегося от нашего. Или же я так думал? Теперь уже неважно.
— Почему ты безрогий? — этот вопрос поставил меня в тупик. Но взглянув на голову своей необычной собеседницы, я понял, о чём она говорит. Сквозь мягкие рыжие волосы, в которых запутались мелкие крошки коры и листья, торчало два прямых изогнутых рога, и на одном из них трепыхалась красная лента.
— Так уж мы устроены, — даже сквозь полудрёму я понял, что улыбаюсь. Столь невинный и простой вопрос… и почему же мне так сложно на него ответить?
— Хм… — Луэллина комично сморщилась, изображая мыслительный процесс. — А вот у нас рога растут… и пальцы! — она восхищённо-удивлённо ахнула. — У тебя столько пальцев! И на ногах тоже! — она прижала ладони ко рту, и я заметил, что кисти её рук больше напоминают раздвоенные копыта, но сильно гипертрофированные, с большим количеством суставов. Три пальца на каждой кисти, все толстые и покрытые сверху ногтевыми пластинами. Ну точь-в-точь копыта! Интересно, если бы земные парнокопытные, вроде косуль, эволюционировали до уровня людей…
— Так, я тебе не косуля! — возмутилась Луэллина. — Что это вообще такое? Нет, правда, что? — она тут же изменилась в лице, опасаясь, что неправильно понимает меня.
— Нет, ты явно не косуля… — я не могу не улыбаться, глядя на неё. Белая шёрстка нижней части лица тянется дорожкой вниз, к небольшим грудкам и дальше по животу…
— Полагаю, ты всё ж мужчина, — она даже не пытается прикрыться, но улыбка становится шире.
— А ты девушка… — я вновь перевожу взгляд на её лицо… господи, но как же красивы эти глаза! Я не видел ни у кого столь ясного и выразительного взгляда! Зелёный, даже изумрудный оттенок словно манит меня… — Луэллина…
Её образ вдруг начинает исчезать. В растерянности напрягая мозг, я пытаюсь удержать его, но тщетно. Рогатый силуэт затмевает привычная мне картина спонтанных мыслей и размышлений после дня. Но вскоре исчезают и они. Я засыпаю…
Ночь 2
— Луэллина? — зову я. В этот раз пришлось лечь чуть позже, но разум уже находился в полудрёме.
— Да? — игриво протянул звонкий голос. Почему-то раньше я не слышал его выразительности.
— Ты здесь… — я даже не спросил, а скорее облегчённо констатировал этот факт.
— Про таких как ты мы ничего не знаем, — объявила та. Как и в прошлой встрече она сидела у корней огромного дерева, прислонившись к нему спиной, — ты очень странный!
— Не могу этого отрицать, — согласился я, приблизившись. Луэллина пристально смотрела мне в глаза, но не шевелилась, — ты… красивая… — это было самое глупое признание в моей жизни, но сейчас мне не хотелось задумываться о красоте слога. — Твои глаза… твои рога… рогатая красавица…
Не знаю, чего я хотел этим добиться. Меня буквально пленил её взгляд. Плевать, образ ли это настоящей инопланетянки или же плод моего воображения — взгляд Лэуллины, её улыбка, развевающаяся ленточка на рогах, рыжие волосы — я понял, что ждал её сегодня. Хотел увидеть ещё раз. И она пришла.
— А у вас тоже сейчас ночь? — почему-то шёпотом спросила она.
Эти слова врезались мне в разум. Именно тогда я начал понимать, что происходит. Тело словно окаменело, но я ясно ощущал, что двигаюсь… в своём разуме. Я протянул руку… и коснулся мягких волос… ощутил грубую кору дерева за ними, почувствовал тепло иной звезды… нет… настоящая звезда сидела передо мной. Мой зелёный лучик света во тьме разума.
— Я чувствую тебя… — удивлённо-радостно прошептала она, протягивая руку чтобы дотронуться до моей груди. Но прежде чем она дотянулась, образ вновь исчез, вернув меня обратно…
Ночь 3
Жарко. Сегодня дома невыносимо жарко и уснуть очень тяжело. Пытаясь совладать с мыслями и погрузиться в сон, я ворочаюсь в кровати, с каждой минутой обнаруживая недостатки в виде жёсткой подушки, сползающего одеяла или сминающейся простыни.
— Мило тут у тебя, — голос Луэллины заставил меня замереть. Казалось, он прозвучал над самым ухом, но в то же время я понимал, что нахожусь в комнате один.
Разум слабел, погружаясь в полудрёму, и тогда-то я ощутил её. Луэллина лежала рядом, с улыбкой глядя на моё изумление. Стены, возле которой стоит моя кровать, словно бы и не существовало, однако вся постель осталась на месте, правда какая-то неосязаемая, нематериальная…
— Сегодня был дурацкий день, — признался я. Само её появление не вызвало у меня удивления, а вот то, что обстановка изменилась и перенеслась в мой мир, меня насторожило.
