~

Замешивательное воскресенье в этом году пришлось точно на тридцатое ноября. Это был добрый знак. Разумеется, рождественский пудинг получился бы и в любой другой день — у такой-то опытной хозяйки, но как же было чудесно, что традиции и календарь сошлись именно в этом, знаменательном для миссис Дафф, году. Будучи истинной англичанкой, она строго блюла традиции: пудинг следовало приготовить в ближайшее к тридцатому ноября воскресенье и оставить его созревать до праздника. Однако стоит заметить, что строгое отношение к традициям соблюдалось ею не всегда и не во всём. Практичность и мудрость — черты истинных англичан.

Масло, цукаты, изюм, сдобная булка, орехи… Тёртая цедра лимона, тёмный сахар, ром, корица… Готовить рождественский пудинг — это событие само по себе праздник. Миссис Дафф повязала новый кухонный фартук поверх любимого лилового платья — яркий радужный рисунок фартука придавал летнего настроения холодному пасмурному дню. Напевая мелодию времён своей молодости, она принялась подготавливать продукты для сакрального действа. Пудинг нужен был не один, пудингов требовалось много: для доброй соседки, дружба с которой исчислялась десятилетиями; для непутёвого, но всё же родного племянника, живущего неподалёку; для старой подруги из Шропшира, обещавшей навестить её после Рождества; один пудинг себе, конечно же… Но главное, нужно было приготовить пудинг для двух любимых мальчиков — Ивлина и Грега, внука и квартиранта, проживающих в её доме. Тем самым и был знаменателен уходящий год — появлением молодых жильцов, вдохнувших жизнь в старый дом и развеявших скуку пожилой домохозяйки.  

Точнее сказать, Грег снимал квартиру уже второй год, а Ивлин поселился этой весной, вот с тех пор и наступила волнительная пора для заботливой бабушки. Её душа не знала покоя, желая устроить личную жизнь любимого внука. Главным составляющим счастья Ивлина ей представлялся Грег. Да-да, миссис Дафф, невзирая на преклонный возраст, слыла женщиной современных взглядов и отнюдь не осуждала нетрадиционную ориентацию внука. Из пережитков прошлого в ней осталась только страсть к сводничеству. 

Ивлин — юноша двадцати трёх лет, умный, в меру своенравный, без меры красивый — переехал в Бристоль и поселился в её доме по её собственному настоянию: очень уж напряжённые отношения сложились у него с родителями. Напряжённые до такой степени, что жить в одном городе им стало невыносимо: отец и мать продолжали бесцеремонно лезть в его жизнь даже после того, как он окончил учёбу, устроился на работу и снял собственное жильё. Причиной столь бдительного родительского надсмотра стал давний случай: поцелуй Ивлина с другом-одноклассником нечаянно увидела мать. В тот миг перевернулся мир для всей семьи: между родителями и сыном-подростком бесследно исчезли последние крохи понимания и доверия, наступила эпоха подозрений и унижений. Бабушка стала единственным лучом доброты в беспросветной тьме поругания Ивлина. Несмотря на разделяющее их расстояние в сотни миль, она неустанно поддерживала его на протяжении всех трудных лет, по мере сил спасая от извечных отцовских придирок и материнских нотаций. Окончательно избавить любимого внука от негативного влияния нетерпимых родителей ей удалось, переманив его на проживание в свой дом, в Бристоль. Она хотела дать мальчику возможность дышать свободно, быть уверенным в себе и найти свою любовь, пусть даже та любовь не принесла бы ей правнуков. 

