Жаркое лето, середина августа, традиционное собрание вельмож - знатных и не очень - для оценки деятельности императора, его решений, его, в конце концов, полезности стране. В общем-то, это мероприятие потеряло своё изначальное предназначение уже давно, кажется, даже раньше, чем родился сегодняшний правитель; однако отменить его пока не осмелились, и формальность надо было соблюсти. Фетиде всегда было интересно, как учредившему это безобразие Вальтеру I взбрела в голову именно эта дата, именно 12 августа. Не сентябрь, когда в столице начинался благословенный бархатный сезон, и даже не конец месяца: нет, давний правитель предпочёл всему этому пик жары. Историки сходились на том, что в его времена здесь бушевали холодные ветра, но это никак не извиняло последующих императоров, не решившихся перенести празднество.
А всё потому, что среди них было слишком мало женщин.
Женщина скучающе откинулась в кресле, слушая бурно возвещающего прибытие владыки ликтора, и осмотрелась. Зелёные, как морское дно, глаза искали кого-то в сонном мареве, искали, но нашли только нескольких вельмож, расположившихся рядом, их жирные апатичные лица и их свиту. На последнем пункте настроение слегка поднялось: она даже подметила очень молодую и нечеловечески нежную девушку-омежку в белых одеждах. Наложница заметила её взгляд и обернулась, Фетида подмигнула, чем вогнала девчушку в краску; та отвернулась и отскочила поближе к своему господину, будто зайчик. Жаль, что она наверняка досталась кому-то весьма ограниченному умом, да ещё и в годах. Выкупить бы эту зайчишку... пусть хоть жизнь узнает. Жалко оставлять такие чудесные глаза и волосы во власти чьих-то осунувшихся ручонок.
И где носит этих слуг с вином?
Стоило проскользнуть мысли, как за спиной прошуршали белые одежды - очевидно, омежьи - и в поле зрения появился кубок. Фетида уже обернулась, чтобы забрать его, предвкушая первый глоток, всегда самый вкусный, как кубок резко отдёрнули в сторону и раздалась знакомая усмешка. В нос запоздало ударил запах прохладного зелёного чая.
- Моя госпожа, ты меня обижаешь. Разве прилично смотреть на других омег, когда есть я?
Фетида повернулась вслед за кубком, улыбнулась и шикнула на наложника.
- А ну не паясничай, смотреть мешаешь.
Нейтан сел на пуф рядом с креслом хозяйки, встряхнув кропотливо причёсанными светлыми волосами и чуть расплескав вино, и прищурился, смотря на возвышение в центре глеклоса; круглая постройка с крытыми зрительскими рядами, кажется, совсем не нагревалась от палящего солнца. Фетида покачала головой: совсем зрение испортил со своими книгами.
- Там всё равно ничего не происходит, госпожа.
Женщина ловко выхватила у наложника кубок и наконец пригубила. Вино успело немножко прогреться, но это почти не ощущалось в сравнении с адской жарой вокруг, и первый глоток ожидаемо стал настоящим блаженством. Она прикрыла глаза, посмаковала послевкусие и только потом ответила:
- Ты ошибаешься. Сейчас должен появиться император.
Наложник затих, как с ним часто бывало, когда он не видел смысла в разговоре, и просто привалился к креслу Фетиды. Та улыбнулась в кубок, отставила его на столик и погрузила ладонь в мягкие светлые волосы, по привычке наблюдая за юношей исподтишка. Нейт, казалось, никак не отреагировал, но женщина уже знала все его ответы, всю его мимику и жестикуляцию, как свои пять пальцев; и то, что он расслабил вечно напряжённые плечи, не могло не говорить о том, как ему сейчас хорошо и спокойно.
Фетида любила, когда Нейтану было хорошо и спокойно. И была искренне рада, что это работало и в обратную сторону.
На возвышении появился император, во всём одеянии, причитающемся ему по положению, и оттого немного светящийся от отражаемого солнечного света. Он даже успел начать речь о том, как благодарен за то, что был допущен до трона вновь в этом году, когда Нейтан по-кошачьи промурчал Фетиде под локоть:
- Госпожа, вы попросили вина только себе. Неужели вы забыли обо мне?
Открыл глаза, посмотрел исподлобья, и Фетида поняла, что если сейчас что-то не сделает, то упустит просто восхитительный момент. Шанс сделать хорошо им обоим.
- Ты думаешь обо мне слишком плохо. Я что, давала повод для такого вопиющего нарушения этикета? - и поманила его пальцем.
Нейт слегка приподнялся на пуфе, встав на колени; женщина быстро отпила из кубка остатки и, перегнувшись через кресло, поцеловала наложника, так и оставив одну руку в волосах. Потом медленно начала цедить вино прямо ему в губы.
Император всё произносил речь.
Им до этого уже не было никакого дела.