Наверное, стоило навсегда разорвать дружбу с вредным и ужасным Доёном ещё в то злополучное утро, когда он пообещал привести нового ритм-гитариста в студенческую рок-группу. Ну, приставка «рок» была определённо слишком громкой для коллектива, в котором вокалист обладает высоким и нежным для грубых текстов тембром голоса, а завывания барабанщика, являвшегося лидером и, по совместительству, главной ходячей проблемой группы, и вовсе были недопустимы к выступлениям. Но Джонни всё нравилось — он был доволен своим детищем. До тех пор, пока один из друзей не ушёл из группы. Бас-гитарист Тэён тогда злился едва ли не больше всех, ведь вокалист Тэиль предложил ему переучиться и начать играть на ритм-гитаре. На долгие два месяца группа перестала собираться в гараже их общего друга Джехёна, который увлекался рок-музыкой и помогал парням пробиваться в студенческих тусовках. Там он и познакомил их с Доёном — главным организатором культурно-массовой программы для подростков. Внешний вид Доёна совершенно не соответствовал описаниям Джехёна, что ещё больше заставило бы Джонни усомниться в надёжности этого парня, будь он в тот момент в здравом уме и трезвой памяти. А ведь Тэён предупреждал…
***
— Это что такое?
Джонни пришлось встать из-за барабанной установки, чтобы поближе рассмотреть «ребёнка», которого в одно прекрасное утро привёл Доён, представив своим соседом по комнате в общежитии. Он бы ещё добавил, что малютка Читтапон не только прекрасно «выделывает всякие эти штуки на гитаре», но ещё и прекрасно готовит, и даже вяжет макраме. Или плетёт — Доён точно не запоминает такие мелочи. Он бы ещё много чего добавил, например, то, что его сосед учится на серьёзной специальности и подаёт большие надежды на светлое будущее, но Доёну не дали возможности договорить, грубо оборвав пламенную речь и оставив стоять с открытым ртом. Слов просто не было. Если Тэён страшен в гневе и под воздействием алкоголя, то Джонни выглядит ещё страшнее, когда просто чего-то не понимает в этой жизни. В данный момент — кто этот карлик с гитарой наперевес и почему он так странно улыбается.
— Я спрашиваю — что это такое и где обещанный ритм-гитарист?
Тэён перестаёт ловить шок и первым выходит из транса, связывая вполне логичный вопрос Джонни с реальностью, уставившейся на них любопытными глазами. Тэиль закатывает глаза, тайно радуясь тому, что теперь в группе будет хоть кто-то ниже ростом, и он больше не будет выглядеть смешно на фоне высоких гитаристов. Потому что тот самый Читтапон, предполагающийся их будущим коллегой, действительно был похож если не на карлика, то на хоббита. И это было мило. Но Джонни явно так не думал.
— Джонни, я полагаю, Доён внятно объяснил, что Читтапон — ваш новый ритм-гитарист. Или у тебя проблемы со слухом? — подал голос Джехён, уставший наблюдать картину непонимания.
— Спасибо, Джехён. Так вот, ребята, — Доён привычно улыбается, становясь похожим на счастливого кролика, и подталкивает соседа ближе к парням. — Читтапон отлично играет на гитаре и запросто может осилить ваш репертуар в кратчайшие сроки, чтобы подготовиться к университетскому выступлению в конце семестра. Тем более, в полном составе вы сможете записать альбом в студии, если выиграете на межвузовском баттле.
— Доён, ты сейчас стебёшься или ещё не до конца протрезвел после вчерашнего? — Джонни искренне недоумевает, изгибая левую бровь. — Ты где нашёл этого ребёнка? Он вообще совершеннолетний?
Улыбка на лице обсуждаемого Читтапона постепенно становится стеклянной — он замирает, неловко глядя по сторонам — кажется, идея Доёна провалилась ещё до первого прослушивания его способностей игры. Больше всего напрягал тяжёлый, испытующий взгляд барабанщика — по всей видимости, это тот самый лидер Джонни, собравший первую рок-группу в их университете, спустя десять лет после распада предыдущей. В принципе, его удивление было справедливым, но немного агрессивным. Рост — это ведь не главный показатель, если человек действительно талантлив.