Грега она посчитала идеально подходящим для Ивлина: он был старше его на четыре года, благоразумный, воспитанный, приятный внешне молодой человек. И, что немаловажно, он был сильным и мог постоять за себя. Отслужив в армии и получив звание капрала, он покинул службу и открыл собственные курсы по самообороне. Доходное дело позволило ему снять жильё в хорошем районе, в доме с одиноко проживающей владелицей, а именно он поселился у миссис Дафф. Своим квартирантом она была безмерно довольна: вежливый, добрый, оплату никогда не задерживал, не курил, мало пил и редко приводил домой девушек — постоянной девушки у него почему-то так и не появилось. Миссис Дафф украдкой любовалась его спортивной подтянутой фигурой и понимающе улыбалась, замечая восхищённые взгляды других женщин. Однако со времени прошлогодних рождественских каникул, которые Ивлин провёл у неё в гостях, внимание женщин к Грегу стало её раздражать. Ещё больше её нервировала ответная реакция Грега: он продолжал благоволить красивым девушкам. Абсурд, нелепица! Она же своими глазами видела, какой живой взаимный интерес возник у них с Ивлином. А потом, весной, когда Ивлин переехал к ней жить, она помнила неподдельную радость Грега, и это несмотря на то, что ему пришлось потесниться ради нового жильца. Неужели она ошиблась, и Грег радовался всего лишь уменьшению платы за жильё?

Увы, переезд Ивлина не помог их романтическому сближению с Грегом. Они стали друзьями, но упорно не желали становиться любовной парой. Хотя жили они на одной половине дома и пользовались общими гостиной, кухней и ванной, они продолжали спать в разных спальнях и никогда не были застуканы за чем-либо, хотя бы немного обнадёживающим мечтания миссис Дафф. Как ни старалась она тише ступать и внезапнее появляться на территории жильцов, ей не удавалось застать их в компрометирующей ситуации: они не обнимались, не целовались, не сидели друг у друга на коленях и даже не держались за руки. Но этого же просто быть не могло! Вернее, не могло не быть! Она прожила на свете столько лет, она знает людей, она знает гомосексуалов, и отнюдь не понаслышке, ведь она была профессиональной танцовщицей. И потому она уверена: её жильцы не просто друзья, они — пара! Это совершенно точно. На протяжении восьми месяцев она пристально, но незаметно наблюдала за ними и видела, какой силы взаимную тягу испытывают мальчики. В доме они вечно ходили хвостами друг за другом, вдвоём готовили и съедали завтраки и ужины, скучали в отсутствие другого, на пару сидели за компьютером и вместе занимались другими делами; бывало, ругались и несерьёзно ссорились, но быстро и легко мирились, а уж какими взглядами они обменивались — воздух между ними искрился от напряжения. Нет, решительно невозможно сдерживаться столько времени! К тому же миссис Дафф подметила некую странность: пребывая вне дома, мальчики меняли своё поведение, демонстративно отстраняясь друг от друга. Они будто бы стеснялись или даже боялись, что кто-то может заподозрить их в отношениях более близких, чем дружба соседей по квартире. Миссис Дафф задействовала всю свою хитрость, но тонкие намёки и осторожные вопросы, направленные на выяснение их истинных чувств, совершенно не помогли. В ответ на её ухищрения Ивлин непонимающе фыркал, а Грег сердился и, доказывая свою нормальность, вскорости уходил на свидание с очередной девушкой, от которых у него не было отбоя. Что ж, его можно было понять: редкий взрослый мужчина безропотно принимает свою гомосексуальную сущность. Но вот поведение родного внука-гея всерьёз её озадачивало: Ивлин несомненно испытывал сильные чувства к соседу, но никаких решительных действий не предпринимал. Хотя и это вполне объяснимо. Миссис Дафф горестно вздохнула: несчастный мальчик долгие годы подвергался страшному давлению со стороны родителей, уничижительно отзывавшихся о геях вообще и о собственном сыне в частности. Он просто боялся быть тем, кто он есть. 

Вспомнив о своём сыне-гомофобе и его дремучей жене, миссис Дафф так сердито поставила на стол бумажный пакет с изюмом, что он порвался и изюм просыпался. Стоп. Так не пойдёт. Нельзя думать о плохом во время готовки рождественских пудингов. Но думать о приятном не получалось, переживания о внуке одолевали, мысли вернулись в прежнее русло. Она корила себя, что не сумела увезти Ивлина раньше — сразу, как он окончил школу — от разрушительного влияния родителей, из маленького провинциального городка, живущего сознанием в начале двадцатого века.  

