Военный корабль следовал в кильватере флейта «Королевская лань», как кавалер за своей дамой. «Чёрная жемчужина» держалась достаточно далеко и в стороне, чтобы ни с одного рея её не смог приметить и самый зоркий моряк. Чутьё мистера Гиббса предвещало ночной туман, — с ним, в темноте, без огней «Жемчужину» не отыскал бы сам чёрт.

Пока пираты делились тихой радостью, я слонялась по палубам в тщетной попытке отыскать угол, где не буду чувствовать себя как на раскалённых иглах. Томаса заслали в дозор, отобрав мой последний шанс отвлечься. Мысли накрыло штормом: из всякого рода «если», из странных картинок воображения, из резонных сомнений и внезапных уверенностей, из осознания, что я так и не научилась стрелять, и бравого «Это же план Джека Воробья». Ещё не было полудня, а я уже проклинала время, что сводило меня с ума очередным часом ожидания. «Похвально, мисси, — одобрил капитан, оторвавшись от скрупулёзной слежки за курсом, — ты выглядишь точно как после нескольких ужасных дней в плену!» Я только слабо улыбнулась.

Жалеть о собственном решении я себе запретила, очевидно, это было не по-пиратски. Меня терзал не страх, а сомнения. И чем больше часов проходило в нервных скитаниях по кораблю, тем тяжелее дышалось, — и дело было не в корсете, хоть со всеми юбками, с затяжками и длинными рукавами под карибским солнцем непринуждённо прогуливаться не получалось. Я отправлялась в стан «врага» в одиночку, из оружия — хитрость и обаяние, а выжженное клеймо всё ещё не давало о себе забыть: неосторожное движение, упущенная деталь, и всей моей конспирации мог прийти конец. От осознания, что не просто попадусь людям короля, но и провалю план Джека, рухнул последний рубеж самообладания. Я забилась в тёмный угол своей каюты.

Капитан Воробей смело толкнул дверь, уткнулся взглядом в пустую койку, а потом нашёл меня на полу.

— Входишь в роль? — сверкнул он золотым зубом. — Замечательно! — Я судорожно вдохнула, пряча глаза, и торопливо поднялась. — Что не так? — Я вжалась в переборку, будто он ткнул в меня не вопросом, а штыком. — Мы вроде барышень ещё не обижали.

Слёзы подступали к горлу, губы задрожали.

— Мне страшно, — сдавленно всхлипнула я.

— Пиратский инстинкт, — бодро отмахнулся кэп и с улыбкой в голосе добавил: — Обычное дело, когда приходится связываться с мундирами.

— Но… я не знаю, чего боюсь.

Я соврала. Я знала. Хоть и до последнего запрещала себе признавать это. Я боялась остаться на том корабле, неважно — пленницей или гостьей. Я боялась, что «Чёрная Жемчужина» уйдёт, уйдёт Джек, руководствуясь правилом «за теми, кто отстал, не возвращаться».

— Ну, тогда и бояться незачем, разве нет? — легко пожал плечами Воробей.

Я виновато поджала губы.

— А… а если что-то пойдёт не так? — Я вскинула голову обнажая лихорадочный блеск глаз. — Что, если они спросят меня что-то, чего я не знаю?.. Что мне делать тогда? — голос прыгал по октавам.

— Плачь. Это всегда работает с женщинами, — весомым тоном заявил Джек Воробей.

Я всё же выдавила натужную улыбку, попутно всхлипывая, и, пока Джек что-то активно выискивал в кармане сюртука, немного совладала с эмоциями. Кэп протянул на раскрытой ладони флакон из тёмного стекла, вроде тех, что использовали для ароматических масел. Я взяла его и замешкалась, снова попадая во власть всяческих «если». Затем взгляд скользнул на клеймо и зудящую кожу вокруг ожога, и пальцы сами собой крепко стиснули пузырёк. Я глянула на Джека и уже открыла рот, чтобы попросить повторить наш план — просто чтобы снова на чём-то сосредоточиться, как дверь распахнулась.

— Пора, — кивнул мистер Гиббс.

Вдалеке маячили неясные блики огней: чуйка старпома не подвела, и окрестности накрыло туманом. «Жемчужина» опередила конвой, и потому спущенная на воду шлюпка не должна была пройти мимо. Флейт шёл первым, за ним — мановар.

