— Какова наша дальнейшая стратегия? — спросил Грег, выходя из ванной и вытирая мокрые волосы полотенцем. 

Ивлин торчал на кухне. Не садясь за стол, он с явным аппетитом уплетал давно остывший блинчик. Надо же, проголодался после секса.

— У нас больше нечего съесть? — спросил он, запивая блинчик кофе.

Грег достал из шкафа пакет с печеньем. 

— Ещё можно поджарить омлет и тосты. Есть масло и сыр. Будешь?  

Ивлин отрицательно помотал головой и принялся за печенье. Грег прошёл к кофеварке, налил себе горячего кофе и сел за стол. Ивлин, так и продолжая стоять, жевал печенье и притворялся, что не замечает влюблённого взора, неотрывно наблюдающего за ним.

— Ивлин, ты не хочешь сесть?

Тот снова помотал головой и наконец ответил на первый вопрос.

— Стратегия такая: делаем вид, что между нами всё по-прежнему. Ждём, когда бабушка начнёт действовать. Даже если её попытки будут откровенно наивны, подыгрываем, изображаем наивных глупцов. Но быстро не сдаёмся: нужно ведь узнать, до чего она может додуматься в своём желании свести нас. В общем, пока ни она и никто другой не должны знать, что мы… любовники.  

Ивлин впервые озвучил их новый статус. Грегу понравилось, как он, преодолев смущение, с лёгкой заминкой произнёс это слово, как оно слетело с его исцелованных губ. Да, теперь они с Ивлином любовники, и это чертовски волнующе звучит!  

— Хочешь, я сготовлю что-нибудь повкуснее? Французскую запеканку, например, — предложил счастливый Грег, видя, как голодно Ивлин уминает печенье.

— Нет, пока не до романтических обедов, у меня танцы через полтора часа, — категорично отказался тот и вдруг, испуганно округлив глаза, уставился на Грега. — Боже… Как я пойду на занятия?..

Грег сочувственно улыбнулся. Анальное лишение невинности, да ещё большим членом, да ещё два раза подряд… Бедный Ивлин. Он сидеть-то не может.

— Пропусти сегодня танцы.

— Бабушка поинтересуется, почему я не пошёл.

— Необязательно сидеть дома. Пойдём в кино.

Грег благоразумно взял билеты на последний ряд. Иначе им обоим было бы невыносимо сдерживаться от прикосновений и поцелуев, сидя рядом в темноте в течение двух часов. Фильм их не интересовал; в те редкие моменты, когда они переводили взгляды на экран, они ничего не понимали в происходящем — мыслями, чувствами и ощущениями целиком владел сидящий рядом.  

Домой вернулись, будто шпионы: по отдельности, с разницей в полчаса. Грегу не хотелось оставлять Ивлина в кафетерии, он настаивал, чтобы тот первым шёл домой. Ивлин аргументированно возражал: «Бабушка знает, во сколько у меня заканчиваются занятия. Возвращение раньше времени вызовет вопросы. Грег, иди домой и приготовь что-нибудь поесть. Ты обещал романтический обед. Я куплю вино».  

К тому времени, как Ивлин вернулся «с танцев», пряча купленную бутылку вина от всевидящего ока бабушки в спортивной сумке, запеканка уже стояла в духовке и источала умопомрачительный аромат мяса, сыра и овощей. Грег приготовил длинноногие бокалы для вина, но Ивлин торопливо убрал их вместе с бутылкой обратно в шкаф.

— Вдруг бабушка зайдёт.

Грег усмехнулся.

— Боишься, она узнает, что ты пьёшь вино? Тебе двадцать три года!

— Нет, я боюсь, что она увидит наш странный обед и что-нибудь заподозрит. Ты бы ещё свечи зажёг!

Грег рассмеялся.

— О! Хорошая идея! О свечах я не подумал. Где-то они были… надо найти. Ведь цветы я тебе купил. 