— Нет, Джонни, я вполне трезв и адекватен, а вот тебе, наверное, стоило бы проспаться ещё хотя бы сутки — вон какие мешки под глазами, сейчас зрачки туда закатятся. Нашёл в Таиланде, — Доён замечает смешок со стороны Тэёна и вопросительный взгляд Тэиля. — Читтапон — студент по обмену, между прочим. И он не ребёнок, и вообще учится на том же курсе, что и я.
— А ещё красавец, спортсмен, и военнообязанный, — Джехён аплодирует своему остроумию и поднимается с насиженного места. — По-моему, вы тянете время, докапываясь до паренька на ровном месте. Не лучше ли просто проверить его умения и начать репетировать?
Джонни негодующе фыркает, переводя взгляд на Джехёна, спорить с которым никто не осмеливался, иначе выгонит их из своего гаража, и тогда уж точно с мечтами о большой сцене придётся попрощаться. Тэиль одобряет слова негласного менеджера и пинает Тэёна, заставляя встать с его колен. Бас-гитарист нехотя движется, направляясь в свой угол, и ожидает вердикт лидера. В конце концов, стельки никто не отменял, а со всеми остальными скелетами в гитарном чехле Читтапона они успеют разобраться и потом.
— Джехён прав. Пусть этот парень докажет, что достоин быть в группе. Джонни, у нас всё равно нет другого выхода.
Тэиль подмигивает Читтапону, решая для себя, что уже без разницы, как долго ещё Джонни будет истерить и докапываться — кажется, этот малютка отлично впишется в их нестандартный коллектив.
— Ладно, — Джонни сдаётся, не находя поддержки в лицах Тэёна и Тэиля, — не буду проверять опыт игры известных композиций. Вот текст нашей песни, мотив наигрывать мы не будем. Сможешь задать правильный тон — попадаешь в группу.
Доён нервно потеет, понимая, что Читтапон, кажется, попал. Он наблюдает за тем, как Джонни небрежно передаёт в руки гитаристу бумажный лист с набросками, и молится, чтобы его сосед по комнате потом не убил его ночью, ведь после общения с Джонни не все остаются адекватными.
Стоит ли говорить, что малютка и, по совместительству, Фрэнк Айеро азиатского масштаба, более известный как Читтапон, справляется с непосильной задачей и попадает в точный ритм, который был придуман Тэёном и Тэилем на прошлой неделе, и ещё никому не удавалось его услышать за пределами гаража. Джонни был окончательно повержен, смиренно поднимая барабанные палочки вверх в качестве примирения. С этого и началась новая страница в истории одной простой студенческой группы «Экстази».
***
— Меня зовут Тэён, но обычно друзья зовут меня выпить.
— Меня зовут Тэиль и нет, я не оперный певец и не второй дельфин на корейской эстраде.
Знакомство с участниками группы продолжилось уже после пробной репетиции в ближайшем кафе, где Читтапона усадили напротив трио прежнего состава, а сбоку сидел Джехён, который старательно делал вид, что он не с этой компанией, любящей отпускать тупые шуточки. Доён, избавившись от угрозы расправы Читтапона над ним, сбежал в общежитие под предлогом кучи семинаров после выходных — в конце концов, главный заучка университета никогда не изменяет своей сущности. Но он периодически писал сообщения Джехёну, разведывая обстановку, а то вдруг Читтапон не сможет вернуться в трезвом состоянии, попав под дурное влияние коллектива.
— Меня зовут Джон Со.
Обычно Джонни не использует официальное имя, прописанное в документах, и представляется прозвищем Джонни, но сегодня что-то пошло не так. Тэён поперхнулся апельсиновым соком и едва не проглотил трубочку, если бы не Тэиль, принявшийся хлопать беднягу по спине. Слишком много удивления за один день.
— Джонсон? — ослышался Читтапон, прислушиваясь к негромкой речи Джонни. Кажется, лидер сорвал голос, пока всё утро кричал на непутёвых друзей.
— Ага. Джонсонс Бэйби, — язвит Джехён, не отрываясь от телефона.
— Просто сказка. Джонсонс Бэйби не щиплет-
Джонни резко поворачивается к Тэёну, прерывая поток ерунды, и с силой ударяет по спине, от чего басист перестаёт кашлять и нервно сгибается, боясь получить ещё одну оплеуху.