Внутри всё скукожилось, спину обдавало холодным потом, но я церемонной походкой направлялась вслед за капитаном к штормтрапу. Меня провожали чуть ли не всей командой, правда напряжённые лица и повисшая в воздухе тяжёлая атмосфера создавали впечатление, будто провожали насовсем — в последний путь, а стоит только спуститься в лодку, как там объявится Харон и потребует свой золотой. Но что уж, назвался пиратом — полезай в шлюпку… Кэп подхватил фалинь, что удерживал ялик, и вопросительно взглянул на меня. Сердце колотилось бешено. Я чувствовала, что, если открою рот, любые слова прозвучат блеянием молочного козлёнка, поэтому, сделав очередной глубокий вдох, решительно кивнула.

— Попутного ветра, — подмигнул Джек Воробей и оттолкнул шлюпку.

До последнего взгляд цеплялся за его силуэт, но «Чёрная Жемчужина», подняв паруса, бесшумно растворилась в ночи, отобрав шанс на долгие прощания. Я осталась совершенно одна. Кругом — только тьма. Не было ни звёзд, ни луны, никаких границ, лишь негромкий плеск волн под днищем хлипкой лодочки. Я вцепилась в бортик и через силу обернулась. На неизвестном расстоянии, словно светлячки в чаще леса, качалась над водой россыпь огней. «Королевская лань» шла впереди; мне оставалось дождаться, когда корабль приблизится настолько, что будет слышен мой крик о помощи. Темнота окружала, давила, заставляла цепляться за огни на чужом корабле как за спасительный свет маяка, и в такой момент справиться с волнением было нелегко. Поэтому я даже не пыталась. К тому же чем отчаяннее будет мой крик, тем скорее на него отзовутся.

«Королевская лань» приблизилась достаточно, чтобы можно было уловить движение на палубе, и я закричала. И вместо крика из горла вырвался испуганный сип, как у сдувающегося шарика. Я невольно оглянулась, надеясь поймать взглядом «Жемчужину», и тут же сникла: в ночи нельзя было угадать даже её очертания, путь отступления был отрезан. Я кашлянула, сжала кулаки и во всю силу лёгких завопила:

— Эй! Люди! Помогите! Я здесь! На помощь! Кто-нибудь!

Крик ударил по ушам, но, казалось, дальше пары ярдов от лодки не ушёл. Я поднялась, едва не плюхнулась за борт, широко расставила ноги, вскинула руки и закричала. Отчаянный крик повторялся снова и снова, и его всё больше пропитывал искренний страх: что, если на «Королевской лани» меня не услышат, но подберут после — и я окажусь на борту мановара. Чертыхнувшись, я улеглась на банку и принялась вручную грести к кораблю. Без вёсел это выглядело жалко, течение управлялось со шлюпкой куда легче. Мольбы о спасении начали перемежаться кашлем и проклятиями сквозь зубы, и тут на палубе засуетились. Замелькали огни, над бортом один за другим поднимались заинтересованные силуэты. «Лань» подалась навстречу. Я выдохнула и для верности одёрнула правый рукав платья. Уже через несколько минут о борт шлюпки стукнул канат. «Хватайтесь, мисс!» — прилетело с палубы. Я вцепилась в трос и задрала голову, наивно пытаясь угадать среди обрисованных фонарями фигур ту единственную, из-за которой и затевался весь спектакль. Шлюпка ударилась о корпус корабля, качнулась, внутри всё сжалось в комок. По штормтрапу ловко спустился матрос и протянул руку. Весьма вовремя, стоило признать, ибо я никак не могла подняться на ноги.

Не успели босые ступни коснуться палубного настила, меня накрыло гулом голосов, что удивлялись и строили догадки, откуда посреди моря взяться шлюпке с «такой мисс» на борту. Я тщательно прятала глаза, часто дыша и мигом позабыв все уроки светского этикета — как и положено на «экзамене». Всего через несколько секунд со стороны донеслось резкое: «Разойдись!». Моряки мигом расступились, пропуская офицера.

— Бог мой! — выдохнул он совсем иным тоном. Я несмело подняла взгляд и судорожно вдохнула. Он был средних лет, в тёмно-синем сюртуке поверх белого жилета, как и на двух других офицерах чуть позади, так что о должности оставалось только гадать. Офицер бросил беглый взгляд в ночь за бортом, а затем подступил ко мне. — Мисс, как вы здесь оказались? — искренне ужаснулся он.

