Нет, в этой жизни он точно не знал никаких Чон Чонгуков, ни косвенно, ни из газет, ни из интернета. Не была знаменитостей с этим именем и громких скандалов. К тому же, Чонгук до сегодня не был в списке приглашенных на встречу. Это двойной сюрприз.

Чонгук работает в нашей фирме около двух лет, — сказал Ким Чунмён. — Минсок серьезно заболел несколько дней назад, и мы решили его заменить на этот раз. Наша сторона извиняется, что не предупредили заранее.

Никаких проблем, — Намджун улыбнулся. — Можем начать? Чимин?

Чимин посмотрел на Намджуна и кивнул.

Да, можем начинать, — он поднялся со своего места, но его взгляд снова упал на Чонгука.

И Чонгук улыбнулся в ответ. Искренне.

Ах, да. В прошлой жизни Чимин уже видел эту улыбку. Ну самую, которую любил смотреть с экранов телевизора, хранил несколько фотографий в телефоне, о которой мечтал. Чимин знал Чонгука как айдола. Чимин знал Чонгука как популярного парня, на пару лет младше. Чимин знал Чонгука как своего кота. Показалось, что он знал его намного больше чем эти три отрывка плюс сейчас. Но это безумие.

Чимин не мог заставлять других ждать ещё дольше. И он не должен больше смотреть на Чонгука, тот заставляет сознание уплывать от осознания чего-то, чему он не может найти слов.

Собрание прошло без запинки, но они не успели обсудить все детали. Обе стороны задавали вопросы, которые требовали взаимного обсуждения, рассмотрения всех деталей, быстрых изменений. Но Чимину нравился энтузиазм заказчиков и блестящие идеи того же Чонгука. Этот проект оказался намного более вдохновляющим и откинул все переживания Чимина на задний план, хотя бы на три часа.

Но стороны должны были встретиться на следующей неделе ещё раз. До этого момента нужно было покрыть возникшие вопросы, пересчитать бюджет, перепроектировать некоторые зоны будущего зала суда. Работы достаточно для того, чтобы забыть собственное имя.

Намджун пригласил Чимина на обед, но тот отказался, ссылаясь на то, что ему нужно срочно решить некоторые вопросы. Вот только Ким иногда может быть упрям, и настоял на оплате обеда одному из его лучших сотрудников. Как отказать?

Некоторое время по дороге в китайский ресторан недалеко от офиса они обсуждали работу, но внезапно Намджун решил поменять тему:

Ты сегодня кажешься взвинченным. Что-то произошло? — на самом деле, Намджун был не только великолепным начальником, но и прекрасным собеседником и другом. Чимин даже и не знает, что бы делал, если бы у него не было такой поддержки со стороны старшего товарища.

Почему ты спрашиваешь?

Мне показалось, что ты знаешь Чонгука. Прости, я почти физически ощущал, как тебя передернуло, когда он назвал своё имя, — Намджун усмехнулся.

Я его не знаю. У меня было стойкое ощущение déjà-vu, и я пытался вспомнить, почему он мне кажется таким знакомым, — Чимин не соврал, но не видел смысла говорить всю правду.

Возможно, вы хорошо знали друг друга в прошлых жизнях? — внезапно предположил Намджун, поправляя очки на переносице.

Грозный альфа, человек, у которого калькулятор в голове и чип с энциклопедиями — говорит о прошлых жизнях? Чимин почти подавился воздухом. Он считал себя странным, но был рад, что это не только его «омежья» сущность.

Ты веришь в прошлые жизни?

Да. Почему бы и нет? Даже верю в существование истинных пар, — Намджун не насмехался. Альфа вообще никогда такого не делал. Поэтому Чимин даже и не сомневался, что с ним сейчас говорят серьезно.

Никогда бы не подумал, — Чимин смущенно улыбнулся.

Теперь знаешь, что у могу быть еще более смущающим, — Намджун улыбнулся в ответ. — Что ты ощутил, когда увидел Чонгука?

Повисла пауза. Чимин вспомнил лицо Чона, его улыбку, родинку под нижней губой. Он видел эту картину много раз, Чимин мог поклясться, что однажды видел эту улыбку каждый день. Но ни в одном воспоминании не мог её найти в таком количестве. Это не улыбка с экрана телефона, неравнодушное лицо, тогда они оба были школьниками, всё не то. Это было что-то родное, близкое, любимое. От этого становилось ещё больнее.

Чимин сделал что-то ужасное. И, скорее всего, это был Чонгук.

Я чувствую тоску.

Вину.

Вину.

