К середине весны обстановка ухудшилась не только в Праге, но и во всём мире. Но только в Чешской республике конфликты между аугами и чистыми начали вспыхивать по-новому. Всё из-за того, что расследование о крушении самолёта компании «Чиста» пришло к выводу, что в крушении лайнера виноват аугментированный пассажир, который ворвался в кабину пилотов и, убив обоих, направил самолёт прямо на одно из зданий в Праге. Из-за этого и из-за политики Радко Пэри неприязнь между аугментированными и чистыми начала усиливаться. Камилу Хораку, чтобы не слышать оскорблений в свой адрес в метро, пришлось вставать с утра пораньше, чтобы пешком добраться до «Машины времени». К этому моменту Вацлав уже научился стрелять из пистолета и даже планировал носить его всё время, когда вечером прогуливается по городу, но в свете последних событий резко передумал.

     — Серьёзно, и они слепо верят пану Пэри! — удивился Камил, сидя у себя в кабинете и слушая радио.

     — Он даже не президент, — возмутилась Лучина.

     — Милая, теперь власть в руках у самодуров, а они приведут страну к ещё большему развалу, чем раньше.

     — А тебе-то что, ты не чистокровный чех! — удивилась девушка.

     — Несмотря на то, что я как бы родился на Ближнем Востоке, я прекрасно знаю историю этой страны, вам хорошо жилось только при советах, после наступила неразбериха, — произнёс Камил.

     — Да, они нас защищали и кормили в отличие от нового правительства, я, если что, не голосовала за Ружечку, она привела в славянскую страну иностранных беженцев, без обид, Камил.

     — Мне-то что, я не беженец, я сюда честно на работу приехал, но в диаспоре аугментированных мне приятно общаться только с чехами. Что это всё обо мне да обо мне, ты-то как? — подмигнул Камил девушке.

     — Боюсь признавать, но мои предки кажется симпатизируют этому Пэри, мама пыталась убедить меня бросить работу в «Машине времени».

     — А ты?

     — Что я, дома слишком шумно, а тут тишина, и это помогает мне создавать свои истории, — ответила девушка.

     — И ещё кое-кто? — подмигнул Камил.

     — Кто? — не поняла девушка.

     — Да брось, я знаю, что ты тайно влюблена в Вацлава и видел, что ты практически не на своём месте, когда сюда приходит Петра.

     Лучина немного засмущалась, ей действительно нравился её босс, вот только она никак не могла признаться ему в любви и всё корила себя за то, что не призналась ему до того, как весь мир сошёл с ума, а теперь, когда и у её родителей припекло, то она начала опасаться, что они просто запретят ей работать в «Машине времени».

     — Пани Хорал, ты же взрослый человек, а до сих пор слушаешься предков?! — удивился Камил.

     — Да, но слово старших в нашей семье имеет вес, тем более сейчас.

***

   Внезапно обострившаеся обстановка привела к тому, что люди перестали ходить в «Машину времени» за книгами. Так же и ауги особо не спешили приходить на починку. Вацлав всё ещё продолжал оставаться оптимистом и старался видеть в людях только хорошее, единственное, чего ему не хватало, так это общения с родителями, но он знал, что если попытается их разыскать или позвонить им, то обеим сторонам сделается только хуже.

   — Эй, Вац, ты чего? — спросила Пэтти у Коллера, видя его задумчивый вид.

Они просто прогуливались по Прекажке, наслаждаясь, возможно, последними тихими днями в жизни. Никто из них не знал, что будет завтра. Нестабильность по-прежнему сохранялась в мире, только в Прекажке более-менее было тихо.

   — Кто бы мог подумать, что месяц назад я был кем-то а теперь стал никем, — выдохнул Вацлав.

   — Я согласна с тобой, из-за моей ручной аугментации, которая практически не отличима от настоящей руки, на меня все косо смотрят, думают, что я вот-вот на кого-то нападу.

   — Я вообще боюсь выходить за пределы Прекажки, — признался Вацлав. — Эй, может быть, не будем о грустном говорить, я знаю тут отличное место и отличных поваров.

   — Предлагаешь сходить в кафе?

   — В ресторанчик китайской кухни, там меня все знают, и никто не будет смотреть косо, — предложил Вацлав.

   — Я не против, тем более, что когда я на нервах, я постоянно хочу кушать.

   — Вот и славно, ты не переживай, я с тобой, — шепнул Вацлав девушке.

     — Да и как ты меня защитишь, тем более что маньяк до сих пор не пойман?

     — У меня есть пистолет.

     — Лучше не ходить с пушкой по улицам, а то ещё арестуют на волне антиаугских протестов.