Я прикусила кончик языка, тщетно пытаясь выдавить слёзы, следовать советам Джека о беспроигрышной тактике.

— Прошу вас, сэр, не спрашивайте, — прошептала я, опуская голову, и для верности всхлипнула.

Офицер подступил ещё на полшага, протянул было руку ко мне, затем резко выпрямился.

— Принесите одеял! — приказал он. Раздались торопливые шаги. — Пойдёмте, мисс, вы продрогли, вам необходимо согреться. — Я часто закивала, принимая предложенную руку. — Сюда, прошу. — Он вёл меня в кормовую каюту, а за нашими спинами, словно лавина, с каждым новым шагом поднималось кипящее обсуждение громким полушёпотом. Вышел настоящий аншлаг. Меня бережно усадили на стул у массивного стола, закутали в одеяла. — Выпейте, мисс, — офицер протянул рюмку с янтарным напитком.

Я подняла растерянный взгляд.

— Что вы, сэр… Я не могу…

— Это хороший бренди, — неловко улыбнулся офицер, — а вам необходимо согреться.

Рюмка в моих пальцах задрожала. Я с сомнением взглянула на содержимое. Очевидно, леди не пристало осушать всё залпом, не то что по пиратским традициям, так что я аккуратно пригубила и закашлялась от неожиданности. Ром пусть и обжигал, но хотя бы дарил взамен сладкое послевкусие.

— Спасибо вам, сэр! — блестящие благодарностью глаза застыли на офицере. — Вы спасли мне жизнь! Я вам бесконечно признательна!

— Что вы, мисс… — он вдруг спохватился и вытянулся по струнке. — Прошу простить. Капитан корабля «Королевская лань» Грегори Мэрис к вашим услугам, — он учтиво поклонился, а затем поднял выжидательный взгляд. Я снова поднесла рюмку к губам, отводя глаза. — Расскажите, что произошло, как вы оказались одна посреди океана.

Бренди в рюмке задрожал. Повисла драматичная тишина, в которой можно было даже угадать обрывки слов из разговоров на палубе. Я прикусила губу, судорожно вдохнула и слабым голосом, пропитанным подступающими слезами, заговорила:

— Наше судно направлялось с Ямайки в Англию. Неделю назад мы… они преследовали нас. Пираты с Беллами-Кей, так сказал капитан. Их корабль был больше и… Они захватили нас без боя, забрали весь груз, команду и капитана заперли в своём трюме, корабль подожгли, а меня… хотели продать. Но, когда поняли, что ничего не получат, оставили меня в шлюпке и пожелали медленной мучительной смерти, и я… — наконец голос засипел, задрожал, и я зашлась плачем. В какой-то момент мной овладело жуткое чувство, будто весь мой рассказ правда, будто это я, а не вымышленная леди чудом избежала страшной гибели в абсолютном одиночестве — избежала по чистой случайности.

По молчанию капитана трудно было понять его реакцию, а поднимать глаза я не решалась и не только потому, что следовало сохранять образ.

Дверь в каюту резко распахнулась.

— Капитан, мне сказали!.. — нагло ворвавшийся человек тут же умолк. Судя по тому, что капитан Мэрис никак не среагировал на подобное вторжение, у гостя были на то привилегии. Я несмело подняла голову, часто моргая, и услышала вздох разочарования от внутреннего «Я»: гость был с виду чуть старше меня, довольно симпатичен, несмотря на взлохмаченные волосы, смотрел уверенно и живо и никак не сходился с тем, как я его себе представляла. — Прошу прощения, мисс, — спохватился он, торопливо затягивая завязки на распахнутой сорочке. Я стеснительно отвела взгляд, а потом взглянула на капитана.

— Сэр Джеймс Уитлокк, сын губернатора Уитлокка из Нассау, — ровно представил Мэрис, — возможно, вы наслышаны. — Я рассеяно покачала головой, Уитлокк слегка поклонился. Капитан тем временем не сводил с меня глаз. — Простите, мисс, но вы до сих пор не назвали своего имени, — спокойно заметил он.

— О, Диана Сп… — я осеклась, прикрыла на мгновение глаза, а затем подалась вперёд с искренней мольбой во взгляде. — Прошу вас, капитан, позвольте мне не называть своего имени, пока мы не прибудем… Мой отец — суровый человек жестоких взглядов. Он не потерпит, если кто-то узнает, что его дочь была на корабле пиратов. Я опозорила его! — сокрушённо воскликнула я, задыхаясь. Капитан оторопел, приподнял брови и будто не решался что-либо сказать. Тогда я рухнула на колени, всхлипывая: — Прошу! Молю вас, капитан!

