Ты берешь мою руку и искренне, лучезарно улыбаешься осеннему солнцу.
Оно так похоже на тебя.
Такое же недосягаемое, ослепительное и теплое. Но это лишь заблуждение. Стоит ситуации накаляться — и ты понимаешь, что это не более, чем игра — ложь — лиловая радужка твоих глаз, лисьих, с прищуром, показывают твое превосходство, твою гордость.
От твоего силуэта, твоей фигуры, твоих волос — от всего — веет божеством.
— Шо-чан, с тобой все в порядке?
Ты продолжаешь улыбаться, лишь немного вытягиваясь в лице и делая удивленный и заинтересованный взгляд. Поднимаешь ладонь, проводишь ею по моей щеке. Аккуратно чертишь кончиками пальцев маршрут по моим веснушкам, которые снова появляются к началу осени. Зарываешься рукой в медно-рыжие волосы, снимаешь очки и прикрываешь мои веки своей ладонью. Такой же белоснежной, как твои волосы. Такой же тонкой, изящной, словно выточенной из мрамора.
— Тебе нужно отдохнуть.
Говоришь, как выносишь приговор.
— Все в порядке, Бьякуран-сан… Я долго работал над нашим проектом и совершенно забыл о времени…
— Снова работал до пяти утра?
— …Да.
Смотришь с напором, ждешь только правды. А ты, несмотря на свою внешнюю беззаботность, совсем не дурак. Таких стоит бояться. И я действительно боюсь Вас. Я боюсь Ваших прикосновений. Вашего голоса, который словно сейчас скажет: «Шо-чан, зачем ты предал меня в том мире?»
Я просто глотаю успокаивающее, подавляя истерики и чертов ком в горле, надеясь, что у Вас нет памяти о других мирах.
— Я настаиваю на твоем отдыхе, мой милый Шо-чан.
Ты сжимаешь пальцы на моем запястье, изрезанном лезвиями, исписанном синими чернилами и с россыпью родинок. Тянешь за собой, в общежитие. В нашу общую комнатку с двумя кроватями, которые мы скоро сдвинем. На которых ты будешь жарко целовать меня, не роняя стона и сохраняя тишину. Где я буду извиваться под тобою, срываться на крик, царапать твою спину. И плакать. Глотать слезы, надеяться, что ты ничего не вспомнишь и не поймешь, а продолжишь сжимать в своих объятиях. Каждую ночь шептать мне на ухо, как отдашь все миры и мы будем править вместе. Только я и Вы, Бьякуран-сан.
Но Вы уже горите.
Горите в десятый…сотый раз? Число уже не имеет смысла. Я уже не слышу Вашего крика во пламени X-Баннера, не вижу то, как горят Ваши крылья за спиной. Я обессиленно падаю на колени и издаю немой крик.
Я снова потерял Вас. И я снова теряю Бога, единственного Бога, в которого я мог верить.
Прощайте, Бьякуран-сан.
Спаннер в какой раз обнаруживает Шоичи в ванной, со вскрытыми венами, с пачкой успокоительного в одной руке. С заплаканными и потускневшими глазами, встрепанными, чуть почерневшими у корней, рыжими волосами.
В какой же раз? Это тоже не имеет смысла. Потому что это судьба каждого параллельного мира.