Собрав просыпавшийся изюм в миску, миссис Дафф поправила свой яркий новый фартук, а затем решительно достала из шкафа бутылку шерри. Наполнив и опустошив рюмку, она прогнала тяжёлые мысли и с улыбкой предалась более приятным размышлениям о внуке. Красавец… Тонкий, но не хрупкий; высокий, но не чересчур; гибкий и грациозный; любящий танцевать, но получивший от родителей категорический запрет на занятие танцами и воплотивший свою мечту лишь полгода назад. Надломленный мальчик, прячущий неуверенность за дерзостью. Часто кажущийся грубоватым и холодным, на деле трепетный и ранимый. Боящийся злых насмешек, оттого язвящий на опережение. Такие, как он, не должны быть одиноки — чуя уязвимость, их нещадно кусают серые и тёмные люди, затравливая стаей. Для свободной счастливой жизни Ивлину необходима поддержка близкого, сильного и смелого человека, и вовсе не бабушки. Ему нужен Грег.

Миссис Дафф кивнула сама себе: определённо, она права. Рано терять надежду.

Продолжая раскладывать продукты для готовки, она открыла холодильник и всплеснула руками: ох, забывчивая курица! В магазине не сверилась со списком! Пиво, загодя купленное для пудинга, выпила, а новое не купила! Пара бутылочек хорошего стаута недолго продержалась на полке в холодильнике — до первой игры «Арсенала». Придётся срочно бежать в магазин. В такой-то холод! А впрочем… 

— Мальчики, ау-у! Вы дома?

Вопрос был задан чисто для проформы, миссис Дафф знала, что они оба дома: её кухня располагалась рядом с прихожей, и она всегда слышала стук входной двери. Этим воскресным утром из дома никто не выходил. 

Таким образом, предупредительно аукнув, миссис Дафф вошла в квартиру к своим постояльцам. Она всегда переступала порог с замиранием сердца — надеялась застать мальчиков за каким-либо неприличным занятием. Увы, такого не случалось никогда. Однако в это благословенное воскресенье Небеса наконец-то смилостивились над ней: намёк на неприличное имелся. Грег с Ивлином сидели на диване в гостиной — плечом к плечу, бедром к бедру — и увлечённо смотрели на экран ноутбука, стоящего на коленях Ивлина. Из ноутбука раздавались глухие стоны и мычание. При этом оба хихикали, словно подростки, и на вошедшую домовладелицу не соизволили даже поднять глаз, будучи полностью сосредоточенными на своём занятии. Сердце пожилой леди радостно трепыхнулось: неужели смотрят фильм для взрослых? А хихикают, конечно же, от смущения. Ах, как это мило. Надо поскорее убираться отсюда, не мешать мальчикам. Вдруг после просмотра у них что и случится… Помнится, когда она впервые посмотрела нечто подобное, она нечаянно вышла замуж в третий раз.  

С конфузливой улыбкой на лице миссис Дафф на цыпочках развернулась, намереваясь незаметно удалиться, как вдруг её остановил голос Грега. 

— Вы что-то хотели, миссис Дафф? 

— Ой, — вздрогнула она и заговорщическим тоном пролепетала: — Да ничего важного, не буду вас отвлекать, потом зайду…

— Вы нас не отвлекаете, ничуть!  

— Но как же… — попыталась возразить она и указала на ноутбук. — У вас же там что-то необычайно интересное…

Грег явно смутился.

— Да нет, ничего такого…

Душа миссис Дафф возликовала: она была права! Мальчики смотрели порно.

Её чаяния развеял негодник Ивлин.

— Мы смотрим весёлое видео, выложенное в новостях района. Я узнал главное действующее лицо — это дядя Роб. Как он добирается домой из паба. Хочешь посмотреть? По дороге он чуть не потерял штаны, свалился с детской горки и пытался угнать чужой велосипед.

Миссис Дафф схватилась за сердце: дядя Роб был тем самым непутёвым племянником. 

— Ох, нет! Не хочу видеть очередной позор этого пьяницы!

Ивлин захлопнул ноутбук и встал. От миссис Дафф не укрылось, каким заинтересованным взглядом Грег сопроводил подъём Ивлина с дивана, причём смотрел он точно в центр его фигуры — на зад, обтянутый джинсами. Надо признаться, миссис Дафф и сама не раз заглядывалась на идеальные полушария своего внука — в прошлом она была танцовщицей и знала толк в мужских ягодицах. Ивлин тряхнул волосами и вопросительно уставился на любующуюся им бабушку, не замечая шарящий по нему взгляд Грега. 