Стыд.

Будто мы были вместе, а потом мы очень по-дурацки расстались, — Чимин посмотрел на Намджуна. — Прости, хён. Нам же вместе с ним работать, поэтому мне нужно спрятать сантименты.

Не всё нам подконтрольно, Чимин. Поэтому не извиняйся.

Чимин дополнил про себя: и не мешай работе. Он всегда умел разграничивать работу и личную жизнь, и сейчас не должно быть исключений. Но он не сможет работать, если будет банально мертв. Разговор вернул его к утренней проблеме.

Хён, а ты много знаешь об истинных, — Чимин остановился на светофоре. Ресторан был буквально через дорогу.

Что-то знаю. Что именно тебя интересует?

М-м-м… Всё? Потому что я никогда особо не интересовался ими. Только знаю о существовании таких пар, и что о них снимают программы по телевизору. То есть, наличие истинных — не сказка, но вот что в них особенного, кроме идеальное соответствия друг другу?

Я бы не сказал… — Намджун сделал паузу, подбирая правильные слова. — Это не идеальное соответствие, это идеальное дополнение. В некоторые источниках пишут, что истинные пары — это пары, определенные самой Судьбой. То есть, кем бы ты ни был, своя истинная половина всегда один и тот же человек. Или, душа? И ты всегда с ним встретишься так или иначе.

Ага, и выбора у истинных нет.

Почему же? Выбор есть всегда. Ты можешь полюбить другого человека, но не значит, что ты покинешь своего нынешнего спутника, которого можешь любить с такой же силой. Или же, связанный семейными обязательствами. Судьба — странная штука, но она не лишает тебя права выбора и человечности, — Намджун начал движение, когда на другой стороне загорелся зеленый и он убедился, что все машины остановились.

Смысл тогда в истинный парах? — недоумевал Чимин.

Я бы тебе ответил. Но это что-то на уровне инстинкта. В одной из программ, что я смотрел, его описали как: представьте, что вы очень долго хотели… какая твоя любимая еда?

Молочный горячий шоколад со сливками и корицей, — выпалил Чимин, недолго думая.

Так вот, представь себе удовольствие от того, что после года ожидания, ты наконец-то можешь выпить горячего шоколада. И удовольствие от первого глотка — это и есть то самое чувство, которое охватывает, когда встречаешься со своим истинным. Только шоколад может надоесть, но будучи рядом со своим истинным — это чувство никогда не умирает. Ты просто счастлив.

Это, наверное, слишком хорошо. Чимин споткнулся и чуть не упал, подумав ещё раз, что он дурак.

Он дурак и предатель. Даже если он не виноват.

Но он чувствует, что виноват.

У них какие-то свои особые проблемы? — решил спросить Чимин не напрямую. Он не хотел говорить, что, как бы, проклят.

Ничего о таком не слышал, — Намджун ускорил шаг, чтобы поскорее попасть в ресторан и поесть.

Чимин решил не продолжать тему. Он уже сделал свои выводы.

Истинные всегда пересекаются. Прямо или косвенно. И Чимин умирает, когда полностью признает, что Чонгук от него уже слишком далеко. Это же так работает?

Чимин не могу быть полностью уверен. Тяжело искать ответы на экзистенциальные вопросы, когда даже не знаешь, что хочешь съесть на обед.

…

По плану, Чимин должен был подготовить кое-какие бумаги к завтрашней встрече. Но он не мог перестать вычитать в интернете всю возможную информацию о проклятиях истинных. В интернете — 92% рерайта и плагиата. Поэтому где-то после трёх сайтов и одного огромного форума — информация начала повторяться. В основном всё состояло из догадок, историй, выдернутой из книг информации.

По сути, у Чимина не было ничего. Ему просто повезло, что он столкнулся с Чонгуком так рано.

Им нужно было поговорить. Хотя бы завязать рабочие отношения, сходить на ланч пару раз, узнать как зовут мужа или жену Чонгука. Иметь хоть какую-то крупицу информации, от которой можно отталкиваться.

Шел 4 час утра. Чимин допивал уже седьмую по счету чашку чая, и его начинало тошнить от этого вкуса. Он мог только мечтать о кофе с его любимого магазина, с арахисовым сиропом и горой сливок. После двух часов сна он будет мечтать о сладком, и выспаться. Но даже сейчас он не мог остановиться думать, как бы сказать всё Чонгуку, как решить эту ситуацию. Он не хотел казаться странным, или же производить впечатление омеги, которая хочет разрушить семью. Чимин понимал, что никакое предназначение не может быть крепче тех лет, что он провел с Юнги, и через что прошли их отношения.

