— Держись, держись...

Рэй не мог бы ей ответить, даже если бы хотел: челюсти словно заклинило. Сжавшееся горло издало придушенный писк.

Женщина ещё яростнее нахмурила светлые брови и прибавила шаг. От вида мелькающих над головой ветвей Рэя укачивало, и он закрыл глаза. Каждый шаг несущей его на руках женщины, каждый толчок, каждое колебание посылали по всему телу волны боли.

Всё, чего ему хотелось — чтобы смерть наступила как можно скорее, потому что с её приходом боль закончится.

Рэй почувствовал, как его носильщица остановилась и осторожно положила его на землю. Запах палой листвы ударил по обонянию.

— Прости. Я тебя не донесу.

Она собиралась оставить его в лесу. Рэй дёрнулся, широко распахнув глаза, попытался остановить её, задержать — сначала пусть добьёт его, а потом уходит! Он хотел сказать ей это, но вместо речи получился хриплый клёкот, а потом изо рта хлынула кровь.

— Нет-нет, даже не думай, — быстро заговорила женщина.

Рэй больше не мог сфокусировать зрение, вместо её лица он видел размазанное бледное пятно с тёмными точками глаз, но он слышал её, и это успокаивало. Она всё ещё здесь. Всё ещё рядом. Может, она побудет с ним, пока он не умрёт, чтобы потом закопать его тело под листьями.

Медведь, стоящий перед ним на задних лапах, резко запрокинул назад голову и заревел, после чего грузно опустился на землю. Рэй заорал, шарахнулся и, одурев от ужаса, попытался сбежать. Он не успел сделать и пяти шагов, когда зверь настиг его, и на его голову обрушился первый удар. С запозданием Рэй понял, что раздавшийся в этот момент странный звук был звуком его рвущейся кожи. А потом медведь схватил его за плечо зубами и принялся мотать головой из стороны в сторону, утробно ворча. Какая страшная боль, рвущая на части, ломающая, выворачивающая суставы, дробящая кости. Какая боль... Он не знал, сколько это длилось. Помнил только боль, только брызги крови и собственные бессловесные мольбы: "Пожалуйста, пусть это закончится поскорее, пусть я умру и боль умрёт вместе со мной".

Когда он пришёл в себя, то ощущал окружающий его запах сырой земли, пропитанной кровью. Он чувствовал, как по его ободранному лицу снуют насекомые. И тогда Рэй решил, что это и есть смерть, и заплакал от досады и обиды, потому что боль и не думала никуда уходить. Если он мёртв, то почему так страдает?

А потом тварь, уже успевшая прикопать его, вернулась, чтобы завершить начатое. Когда до Рэя донеслось его сопение, он едва не сошёл с ума. Если бы не появилась эта женщина, медведь бы его сожрал.

Эта женщина сейчас стояла перед ним на коленях, и в её руке был нож. Кровь из её рассечённой руки лилась на его лицо, затекала в рот.

— Глотай, — говорила она ему, — ну давай же!

Тогда Рэй понял, почему она сумела отогнать медведя. Всё живое ненавидит злыдней.

— Борись, — сказала женщина. Тон её был непреклонным.

Если он выживет, то станет охотником. На этом жизнь будет кончена. Ему даже пятнадцати не исполнилось. Может, кто знает, было бы лучше умереть сейчас.

Но он ещё не сделал то, что должен был.

Полгода спустя он стоял на лестнице Арены, стараясь не смотреть в сторону огромного серого здания, с потрохами проглотившего его спасительницу. С тех пор прошло уже несколько месяцев, но боль от её утраты и не думала утихать. Рэй знал, что никогда не забудет её имени.

— Вот и он, — тихо произнесла Матьяса-таё.

Из тьмы дверного проёма вынырнул до крайности высокий мужчина. Черноволосый парень, следующий за ним по пятам, казался расстроенным и обозлённым.

— Джек!

Мужчина повернул голову, отзываясь на оклик. У него были тёмные волосы и смуглое горбоносое лицо, что делало их с Рэем земляками; у выходцев из восточного Лада были совсем другие лица, куда более бледные и слабовольные.

— Тут постой, — бросил он своему спутнику.

Парень насупился, но послушно остановился на ступенях чуть поодаль, а Джек пошёл к ним. Он возвышался над их головами, как башня, но рядом с Матьясой Рэй никого не боялся. Если бы только она позволила остаться с ней...

— Это и есть тот малец, о котором ты говорила? Отпрыск Эгле? А где она сама?

— Погибла, — отозвалась Матьяса.

Джек никак не прокомментировал её слова, не выразил сочувствия, вместо этого рассматривая Рэя, как букашку. Наглец. Рэй нахмурился.

— Не представляю, зачем мне такой дохляк.

Хриплый голос сочился насмешкой. Рэй задрал голову, встречаясь с охотником взглядом, и тут же об этом пожалел. На какое-то мгновение ему показалось, что он снова в лесу, и над ним на задних лапах стоит медведь, буравя его маленькими злыми глазками.

Рука Матьясы легла на его плечо, пальцы сжались. Наваждение спало, и Рэй осознал, что пялится на Джека широко раскрытыми глазами.

— Хорошо, — совсем другим тоном сказал охотник и отвёл взгляд. — Как его зовут?

Он обращался к Матьясе, но Рэй нахально ответил вместо неё:

— Меня зовут Рэйнес Аррад.

— "Долголетний", — протянул Джек. В его голосе снова плеснулся смех. — Ну-ну. И чего ты хочешь от меня?

Рэй собрался с силами и повторно заглянул ему в глаза, из которых на него взирал Зверь.

— Я хочу научиться тому, как быть охотником. Я хочу сражаться.

— Зачем это тебе?

— Потому что я должен убить своего дядю.

Джек засмеялся и неожиданно хлопнул его по плечу.

— Отлично. Что ж, тогда пойдём домой. Эй, Саха! У нас новый ученик.