В сопровождении недоумевающего взгляда, он развернул спрятанные в полотенце розы. Замешкавшись от удивления, Ивлин взял в руки колючий букет крупных белых роз. Понюхал, слегка покраснел и проворчал:

— Романтик чёртов… Бабушка не видела тебя с ними?

— Нет, я пронёс под курткой. Тебе нравится?

— Не знаю… Наверное… Да, нравится. Мне никогда не дарили цветы.

Грег вплотную приблизился к Ивлину, обнял его за талию и прижал задом к краю стола.

— Я выбрал белые потому, что мне кажется, ты не любишь красный цвет. Если я ошибаюсь, то в следующий раз исправлюсь…

Уверенно, но мягко, он завладел его губами в обстоятельном неторопливом поцелуе. 

Не выпуская розы из рук, Ивлин с желанием подался в объятия. Ему до сих пор не верилось, что одиннадцать месяцев безнадёжных мечтаний внезапно воплотились в жизнь. А пока его недоверчивый разум с трудом принимал нагрянувшее счастье, изголодавшееся по ласке тело навёрстывало упущенное время: оно раздвинуло бёдра и отклонилось спиной назад, чтобы плотнее прижаться пахом к паху Грега. 

Грег же, помимо счастья, испытывал терзания. Прервав на мгновение поцелуй, он с сожалением произнёс:

— Каким идиотом я был. Столько времени потерял… 

От возбуждающей позы, от запаха, от вкуса, от голода, от ощущения любимых губ и прижавшихся бёдер он разгорячился, дыхание сбилось, поцелуй утратил томную неспешность, стремительно набирая глубину и темп.

— Хочу тебя. Очень… Ивлин…

— Сейчас?.. 

— Да… Нет… Запеканка сгорит, миссис Дафф учует… 

— Мальчики! Вы дома? — послышался из прихожей голос упомянутой всуе домовладелицы. 

Они вмиг расцепились, Грег метнулся к плите проверять готовность обеда, а Ивлин бросил цветы на обеденный стол, схватил кружку с остатками утреннего кофе и принял скучающий вид. 

— Ах, вы оба дома! Мне послышалось, что кто-то пришёл, но я не была в этом уверена — смотрела телевизор. 

Грег, удовлетворённый видом шкварчащей запеканки, закрыл духовку и повернулся к вошедшей домохозяйке, предусмотрительно прикрывая полотенцем вздувшиеся джинсы. Однако розы, лежащие на столе посреди кухни, послужили мощным магнитом для её внимания: ни эрекция, ни опухшие губы, ни покрасневшие щёки не остались ею замеченными.

— Какие красивые цветы! Откуда они, мальчики? 

Опередив неубедительную версию Грега об отменённом свидании, ответил Ивлин:

— Сегодня у меня началась репетиция рождественского выступления. В честь этого нас всех одарили цветами и угостили пирогом. Ты не против, если я поставлю их в ту вазу из гостиной? 

— Конечно, милый! Помнится, во времена моей танцевальной карьеры цветы не переводились в доме. Особенно я любила розы и лилии. Правда, лилии нельзя ставить в спальню, от их сильного аромата болит голова. А розы всегда встречали меня по утрам, стоило только открыть глаза…

Грег слушал болтовню старой леди и молился про себя, чтобы она как можно быстрее вспомнила о цели своего визита и не задерживалась ни одной лишней минуты. Намекая, что ностальгическая беседа с голодными мужчинами не лучшая затея, он принялся подготавливать стол для обеда: убрал цветы, расставил тарелки и столовые приборы, порезал хлеб. Уловка подействовала, хозяйка спохватилась.

— Мальчики, я зашла спросить, нет ли у вас случайно пергамента или простой обёрточной бумаги? У меня была, но я всю израсходовала. Я приготовила пудинги, завтра мне предстоит их варить, а потом нужно завернуть их в бумагу и оставить созревать до Рождества.  

Ивлин, жаждущий не меньше Грега, чтобы бабушка поскорее убралась восвояси, недовольно буркнул:

— А в газету нельзя завернуть? 