К радости миссис Дафф, Ивлин умел опрятно и со вкусом одеваться и не пренебрегал этим умением даже дома. В это утро он красовался в узких модных джинсах и в столь же облегающей лилейно-белой сорочке с расстёгнутым воротником. Стройный, изящный, с небрежно уложенными волосами, с голой шеей и босиком. Сексуальный до неприличия! 

Миссис Дафф перевела взгляд на Грега и мысленно отругала его: «Какой же ты глупец! Таскаешься за всякими крашеными пигалицами и расфуфыренными вертихвостками. У тебя или ума нет, или смелости. Восемь месяцев живёшь бок о бок с породистым красавцем, а всё никак не можешь решиться закрутить с ним роман!» 

Если бы Грег слышал сие мысленное обращение дражайшей домохозяйки, он бы нашёл, что ей возразить: «Миссис Дафф! Вообще-то, я не гей!» Да, чёрт побери, он не гей. Эту догму он твердил неустанно и внушал себе всеми силами. Сил уже не хватало. Осада его гетеросексуальной крепости длилась с прошлого Рождества — с того самого дня, когда он познакомился с Ивлином. Грег никогда не был склонен к однополым отношениям, никогда не интересовался парнями, ему всегда нравились исключительно девушки и молодые женщины — с грудью, талией, задницей, волосами… Так почему его взгляд вот прямо сейчас неотрывно скользил по Ивлину, по его груди, талии, заднице и волосам?.. Грудь — по-мужски широкая, мускулистая, по-женски гладкая, безволосая — обтянута белой сорочкой, под которой проступают сжатые от холода соски. Талия — тонкая, сильная, гибкая, соблазнительно обрисованная порно-сорочкой. Задница — о-о… крепкая, округлая, высокая и наверняка упругая. Волосы… Волосы привлекли внимание Грега, как только он впервые увидел Ивлина. Орехового цвета, густые, тяжёлые, благородно лежащие, в меру длинные, но не скрывающие шею — его причёска навевала мысли о поэтах и музыкантах прошлых эпох. Это уж потом, позже, мысли Грега радикально поменяли направление — от возвышенного к низменному: волосами хотелось не просто любоваться и прикасаться к ним, а сжать в кулаке, потянуть, поднимая красивое лицо, заставляя смотреть на себя… Он фантазировал об этом, моясь под душем или нежась утром в постели, как, например, это было сегодня: его властная рука крепко держала за волосы стоящего на коленях Ивлина и ртом насаживала его на свой большой налитой член. В той фантазии Ивлин был полностью обнажён, хотя иногда Грегу нравилось представлять, как он овладевал им одетым. Самой возбуждающей деталью в тех грёзах был взгляд Ивлина, смотрящий снизу вверх: жаждущий, но непокорный… 

Голос домохозяйки прервал его мечтания.

— Мальчики, я зашла спросить: не найдётся ли у вас бутылочки стаута или, на крайний случай, портера. 

Несмотря на кажущееся обращение к ним обоим, миссис Дафф подразумевала только Грега. Она знала, что Ивлин не увлекается алкоголем (хороший мальчик!), а вот Грег не раз бывал замечен приходящим вечерами подшофе. К тому же в холодильнике у них всегда имелся небольшой запас пива, и попахивало пивом также только от Грега. Вот таким нехитрым способом она вычислила возможность разжиться недостающим ингредиентом, не выходя за пределы тёплого дома. 

Грег прикрыл рукой встрепенувшийся член и, сконфуженный, по-шутовски глупо поинтересовался в ответ:

— Миссис Дафф, вам точно пиво нужно? Не шампанское? Вы такая нарядная сегодня! Вы, случаем, не замуж выходите? 

Домовладелица махнула на шутника рукой и кокетливо рассмеялась, но ей снова подпортил настроение Ивлин, пребывающий не в лучшем расположении духа по причине сексуальной неудовлетворённости и замёрзших ног. 

— Бабушка, ты постоянно шаришься в нашем холодильнике и могла бы уже заметить, что Грег пьёт только светлое пиво! А ты, Грег, тоже глупишь! Тёмное пиво нужно бабушке для стряпни рождественского пудинга. Видишь, она надела новый праздничный фартук!