— И не говори, — тут же защебетала она, — сегодня на лугу Фафлин играл на свирели и мы танцевали! Так танцевали!.. — в голове тут же появились смутные образы залитого светом зелёного луга, но никого на нём я так и не увидел. — А позже мы пошли в лес собирать ягоды и нашли большой куст милли! Я так объелась! — она всё говорила и говорила, смакуя каждый образ, и я вдруг понял, что мне нисколько не скучно слушать о событиях, половину из которых я и представить не могу. «А есть ли что-то, о чём могу рассказать я? — подумал я, ощущая запах леса в её шерсти. — Моя жизнь не столь активна, да и общительным меня не назовёшь»…
— Вот как? — Луэллина вдруг озабоченно приподнялась на локте. — Ну… ты же не фаул. Сам же говорил, ты таким вырос.
— Фаул? Может, фавн?
— Нет, именно что фаул! — она вновь заулыбалась. Я готов всё отдать, чтобы ещё раз увидеть её улыбку… А ещё я понял, что она не шевелит губами. Весь диалог, да и прошлые наши разговоры, мы не говорили… мы о них думали! Но тогда нас это не беспокоило…
— Я засыпаю, — сказала Луэллина. Её образ начал исчезать.
— Спокойной ночи, Лу… — я не знаю, что побудило меня так сократить её имя, но она не возражала. Лишь сквозь тьму смыкающегося покрова сна я расслышал:
— Спокойной ночи…
Ночь 4
— Знаешь, я тут подумала: а ведь так удивительно, что мы друг другу снимся! — в этот раз я не удивился ни тому, что она сразу встретила меня, стоило мне впасть в полудрёму, ни тому, что Луэллина ожидала меня в моей комнате в моей постели. — В смысле, я совсем не против, но это очень… необычно? Хм? — она легла на спину и задумчиво поднесла палец ко рту.
Я не нашёлся, что на это ответить. Да что там — в моём сознании всё заиграло красками, стоило ей взглянуть на меня. Зелёные глаза, в которых можно утонуть… Выразительный взгляд с искорками счастья и восторга. В серой будней жизни она стала яркой звездой, осветившей и подарившей вдохновение.
— Моя… рогатая красавица… — я не выдержал и дотронулся до её волос. Дохнувший на меня аромат цветов и луга затуманил рассудок, и уже сквозь сон я понял, что и в реальности вытянул руку, пытаясь погладить волосы той, что существовала… на другой планете? В воображении? В другом плане реальности? Я до сих пор не могу дать ответа на этот вопрос…
Луэллина не ответила, улыбнувшись и закусив губу. Я ясно ощущал исходящее от неё тепло, которое ни с чем бы не спутал. То самое, когда дотрагиваешься до влюблённого в тебя человека, слегка покалывающее тепло, окрыляющее настолько, что хочется петь, кричать, радоваться и улыбаться. Чувство эйфории и душевного спокойствия, умиротворение. Покой. И Луэллина это тоже чувствовала. Наши лица сблизились. Холодный нос коснулся моего, а зелёные глаза поглотили рассудок окончательно. Что-то мягкое коснулось моих губ. Отрезвлённый новым ощущением я немного вышел из полудрёмы прикоснувшись к лицу — ничего не изменилось…
— Наши разумы… — Луэллина не исчезла, как обычно, но и образ её перестал быть таким чётким. — Я поняла! Мы пересеклись разумами!
— То дерево и лужайка, — теперь и я догадался, — и ты, сидящая там…
— Это моё спальное место! — Луэллина восторженно рассмеялась. — Ты видел меня, как я тебя сейчас! Как же здорово! Это магия какая-то? Или нечто большее?
Я не мог не разделить её радости и тихо рассмеялся. Почему-то настало чувство лёгкости и успокоения. Луэллина вновь проявилась и на этот раз прижалась ко мне. Я ощутил мягкую шерсть, касающейся моей кожи и запах лесного воздуха, насыщенного свежестью и цветами. Она положила голову мне на плечо.
— Лу… — я вновь рассмеялся, зарывшись носом в рыжие волосы. — Ты мне глаз выколешь…
Но она не ответила. И даже если бы она не исчезла, погружаясь в сон в своём мире, я бы не услышал её. Мы заснули одновременно.
Ночь 6
В этот раз я уже сам стремился быстрее погрузиться в то странное состояние полудрёмы. Хотя лёг я опять поздно, но Луэллина пришла ко мне сразу же. И тут же поцеловала меня, прижав к себе. Большие пальцы с мягкими, как у ребёнка, подушечками, гладили мою шею и волосы, а я прижимал к себе её голову, не желая упускать ни секунды нахлынувшей эйфории влюблённости. «Я люблю тебя, Лу!» — кричало всё моё сознание, взывая к образу фаулы, и сквозь искры счастья слышалось: «И я тебя очень люблю!»
Я не знаю, сколько мы так пролежали. И лежали ли мы? Мы забыли обо всём, и время перестало течь. Пространство испарилось, и остались лишь мы вдвоём. Разумы переплетались, оставив тела.
— Я хочу к тебе! — страстно прошептала Луэллина. — В твой мир! Хочу также лежать с тобой на траве и касаться тебя! Хочу, чтобы ты прижимал меня к себе! Хочу бежать с тобой следом за ветром, собирать цветы в венок и петь у костра! Хочу быть с тобой!