— Упаси Боже! Это не по традиции! И это просто неэстетично! 

— Тогда ничем помочь не можем — бумаги, кроме туалетной, у нас нет. И не надейся, Грег в магазин не побежит!

— Да я ничего такого и не имела в виду! Может, он завтра по пути с работы купит?.. 

Когда за хозяйкой закрылась дверь, Грег облегчённо выдохнул.

— Чёрт! А это весело! Как думаешь, сколько долго мы сможем притворяться? 

Ивлин допил холодный кофе и отставил кружку.

— Нам нужно выдержать до конца, до развязки. 

— Тебе не жалко свою бабушку? Не стыдно её дурить? Она добрая и заботливая. И очень любит тебя.

Ивлин смутился. Он тоже любил бабушку. Мало того, год назад она вообще была его единственным любимым человеком. Он попытался оправдаться:

— Именно поэтому она не должна узнать, что мы её обманываем. Если сводничество доставляет ей удовольствие, так зачем лишать её радости?  

Грег не нашёл, что возразить.

Картофельно-мясная запеканка с помидорами и сыром получилась восхитительно вкусной. Ивлин и Грег сидели напротив друг друга, молча поедали обед и обменивались сияющими взглядами. Романтическую атмосферу создавали стоящие в вазе цветы, пара горящих свечей в подсвечниках и разлитое по красивым бокалам вино. Обстановка волновала душу, радовала тело и щекотала нервы, ведь в любой момент их могли разоблачить.

~

Первая декада декабря промчалась со скоростью Ивлина, влетающего в спальню Грега, перемахивая через ступени длинными ногами. Казалось, что за прошедшие дни миссис Дафф не предпринимала никаких своднических действий, и Грег, грешным делом, подумал, что Ивлин заморочил ему голову, но впервые у него не возникло желания протестовать против собственного одурачивания. После ночей, насыщенных необыкновенным сексом, он, счастливый и влюблённый, отсыпался в метро по дороге на работу, с хорошим настроением проводил занятия, с вежливой улыбкой смотрел сквозь своих бывших девушек, дежурно улыбался домовладелице и продолжал играть перед нею роль «не гея», а сам, до еле скрываемого возбуждения, предвкушал грядущую ночь. По причине работы Ивлина и его занятий танцами, а также из-за тайного образа жизни им редко случалось удовлетворить жаждущие тела и истомлённые души в иное время, кроме ночи, но зато длинные зимние ночи были всецело их.   

Как и надеялся Грег, под его заботливым руководством Ивлин быстро постиг азы любовной науки и воодушевлённо занялся дальнейшим обучением и совершенствованием полученных умений. За десять дней он мастерски освоил таинство оральных ласк (Грег никогда ещё не получал таких умопомрачительных поцелуев и минетов), опробовал все основные сексуальные позиции (в том числе столь ожидаемую Грегом позу наездника), научился слаженной работе с партнёром (порою подаваясь телом и подмахивая бёдрами так, словно мнил себя активом), осознал важность сдержанности (явив свою распущенность) и окончательно свёл Грега с ума (влюбив в себя бесповоротно). 

~

— Ивлин, прошло уже больше недели, а миссис Дафф ничего не делает, чтобы нас свести… Знаешь, почему?

— М-м?.. Почему?

Со взмокшими волосами, раскидав ноги в стороны, измазанный спермой Ивлин лежал на кровати рядом с таким же обессиленным и измазанным Грегом и ублаготворённо смотрел в тёмный потолок. Грег поделился своим умозаключением: 

— Она опоила нас заговорённым зельем или сделала какой-то другой любовный приворот. Это колдовство, ты разве не видишь? Сам подумай. Мы почти год были взаимно влюблены, долго жили в одной квартире и при этом стоически сдерживались, а потом — раз, и мы как с цепи сорвались, трахаемся до потери сил каждый день. Это ненормально. Думаю, в то воскресенье, когда она пообещала свести нас, помимо стряпанья пудингов, она провела колдовской ритуал. 