Ещё до того, как Мэрис успел среагировать, ко мне подлетел Джеймс Уитлокк.

— Бога ради, встаньте, мисс Диана! — Он подхватил меня под руки и усадил обратно. — Вы много пережили, вам стоит прийти в себя. — Я уронила голову, чтоб слёзы капнули на ладони. — Главное, знайте, что теперь вы в безопасности. — Уитлокк отстранился. — Верно, капитан?

Грегори Мэрис взял себя в руки.

— Да-да, — поспешно согласился он, — однако мы не можем и не вправе разыскивать напавших. Мы направляемся в Лондон, есть ли у вас, мисс, там кто-то из родных или знакомых, к кому мы могли бы сопроводить вас?

— Кузина моей матери, да, — пробормотала я.

— Хорошо, — казалось, тон капитана потеплел. — Ещё позвольте спросить…

— Капитан Мэрис, — вклинился Уитлокк с лёгким раздражением в голосе, — довольно вопросов! Полагаю, нам следует сначала позаботиться о бедняжке, накормить и дать ей отдохнуть, а уже после устраивать допросы.

Капитан шумно выдохнул.

— Вы правы.

Через несколько минут мне предложили еду, что никак не лезла в рот, горячий напиток с бренди, к которому я так и не притронулась, и множество заверений, что теперь, на борту британского корабля, мне совершенно нечего бояться. Я молчала, с трудом проталкивала кашу в горле, а после вместо благодарностей одарила капитана стеснительной улыбкой. Джеймс Уитлокк, несмотря на нескрываемое любопытство в глазах, покинул каюту сразу после разговора, и я боялась, что капитан Мэрис продолжит задавать вопросы. И ему этого, очевидно, хотелось. Однако как истинный джентльмен он пожелал мне доброй ночи и, забрав какие-то бумаги, оставил собственную каюту в полном моём распоряжении. Двери заперли снаружи.

Едва щёлкнул замок, я подлетела к окну и прижала к стеклу горящие ладони. Джек Воробей мог бы мной гордиться: хоть все его советы и истории перемешались в голове, как песчинки в сосудах часов, первый акт удался. Вместо оваций мне достаточно было увидеть «Чёрную Жемчужину», что призраком скользила в ночи. Но, увы, сколько бы я ни вглядывалась в темноту, рассеянную облачной луной, над водой лишь покачивались несколько огней второго корабля. В душе тяжелело странное чувство — смешанная с довольством тоска, как у ребёнка, что рад оказаться в лагере, но скучает по дому. А развлечений предстояло немало.

Следующим утром меня не беспокоили достаточно долго, чтобы не только выспаться и разобраться с корсетом, но и вдоволь налюбоваться скудной обстановкой капитанской каюты. Лёжа с закрытыми глазами в полудрёме, я гадала, как скоро после склянок в утреннюю леность ворвётся Томас с очередным рассказом о переполохе на палубе. Затем сон растворился, и вместо задорной физиономии юнги я увидела мощный силуэт мановара в кильватере. Эта плавучая крепость почти с сотней пушек на борту, подобно ядру, тяжёлым напоминанием тянула на дно всякое легкомыслие, будто одно моё неверное слово — и корабль одним залпом отправит меня к дьяволу вместе с «Королевской ланью».

— Мисс Диана, вы не спите? — вслед за вежливым стуком прозвучал голос капитана Мэриса. Я выдохнула и разрешила войти. — Доброго утра, — сдержанно улыбнулся капитан. — Как вам спалось?

— О, чудно! — с искренней радостью выдохнула я: похоже, суровая дисциплина давала о себе знать, — шум на королевском корабле возникал в точно определённое время, не нарушая покой. Я сцепила руки спереди, переплетая пальцы, и, чуть наклонив голову, мягко проговорила: — После ночей в трюме, уверяю вас, я чувствую себя лучше, чем в королевских покоях. Благодарю вас за заботу, капитан, и, — по губам скользнула кроткая улыбка, — простите, что отняла вашу каюту.

