Донхёк как раз заканчивал вырезать очередное привидение из разноцветной фольги, когда сзади к нему кто-то подкрался, подставив к горлу игрушечную копию лазерного меча из «Звёздных войн».
— Сладость или гадость?
Заливистый смех выдал Чонро быстрее, чем Донхёк успел сообразить, кто же из его китайских друзей решил нарядиться Энакином в очередной раз.
— Фу, не облизывай меня!
Ренджун со всей своей природной прыткостью старательно уворачивался от объятий Джемина, пока младший прижимал его к дивану, на котором были уже готовые поделки Донхёка, и размазывал красочную маску на лице шерстяными лапами.
— Сканонируйтесь отсюда, пока я не нацепил вам всем на головы по тыкве!
Донхёк в гневе страшен. Он не нуждается в пугающем костюме и гриме, чтобы мгновенно усмирить команду друзей и постоянно околачивающегося с ними Джемина, который, вообще-то, никак не вписывается в их «священное трио», но его не выгнать даже метлой из коллекционного издания «Нимбус-2018». Ренджун перестаёт колотить своего обидчика и ещё больше размазывает гуашь по лицу, превращаясь из Уилфреда в плохую версию плаксы Миртл.
— Воу-воу, Донхёк, мы ведь ещё даже не принялись меряться своими уловами, а ты уже начинаешь-
— Иди меряйся своими загребущими лапами с дружками Джено, а здесь нечего мне портить адептов ордена самых устрашающих красавчиков.
Джемин фыркает, сползая с Ренджуна, и ложится прямо на вырезанные фигурки привидений, показывая Донхёку язык.
— А вот и не пойду — у Марка, между прочим, совсем не такой концепт вечера, и оборотни в этом году не в почёте.
Чонро срезает хвост очередной тыкве, пока Донхёк старательно закатывает глаза и делает вид, что ему всё равно на то, «что там у Марка».
— В этом доме мы не обсуждаем стратегии конкурентов-слабаков. В прошлом году лидировал «Волчонок», а в этом у нас мэшап в лучших традициях классики. Преимущества очевидны.
— Только если у них нет «Дневников вампира», — подаёт голос Ренджун, гладя руками своё пушистое пузо на костюме.
— Ага, я помню, что ты хотел быть Стефаном, а мой братец Джено — Деймоном. Только вот Джемину роль Елены не понравилась.
Донхёк ответно показывает язык Джемину, засчитывая балл в пользу сравнений. Всё-таки, дразнить друга-полукровку всегда весело по причине его быстрой отходчивости и добродушности. Хотя Джемин вообще не злится — он, как и все остальные, не понимает суть перепалки между братьями Ли, которая началась с приходом в их компанию Марка. Одного обмена взглядами хватило для того, чтобы Донхёк решил — с Марком они не подружатся. Заносчивость чужака и «эй, хомяк!», выданное призванием в десятилетнем возрасте, на долгие годы поселило обиду в сердце Донхёка. И хоть теперь он уже не хомяк со смешными щеками, а вполне себе вытянувшийся в рост сурок, Марк никогда не упускает возможности упомянуть старые прозвища.
— Ренджун-гэ прав, — Чонро смотрит в окно, притаившись за шторой. — Вампиры наступают.
***
«Не дневники, а мемуары» — так бы охарактеризовал свой выбор вампирской сущности Марк, в попытках доказать Донхёку и его команде, что вампиры всегда правят балом. Он долго крутится перед зеркалом, нанося всё больше драматического грима для максимальной эффектности, но всё равно остаётся недоволен многочасовым результатом.
— Что-то я совсем не вижу обещанного эффекта блистательности и сражения наповал.
— Конечно не увидишь. Вампиры же не отражаются в зеркалах, — лениво замечает Джисон, не отрываясь от приставки.
— Ну и потому что ты неправильно нанёс хайлайтер, — вмешивается Джено, старательно закрывая дверь ногой из-за занятых двумя стаканами рук. — Ты накрасил глаза, а нужно было губы.
Марк непонимающе оглядывается, рассматривая мутное содержимое в руках Джено, и складывает руки на груди.
— И зачем мне красить губы?
— Чтобы поцеловать Донхёка.
Джисон присвистывает и смеётся, уворачиваясь от летящей в него подушки, пока возмущённый Марк ищет подручное средство для ликвидации Джено и его болтливого языка.
— У тебя тыква вместо головы или что?
— Да ладно тебе, — Джено ставит стаканы на маленький стол, шлёпая тянущиеся к ним руки Джисона. — Все уже давно знают, что ты неравнодушен к Донхёку. И если ты не можешь признаться ему в день всех влюблённых, то сделай это в день всех святых.
— Мёртвых, — парирует Джисон, продолжая покушаться на принесенные напитки.
— Мёртвых тоже, — соглашается Джено, отвешивая щелбан младшему. — Это не для тебя зелье.
— А для кого? — Марк подходит ближе, оставив затею убить Джено в следующие две минуты, пока будет пить это странное, дымящееся варево. — И что это вообще за гадость?