Ивлин хмыкнул, лёг на бок и посмотрел на Грега насмешливым взглядом.

— Возможно, бабушка в затруднении или замышляет нечто грандиозное, оттого и отсрочка столь длительная. — Палец Ивлина прикоснулся к груди Грега и размазал каплю спермы по его соску. — Думаю, в самые ближайшие дни нам предстоит испытать начало атаки. Ставлю на то, что она возьмёт в оборот тебя одного, ведь она понимает, что я не против отношений с тобой. Ну всё, Грег, готовься к обороне, — усмехнулся Ивлин и не больно ущипнул его за ласкаемый сосок.

Грег взял пальцы Ивлина в свои, поднёс к губам и облизал. 

— Я владею приёмами рукопашного боя и преподаю самооборону — уж как-нибудь справлюсь с твоей бабушкой.  

Ивлин улыбнулся шутке, придвинулся, положил ладонь на крепкое плечо Грега, огладил и признался:

— Меня возбуждает твоя сила. И твоя доброта.

Грег обнял Ивлина, притянул ближе, прижал животом к своему наливающемуся члену и произнёс: 

— А меня возбуждает в тебе всё, достаточно лишь твоего присутствия рядом… Чувствуешь? Ивлин, это и впрямь колдовство: таких частых стояков у меня не было даже в восемнадцать лет.  

Ивлин промолчал и только плотнее прижался к Грегу. Признание тешило его самолюбие. Он знал, что у Грега до него было много связей, много женщин, много секса, но только с ним, с Ивлином, Грегу было хорошо как ни с кем. Никогда раньше Грег не возвращался со свиданий таким довольным и счастливым, каким он был эти десять дней. В приступе ответной признательности Ивлин потёрся щекой о его щёку, сам же смутился от своей странной ласки и принялся тереться пахом о пах, поторапливая готовность Грега для нового любовного акта. 

~

Ивлин оказался прав: атака миссис Дафф состоялась в ближайшие дни, а именно — следующим вечером. Он не присутствовал при падении Грега с лестницы — когда он вернулся домой после занятий танцами, синяки у того успели налиться тёмными сливами. Ивлин посмотрел на раскуроченную ступеньку, сказал ей: «Ну вот и началось!», запихнул Грега в спальню, заставил раздеться и показать ушибы. Взбудораженный, он опустился на колени и усердно зацеловал все его синяки, в запале ненароком поставив ещё несколько. Грег запрокинул лицо от удовольствия и, лаская густую гриву, задал интересующий его вопрос:

— Ивлин, зачем твоя бабушка это сделала? Чтобы я сломал руку или ногу? Не представляю, как это могло бы нас с тобой сблизить. Может, она думала, что с гипсом я стал бы сговорчивее?  

Он хихикнул, причём не столько от своих слов, сколько от языка и губ Ивлина, щекочущих низ его живота и подбирающихся к паху. 

— Грег, не глупи. Ей нужен повод для перекрытия доступа в твою спальню. Чтобы ночами ты был поближе ко мне, понимаешь? Я уверен, что ремонтом одной ступени она не ограничится — скорее всего, заодно будут меняться несколько соседних ступеней, чтобы некоторое время лестницей невозможно было пользоваться. А ночевать тебе придётся на диване, на котором спать можно только в позе эмбриона. Когда через пару дней ты взвоешь от болей в спине и шее, бабушка предложит тебе перебраться в мою постель: «Ах, голубчик, а почему бы тебе не поспать несколько ночей с Ивлином? У него такая большая кровать», — на этих словах Ивлин обхватил губами его поднимающийся член.

