Единственный

Никогда не сравнивай Россию

Ни с одной страной вовек!

В чём её вина, в чём боль её и сила,

Знает только Бог и русский человек!

(О. Кормухина.)

Сколько раздутых пафосных фраз. Но, по сути, они не значат ничего.

Все эти западные страны так высокомерны, ах, если бы сейчас были средние века, о, с каким удовольствием я покинул бы это сборище индюков, которые объединились и гордо величают себя Евросоюзом.

Внешняя политика, ах, как все было просто каких-то пару столетий назад. Не нужно было натягивать эту лицемерную улыбку на лицо, идти на какие-то компромиссы, изъясняться сложными фразами с простым смыслом. И не было этих постоянных переговоров, то с одной страной с раздутым самомнением, то с другой.

Виски ломит от боли, голова раскалывается от этого гула голосов, хочу домой, в родные бескрайние края. Почему-то многие полагают, что я живу в столице своей страны. Как это делают большинство стран. Но я обладаю бескрайними, не побоюсь этого слова просторами.

С чего бы мне жить в этом муравейнике?

Я Россия. Я могу жить в любой точке на своей земле. Я одновременно нахожусь и тут и там.

Обнимаю девчушку, ставшую сиротой. Утешаю мальчугана, разбившего себе коленку. Держу за руку молодую женщину, впервые рожающую ребенка. Глажу по волосам умирающего старца. И молюсь со всеми верующими о светлом будущем моего народа. А еще отворачиваюсь от преступника, посмевшего поднять руку на своего брата, русского человека.

Я Россия. И я очень устал.

Сейчас сижу в этом долбанном кресле, похожим на пыточный стул и жду, когда закончит разглагольствовать Америка. Неугомонная и дурная страна. Не представляю, что твориться в его голове. Он почему-то считает меня врагом, который хитроумно замышляет захватить весь мир, и науськивает, поэтому других против меня.

Полный бред.

Если им не хватает территорий, это вовсе не значит, что и я стремлюсь к тому же. Я Россия – самая большая страна в мире. У меня столько земли, сколько не будет ни у одной страны в мире. Мне нельзя давать слабину. Моя земля слишком лакомый кусочек для любой из существующих сейчас в мире стран.

Делаю устрашающее лицо, улыбаюсь. Нужно все время улыбаться. Даже если больно от предательства тех, от кого я этого не ожидал.

Надоело.

Дерзко встаю. Америка резко замолкает, а все остальные страны вылупились на меня. Хватит этого лицемерия, этих завуалированных фраз, скрывающих оскорбления.

Довольно.

Разворачиваюсь и ухожу, прямо там, в зале, на глазах этих прихлебателей, растворяюсь, мгновенно переносясь на землю матушку.

Слезы так и наворачиваются на глаза, позволяю себе упасть на колени в своем доме, в глухой лесной сибирской земле. Здесь никто не увидит мою слабость, никто не увидит моих слез и мою боль, искажающее мое лицо.

Хорошее место, способное укрыть мои слабость и больные места, по которым так и норовят ударить западные страны. И те предатели, я не ожидал ножа в спину от них.

Господи, как больно.

Внезапно на голову мне опускается теплая рука. Я знаю чья она. Об этом тайном месте, кроме меня знает еще одна страна, хотя…уже не страна. Пруссия. Мой Калининград.

– Шшш, – он опускается на корточки рядом и осторожно обнимает. – Все будет хорошо. Опять Америка?

– Угу, – глухо отзываюсь, пряча свое лицо в складках его черного камзола, утыкая взгляд на изумительно красивый серебряный крест.

Он гладит меня по волосам и спине, успокаивает своим присутствием и участием. Единственный, кто меня никогда не предаст.

– Люблю, – тихо шепчу ему в ухо.

– Успокоился, – с облегчением произносит он, слабая улыбка на родном лице. – И я тебя.

Мы все сидим на полу и я не хочу разрывать эти объятья. Так хорошо.

– Хочешь, я пойду вместо тебя в следующий раз на эти переговоры?

Он уже не раз предлагал это. Но я всегда оставлял на него внутренние дрязги в стране. Он оставался, так сказать, на хозяйстве, пока я занимался внешней политикой. Потому что беспокоюсь за него, он очень вспыльчив временами. Уверен, он не сможет сдержать себя и набьет морду Америке.

Забавно будет, если из-за этого вся внешняя политика пойдет под откос.

Все равно, слышать его слова, полные беспокойства и заботы. Очень приятно.

– Не надо, я справлюсь, – чуть краснея. – Поцелуй меня?

Он довольно улыбается и целует. А я счастлив. У меня есть мой Пруссия, единственный кому я отдал свое сердце и единственный, кто меня никогда не предаст.