Убить человека без колебаний, ради спасения друга. Армин же даже не видит и, если бы та девушка не стояла прямо перед ним, то парень мог промахнуться, и пуля, попавшая в неё, могла запросто убить Жана. Сложившаяся ситуация пугает и вызывает отвращение в несколько раз даже больше, чем момент, когда мальчишку нагло облапал старый извращенец. Он не хотел никого убивать, никогда и ни за что. Тогда, почему?

Марко…

— Армин, — веснушчатый парень окликнул блондина, стоящего недалеко от него. — Могу я тебя о чём-то попросить? Это очень важно для меня, — говорил он с какой-то грустью, кладя ладонь на плечо блондина. Скоро у них практика и каждый нервничает, ведь после неё они смогут наконец-то пойти туда, куда давно мечтали, будь то Гарнизон, Разведывательный Корпус или Королевская Гвардия.

— В зависимости от просьбы, — задумавшись, мальчишка взвесил все «за» и «против» и, наконец-то сделав вывод, кивнул.

— Пообещай мне, что если со мной что-то случится ты защитишь Жана. Я боюсь, вернее, чувствую, что произойдет что-то плохое… Прошу тебя, защити его любой ценой, — по щеке брюнета скатилась слеза, которую он поспешил вытереть. Арлерт хотел спросить причину такой внезапной просьбы и смене настроения, но не успел и рот открыть, как внезапно Ботт продолжил. — Он мне очень дорог, наверное, даже больше, чем просто друг. Я хочу, чтобы он жил.

— Марко… Я обещаю, — собеседник взглянул на друга, смело сказав слова, значащие для второго слишком много. Лицо напротив озарила улыбка и тихое «спасибо» было произнесенно сквозь слёзы.

Армин так и не спросил, почему тот плакал.

«А поступил бы так Марко?» — спрашивает себя Арлерт. Блондин, конечно, заботился и переживал за своих товарищей, но среди них он выделял Эрена, Микасу и Жана. Первых двух, как членов семьи, последнего из-за просьбы Ботта, что с грустью смотрел на него тогда. Хотя, вряд ли. Будь на его месте Саша или Конни, парень поступил бы точь в точь. Но всё равно чертовски противно от самого себя, ибо он даже не помнит лица того, чьё последнее желание поклялся выполнять пока сам не умрёт. И, наверное, он бы заколебался и побоялся выстрелить, но в тот момент в него будто что-то или кто-то вселился, заставив действовать. Армин снова подвергал себя саморазрушению, он уничтожал себя изнутри мыслями о своей никчёмности, бесполезности и слабости. Нет бы забыть и выдохнуть от того, что выжили… Ну это же Армин.

Разведчики сидели у костра в подавленном состоянии. Особенно, голубоглазый мальчишка. Почти каждый из присутствующих мог сказать, что подросток чувствует себя в несколько раз хуже, чем любой из них. Пустыми глазами смотрит перед собой и бормочет об Эрене и том выстреле. Большую часть, именно о друге.

Капрал отправляет всех спать, и лишь Армин остаётся неподвижно сидеть, смотря в никуда. Через некоторое время, первый подходит к младшему и садиться перед ним, разглядывая парня. Тот поднимает, ничего не выражающий, взгляд на Аккермана и ждёт каких-нибудь действий со стороны.

— Страшно? — внезапно спрашивают Арлерта и тот дёргается.

С непониманием смотрит на собеседника, пытаясь понять о чём вопрос. Страшно? Что именно страшно? Блондину бы по-хорошему встать и пойти спать, как поступила большая часть солдатов, а он продолжает сидеть около костра вместе с капралом. Пропищать «да» или твёрдо сказать «нет»? Чувство, будто от этого зависит судьба человечества. Хотя, зная ситуацию, что с ними происходит, возможно, так оно и есть.

— Страшно родиться и выживать на этом свете.

— Неверно.

Его оборвали, не дав объяснить, почему он сказал именно так. И правда, получается, Армин сказал, что боится жить? Тогда, понятно, почему его так нагло перебили. Чего же он тогда боится? Вряд ли Аккерман говорит о чём-то повседневном, ибо страх может быть любым, начиная от незначительного, заканчивая настолько серьёзным, что за него готово взяться командование. Мозг отключился, отказываясь работать и искать какой-нибудь ответ, чтобы не молчать перед старшим по званию.

— Я не знаю чего боюсь.

— Неверно.

Опять они замолкают. Сидят долго, не говоря ни слова. Капрал несколько раз повторять один и тот же вопрос «страшно», но это не даёт результата. Поэтому Леви, не то спрашивая, не то утверждая, говорит новую фразу.

«Ты боишься».

И на это Армин кивает, нехотя поднимая взгляд наверх, но не видит ничего. Даже так, он понимает, что лицо напротив не выражает эмоций, смотря холодно, но с привычным спокойствием. Когда мальчишка решается сказать «да, боюсь», то слышит то ли облегченный, то ли тяжёлый выдох сверху и тихое «это нормально». В непонимании смотрит прямо на капрала, надеясь увидеть хоть что-то.