Грег опустил лицо и затуманенным взором посмотрел на тёмную макушку. Ивлин так и не разделся, в одежде стоял перед ним на коленях и умудрялся совмещать разговор с интимными ласками. Пока были силы говорить связно, Грег произнёс:

— С одной стороны, я зол на твою бабушку: падение и впрямь могло закончиться травмой. А с другой стороны, мне её жаль: она так хочет, чтобы мы были вместе… Боюсь, что если она узнает, как мы водили её за нос, то страшно обидится. Давай, когда всё закончится, мы не будем ей рассказывать?

С влажным чпоком Ивлин выпустил член изо рта и поднял сердитый взгляд.

— Грег, а я боюсь, что ты не продержишься до конца игры. Каждый день ты сияешь, словно новый двухпенсовик! Я удивлён, что бабушка ещё ни о чём не догадалась! Сядь лучше, так будет удобнее.

Грег попятился назад, сел на край кровати и расплылся в улыбке. Хорошо, что Ивлин знает, как он счастлив. Пока идёт эта тайная игра, он старается сдерживать свои эмоции перед другими людьми, хотя это было нелегко. Как же ему хотелось, чтобы всё поскорее закончилось и можно было не таясь показать всем свою любовь к Ивлину. Обнимать его в любое время, как возникнет желание, то есть всегда; не стесняясь целовать его красивые вкусные губы, называть любимым. Грег об этом мечтал. Всё это будет. Скоро. Главное, дожить до того дня и не сломать шею, проходя испытания, устроенные обожаемой домовладелицей. 

Вдохновлённый собственными мыслями и возбуждённый ласками Ивлина, Грег шире раздвинул колени для удобства сидящего у его ног любимого и отдался наслаждению. Талантливый ученик совершал свой всего лишь седьмой минет, а по уровню мастерства уже превосходил всех, кого довелось испробовать Грегу в своей прежней, свободной от серьёзных отношений жизни. С первого раза, опережая подсказки, Ивлин понял сам, с какой силой нужно сжимать руку и какие совершать движения, чтобы Грегу было приятно; как втягивать щёки, работать языком, ласкать яички, лизать, сосать, глотать… Как делать так, чтобы Грег взирал на процесс, не отрывая восторженно-кайфующего взгляда. Выяснилось, что Грегу нравилось смотреть, как головка его члена натягивала щёку Ивлина, тыкаясь в неё изнутри. Он зачарованно гладил выпирающую кожу пальцем, водил им по мокрым губам, прикасался к напряжённому горлу. Самый же верх созерцательного наслаждения он испытывал одновременно с оргазмом при виде опухших покрасневших губ Ивлина в подтёках своего семени. Ивлин всё это знал и беззастенчиво демонстрировал. Ему льстило сексуальное вожделение, испытываемое Грегом.

Сдержав рвущийся наружу оргазменный стон (на случай нечаянного подслушивания домовладелицей) и ублажив взор видом языка, смачно облизывающим сперму с губ, Грег поднял Ивлина на ноги, раздел его, обхватил ладонями прохладные ягодицы, сжал их и решительно проговорил: 

— Так, теперь моя очередь обучаться. Я буду осваивать римминг.

Ивлин поправил:

— Анилингус. 

Грег шутливо свёл брови.

— Не умничай! Сам знаю! Даю тебе двенадцать минут на душ. — И, шлёпнув его по упругой половинке, приказал: — Выполняй! Время пошло!

~

Полностью разобранная лестница, ведущая в комнату Грега, повергла в изумление даже Ивлина. Он не ожидал от своей старой бабушки столь разрушительного размаха. Как он и предсказывал, она предложила Грегу воспользоваться для ночёвки диваном.  

Грег устроился на новом спальном месте, но не спал, ждал, откинув одеяло. Они ни о чём не договаривались, но оба знали, что не выдержат ночь друг без друга. Он слышал, как Ивлин принимал душ, как в темноте прошлёпал босыми ногами по полу. Голый, влажный и тёплый, он улёгся на Грега, упёршись в него твёрдым членом. Сему факту Грег не удивился — он уже успел узнать, как легко Ивлин возбуждался, притом даже от процесса собственноручной подготовки к соитию. Молча просунув руку между их животами, Ивлин стянул вниз резинку Греговых трусов и обхватил его член. Грег торопливо зашептал: 

— Дверь тонкая, за ней всё слышно. Вдруг миссис Дафф выйдет в прихожую по каким делам? Она нередко страдает бессонницей. Нам нужно делать всё очень тихо или идти к тебе в спальню. 

