Усилием воли прими все пороки,

Невзгоды, печали и трусость свою.

Это пока всего лишь уроки,

Печали похуже назреют в бою.

Как только поймешь все и будешь покорен,

Удача накроет тебя с головой.

Честный путь ни на грамм не позорен.

Все идет своей чередой.

[Иллюзия]

— Как это вы не знаете, кто это сделал?! — мужчина настойчиво стучал по хлипкому столу ладонью после каждого сказанного им слова, пугая полную женщину за стойкой управляющего. Его возмущенный рев привлекал постояльцев, от чего по углам собрались кучки слушателей.

      Саске лишь на мгновение задержал свой взгляд на путнике, а после таким же твердым шагом направился к номеру. Сакура же являлась более любопытной натурой, но все же не решилась в наглую таращиться на затейника скандала, поэтому поспешила за Учихой, легонько дернув того за край жилета. Но никакого эффекта это не произвело, он все так же уверенно шагал вперед, не реагируя на поданные девушкой сигналы. Похоже, Сакура для него сейчас была не более назойливой мухи, которая настырно лезет в лицо.

— П-подождите, пожалуйста, — на этот раз голос подала женщина, устремив усталые глаза на пару. — На этаже всего четыре комнаты, одни постояльцы съехали еще рано утром, остались только вы. Не слышали ночью ничего подозрительного? — в ее взгляде читалась надежда, ведь пока она не поможет разгневанному посетителю найти убийцу его товарища, он от нее не отстанет.

— Нет, мы ничего не слышали, — спокойствие было только внешним, потому что внутри у Саске разгорался огромный пожар из недовольства. Из-за этого недоумка он убил человека у Сакуры на глазах, а после поднял на нее руку. Да, каждый сам должен контролировать свои действия и не перекладывать вину за поступки на других, но…

— Это как же? Ему всю грудь разворотили, и вы не услышали ни звука?! — мужчина всем корпусом развернулся к ним и пошатывающимся шагом начал сокращать дистанцию. — Не знаю, как твоя девка, но ты, парень, шиноби. Ты не мог прокараулить драку прямо за дверью, — смуглое лицо скривилось, являя оскал. Саске предпочел проигнорировать оппонента, перехватив руку Сакуры и потянув ее дальше, к лестнице. — Да ты совсем страх потерял, щенок! — подняв руку вверх, он уже было хотел с силой схватить брюнета за плечо и развернуть к себе, но Саске его опередил, с силой ударив того прямо в грудь. Осев на пол, мужчина закашлялся, вытаращив глаза.

— Иди наверх, — обернувшись к розоволосой, он подтолкнул ее в сторону комнат. — Я скоро приду, — увидев взволнованные зеленые глаза, Учиха немного смягчился.

      Сакура не знала, что произошло дальше, но вскоре грохот и гул на первом этаже стихли. Саске не было достаточно долго по ее меркам. На деле же прошло не более десяти минут. Когда дверь с шумом открылась, и девушка наконец-то смогла увидеть недовольную бледную физиономию, ее сердце прекратило усиленно биться, а сама она подорвалась с кровати, на которой сидела все это время как на иголках.

— Ну как? — не в силах молчать, Сакура выпалила один из множества вопросов.

— Все в порядке, — слова хоть и приносили облегчение, тревога на задний план все не отходила.

— А куда ты дел… Ну… Тело? — говорить подобное было максимально противоестественно и очень тяжко. Ответа не последовало, однако Саске подарил ей один из своих многозначительных взглядов. Конкретно этот обозначал, что данная информация не предназначалась для ее невинной маленькой головки.

— Займись делом, — после нескольких минут гробовой тишины, Саске решил, что занятия — наилучший для Сакуры способ отвлечься от насущного. Она слишком много думает о происходящем, переживает, к тому же память к ней не желает пока что возвращаться. Хотя некоторые крупицы в виде снов и кошмаров иногда врываются в ее сознание вихрем, вызывая дискомфорт.