— Тебе уже полегчало, Тэён? — голос Джонни стал привычно-скандальным и он обернулся к Читтапону. — Джон Со — это имя и фамилия. Но вообще меня зовут Джонни. Великий лидер Джонни.
— И устрашающий, — кивает Джехён, протягивая руку за своим напитком.
— Понятно, — кротко отвечает Читтапон, сжимая губы. Он складывает руки на коленях, не решаясь смотреть на Джонни, который действительно выглядел устрашающе. По рассказам Доёна в его голове сложилось неоднозначное впечатление, которое теперь принимало совершенно иной характер.
— Твоё имя слишком длинное, — внезапно говорит Джонни, размешивая ложкой сахар в кофе. — Его никто не запомнит. Как насчёт псевдонима?
— Псевдоним?
Читтапон поднимает взгляд на Джонни, задумчиво наблюдая за его незамысловатыми действиями. Возможно, лидеру лучше знать, как будет правильнее для группы, но он никогда не думал о другом варианте своего имени.
— Тэн поинтс ту… — мямлит Тэиль, глядя в экран телевизора, висящий напротив их столика. В эти выходные снова показывали известный фильм про юных волшебников, и Тэиль, знающий все части наизусть, переключил своё внимание на сюжет.
— Тэн? Тэн, — утверждает Джонни, хлопая в ладони. — Будешь всегда выкладываться на десяточку и тэн поинтс отправятся на твой факультет. Кстати, ты на кого учишься-то?
Читтапон не успевает понять, принять и осознать полученный псевдоним, как Джонни загрузил его учебным вопросом. Он немного стыдился своей специальности, ведь там обычно учатся либо слишком умные, либо сумасшедшие. Доён уверяет, что Читтапон относится к первой категории студентов. Хотя, наверное, не стоит верить всему, что говорит Доён.
— Я учусь на… химика.
Тэиль проливает вишнёвый смузи на себя и не замечает, как Тэён бросается с салфетками спасать чужие белые штаны — такого сюрприза от малютки Читтапона он точно не ожидал. Джехён методично кашляет, ничуть не удивляясь словам ритм-гитариста, будучи осведомлённым практически во всех подробностях его жизни благодаря тесному общению с Доёном. Джонни присвистывает, из уважения переставая размешивать несчастный сахар в кофе, и складывает руки на столе, готовясь внимательно слушать. Неизвестно, какие ещё секреты скрываются в этом ходячем метре в дурацкой панамке. Но самое удивительное в Читтапоне было то, что все видимые участки кожи, лишённые одежды, были покрыты татуировками. Это прекрасно характеризует его как исполнителя рок-музыки, но явно не химика.
— Варишь мет? — интересуется Джонни.
— Нет…
— А он правда голубой? — оживляется Тэён.
— Сам ты голубой! Мет синий, я в сериале видел, — со знанием дела говорит Джехён. — Цвет галлюциногенов синий, да?
Читтапон вздыхает, качая головой. Кажется, его новые знакомые плохо учили химию в школе.
— Нет, метамфетамин не синий, а, скорее, голубовато-зелёного оттенка. Всё зависит от дозы. И нет, он не вызывает галлюцинации. Но вообще в химии не это главное.
— Да ладно, тот самый русский открыл систему элементов только для того, чтобы нормально бухнуть-
— Тэён, может, ты уже заткнёшься?
Джонни недовольно смотрит на басиста, заставляя съёжиться и молча сидеть. Тэиль окончательно потерял нить разговора, думая о том, что беседа об учёбе заранее обречена на провал. Читтапон перестаёт быть скованным в ответах — ему впервые удалось заинтересовать кого-то своей специальностью, даже если их знания об этой области ошибочны.
— Значит, наши специальности немного схожи.
— Правда? Так ты физик? — удивляется Читтапон, не в состоянии представить Джонни с набором реактивов в руках вместо барабанных палочек.
— Нет, физика близка к математике. Вот у нас два светила в этих профилях, — Джонни показывает рукой на Тэёна и Тэиля. — В это сложно поверить, но Тэён математик, а Тэиль лучше всех разбирается в физике, и их тянет друг к другу, хотя один из них простой бас-гитарист, а второй — подающий надежды и лапы помощи несчастным басистам вокалист. Короче, эти двое за пределами группы страдают серьёзной ерундовиной.