— Мы будем тихо… — шепнул Ивлин и совершил несколько протяжных движений рукой. 

Грегу сразу расхотелось куда-либо идти. Да в конце-то концов, пусть тайна открывается, можно будет хоть стонать в голос и трахать Ивлина так, чтоб мебель громыхала о стены и пол. 

Диван надсадно скрипел в такт их движениям, в унисон с ним издавала шлепки их кожа. Тихо не получалось. Оставалось надеяться, что этой ночью бессонница обошла стороной бдительную хозяйку. Насытившийся, истомлённый скáчками Ивлин упал на грудь Грега, да так и задремал, приклеившись к нему своей спермой. Грегу было нелегко дышать под грузом его тела, но он терпел. Он обнимал спящего Ивлина, слушал его сонное дыхание и биение сердца, вдыхал пряный запах мужской любви и думал о том, каким был глупцом, что в первую же встречу на прошлое Рождество не затащил Ивлина в свою постель. 

~

Исчезновение дивана из гостиной якобы для ремонта испорченной обивки окончательно убедило Ивлина, что намерения бабушки очень серьёзны. Такими темпами, пожалуй, шутка Грега про нож у горла королевы воплотится в жизнь.

Складная походная кровать, притащенная Грегом вместо дивана, однозначно не выдержала бы веса двух мужчин, предающихся страсти. Пришлось предаваться страсти на ковре рядом с кроватью. Перебазироваться в спальню Ивлина они не рисковали: пустая кровать Грега, стоящая в гостиной прямо напротив входа, неминуемо бы вызвала подозрения, которые ему трудно было бы оправдать обычным посещением ванной комнаты. Конечно, полуночные визиты домохозяйки бывали крайне редко, но всё же случались: то она искала своего кота, то ей требовались таблетки от головной боли, то ещё что. Разоблачение пока не входило в их планы, но и отказываться от наслаждения они не хотели, ведь неизвестно, сколько времени займёт «ремонт» дивана и каковы будут дальнейшие шаги старой сводницы. А потому они решили использовать эти ночи с толком и опробовать мебель гостиной на предмет удобства для занятий сексом. В первую ночь, изображая смиренность, Ивлин бился коленями и локтями о жёсткий ковёр, принимая поддельно-грубые толчки Грега. На следующую ночь они задействовали кресло, которое утром пришлось оттирать от следов спермы. На третью ночь Ивлин отбил подбородок и грудь о журнальный столик, колени тоже болели.  

Ремонт лестницы в комнату Грега затягивался изо всех сил. Ни он, ни Ивлин не понимали, чего хотела этим добиться хозяйка-интриганка. Взять Грега измором? Ивлин склонялся к мысли, что у бабушки попросту кончились идеи. Он казался разочарованным, но настаивал, чтобы пока не открываться ей. 

Несмотря на покупку нового дивана, Грег не стал на него перебираться, а продолжил спать на раскладной кровати — после неё не болели ни спина, ни шея. Спина болела после Ивлина. Стулья и обеденный стол в гостиной также прошли испытания и были признаны годными для занятия любовью. 

~

Рождественскую ель установили у окна. Пахла она приятно, была красивая, статная и высокая… Приятно пахнущему, красивому, статному и высокому Ивлину она не нравилась. Грег так любовался ею, так нежно поглаживал ветви, и наряжал с таким счастливым выражением лица, с каким никогда не раздевал его, Ивлина. Конечно, Ивлин взревновал. Грег это понял. Следующим вечером он поставил Ивлина около соперницы, раздел его догола, обмотал светящейся гирляндой и проникновенно доказал глубину своей любви. Ладони его при этом пахли шоколадом, а губы — имбирными пряниками. 