— Один стакан для тебя. Позаимствовал у папы из кладовки. А гадость или сладость — тут уже дело личного вкуса.
Джено доверительно вручает Марку подозрительный напиток, представляющий собой смесь различных алкогольных соединений.
— Опять Доён-хён пытается сдать экзамен в Хогвартс со своими рецептами, — Марк нюхает содержимое стакана, втягивая носом приятный запах. — А Джехён-хён об этом знает?
— Конечно знает — они оба пьют эту байду по вечерам, когда отправляют нас с Донхёком спать, а сами закрываются в гостиной.
Джисон с интересом навостряет уши, желая послушать подробности личной жизни родителей братьев Ли, но Джено снова отвешивает ему щелбан и смеётся. Марк исподлобья смотрит то на друга, то на продукт его воровства, и думает, что терять уже нечего, а выпить для храбрости «тыквенного сока» никогда не повредит. А хайлайтер он всегда успеет засунуть Джено в задницу, если он ещё раз упомянёт вслух увлечённость Марка Донхёком. Но в эту ночь всё тайное обязательно становится явным.
***
— Куда они там наступают? — интересуется Джемин, перекатываясь на диване.
— Тебе на хвост, — отвечает Донхёк, протягивая Ренджуну салфетки и дёргая Джемина за ухо. — А ну-ка брысь отсюда, пока я не отправил тебя в хиатус.
— Ты такой вредный, хён. И что вообще в тебе нашёл Марк…
Джемин ускользает из-под рук Донхёка, дёргая его за торчащий из кармана куртки игрушечный кольт, и уходит с пожеланиями удачного вечера. Ренджун тяжело вздыхает, почёсывая плюшевое пузо, и смотрит на задумчивого Донхёка.
— Ты чего?
А у Донхёка чувство дежавю — слова, сказанные Джемином, он слышал уже от Джено, в точности до укоризны тона. В этом нет ничего странного — Джено и Джемин близко дружат, несмотря на преграду в виде Ренджуна, который волнует любителя объятий Джемина. И теперь Донхёку интересно, почему любые темы его пререканий с друзьями всегда заканчиваются разговорами о Марке.
— Ничего. Давай быстрее — нам нужно успеть к началу шествия по домам.
Донхёк кивает Ренджуну, одобряя его новый грим, а сам решает заглянуть к себе домой, чтобы подготовиться к массовому сражению своим лучшим образом охотника за нечистью. От дома родителей Ренджуна и Чонро — всего пять минут ходьбы до дома братьев Ли, и Донхёк не торопясь шагает, рассматривая украшенные хэллоуинской тематикой улицы. Вечер определённо был хорош.
Джено копошился в гостиной, расставляя тыквы с торчащими в них свечами по углам, предварительно пообещав Марку и Джисону присоединиться к ним чуть позже. У него было неотложное дело с Джемином, заключавшееся в хаотичных поцелуях в темноте кухни, пока никто не вернулся домой. И встреча с Донхёком совершенно не входила в его планы.
— Ты чего здесь, а не со своим дружком ошиваешься? — Донхёк подозрительно рассматривает брата, переводя взгляд на стакан с напитком, одиноко стоящий на столе. — И что это за байда непонятная?
— Сам такой, — огрызается Джено, хитро ухмыляясь, ведь чудо-напиток, который достался Марку, предназначался и Донхёку. — Это папин тыквенный глинтвейн. Я специально для тебя оставил. Но раз ты не хочешь…
— Когда я такое говорил? — возмущается Донхёк, хватая стакан рукой. — Ещё бы ты не оставил — я же твой брат, в конце концов. И тем более, могу сдать родителям, что ты снова наведываешься без спроса в кладовку.
— Пей и не бурчи, — Джено закатывает глаза, понимая, что ругаться с братом бесполезно. — Кстати, это не простой «тыквенный сок». Выпей его, и твои самые сокровенные желания сбудутся.
Донхёк принюхивается к сладковатому запаху напитка и крутит пальцем у виска, думая, что его брат совсем уже тронулся умом от переизбытка общения с Джемином. Он, конечно же, не верит во всю эту чепуху с осуществлением желаний, но сок выпивает чуть ли не залпом, решая для себя, что хороший вечер ничем не испортить. И он бесконечно прав.
***
Одной из традиций в борьбе за звание лучшей хэллоуинской команды является столкновение их лидеров между собой в старом заброшенном здании, где по легенде и находится тот самый вход в потусторонний мир. Этим сказкам уже много лет, но все дети и подростки каждый год выбирают самых смелых и отправляют их туда, чтобы после добавить в легенду новые вымышленные факты для запугивания жителей города. Тот, кто выйдет первым с другой стороны здания, становится победителем. И в этом году Марк и Донхёк, не сговариваясь, в одно время попадают в старинный портал, полные решимости и уверенности каждый в своей победе.