— Полно вам! — тут же воскликнул капитан Мэрис. Он явно смутился, но быстро взял себя в руки. — Собственно, я хотел бы пригласить вас составить нам с сэром Уитлокком компанию за завтраком. — Просьба прозвучала ненастойчиво, позволяя с лёгкостью отказаться, но что-то мне подсказывало, что подобное лишь добавит подозрений.

Я улыбнулась.

— С радостью приму ваше предложение, капитан.

Каюту сэра Джеймса Уитлокка можно было так назвать лишь потому, что находилась она на корабле. В остальном же это были настоящие апартаменты, будто роскошную комнату из губернаторского дома целиком перенесли на судно и водрузили вторым ярусом над капитанской каютой. Несколько полотен на переборках, искусной резьбы мебель, персидский ковёр и фарфоровая посуда — одного только этого бы, пожалуй, хватило, чтобы посчитать пиратский рейд успешным. Оставалось гадать, что хранится в сундуках и в ящиках, и в особенности — в трюме, раз в провожатые затесался мощный военный корабль.

— Мисс Диана! — Уитлокк подскочил ко мне со сверкающей улыбкой; я невольно отпрянула, и он вспомнил о манерах. — Рад вас видеть в добром здравии, — с поклоном улыбнулся он.

— Взаимно, сэр Уитлокк, — сдержанно кивнула я. Взгляд его светлых глаз померк, он что-то собрался сказать, но подоспел капитан:

— Не будем заставлять кока нервничать!

Капитан занял место с торца по главе стола, меня почётно усадили по его правую руку, Уитлокк сел напротив. За его спиной в панорамных окнах переливалось лазурными бликами спокойное море, и я беспрестанно поднимала туда взгляд, хотя губернаторскому сыну виделось в этом иное. Стол накрыли богатый, а мне от волнения кусок в горло не лез: я ведь знала, что это будет не просто светский завтрак с беседами ни о чём и бесконечными сплетнями, нет, это будет вежливый допрос. Уитлокк то и дело старался ухаживать за мной, подать прибор или сочный кусок поросёнка, даже несмотря на то, что у дверей в готовности замер стюард.

— Так что же, мисс… Диана, привело вас в Вест-Индию? — праздным тоном поинтересовался капитан Мэрис, пригубив вина.

Я едва не выронила вилку. Сэр Уитлокк глядел на меня во все глаза, словно бы я вправду прима во втором акте, что вот-вот поразит всех своей игрой. В мыслях прозвенело неуверенное: «Да поможет мне море…».

— Это родина моей матери, — я расправила пальцы на скатерти и вдохнула. — У её отца были плантации неподалёку от Кингстона и чудесное поместье, так мне рассказывали. Мама любила это место, всегда вспоминала о нём с теплотой, но после женитьбы ей пришлось переехать в Ливерпуль. Мой отец и слышать не хотел о Ямайке. Он владеет судовой компанией и не может оставить своё дело без присмотра. Старшую сестру он выдал замуж, а я… Полагаю, после смерти мамы моё присутствие стало раздражать его, поэтому он настоял на том, чтобы отправить меня в Кингстон на попечение дяди. Но… — Я поджала губы, грустно качая головой. — Там ничего не осталось. Ураган разрушил поместье, плантации смыло… Дяде даже негде было приютить меня, пришлось довольно скоро возвращаться. Не думаю, что отец бы мне обрадовался… Мне кажется, само провидение навело тех пиратов на наше судно. Наверное, мне стоило поблагодарить их, что они так удачно решили избавиться от меня…

— Бога ради! — жарко воскликнул Уитлокк. — Помилуйте! Эти мерзавцы не заслуживают никаких добрых чувств! — Капитан Мэрис согласно закивал.

— Но, боюсь, иначе бы мы не познакомились, — смущённо запротестовала я.

Уитлокк укоризненно качнул головой с мягкой улыбкой.

— Всё равно оно того не стоит.

— Сэр Уитлокк прав, — твёрдо вступил капитан, — это чудо, что вы остались целы и невредимы, воистину, чудо. — В его голосе послышалось недоверие, хоть выражение лица оставалось располагающим. — Прошу прощения, если потревожу мрачные воспоминания, но можете сказать, что за корабль на вас напал?

Я сокрушённо покачала головой.

— Простите, я не знаю.

— А кто был капитаном?

Вопрос застал меня с бокалом в руке: пальцы дрогнули от неожиданности, вино неаккуратно булькнуло. На голову шквалом обрушился беспорядочный поток имён, званий и прозвищ, которых были полны истории Джека, и ни одно не удавалось ухватить. Пристальный взгляд капитана стал ощутимее.