— Кабы я знал способ переместиться… — мы лежали прижавшись друг к другу. Я не хотел её отпускать. Делал всё возможное, чтобы продлить этот миг. Не хотел засыпать. — Говорят, когда-нибудь мы полетим в космос.
— Это долго! — капризно воскликнула она, потеревшись носом о мою щёку. — Неужели у вас нет способных чародеев?
— Увы, — я слабо улыбнулся её наивности. Наш мир слишком перенасытился информацией, и теперь стало сложно отличить правду от лжи, а истина и вовсе стала сродни выдумке. Кто знает, сохранилась ли на Земле магия, и существовала ли она вообще? Вопросы, на которые я не могу дать ответа…
— Я схожу к королю и спрошу у него, — Луэллина закрыла глаза, — быть может, мы как-то сможем…
— Лу… — размышляя о перемещении в реальности, я помрачнел. Мир Луэллины, не весь, конечно, но то место, где она сейчас живёт, разительно отличается от любой точки нашей планеты. Возможно, где-то ещё сохранились девственные леса, не тронутые техногенными отходами, чистые ручьи и свободные территории, но добраться до них… И потом, даже если она переместится сюда в своём обличье, её скорей разберут на части, нежели позволят спокойно жить. Фурор всепланетного масштаба — на Земле нашли настоящую инопланетянку!
— Ты думаешь ужасные вещи! — обиженно воскликнула она. Отвлёкшись, я и не заметил, как она приподнялась, глядя на меня. Внутри всё похолодело — в изумрудно-зелёных глазах блестели слёзы. — Почему?..
— Тебе нельзя в наш мир, Лу, — сглотнув подступивший к горлу комок, сказал я, — он слишком… злобен. Нам не дадут жизни.
— Это неправда!..
— Это правда, Лу, — с сожалением и разочарованием, я был вынужден признать — попади сейчас инопланетянин к тому обществу, что мы сформировали, и люди взбесятся. Верующие разных конфессий будут требовать ответов о своих богах, учёные попытаются вытащить информацию о более материальных вещах, вплоть до анатомии, военные попытаются контролировать её, угрожая оружием, а простые обыватели будут просто слушать их, следуя то за одними то за другими. Не смогу я защитить мою Луэллину от всех…
— Понятно… — прошептала она. Я и забыл, что образы в моей голове передаются и ей. — Спокойной ночи…
— Спокойной ночи, Лу… — внутри что-то оборвалось. Я понял, что обидел её отказом, но и сам столкнулся с суровой правдой. Правдой, что нас разделила.
Ночь 7
— Лу? — внутри всё сжималось от боли. Сколько бы я не звал, она не приходила. Прошло несколько часов, но я не чувствовал ни знакомого тепла, ни запаха цветов и леса. Каскад разных мыслей и образов мелькал раздражающими вспышками. Но отгонять его опасно — сосредоточившись, я могу невольно провалиться в глубокий сон.
Луэллина не приходила. В бессилии сжимая подушку, я перевернулся на живот, стараясь забыться. Зелёные глаза с искорками счастья и искренней любви — я до сих пор вижу их…
— Ты прав, — она пришла незаметно, как в первый раз, — прости, что ушла так грубо. Я сильно расстроилась. И теперь плохо сплю.
— Лу… — я почувствовал её руки и шерсть, касающиеся моей кожи. — Не вини себя. Ты не могла знать.
— Я увлеклась, — голос стал мягким. Она улыбнулась, — забылась. Ты кажешься таким реальным, но я всё же понимаю, что ты нематериален…
— Но твой образ я не смогу забыть… — произнёс я, переворачиваясь. Луэллина обняла меня и, прижавшись носом, положила голову на плечо.
— Я тоже…
Именно в этот момент я понял, что это наша последняя ночь. Невыносимо больно… Хоть мы и сплетаемся разумами, но достаточно одному из нас заснуть, чтобы сказка кончилась. Каждый раз целуясь и касаясь друг друга, мы понимали, что никогда не увидимся в материальном мире. И от осознания этого боль становилась всё сильней. Мы не сказали этого вслух, но решили, что не стоит продолжать наши встречи… как бы горько от этого ни было.
— Даже если я тебя придумала, — Луэллина заплакала, — ты — самый дорогой мой образ. И я никогда тебя не забуду, слышишь!
— Завтра мы заснём, но не найдём друг друга, — я чувствовал, что и к моим глазам подступают слёзы, — пройдёт неделя, месяц, и мы окончательно решим, что это была игра воображения, морок, что мы придумали себе от жажды любви и скуки.
— Завтра мы не увидим глаз, ставших родными за семь ночей…
— Завтра мы поймём, что нам не хватает тепла…
— Завтра для нас погаснет луч звёздного света, что осветил тьму сознания…
— Но лишь завтра, — я крепко прижал её к себе, — я люблю тебя, Луэллина… моя рогатая красавица…
Она потянулась и поцеловала меня. Лучшего ответа я ждать не мог.