     Вацлав взял Пэтти за руку и повёл её в свой любимый китайский ресторан «Куринная лапка», он находился практически в двух шагах от «Машины времени», но они слишком далеко ушли от магазина и пришлось возвращаться, огибая дворы и подворотни. По пути к «Куринной лапке» Вацлав заметил знакомую фигуру. Ауг шёл впереди них на беговых ножных аугментациях и что-то напевал себе под нос.

     — Эй, это же Иван Бёрк, — воскликнул Вацлав и позвал ауга.

     Тот остановился и, обернувшись, помахал бывшему доктору своей аугментированной рукой.

     — Тебе провериться не нужно? — спросил он у Ивана.

     — Спасибо, не жалуюсь пока. Эй, а кто это с тобой?

     — Меня зовут Петра, а для друзей просто Пэтти, — игриво представилась девушка.

     — Иван, для всех просто Иван, — подмигнул парень.

     — Эй, ты тоже идёшь в Лапку? — поинтересовался Вацлав.

     — А куда ещё идти, раньше я ходил в те кафе, которые находятся в районе моего проживания с Мелиссой, а теперь там аугов не хотят обслуживать, а мои аугментации не скроешь, — уныло проговорил парень.

     — Не надо было тебе менять настоящие конечности на аугментации, — сказал Вацлав.

     — Я же фанат техники, но, если честно, я не ожидал, что на аугов всё свалят, — признался Иван.

     Ребята все втроём направились к «Куриной лапке», но неожиданно наткнулись на пост полиции, где у них попросили документы. Иван пытался что-то сказать в своей манере, но Вацлав его тут же одёрнул, спросив у полицейского, в чём дело, тот ответил, что теперь эта зона объявлена предвыборным штабом Радко Пэрри и теперь все ауги, направляясь сюда, должны показать свои документы. Вацлав никогда раньше не носил документы с собой, поэтому не мог их предъявить, как и его спутники.

     — Это что, он теперь оккупировал и наш любимый ресторан! — воскликнул Иван.

     — Похоже на то, но почему он вдруг выбрал Прекажку? — поинтересовалась Пэтти.

     — Ежу понятно, тут проживает большое количество аугментированных, объект его ненависти и предубеждений, ладно, ребят, расходимся по домам, — выдохнул Вацлав, оглядываясь на полицейского.

     — Я никуда не пойду, — заявила Петра. — Тут есть ещё одно кафе, оно, конечно, не такое, как «Куринная лапка», но всё же там тоже нормально относятся к аугам.

***

     Посидев в кафе вместе с новыми друзьями, Вацлав направился к своему магазину. Хоть он и сказал своим подчинённым, что утром его не будет в «Машине времени», он всё же переживал за них. Вечер ещё не настал, но тревога о том, что за ним кто-то следит, не покидала Вацлава, тем более, что он не взял с собой пистолет и не мог защитить себя от маньяка. Теперь уже никто не защитит аугментированных от него, им уже меньше сочувствовать стали, полиция теперь охраняет Радко Пэрри, а не простых граждан.

     — Фух, пронесло, — выдохнул Вацлав, входя в здание своего магазина.

     — Добрый день, Вац, — сказал Камил, как только его друг появился в магазине.

     — Ты меня здорово напугал, Кам. Как дела?

     — За весь день ни одного покупателя.

     — А как насчёт…

     — И этого тоже.

     В последнее время Вацлав был сам не свой в такой ситуации того гляди и аугментации начнут отказывать, но он не забывал принять Нейропозин, установив небольшое напоминание у себя в инфолинке.

     — Что ж, поработаем ещё пару часов, и я отпущу вас по домам, и да, зайдите ко мне в кабинет, — улыбнулся Вацлав.

     Последняя новость огорошила Вацлава, когда к нему в кабинет зашла Лучина, чтобы получить свою долю зарплаты, которую её босс выплачивал из своего кармана. Девушка была чем-то расстроена, и когда Вацлав спросил, в чём дело, то Лучина сказала, что она боится, что ей придётся уволиться из магазина.

     — Вот оно что, но тебе нечего боятся, ты же…

     — Я не по поводу ненависти к аугам, мои родители так хотят, а у меня в семье слово старших закон, — печально сказала Лучина, добавив, что они повелись на провокацию Радко Пэри.

     — Я тебя не держу, если захочешь вдруг противостоять им, то твоё место будет ждать тебя.

     — Вац, — вдруг тихо сказала Лучина.

  Она подошла к другу и нежно чмокнув его в щёку сказала:

     — При других обстоятельствах… в общем, ты мне нравишься, и я не хочу тебя покидать.