— Э-э-э, — протянула я, чувствуя, как рёбра корсета впиваются в кожу. — Флинт! — резко слетело с губ вместе с выдохом. Я прямо посмотрела на Мэриса. — Капитаном был Джеймс Флинт.

Лицо Мэриса заметно помрачнело. Где-то под лопаткой скрутился тугой комок, пальцы потянули правый рукав платья.

— Никогда прежде о нём не слышал. — Я невольно бросила взгляд в окно и прикинула, больно ли разбивать собой стекло. Капитан стиснул зубы, а затем резко пристукнул по столу, так что моё сердце подпрыгнуло куда-то в горло: — Эти мерзавцы множатся, как крысы!

Неверной рукой я наконец смогла поднести бокал к губам, вновь переводя взгляд за корму, чтобы успокоиться. Внутри всё напряжённо подрагивало, и тиски корсета ощущались куда сильнее.

— Выходит, пиратство — прибыльное дело, — дёрнул бровью сэр Уитлокк. Мы с капитаном одновременно удивлённо взглянули на него, ведь тон его голоса звучал излишне обыденно, точно сын губернатора рассуждал не о напасти, что не даёт покоя колониям, а об очередном скучном салоне в Бостоне. — Такими темпами, — праздно продолжил Уитлокк, — разбойники будут процветать ещё не одно столетие.

«Вот уж в точку», — ехидно усмехнулась я про себя.

— Смею вас заверить, сэр Уитлокк, Англия разберётся с ними куда раньше, — холодно ответил капитан Мэрис, — или они сами друг друга перегрызут.

Уитлокк повёл рукой.

— Они хитры, отчаянны и не придерживаются наших правил и законов, а играть по тем правилам, что подходят им, значит…

— Простите, сэр, — со сдержанной учтивостью перебил Мэрис, — королевскому флоту нет нужды следовать той же подлости. — Он скосил взгляд за корму. — Трёх десятков тридцатифунтовых орудий на деке достаточно.

По губам Уитлокка скользнула ироничная улыбка.

— Противопоставите силу их хитрости?

— Ошибочно полагать, что арсенал флота — лишь грубый молот, — сухим тоном поспорил капитан. — Вам достаточно понимать, что пока огневая мощь на нашей стороне, никто из пиратов не посмеет с нами связываться, — он надменно вздёрнул подбородок, — никакая хитрость не поможет им против наших орудий.

— А если они застанут вас врасплох? — подала я голос.

Мужчины тут же обернулись ко мне, явно забыв о моём присутствии в пылу спора. Капитан спокойно улыбнулся.

— Этому не бывать, мисс Диана, — заверил он.

Я вздохнула, отводя взгляд, и негромко заметила:

— Так говорили и на том корабле, где я плыла…

— А что это было за судно? — оживился Мэрис.

Я чертыхнулась про себя и тут же мысленно поблагодарила Джека Воробья за внушительный список захваченных судов, которым он как-то забивал мне голову ранним утром.

— «Святая Елизавета».

Брови капитана резко дёрнулись.

— Как? «Святая Елизавета»? Вы уверены?

— Да… — Теперь я не была уверена и буквально почувствовала, как испуганно заблестели мои глаза.

— Но этот бриг стоит в Санта-Элене, у побережья Каролины, — смятённо проговорил Мэрис, переводя на меня долгий взгляд. Я растерянно приподняла плечи. В душе всполохнуло яростное желание бежать со всех ног. Капитан чуть подался вперёд. — Мисс Диана, можете назвать имя капитана, с которым…

— Капитан, прошу вас! — вмешался Уитлокк. — Вы снова устраиваете допрос! — возмутился он тоном человека, имеющего на это право.

— Простите, сэр Уитлокк, но это важно.

Тот закатил глаза.

— Не настолько, чтобы устраивать бедной леди допрос за завтраком, — раздражённо заметил он. — К тому же, — он глянул на меня с лёгкой тенью улыбки, — два корабля с одинаковым названием не такая уж и редкость в наше время. Разве не так? — обратился Уитлокк к Мэрису.

Капитан поджал губы, неохотно кивая.

— Вы правы. — Его изучающий взгляд вновь обратился ко мне. — Позволите последний вопрос?