~

— Грег, вся надежда на тебя! Скажи бабушке, что ты завёл подружку и идёшь праздновать Рождество к ней. 

— Зачем? Она расстроится. 

— Вот и прекрасно. Это подтолкнёт её к действию. Больше трёх недель прошло, а она всё ещё нас не свела!  

— Давай, я скажу это после Рождества? Не будем портить ей праздник. 

— Грег, вспомни, как ты летел по ступенькам, отбивая рёбра. 

Грег вспомнил. Градус жалости к коварной домохозяйке сразу понизился. 

— Хорошо, скажу. А дальше что? Мне и впрямь нужно будет уйти? В рождественскую ночь к несуществующей подружке? В чём смысл твоего плана?

— Смысл в том, что идти тебе никуда не придётся — она не выпустит тебя из дома. 

— Ивлин, не пугай меня… Я хоть выживу, как ты думаешь?

Ивлин криво улыбнулся.

— Должен. Иначе с кем она будет меня сводить?

Растопленный парафин ожёг щёку Ивлина, шею и грудь под тонкой тканью сорочки. На мгновение ему показалось, что бабушка гениально отыграла сцену, но нет, всё-таки случилась банальная неловкость. Ждать, когда бабушка окончательно расклеится, заплачет и взмолится, он не стал, и подыграл ей, уйдя мыться. Если она упустит шанс и вслед за ним не отправит мыться Грега, он разочаруется в ней. Разочаровываться не пришлось, бабушка не подвела. Словно рождественский подарок, благоухающий ромом и мёдом, облитый пуншем Грег заявился к нему в ванную. Так и осталось неизвестным, подслушивала сводница под дверью или нет — в тот миг им было это неважно. Они самозабвенно предавались любви под струями душа, испытывая радость и облегчение от окончания захватывающей авантюры; напоследок помыли друг друга и, краснеющие от смущения и горячей воды, обёрнутые в полотенца, вышли из ванной. Ожидая увидеть сияющую миссис Дафф, они увидели сияющий в пламени свечей накрытый праздничный стол. На румяном боку индейки белела записка, пришпиленная шпажкой. «Дорогие мальчики! Счастливого Рождества! Не ждите меня, отмечайте вдвоём. Меня пригласила соседка». 

Ивлин с недоумением прочёл записку. 

— Двадцать пять дней она упорно сводила нас, разломала лестницу, пожертвовала диваном… а добившись своего, сбежала к соседке! Не понимаю. А как же триумф? Наслаждение заслуженным выигрышем?

Грег вздохнул, будто взрослый человек, услышавший детскую глупость. 

— Она поступила очень тактично. Истинная леди. Представь, что мы и вправду только что впервые познали друг друга. Я — не гей, ты — девственник. И она ещё тут со свечкой… Не думаю, что её присутствие было бы уместно в такой ситуации. Давай лучше есть, я ужасно проголодался. О! Кажется, нас ждут подарки под ёлкой!

За праздничный стол они уселись облачёнными в новые свитеры: мягкие, красивые, любовно связанные миссис Дафф. Белый свитер предназначался для Ивлина, светло-серый — для Грега. Сели напротив друг друга, переплетя под столом голые ноги. Пленённый красотой Ивлина в свете живого огня, Грег позабыл о еде.

— Это самое дерзкое и возбуждающее Рождество, какое мне доводилось встречать. 

Ивлин ответил эхом:

— Это самое счастливое Рождество, какое мне доводилось встречать.

Рождественское утро они провели в постели Ивлина — теперь уже не таясь. Судя по громко работающему телевизору в квартире миссис Дафф, она была дома. И электричество тоже было. Грег нехотя оторвался от тёплого сонного Ивлина, вылез из-под одеяла, спустился на кухню и сварил кофе. В честь праздника он достал из шкафа тонкий фарфор, налил кофе в изящные сервизные чашки, отрезал два куска пудинга, выложил их на такие же красивые блюдца и доставил поднос в постель. Ивлин с охотой приник к чашке с кофе. Грег тоже пил кофе и любовался на его губы, прикасающиеся к тонкому краю. Ивлин отставил чашку, взял блюдце с пудингом, понюхал и обвинительным тоном произнёс:

— Всё началось с него. 