      Не сопротивляясь, Харуно послушно подошла к столу и взяла нужный свиток, попутно разворачивая пергамент. Она была согласна с тем, что лучше всего направить свое любопытство в немного другое русло, а точнее в учебу. С теорией девушка разобралась, для достоверности в верном порядке пересказала Саске всю последовательность действий. Было сложно усидеть в статичной позе, мышцы ныли после изнурительной тренировки, но Сакура не подавала виду, сосредоточившись на высвобождении чакры. Мутная зеленая пелена мягко покрывала всю поверхность женских ладоней без каких-либо промежутков. Кончики пальцев слабо подрагивали от напряжения, будто сквозь них пробегали маленькие резвые импульсы.

      Саске внимательно наблюдал за происходящим, поражаясь тому, насколько точно работает мышечная память. Контроль чакры и ее высвобождение — это тонкий механизм, где всегда присутствует баланс между внутренним и внешним состоянием человека. Еще генином Сакура проявляла склонности к чакроконтролю, даже гендзюцу у нее получались качественнее, чем у остальных. Он не часто наблюдал за успехами других, но сейчас от этого зависит судьба девушки. Саске давно решил для себя, что, если Харуно не овладеет должными навыками за установленным им временной промежуток, то он попросту не будет более тратить на нее свои драгоценное время и силы. Только вот… Как ему поступить? Оставлять ее одну в таком беспомощном положении крайне неразумно. Ее у него под боком-то чуть не прирезали как жертвенное животное, что уж говорить о том, если она останется совершенно одна. Так же был вариант подкинуть ее обратно Конохе, но как провернуть это таким образом, чтобы оставаться на достаточной дистанции и при этом доставить ее в целости и сохранности? Слишком много нюансов, гораздо проще таскать ее за собой, нежели быть курьером.

— Да почему так сложно?!

      От долгих раздумий уже начала побаливать голова, а вопрос так и оставался нерешенным. Но так ли ему важна ее жизнь? Почему бы просто не уйти. Даже сегодня, когда она заснет и совершенно ничего не услышит. Возможно, Саске действительно нуждался в ком-то. В человеке, который бы просто разбавлял его мрачное существование своим присутствием и вызывал в нем хоть какие-нибудь эмоции.

— С каких пор я стал так жалок? Мне никто не нужен. Какой смысл привязываться к кому-то, чтобы потом снова потерять.

— Я помню, что у нас не так много времени, ты говоришь это почти каждые пять минут, но можно так не вздыхать? Я делаю все, что в моих силах, — приоткрыв глаза, Сакура раздраженно посмотрела на парня, подпиравшего стену у окна. Его губы были сжаты в тонкую полоску, а брови чуть сошлись на переносице. Весь его вид выдавал напряжение и усталость.

— Раз высказываешь недовольства, значит уже готова к практике. Подойди, — он сам не знал, нравилась ли ему такая Сакура, которая достаточно остра на язык, нетерпелива и язвительна.

— Что? Ты уверен? Насколько я поняла, неправильное применение техники может навредить как медику, так и обследуемому, — подойдя к Саске, она закатала рукава водолазки и убрала мешающие розовые пряди с лица. — Но как я буду это применять? Ты же не ранен, — закончив предложение, девушка широко распахнула глаза, внимательно проследив за тем, как Саске с невозмутимым выражением лица полоснул кунаем по своей ладони. Порез был недостаточно глубоким, чтобы он истек кровью, но и медицинская помощь ему тоже бы не помешала, так как раны на сгибающихся участках тела часто саднят, иногда даже гноятся и долго заживают. — Тебе не кажется, что это слишком?

— Не слишком. Сосредоточься, иначе это плохо скажется на нас обоих, — обеспокоенный взгляд зеленых глаз был… Приятен? Ладно, чего таить, это определенно тешило его самолюбие. Пускай они знакомы не так много (на самом деле достаточно, но Сакура об этом благополучно позабыла), девушка была весьма восприимчивой к его состоянию и всегда тонко подмечала перемены в его настроении, и другие малейшие колебания в Учихе.