— Тогда почему ты говоришь о схожести?
— Джонни увлекается анатомией, — любезно отвечает Джехён, жуя хлеб.
— Биологией, придурок, — шипит Джонни, бросая в недоменеджера салфетку. — Я подумываю лет через двенадцать бросить этих негодяев, развалив группу на угасающем пике популярности, и стать простым ветеринаром, чтобы заботиться о других зверях.
— То есть ты сейчас на нас практикуешься? — осведомляется Тэён.
Джехён давится хлебобулочным изделием, едва ли не хрюкая от смеха. Читтапон начинает думать, что в этой группе странные не только участники.
— На удивление, ты очень проницателен, Тэён. Не зря мозги математикой пудришь.
— Забота о животных — это очень уважительное дело, — гордо замечает Читтапон. — Это ведь не какие-то задачки с уравнениями решать.
— Ага, но химики ведь проводят опыты над животными?
Джехён снова попадает впросак, привлекая к себе общее внимание, и впервые жалеет о том, что не существует защиты от испепеляющего взгляда Джонни.
— Если верить всему, что пишут журналисты, Джехён, то в мире вообще не останется правды, — заявляет Тэиль.
Джонни выдыхает, решая не разводить очередной скандал. В конце концов, не все ведь их общие групповые встречи должны заканчиваться тем, что кто-то оказывается придурком, а кто-то снова пьяный вдрызг Тэён, который терпеть не может чужие ссоры. По крайней мере, Читтапон ещё успеет насладиться всеми этими зрелищами за время общей работы в группе.
— Тэиль-хён, я уже говорил, что ты мой любимый участник в этой группе? — Джонни показывает язык Тэёну, становясь добрым по отношению к самому старшему в их компании.
— Нет, обычно ты говоришь, что мы все бестолковые раздолбаи, а потом Тэён обещает разбить свою басуху об твою голову, и мы продолжаем репетировать. Ну, а когда ты пьяный…
— Ладно, не продолжай, — отрезает Джонни, снисходительно улыбаясь. Попытка выставить себя в хорошем свете перед Читтапоном явно не удалась, ведь коллеги в лицах верных участников — те ещё негодники.
— Зато теперь понятно, что при здравом уме ты точно не набивал кучу этих татуировок.
Джехён поспешно сунул в рот очередной кусок хлеба, надеясь, что его колкая фраза осталась за пределами досягаемости чужого слуха. Нет, он не имел ничего против Читтапона — по словам Доёна, его сосед по комнате не проводит химические эксперименты по ночам, но внешность ритм-гитариста не вызывает ничего, кроме умиления и желания добросердечно и не очень шутить. Кажется, он уже привык.
— Знаешь, я думаю, ты оправдал свой псевдоним и справился на десять баллов с тест-драйвом от участников нашей группы. Поздравляю, — Джонни протягивает Читтапону руку, с удивлением отмечая про себя, что ладонь парня и вправду миниатюрная, но хватка достаточно крепкая. «Сразу видно — рабочая рука гитариста».
— Спасибо, — неуверенно мямлит Читтапон, который теперь уже действительно Тэн, рассматривая сильную руку Джонни. Для барабанщика он ещё стойко держится, пытаясь не отбивать рукой такт, за что Читтапон ему благодарен, но вот трясти можно было бы и поспокойнее.
— Ты ему так руку сломаешь, — вмешивается Тэиль, пытаясь отодвинуть Джонни. — Хочешь, чтобы он повторил путь Хансоля?
Джонни резко разжимает ладонь, выпуская пальцы Тэна, и недовольно оборачивается на Тэиля. Вспоминать о бывшем друге ему явно не хотелось.
— Кто такой Хансоль? — спрашивает Читтапон.
— Наш бывший ритм-гитарист. Он сломал руку и ушёл из группы.
— А потом Джонни сломал ему ногу, — доверительно сообщает Тэён.
— Верь им больше, — бурчит Джонни, закатывая глаза.
— Да ладно вам, он просто не выдержал силы японского рока, который соблазнял его в виде вокалиста наших соперников, и сбежал куда подальше.
