Ветер бил в лицо, словно закручиваясь в жестокие воронки, которые целились точно в щёки или расплывались в тонкие длинные пальцы и трепали темно-зеленые волосы. Где-то далеко внизу гудели машины, проносились крохотными точками-муравьями.
Слёзы сами собой выступили на глазах, и тщетные попытки вытереть их ничего не дали. Сквозь серую типовую школьную форму пробирало до костей на такой высоте, но внутренняя пустота сводила на нет все ощущения, лишала эмоций и растворяла в себе все лишнее до такой степени, что даже страха не осталось.
Ведь все они правы. Каждый до единого прав.
Носки ботинок ходили вверх-вниз на краю бездны, и, казалось, что он мог потерять равновесие в любой момент, но все же удерживался не сводя взгляда с мира там внизу. Такого живого, яркого и чистого. Мира, где ему не было места.
Теперь слёзы текли скорее из-за осознания собственной ничтожности и пустоты вместо сердца. Кажется там, глубоко внутри, не осталось ничего. Незачем дышать, улыбаться, двигаться вперёд и стремиться к бесполезной мечте, ведь та никогда не сбудется, как бы сильно ему этого не хотелось.
Тебе и ничтожный сойдёт, Деку...
Вот какие слова до сих пор звенели в его голове. Расползались как ржавчина по старому железу, принося истинное понимание собственных желаний и всеобъемлющую густую и вязкую темноту без вкуса и запаха, в которой, как двойное дно в шкатулке с секретом пряталось многоликое ничто.
Я хотел, чтобы меня приняли другие люди. Именно поэтому так стремился стать героем. Просто хотел, чтобы Каччан улыбнулся мне как в детстве, чтобы со всех сторон не звучали насмешки или жалостливые фальшивые слова. Я хотел быть как все. Какой же я жалкий на самом деле…
От очередного порыва ветра, ударившего в спину, мальчик покачнулся и расправил руки, задрав подбородок. Интересно, будет очень больно или все закончится быстро? Почему-то на сей раз повезло. Он не полетел вниз, но и сделать последний шаг не хватало духа. Совсем немного, но не хватало.
Даже здесь он трусливое ничтожество. Жалкое, бесполезное и нерешительное. Тупой бесквирковый придурок, ни на что не годный и никому не нужный. Даже приняв решение, не может взять и сделать то, что задумал из-за слабости.
Где-то в пустоте зажглись искорки злости, и ботинок решительно навис над пустотой, и тело, получив дополнительный и своевременный удар от ветра, накренилось вперёд и полетело вниз. Дыхание сразу перехватило, тело напряглось, и все внутренности, казалось, остались наверху. На мгновение он испугался - не смерти, боли перед ней – и зажмурился в ожидании удара.
Которого не последовало.
Изуку почувствовал под ладонями и коленями холодный камень и осмелился открыть глаза, не понимая, что случилось. Боли не было. Как и удара.
Волосы лезли в лицо, и ему пришлось их убрать, чтобы понять, что он находится на крыше. Той же или соседней высотки – взять в толк не удавалось.
- Как так? – сам собой слетел с губ недоуменный вопрос, а после взгляд наткнулся на сидящего на краю мужчину в деловом костюме – одну ногу тот подогнул под себя, а другая висела над бездной.
Услышав его вопрос, незнакомец обернулся, и Изуку моргнул. Черты лица разглядеть не получалось. Они словно плыли. А вот волосы коротко-стриженные и, кажется, светлые. Какой-то квирк мешает его рассмотреть? Природное любопытство быстро погребла под собой пустота. – Вы…зачем вы меня спасли?
Сбоку, недалеко от мужчины, стоял ещё один, но без лица, или же лицо там было, но окутанное темным туманом. Он лишь устремил взгляд кажущихся безэмоциональными желтых щелей на мужчину. Вопросительно? С любопытством? Непонятно.
- Потому что дети не должны прыгать с крыши и умирать.
- Что….? – мальчик сел на колени и выпрямил спину, пытаясь изо всех сил взять в толк, что тот имеет в виду. – Почему? Я безквирковый… поэтому всем было бы лучше, если бы я умер. От меня все равно нет проку.
Мужчина тихо хмыкнул, и даже сквозь иллюзию Изуку почудилось, что тот усмехается.
- Слышал до чего общество дошло, Туман? Теперь наличие квирка определяет твою ценность. А ведь не так давно прямо на улице камнями забивали за то, что ты причудливый.
- Вы поэтому пока отошли в сторону и ничего не предпринимали?
- И поэтому тоже. Мне было интересно, через сколько изживет себя эта дурацкая идея с Героями. И сотни лет не прошло, а система начала гнить изнутри, - мужчина покачал головой, словно говоря тем самым «а я же предупреждал».
- Люди никогда не меняются. Всегда ищут слабого, - вежливо ответил его собеседник.
Изуку хлопал глазами, не понимая о чем они говорят и что вообще происходит.
- Но я… о чем вы? И всё же почему? Есть те люди, которые заслуживают спасения в отличие от меня, - он чувствовал как слёзы снова подступают к горлу и не знал, что делать с этим ощущением накатывающего бессилия.
Мужчина легко встал, качнулся на каблуках деловых ботинок, чуть не полетев при этом с крыши, и подошёл к нему.
- Разве? Кто имеет право решать, кто заслуживает, а кто нет? Думаешь, Герои? Что же, некоторые думают, - снова тихо хмыкнул. – Что спасают всех. Вот только в жизни все работает немного иначе. Даже если заслуживает каждый, спасают кого-то одного.
Изуку вытер слезы.
- Но я… никому не нужен. Правда и ничтожество как я… может в следующей жизни я бы получил квирк. А теперь…теперь, - в глазах мальчика стояли слезы. – Что мне делать? Я не хочу так жить…не хочу.
- Почему же не нужен? Нам нужен, - он сощурился, и иллюзия развеялась. Серьезный взгляд серых как хмурое небо глаз, высокие скулы, тонкие губы, волевой подбородок. По нему даже нельзя было определить возраст – где-то около тридцати, может чуть больше.
- Вам? – огромные зелёные глаза расширились от изумления. Где-то в пустоте зажёгся крошечный огонёк. Совсем ничтожный, хрупкий, но яркий и сияющий подобно звезде. Надежда. Всему вопреки. Незнакомые люди говорят странные вещи, но как отчаянно хочется поверить. Потому что больше некому и нечему.
- Да. Пойдём с нами, мальчик. Теперь все будет в порядке. Потому что я здесь, - и мужчина протянул ему руку. И широко улыбнулся. Изуку моргнул, и ему на мгновение показалось, что перед ним стоит его кумир, Всемогущий. Но видение мелькнуло и пропало, исчезая из сознания мгновенно. Ненужное.
И он, в чьей душе боролись два желания – жить и исчезнуть, тоже протянул руку, и его тонкие пальцы обхватила сильная ладонь.
Я хочу исчезнуть жить.