Верховенский отдаст всё за Ставрогина.
Он его солнце, идол, человек превзошедший любое фееричное создание, которое его больное воображение было способно создать. Больное. Как и он. Ему незнакомо было сострадание, эмпатия, само понятие доброты казалось ему выдумкой для маленьких детей. А он уже немаленький такой человек. Стройный, красивый. Влюблённый.
Любовь захватила Петра сразу. Он не поддерживал мысли о том, что любовь расцветает медленно, постепенно погружая тебя в её мир. Нет, любовь слишком злая тётка, чтобы всё было так просто. Любовь загорается ярчайшим пламенем, захватывает полностью своим огнём, жжёт до боли, до ожогов, до крови, а потом сжигает окончательно, превращая тебя в пепел. Но к последнему он пока не пришёл. Сейчас его жгло, жгло его солнце, ярчайшая, самая горячая звезда Николай Ставрогин.
Ставрогин. Ставрогин до ужаса его боялся, как говорили ему друзья и знакомые Николая. Но Верховенский не верил. Наверно поэтому, а не из-за чего-то в самом Ставрогине эти друзья сбегали. Он заставлял уже их боятся себя, контролировал каждый их жест, а потом выбрасывал, как скучных игрушек. Он готов был убрать любого со своего пути: застрелит, сожжёт, утопит, закопает, но умудрится не замарать свои обтянутые кожей перчаток белые, как у вампира, руки. Это его Николай. Пускай они найдут себе новое солнце, а это его принцесса.
И действительно, они были как принц и принцесса. Только вот почему-то спасенная из плена уже опротивишех ей Скворешников принцесса не торопилась обнимать и радостно восхвалять своего героя. Героя, в глазах которого блестел нечеловеческий огонь.
Бес. Верховенский чёртов бес, которого не в состоянии изгнать даже самый прославленный батюшка. Влюблённый бес-надо ж такое было придумать! Ведь никто и не придумывал. Никто.
А вот стой теперь, бесёныш, и размышляй, рыдай, страдай. Пусть теперь любовь будет вечно жечь тебя, пусть тебе будет больно всегда.
Ведь твоё солнце, твоя ненаглядная принцесса, идол мёртв.
Верховенский отдаст всё за Ставрогина. Только вот отдавать уже некому.