Джехён, как и всегда, режет правду-матку ножом для масла — тупо и неловко. Об уходе Хансоля ходило много слухов, но все придерживались версии со сломанной рукой. Так было проще.
— Не вмешивай сюда Юту, я терпеть не могу факт того, что он переключился на джейрок и собрал свою группу назло нам.
Джонни и правда не любил вспоминать всю эту запутанную историю, о которой Тэну только предстояло узнать из достоверного источника в лице Доёна. Он решил, что будет лучше просто пойти репетировать, чтобы ещё раз послушать сольную игру Джонни. Ведь именно из-за него Читтапон решил научиться играть на гитаре.
***
С приходом Читтапона в группу многое изменилось. Нет, конечно же, Тэён по-прежнему грозился разбить свою бас-гитару об голову Джонни, когда лидер просчитывался в ударах, но в большинстве случаев они всё так же отправлялись в бар по окончанию репетиций. Джехён теперь посещал все распевки Тэиля, прогоняемые под аккомпанемент ритм-гитары, и решительно заявил, что Тэиль и Тэн могут создать отдельный юнит, исполняющий рок-баллады. Тэён замахнулся басухой уже на Джехёна, потому что этот умник слишком много хочет от вокалиста, но Джонни, кажется, одобрил идею их теперь уже менеджера. Джонни вообще начал ко всему относиться с одобрением, особенно, если дело касалось Тэна. И это не осталось без внимания любопытных глаз.
— Бисексуал из тебя так себе.
— Я биолог.
— В твоём случае это одно и то же, — заявляет Джехён, в очередной раз открывая гараж ранним утром для репетиции. — Пригласи его на свидание, а не просто подпрыгивай за установкой, чтобы разглядеть малютку Тэна.
— Слушай, ты, случайно, не вёл в прошлой жизни шоу «Давай поженимся» вместе с Доёном? Вы двое — просто находка для такого жанра. Один журналист, а другой философ. Красота и гармония!
Джонни паясничает, переводя разговор в другое русло, потому что Джехён, как и всегда, прав. Читтапона стоило бы пригласить на свидание, чтобы поближе рассмотреть его манящие татуировки, или подразнить из-за низкого роста в попытках поцеловать…
— Чего встали там, как два барана у ворот? Время-то идёт.
Тэён прерывает разговор лидера и менеджера, недовольно гудя из-за тяжёлого утра после пятницы — они снова безбожно пили американское пиво, которое нахваливал Джонни, и голова Тэёна, кажется, сама мечтала пару раз приложиться о бас-гитару, лишь бы унять боль. Тэиль сочувствующе похлопал его по плечу и оглянулся, высматривая Читтапона, который опять забыл дорогу до гаража.
— Джонни, помоги Тэну добраться, а то он, кажется, страдает топографическим кретинизмом. И это не оскорбление, если что, — Тэиль примирительно поднимает ладони вверх, сомневаясь в том, что Джонни правильно расшифровал его слова.
Читтапону казалось, что лучше бы он учил географию в школе, чтобы не путаться в сложных сеульских закоулках. Он улыбается, увидев Джонни, и приветственно машет ладонью, на мгновение забывая, как правильно дышать. Вместо ответного взмаха рукой и простого «привет», Джонни внезапно обнимает его, утыкаясь подбородком в макушку. И ему ничего не остаётся, кроме как обнять лидера в ответ.
— Давай постоим так немного, пока остальные подготовятся.
— Давай, — тихо выдыхает Тэн, крепче прижимаясь к Джонни.
У него за спиной — гитара, в чехле от которой хранится тот самый лист бумаги с лирикой группы «Экстази», исписанный красивым почерком Джонни. Но, кажется, настоящая жизнь с музыкой не за спиной, а впереди и всегда рядом.
— Давай сходим на свидание.
— Давай.
Тэн осознаёт, что только что услышал и сказал в ответ, когда объятия сменяются неуклюжим поцелуем и добродушным смехом Джонни.
— Нахимичил бы себе стельки чуть повыше, а то и вправду неудобно целовать.
— Хорошая строчка, запиши её потом в лирику для новой песни, — Тэн смеётся в ответ, позволяя вновь поцеловать себя, и думает о том, что обязательно поставит Джонни на колени. Так, для профилактики в разнице роста. И никакая химия, кроме естественной, им не понадобится.