Я одобрительно кивнула с мягкой улыбкой, ведь за время очередного спора успела «вспомнить» имя капитана несчастной «Святой Елизаветы». Уитлокк расправил ладони на столе и выразительным тоном проговорил:

— Капитан Мэрис, я настаиваю. — Капитану пришлось закрыть рот, так и не задав вопроса. — Я ценю вашу верность долгу, но, бога ради, оставьте мисс Диану. Я готов за неё поручиться, если моего слова вам будет достаточно.

Я едва не присвистнула от подобного поворота событий. Мотивы Уитлокка мне были неясны: уж вряд ли бы он стал ручаться за того, кого знает от силы несколько часов, скорее, ему наскучил наш с капитаном безыскусный диалог, который, разумеется, был допросом в обличии вежливой беседы.

— Сэр Уитлокк, — неуверенно заговорил Мэрис, — вам не следует…

— Джон Смит из Портсмута, капитан «Святой Елизаветы», — на одном дыхании выпалила я, оборачиваясь к капитану Мэрису. — Его нанимала компания моего отца, он же мне его и представил. Большего не знаю, простите. — Я приосанилась, расправляя плечи, и сдержанно улыбнулась. — Есть ли ещё что-то, что поможет заглушить ваши подозрения на мой счёт, капитан Мэрис?

Его лицо вытянулось, пальцы безуспешно попытались ухватить ножку бокала. Я едва успела поймать самодовольную усмешку. Сэр Уитлокк, очевидно, пытался пристыдить Мэриса излишней настойчивостью и в какой-то мере защитить меня от «оскорбительных подозрений» — как и положено джентльмену. Но подобного пассажа от самой дамы в беде не ожидал никто.

— Простите, мисс Диана, — севшим голосом отозвался капитан Мэрис, — порой на службе забываешь про должный такт.

Сэр Уитлокк поймал мой взгляд и задорно улыбнулся.

— Что вы, капитан, я всё понимаю, — мягко ободрила я.

Беседа резко сменила тон, можно было довольствоваться блюдами, не боясь, что при очередном вопросе кусок станет поперёк горла. Уитлокк тут же перехватил инициативу, едва пристыженный капитан умолк, и разговор пошёл о приёмах, злачных местах и прочих сторонах богатой жизни Вест-Индии и старой доброй Англии. Я отвечала пространно и всё чаще кивала или открещивалась улыбкой, с каждой минутой ловя себя на мысли, что ещё немного и вздёрнусь от скуки: даже частые разговоры в кубрике «Чёрной Жемчужины», которые всё ещё состояли из множества непонятных мне слов, не нагоняли подобную тоску.

После завтрака я церемонной походкой поднялась на полуют, где надеялась перевести дух. За время разговора пару раз петля на рее опасливо приближалась к моей шее, и осознание этого прилипло, подобно вечному горчичнику, не давая так легко отмахнуться от переживаний. Капитан Мэрис, в отличие от губернаторского сына, очевидно, не питал на мой счёт иллюзий, так что в ближайшие дни мне следовало одарить его максимумом очарования. Адреналин горячил кровь, играть в эдакий аналог «Веришь — не веришь» было страшно и одновременно увлекательно. Порой забывая дышать от растерянности, я всё же ощущала себя как и положено дерзкой пиратке, заигрывающей с противником.

— Кажется, вы тоскуете о вещах, что вам пришлось оставить позади.

Сэр Уитлокк довольно скоро почтил меня своим присутствием, галантно кашлянул при приближении, так что и вправду тоскующий взгляд, скользящий по морской глади в поисках крошечного чёрного пятнышка, успел пропитаться осмысленностью.

— Не думала, что это так заметно, — с улыбкой обернулась я. Сверкающие глаза Уитлокка под стать цвету моря не вписывались в его общий сдержанный настрой. Я отвернулась, упираясь руками в планшир, и глубоко вдохнула. Чуть погодя Уитлокк приблизился. — Не о вещах, но… о людях. — Взгляд вновь очертил идеально ровную линию горизонта. — В море трудно понять, далеко ты или близко… Ни линий, ни границ, только волны, которые нельзя считать за расстояния…

— Не беспокойтесь, мисс Диана, — мягко заговорил Уитлокк, подходя к фальшборту, — хоть нас ждёт очень долгий путь, я сделаю всё, чтобы вы чувствовали себя спокойно и комфортно на этом корабле. — Я одарила его скромной улыбкой благодарности. — Могу я спросить, чем вы увлекаетесь? — Он повёл рукой в сторону бизань-мачты. — У меня есть небольшая коллекция книг из дома моего отца, если желаете.