      Для излечения не был обязателен физический контакт, между пациентом и медиком в любом случае должна оставаться тонкая «прослойка» зеленой медицинской чакры, а ей все-таки требовалась минимальная циркуляция, то есть некоторое свободное пространство. Ладони девушки теперь нависали над поврежденной рукой параллельно. Ее дыхание было слегка надрывным, Сакура изо всех сил старалась взять себя под контроль и сконцентрироваться над поставленной задачей. Признаться, до этого момента она все же сомневалась в том, какой Саске человек, но теперь она точно знала, что действовать он предпочитал радикально.

      Черные глаза внимательно следили за махинациями своей подопечной. Он мог бы активировать шаринган и в деталях рассмотреть чакропоток розоволосой, чтобы точно удостовериться в правильности ее действий. Но это было излишним, Саске достаточно тонко чувствовал ее чакросистему, чтобы с уверенностью сказать, что пока ничего аномального не происходит, и девушка вряд ли навредит себе или ему. Ровные края раны затягивались весьма медленно, за этим было любопытно и странно наблюдать. Когда его лечила Карин, все увечья пропадали на глазах, раны затягивались с такой скоростью, что это можно было разглядеть невооруженным глазом. Что ж, других способов и процессов излечения он пока не наблюдал, тем более не испытывал на себе. Кабуто он к себе никогда не подпускал, так как считал того еще более подозрительным, чем Орочимару.

      К собственному удивлению, он доверился Сакуре слишком легко. Обычно Учиха с большим трудом переносил излишние прикосновения, особенно не любил врачей и медиков с их ледяными руками, либо же шершавыми медицинскими перчатками. Пожалуй, врачи у него ассоциировались больше с болезненными ощущениями, особенно он не мог переносить иглы, да и остальные приспособления, будь то скальпели или зажимы, не внушали ему никакого доверия.

      На месте пореза образовался свежий шрам с красноватой кожей. Поверхность затянулась очень тонким слоем эпидермиса, и, скорее всего, оставалась вероятность того, что как только Саске решит практиковать кендзюцу, рана снова откроется. Для первого раза неплохо, но все еще недостаточно, чтобы можно было доверять Харуно жизненно важные органы, тем более глаза — его главное достоинство и преимущество.

— У меня получилось, — неверяще произнесла Сакура, чуть приоткрыв рот.

— Не обольщайся. Продолжай практиковаться, — он уже ожидал услышать очередные недовольства в свой адрес, однако девушка сохранила мирное выражение лица, явно осчастливленная своими успехами.

— Мы еще долго будем оставаться здесь? Мне кажется, я создаю неудобства остальным постояльцам, — Саске понял, что она имела ввиду, но сам так не считал. То, что какой-то увалень пытался утащить девку к себе в комнату посреди ночи — это проблемы заведения. Все неблагоприятные последствия лишь итог самозащиты, хотя убийство действительно было зверским. Саске не ощущал никакой вины за содеянное. Он поступил честно, как и подобает. «Убить убийцу до того, как прольется невинная кровь». Примерно так был отмечен этот пункт в негласном кодексе чести Учихи. Как представитель сильного клана, он был обязан подчиняться порядкам и защищать дочерние или «опекаемые» кланы. Сейчас не было никого смысла ориентироваться на данные правила и избитые устои, ведь от клана остался всего лишь один человек, однако воспитание и собственные моральные принципы не могли позволить ему пройти мимо. К тому же, жертвой оказалась именно Сакура, а ее жизнь сейчас представляла какую-никакую, но все-таки ценность.

— Тебя не должно волновать чужое благополучие. Позаботься лучше о себе, — он никогда не умел подбирать нужные слова, заходить издалека, как это обычно делал Наруто. Однако сказанное было исключительно правдой, даже констатацией фактов. Сакура сейчас настолько уязвима, даже если сама этого пока не осознает.

      До конца дня каждый занимался своими делами. Молча. Саске изредка шумно выдыхал, выражая свое недовольство на то, что невольно становился участником пассивного курения, а когда девушка с огорчением подметила, что пачка оказалась пустой, с большой неохотой отправился в ближайший магазин с табачной продукцией. За прилавком восседала какая-то несуразная тетка с полными щеками и неаккуратным макияжем, она бегло осмотрела парня с ног до головы, неопределенно хмыкнув. Ей было все равно, что паренек перед ней еще совсем юнец, ведь хозяина лавки интересовала только прибыль.