Свет луны, попадающий внутрь дома сквозь разбитые окна — единственный и естественный источник освещения, сталкивающийся с преградами в виде старых дубов у здания. По правилам справедливого прохождения лидеры получают маленькие фонарики, заряд которых держится лишь несколько минут, за которые и можно пройти устрашающий путь. Но Донхёк забывает об этом, как только слышит писк, похожий на кошачье мяуканье, и от испуга роняет свой фонарик, прислушиваясь к приближающимся шагам в темноте.
— Какая встреча, — фыркает Марк, подсвечивая фонариком обзор перед собой. — Я думал, ты сразу же сбежишь, как только мы вошли сюда.
— Не дождёшься, — сквозь зубы цедит Донхёк, сощурившись. То ли у него проблемы со зрением, то ли Марк и правда светится сам по себе.
А Марк и правда светится — слишком ярко внутренне и почти тускло внешне, всё-таки, воспользовавшись советом Джено как выглядеть ярче. Он чувствует страх Донхёка, не уступающий его собственному, ведь они так давно не встречались наедине. И, кажется, что в этот раз встреча закончится не так, как обычно.
Неприятный ветер гуляет по ногам, а хруст старых деревьев и вовсе заставляет инстинктивно прижаться к стене. Донхёк оступается, не рассчитывая ширину шагов, и чуть ли не падает, вовремя ухватившись за протянутую руку Марка. В этот же момент из другой части здания доносится непонятный шум, похожий на обвал камней. Донхёк крепче сжимает руку Марка, балансируя в неудобной стойке, и сгибается в страхе от очередного треска в разбитом окне.
— Ты как? — испуганно спрашивает Марк, прислоняя Донхёка к стене, и пытаясь выровнять дыхание.
В наступившей тишине слышно лишь как гулко бьются два юных сердца, застигнутых врасплох, и противный писк батареи работающего фонарика.
— В порядке, — шепчет Донхёк, чувствуя тепло тела Марка, практически прижатого к нему. — У тебя сейчас выключится фонарик и мы останемся здесь умирать.
— Ага, — соглашается Марк, сцепляя их пальцы в замок. — Но я рад, что это произойдёт именно с тобой.
— Чему ты радуешься? — фыркает Донхёк. — Я не хочу так рано умирать. И тем более с тобой!
Попытка вырваться из плена Марка проваливается так же, как и погасший фонарик в трещину пола. Донхёк тяжело вздыхает, понимая, что теперь они точно обречены. Возможно, они станут первыми, кто не выйдет из этого здания, и превратятся в легенду.
— У нас нет выбора. Сладость или гадость?
— Что?
Донхёк интуитивно чувствует дыхание Марка на своих губах, и пытается отступить назад, беспощадно упираясь в стену.
— Сегодня Хэллоуин, Донхёк. Так какой же на вкус твой поцелуй — сладкий или гадкий?
— Сам ты гадкий, — возмущается Донхёк, освобождая руку из захвата и пиная Марка. — Зачем тебе это знать?
— Может, это моё последнее желание в этой жизни, — усмехается Марк, заключив руки Донхёка в своих.
— Тогда попробуй и сам определишь.
И Марк пробует. Досыта насыщается сладостью, полностью заменившей горечь прежних ссор и обид между ними. А Донхёк, в свою очередь, с запалом отвечает, позволяя быть ещё ближе. Они переживают один момент на двоих, совершенно позабыв, где находятся, и что с ними будет дальше. Ведь это всё — совсем не важно, когда губы на губах и сладость по телу в самую таинственную ночь.
***
— Ну что? Когда будем их выпускать? Уже десять минут прошло, а они даже и писка не издали.
Джено вопросительно смотрит на Джемина, с которым они вместе мастерски осуществляли план по сближению лидеров враждующих команд. Преграды, созданные ими, казались совершенно бесполезными, учитывая то, что ни Марк, ни Донхёк не спешили выходить.
— Да пусть ещё вместе побудут, что тебе — жалко что ли? — Джемин слезает с дерева, которое раскачивал вместе с Джено, и спрыгивает на землю. — Пусть хоть до утра остаются.
— Ну уж нет, мне потом ещё из-за Донхёка перед родителями отвечать? Он ведь обо всём догадается и выдаст. А так мы можем сделать вид, что спасли их и станем героями.
— Герои из вас не очень, — смеётся Ренджун, шумно шлёпая по траве в своём костюме, тем самым застав друзей врасплох.
Он обнимает Джено и Джемина, заключая в свои плюшевые объятия, а после — по очереди даёт каждому щелбан и целует в щёки.
— Ты где так долго пропадал? — интересуется Джемин, игриво пинаясь и заваливая их всех на землю в кучу листьев.
— Следил за Чонро и Джисоном. Кажется, в следующем году отправим их в качестве лидеров выполнять праздничный квест.
— По мне — так это лучшее, что есть в традициях легенды, — улыбается Джено, прижимаясь к Ренджуну и Джемину.
Ведь в эту ночь сбываются все самые таинственные желания, сталкивая миры в одно целое.