Чимин закрыл глаза и лег на столешницу.

Юнги.

Ему нужно сначала поговорить с Юнги.

…

Первым делом, открыв глаза, Чимин почувствовал ноющую боль в шее и острую необходимость принять душ. На часах шесть часов утра, поэтому времени было больше, чем достаточно, чтоб привести себя в порядок.

Чимин собрал все чашки и поставил в мойку, с надеждой помыть всё после душа. Он потянулся, размял шею и вздохнул. Вчера был слишком длинный день, и каждый следующий будет не легче. Потому все переживания прошлого дня накрыли его с головой снова: он скоро умрет, если не выполнит какую-то миссию перед своим истинным.

Ему нужно поговорить с Юнги. Нужно рассказать, нужно предупредить. Но как не показаться при этому сумасшедшим?

Чимин почувствовал раздражение и желание разбить что-то. Он впадал в панику.

Нужно срочно в душ.

Через полчаса, в одном только полотенце на бедрах, он снова сидел на кухне, бессмысленно пялясь в монитор. Он не может рассказать Юнги всё. Просто не может. Может только сказать, что нашел своего предназначенного и собирается сказать тому, что у них ничего не может быть. Но почему нельзя эту ситуацию просто оставить, если Чонгук сам не захочет общаться? Никому ничего не говорить, закончить проект, продолжить жить, как жили.

Он совершенно потерялся. Ему нужен был кто-то, кому он может рассказать всё.

Чимин встал. Он расскажет всё бумаге. Запечатает свою историю в конверт и оставит на своем рабочем столе, на самом видном месте. Если с ним что-то случится, кто-то увидит эту историю. И ему уже будет всё равно, что о нём подумают родители и друзья.

Он адресовал конверт Юнги.

…

Дни сменялись днями, осенняя погода приближалась к зимней. Чимин проживал жизни в рутине дней, полностью погруженный в работу и в попытки узнать Чонгука чуть ближе, чтоб не навязываться.

Если бы не обстоятельства, он думал, что они бы могли быть хотя бы хорошими друзьями. Вот только истинность делает это невозможным, кто-то из них рано или поздно совершит глупость.

Юнги спросил, не хочет ли Чимин переехать к нему после новогодних праздников. Конечно, Чимин согласился. И он бы согласился еще сотню раз, потому что видя страдания и стресс Чимина, Юнги стал как можно больше проводить с ним время, постоянно заезжать на работу и писать как можно чаще. Всё списывалось на предпраздничную загруженность.

У Чимина болело сердце. И он не мог понять он чего: болезнь, душевные страдания или просто кофеин. В больнице ему сказали — ты здоров. Даже слишком. Но что-то было не так.

Чонгук был переведен на проект на постоянной основе и стал связующим звеном между компаниями. Иногда он проводил целый день в компании Чимина и Намджуна, разбирая детали, внося исправления в чертежи, сверяя информацию с тем, что было доступно ему. Иногда они просто пересекались за обедом, обсуждая общие темы, шутки, иногда даже фильмы.

Чимин не мог не признать — Чонгук был замечательным. Его стойкий запах хвои стал неизменным спутников Чимина, из-за чего ему пришлось купить нейтрализатор запахов. Ему казалось, что он весь пропах этим. Хвоя ему снилась в кошмарах, он боялся уловить её на улице, когда проводил время с Юнги, он боялся сделать что-то, что считают неправильным и оскорбительным.

Чонгук пах хвоей, его любимой хвоей. А ещё Чимин чувствовал персик. Наверное, это омега Чонгука.

Чимин всё искал подходящего момента, что рассказать обо всем Чонгуку. Но, когда то однажды опоздал на встречу, извиняясь, что его жена беременна и ему нужно было быть с ней с утра в больнице, Чимин мысленно сдался.

Кто он такой, что лезть в чужую жизнь? Кто он такой, чтоб стирать с лица эту смущенную улыбку. Чтоб забирать у своего истинного счастье, даже если он нашел его в ком-то другом. Чимин тоже был счастлив, невероятно счастлив, но у него болела сердце и ладонь всё ещё ощущала утренние поцелуи Юнги.

Чимин поднес ладонь к своим губам.

И решил отпустить Чонгука.

После завершения проекта они больше не увидятся. Чимин поклялся.