— Расскажи о себе, — сегодняшним вечером Сакура оказалась излишне настойчивой, поэтому не позволила Учихе спокойно сомкнуть чуть прозрачные веки с выступающими капиллярами, — я почти ничего о тебе не знаю. Да я даже о себе ничего не знаю! Точнее… Не помню! — всплеснув руками, Сакура надула щеки от недовольства, словно ребенок, однако парень давным-давно повернулся к ней спиной и не смог застать весь спектр эмоций.

— Заткнись и спи, — Саске совсем не был настроен на разговор. Не то чтобы он когда-то был расположен к диалогу, просто перед сном, когда достаточно сильно вымотался за день, разговаривать совсем не хотелось.

— Почему ты покинул Коноху? Мы могли бы вернуться туда, ты сказал, что там мой дом.

      Саске на несколько секунд перестал даже дышать. Что он должен был ей ответить? И он действительно размышлял над этим, давно ожидая, когда посыпятся многочисленные вопросы. У Сакуры не было много вариантов, как заполучить информацию: вспомнить самой, или же спросить Учиху. Он бы и сам, случись с ним такое, добрался до каждого, кто знал о нем хоть что-нибудь. Несмотря на сложную судьбу и испытания, всю боль, потерять себя было бы самым страшным наказанием для него. Ранее поступки были движимы ненавистью, а в голове пульсировала одна-единственная мысль — выполнить цель и отомстить за свою семью. Сейчас же на смену ненависти пришло отчаяние. Итачи, совершив расправу, все еще оставался для Саске братом; находясь за сотню километров от старшего брата, Саске знал, что оставался в этом мире не один, но теперь все изменилось. С подачи Данзо, уже разлагающимся в сырой земле, Учиха лишился и той малой части, что имел, пусть и по собственной воле.

— Меня там ничего не держит, — сжав зубы, Саске постарался потушить пожар внутри, чтобы вдруг не наговорить лишнего. Изначально данная тема являлась опасной, и незнание не ограничивает ответственность, которую понесет Сакура, если продолжит.

— Меня, наверно, тоже, раз я взяла такую длительную миссию, — девушка произнесла это с какой-то грустью, спустя некоторое время, будто обдумывая, как ей быть дальше.

      Сакура была не права, в Конохе остались люди, нуждающиеся в ней, как в дочери, в подруге, в талантливом медике, способном возвратить жизнь, но все это ее не интересовало, в кучке друзей на празднике в честь ее дня рождения никогда не мелькал красно-белый веер, после тяжелого трудового дня лишь Наруто и Сай звали ее на ужин. Она всегда жила ради кого-то: пошла в Академию шиноби по наставлению матери, получала хорошие оценки, только чтобы не разочаровать отца, изматывала себя тренировками, чтобы соответствовать своим сокомандникам… И, когда решила забыть обо всем и побыть вдали от болезненных воспоминаний, друзья не поддержали ее, сказали, что не справится одна, и ей обязательно нужен сопровождающий. Именно поэтому Сакура в ночь перед отправкой в путь, нарушила установленные порядки, и покинула деревню раньше, чем за ней успел увязаться член Анбу. Позднее госпожа Цунаде в письме выразила крайнее недовольство поведением ученицы, но более на эту тему ничего не говорила. Один Какаши восседал на крыше резиденции Хокаге и наблюдал, как еще один его подопечный пересекает заветные красные ворота с горящими глазами и свободными легкими. Останавливать Харуно было бы глупо, он все понимал и даже готов был взять весь пыл Наруто на себя, когда тот воротится из путешествия. Пусть эти дети были не родными, переживал он за них, как за своих.

      Саске решил сохранять молчание. Ему определенно было не выгодно сообщать Харуно подобную информацию. Скажи он ей, что ее ждут семья, друзья, сенсей… Сакура бы непременно начала выспрашивать у него путь до Конохи.

— Не думай об этом, — вновь уступив своим эгоистичным порывам, Саске приблизился на шаг к своей цели.