— Простите, я не понимаю, — вздыхает он и запускает ладонь в светлые локоны, оттягивая их и причиняя себе отрезвляющую боль.

— Ты испытываешь страх. Это нормально, даже хорошо, — в словах собеседника не слышно насмешки или какого-нибудь унижения, лишь чистый холод с нотками облегчения.

Арлерт слабо мотает головой в разные стороны, показывая, что всё равно не понимает, к чему этот разговор. Трёт заслезившиеся глаза и с грустью смотрит на капрала. Страх — это хорошо. До чего же смешно. Признать то, что это нормально — можно, ибо мало кто вообще ничего не боится, а вот то, что это не является плохим… Возможно, он не понимает, потому что мало времени пробыл с ними бок о бок, или просто потому что он ещё, так сказать ребёнок, увидевший только часть ужасного мира, в котором они живут.

— Страх ужасен. Он мешает выполнению миссии, потому-то и многие умирают в их первые вылазки, — высказывает своё мнение, с грустью рассматривая ночное небо.

— Вовсе нет. Я бы сказал, он позволяет нам выжить, — Леви подпирает щёку ладонью, выжидающе смотря прямо.

И Арлерт хочет спросить, возможно, как-то с упрёком, но воздерживается, вспоминая кто именно перед ним сейчас. Почему Аккерман ведёт с ним разговор, обсуждая такое чувство, как страх? Когда мужчина поворачивает голову, дабы проверить спят ли остальные, Армин вздрагивает и хочет поскорее уйти, но тогда капрал возвращается в прежнее положение, тем самым не позволяя мальчишке сбежать.

— Что вы этим хотите сказать? — парень отводит взгляд в сторону, рассматривая что-то в темноте, но вскоре находит это занятие безуспешным и тот возвращается к старшему перед ним.

— Рациональный страх полезен, хоть и неприятен. Например, первая встреча с титаном. Если захочешь выжить, то встанешь и попытаешься, если не убить, то хотя бы сбежать, — Аккерман задумчиво смотрит на небо, а после вновь возвращая взгляд на Армина. — Страх — это неотъемлемая часть каждого, от него невозможно избавиться.

— К чему вы клоните? — собеседник хмурится, внимательно разглядывая человека напротив.

Разговор становился всё страннее и страннее. Что капрал хотел от него, рассказывая о страхе? Возможно, он намекает на что-то, чего Арлерт не замечает?

— Ты боишься потерять Йегера? Или чего-то другого? Может, ты боишься выжить? — он вздыхает, встаёт и уже собирается уйти, но останавливается и, развернувшись, продолжает. — Это иррационально. Эрена мы не отдадим никому, ты и сам знаешь причину. А выжить ты боишься из-за неизвестности, что таиться в будущем, так ведь?

— Постойте! — кричит мальчишка и, вскочив, делает несколько шагов вперёд. — С какой целью вы мне это сказали?

— Наглеешь, — утверждая, произносит мужчина, но вскоре отвечает на заданный вопрос. — Эрен не сможет без тебя. Запомни это и не смей умирать. Считай, что это приказ.

Леви какое-то время смотрит в сторону, а потом уходит, но перед этим останавливается и говорит «не волнуйся, я знаю о тебе», а так же бросив «быстро спать», оставляет блондина в своих мыслях. Может, он правда зря переживает? Действительно. Сколько раз они спасали шатена? Вряд ли что-то изменится. Но насчёт второго… Действительно ли Арлерт боится выжить? Возможно, его, как сказал капрал, пугает будущее, но так ли это? Слишком много вопросов и ни одного ответа. А его последняя фраза. Неужели, он знает о болезни Армина? Нет-нет-нет, в это не хочется верить, Ханджи бы не рассказала, только если… Если тот человек, который к нему подошёл, и которого он не узнал не был капралом Леви. Но судя по всему, так оно и было.

Мальчишка вздыхает и уходит спать. Сон не идёт, мысли об Эрене заполняют всё сознание. Ему жутко страшно, стоит лишь подумать, что могло и может произойти с Йегером. Почему-то, в голове всплывал силуэт окровавленного друга с отрубленной головой, отчего Армин вздрагивал и, чуть было не подскакивал, от испуга. Слишком много думает. Действительно, слишком много. Он чересчур переживает за него, волнуется, что пока они его ищут, он уже, может быть, давно мёртв. Это не так. Он уверен.

В данный момент ему не хватает его. Блондин нуждается в тёплых объятиях со спины; сильных руках Эрена, что крепко держали его во сне; тихого сопения под ухом; и ночных разговоров, за которые они могли получить нагоняев от командования; глупые шутки, понятные только им двоим; и беседы о внешнем, загадочном и интересном для них двоих мире. Детские мечты…

Арлерт не замечает, как у него получается заснуть, а жуткая недогаллюцинация тела друга сменяется самим парнем, но уже счастливым, стоящем посредине поля, с улыбкой на лице.

Мир оказался вовсе не таким, каким они его привыкли представлять. Выжить почти невозможно, но и умирать нельзя. По крайней мере, пока они не увидят моря, пока не исполнят их совместную мечту.