Ни Грег, ни миссис Дафф не приняли всерьёз отповедь Ивлина, они его хорошо знали и крепко любили. Грег облегчённо хохотнул.

— О да, фартук прекрасный! Современный, смелый принт.

Миссис Дафф недоумённо уставилась на свой яркий полосатый фартук. 

— Это всего лишь радуга! Что в ней смелого?

Грег еле сдерживал смех, боясь обидеть пожилую домовладелицу.

— Миссис Дафф, у радуги семь цветов, а тут шесть. Это флаг ЛГБТ — сообщества нетрадиционных сексуальных меньшинств. 

Изумлённая домовладелица подняла брови, в её глазах блеснул хитрый огонёк, но она тут же покорно согласилась:

— Оу… Конечно, тебе-то виднее. 

Улыбка мгновенно сошла с лица Грега.

— Миссис Дафф! Что за намёки опять? Я не гей, я никогда им не был и не буду! Уж вам ли не знать, сколько девушек у меня было за то время, как я у вас живу? 

Ивлин молча взирал на препирательство друга-натурала с бабушкой, облачённой в гейский фартук, и вычислял, через сколько минут опровергший свою гомосексуальность, распсиховавшийся Грег отправится за пивом для пудинга. Вместо предполагаемых двух минут, Грег надел куртку через полторы. Уточнив, что требуется именно стаут, а не портер, он ушёл в магазин, громко хлопнув дверью. 

Ивлин остался наедине с бабушкой, глядевшей на него не то осуждающе, не то жалостливо. Переступая босыми ногами по холодному полу, он почему-то не решался развернуться и пойти заниматься своими делами. Чувствовалось, что назревает щекотливый разговор. Разговаривать ох как не хотелось.

— Ивлин, — предсказуемо начала она беседу с обращения по имени, как будто в комнате был кто-то ещё. — Надо ведь что-то делать. 

— Ты про что? — грубо уточнил Ивлин, хотя и так знал, о чём пойдёт речь. О его личной жизни. О жизни Грега. О их совместной жизни. 

— Я про вас с Грегом… Сколько он будет упираться? Почему ты не можешь его соблазнить? Ты же умный, придумай что-нибудь! Сделай так, чтобы ему некуда было деваться, чтобы он не отвертелся! Припри его к стенке!

Ивлин опешил. Он думал, что бабушка снова станет вести разговор намёками и полунамёками, дескать, «как вы с Грегом подходите друг другу…», но, видать, её терпение иссякло: «припри его к стенке». Если бы это было так легко! И не только в физическом плане, а… что делать потом? Что делать с Грегом у стенки? Целовать его? Обнимать? Лезть к нему в штаны и ласкать? Ивлин смотрел много разных видео и читал советы о том, как начать сексуальные отношения, но нигде не говорилось, как нужно соблазнять парня, у которого переизбыток гетеросексуального опыта, парню, не имеющего сексуального опыта вообще. А тут, пожалуйста, ещё один мега-умный совет: «припри его к стенке»! Даже если Грег сразу не разобьёт ему нос, то уж точно осмеёт его неумение целоваться! Нет, так опозориться перед Грегом он не мог.  

— Ивлин, ты слышишь меня? 

— Слышу! И вот что я скажу: в этом деле мне не нужны твои советы! 

Он метнулся к двери, демонстративно открыл её и уставился гневным взглядом на бабушку. Высокий, широкоплечий, рассерженный, он возвышался над её миниатюрной фигурой, словно кобра над мышью. Но отважная миссис Дафф не собиралась сдаваться и лишать любимого внука заслуженного счастья.

— Ивлин, возьми инициативу в свои руки, раз Грег трусит! Если не возьмёшь ты, это сделаю я! — тоном проклятия пообещала добрая бабушка. — И надень тёплые носки, а то простудишься! — с этими словами она вышла в дверь, тут же с треском закрывшуюся за её спиной. — Пф! Глупые влюблённые мальчишки! 

Она возмущённо тряхнула причёской, поправила свой замечательный провокационный фартук и пошла к себе — дожидаться Грега с пивом и замышлять важное дело. «Я не я буду, если вы не окажетесь в одной постели до Рождества!»