Грег улыбался. Да, пудинг — это виновник, свидетель и ровесник их плотской любви. Отделив ложкой кусочек тёмного теста, Грег положил его в рот, разжевал и закрыл глаза от неподдельного удовольствия. Много рождественских пудингов он перепробовал за свою жизнь, но этот без сомнения был лучшим. Тающий во рту, восхитительного вкуса, насыщенного аромата. Он тут же потянулся за новым кусочком. Ложка соприкоснулась с чем-то металлическим. С любопытством расковыряв кусок и добыв искомое, Грег обнаружил кольцо. Обычное кольцо, серебряное, простое, без камня. 

Ивлин хмыкнул.  

— Интересно, сколько колец замешала бабушка в наш пудинг?*

Грег обтёр кольцо салфеткой и задумчиво подержал на ладони. Поднял серьёзные глаза на Ивлина.

— Возможно, много. А возможно, это кольцо единственное. Как бы то ни было, а я верю гаданиям. — Он протянул кольцо Ивлину. — Ты согласен?

Миссис Дафф суетливо убавила громкость телевизора, увидев на пороге своего жилища дорогих гостей. 

— Мальчики! Проходите, проходите! Вот и Робби зашёл нас поздравить!

За столом сидел непутёвый племянник миссис Дафф и угощался её вкусной рождественской стряпнёй.

— Привет, сладкая парочка, — поприветствовал их неопохмелившийся дядя Роб.

Миссис Дафф шлёпнула племянника по руке и шикнула:

— Не дразнись, стервец. Они не пара.

Однако Ивлин возразил бабушке:

— Пара. Мы с Грегом как раз пришли сообщить тебе о нашей помолвке. 

Он продемонстрировал ей свою левую руку, безымянный палец которой пометился кольцом из пудинга. Миссис Дафф издала удивлённый писк, поднесла ладони ко рту да так и остолбенела. Она не верила своим ушам и глазам: результат сводничества превзошёл самые смелые ожидания. Ивлин подошёл к ней ближе и обнял — маленькую, сухощавую, наряженную в великолепные коралловые бусы и браслет, подаренные любимыми мальчиками. 

— Спасибо, бабушка, что свела нас с Грегом. Я тебя очень люблю. И его люблю.

Ивлин нагнулся и поцеловал её в щёку. Осчастливленная и растроганная, миссис Дафф заплакала. Грег растерянно погладил её по плечу и утешил:

— Мы не планируем масштабную свадьбу, не волнуйтесь. Мы ограничимся простой регистрацией брака. 

Миссис Дафф всхлипнула и улыбнулась.

— Я плáчу от счастья…

Трогательную сцену прервал хриплый глас дяди Роба: 

— Молодцы парни! Да-а, помню я прошлое Рождество и ваши одуревшие рожи… Думал, вы уже на Пасху окольцуетесь. Хоть вы и корчили из себя два параллельных рельса, но я-то сразу увидел, что ваши рельсы кривые. Вот и смычка! — В прошлом дядя Роб работал на железной дороге, пока его не уволили за пьянство. — Так кто в кого у вас вбивает костыль?.. 

— Робби, замолчи, похабник! — прикрикнула на него ничуть не сердитая миссис Дафф. 

Промокнув слёзы салфеткой, она дрожащими руками приобняла обоих любимцев.

— Мальчики мои… Но как же без свадьбы? Ну хотя бы праздничный стол вы позволите мне накрыть?

Ивлин согласился:

— Хорошо, бабушка. И обязательно придумай план на случай, если приедут родители — предупреди плотника, электрика, мебельщика, приготовь пунш…

~ Конец ~