В его жизни не многое поменялось. Он оставил совместные обеды с Чонгуком, узнавая, как его омега. Тот более чем охотно рассказывал о семейной жизни и что очень ждёт их первого ребенка. Иногда Чимину казалось, что Чонгук слишком долго задерживал взгляд, одергивал себя, резко менял тему, когда хотел что-то спросить, но не решался. Кончено Чонгук знал кто Чимин для него. Но решил не портить ничего ради… сказки. Он был счастлив даже без неё.

Они стали хорошими друзьями.

Вопреки клятве Чимина, они продолжили общение даже после окончания проекта. Совместные обеды превратились в двойные свидания. Чонгук был рад (же?) встретить Юнги, примерно так же, как Чимин был рад встретить Юну, которая была уже очень круглой и смешной. Совместные ужины проходили в спокойной обстановке, и даже Юнги не сильно жаловался, когда приходилось спокойный вечер дома проводить в людном месте.

Чимин гордился собой, он считал, что всё сделал правильно.

Когда Юна родила своего первенца, встречи стали намного реже. Чонгук сначала уделял всё внимание своей семье, а потом, со слов Юны, начал намного дольше задерживаться на работе. Чимин не хотел быть частью всего этого. Ему хватало его личной драмы. Если Чимин узнает, что при этом Чонгук ещё и спит с кем-то другим, он просто не выдержит.

Он не любил Юнги меньше. Даже наоборот. Поэтому просто перестал отвечать на сообщения. Ровно на неделю.

Чимин целовал Юнги жадно, он отдавался ему всей душой и телом. Он мечтал, чтоб это сердце болела только ради одного человека. Чимин был всегда ненасытен, жаден, он желал больше, он желал сильнее. Он желал от Юнги такой же отдачи, которую мог бы получить от Чонгука. Он знал, он мог, потому что случайно забытый Чонгуком шарф в машине Чимина всё ещё хранил его запах. И каждый раз, каждый раз когда Чимин начинал задыхаться от мыслей — он забывался в этот шарф носом и представлял себя другом мире. Там, где не приходится убивать себя из-за чувства ответственности.

Он много плакал. Он добавлял виски в кофе и говорил, что много работы. Чимин плакал, вытирая слезы шарфом и плакал еще сильнее, когда понял, что уже почти не чувствует запаха хвои.

Он знал, что Юнги всё видел, что что-то не так. Он не мог ничего поделать. Старался быть рядом, не спрашивать больше, чем нужно, не настаивать. Быть молчаливой поддержкой. Ему тоже было больно.

Не желая ничего разрушать, Чимин почти разрушил всё. Пока однажды ему не предложили перевестись в филиал в Америке. Для начала, быть представителем. А там — непонятно. Юнги не особо любил резкие перемены, но по его работе в Америке было намного больше предложений.

Чтоб сохранить отношения, они решили просто уехать. Америка — как глоток свежего воздуха.

…

Три года в Америке пролетели незаметно. Чимин был невероятно счастлив. Ему нравилась его работа, их апартаменты на пятом этаже, огромная кухня с большим, темно-коричневым столом из натурального дерева. Ему нравилась их гостиная в белых тонах с огромным, мягким, синим ковром. Ему нравился небольшой кабинет Юнги, их спальня с огромной кроватью. Даже комната, которую они использовали как гостевую, с возможностью переоборудовать её в детскую.

Его жизнь была прекрасна.

Он даже сжег письмо, которое когда-то писал Юнги.

Пока, в один из дней, он не получил сообщение в инстаграме. От Юны.

«Привет! Как у вас дела? Надеюсь, всё хорошо. Буду краткой… Чонгук умер вчера вечером. Рак поджелудочной. Мы никому об этом не сообщали, он лично попросил никому не писать. Но сейчас, я подумала, что ты бы хотел знать».

«Чимин, я хотела бы поблагодарить тебя за то, что ты отступил. Я знаю, что вы были истинными. Чонгук как-то задал мне странный вопрос… А, когда я тебя увидела, то всё поняла. Спасибо, что не забрал наше счастье. Даже если у нас и были проблемы, для меня это были самые счастливые годы в моей жизни. Спасибо. Будь счастлив!»

Чимин потушил экран телефона и положил его на стол. У него онемели руки.

Внезапно, всё стало как-то бессмысленно.

По звуку громко хлопнувшей двери он понял, что Юнги выбежал из своего кабинета. Он в шоке смотрел в своей телефон, а потом на Чимина:

Чимин, Чонгук, он… — но не успел договорить фразу, как Чимин обнял его и разрыдался так, как мечтал все эти годы.

Ему было больно. Больно. Больно. Он кричал, он проклинал Судьбу, он извинялся, он очень устал.

Чимин проснулся.