— Это будет очень кстати, сэр Уитлокк…

— О, — он качнул головой, — прошу, зовите меня Джеймс. Нет нужды в титулах в наших беседах. — Его взгляд скользнул в море, а затем с некоторой нерешительностью обратился ко мне. — Прошу простить возможную наглость, но я надеюсь стать вашим другом, хотя бы пока мы на борту этого галеона.

Ветер удачно взвил выбившиеся из пучка пряди, прибавив красок моему смущению и кокетливо порхающим ресницам.

— Я признательна вам, сэр… Джеймс, — улыбнулась я, а затем, бросив на него быстрый взгляд, добавила: — И… «Королевская лань» — всё же флейт, а не галеон.

— Правда? — искренне удивился Уитлокк. А я слегка вздёрнула нос. — Я не мастер всей этой морской науки, — поделился он, покачав головой, — но… — Уитлокк полностью обернулся ко мне, опираясь правой рукой на планшир. — Признаюсь, меня удивляет, что вы знакомы с такого рода вещами.

Я пожала плечами.

— Книги. — На мгновение я прикрыла глаза и вдохнула свежесть бриза. — Я много читала на пути в Кингстон. Это был единственный способ не умереть со скуки, — усмехнулась я. — Теперь же книги о море кажутся мне весьма вдохновляющими.

— Могу вас понять.

— Потому у вас при себе небольшая коллекция? — я обернулась к нему с ярким блеском любопытства в глазах.

— О, нет, — слегка улыбнулся сэр Джеймс, — это для моего брата в Лондоне, эти книги его. — По его лицу скользнула тень смущения. Он на секунду помедлил, а затем всё же заговорил: — Не к моей чести, но единственным человеком, кто мог в детстве принудить меня к чтению, был отец, но это всё равно не зародило во мне люби к книгам.

Я спокойно качнула головой.

— Конечно, нет. Я не разделяю мнения, что сила может породить что-то, кроме сопротивления. — С губ слетел невольный вздох. — О чтении ли мы говорим или о войне с пиратством.

Сэр Уитлокк проникновенно взглянул на меня, яркий блеск глаз затенило сочувствие, точно ему было грустно видеть тоску в моих глазах. Тоску, которую он вынужден был трактовать неверно.

— Вам действительно не стоит переживать о вашей безопасности на борту «Королевской лани», — голос его прозвучал с успокаивающей вкрадчивостью. — К тому же «Грозный» следует за нами до самых берегов Англии.

Взгляд против воли скользнул за корму. На моей памяти было не так уж много парусных судов, чтобы сравнивать их между собой с уверенностью знатока. «Чёрная Жемчужина» оставалась для меня единственной и неповторимой, потому что была в какой-то мере моим домом, пусть и многим кораблям уступала в мощи. «Месть королевы Анны», как и «Летучий Голландец», оставались чужими кораблями чужих капитанов. Я испытывала к ним что-то вроде базового уважения, но не жажду познакомиться поближе и увидеть в бою — особенно против «Жемчужины». Из рассказов Джека Воробья и мистера Гиббса я знала, что не каждому опытному моряку легко различить меж собой королевские парусники, до того порой они были схожи, но меня никак не оставляло гнетущее чувство, будто это «Стремительный» Катлера Беккета восстал из пепла и под именем «Грозный» оказался на пути давнего врага. И чем больше холодела спина, тем яростнее я желала справиться с ролью пиратского лазутчика и не допустить морского сражения. При взгляде на мановар казалось, что, случись ему вступить в бой с «Чёрной Жемчужиной», он опрокинет её массивным форштевнем, погребёт под собой и просто переступит, едва ли заметив, что пустил ко дну фрегат и с полсотни душ на его борту.

— Так он — защитник?

— Один из лучших, — с гордостью заверил Уитлокк.

Я попыталась скрыть волнение за ироничным смехом.

— О, а я наивно полагала, что на борту этого корабля слишком много солдат и пушек…

Джеймс понимающе улыбнулся.

— Как сказал капитан, лучший способ избежать атаки пиратов — показать им, что мы гораздо сильнее.

С этим было трудно поспорить. Правда, порой пиратская дерзость брала верх над трусостью.

— Что, если они не испугаются? — голос упал, дрогнул. — Что мы будем делать тогда? Мы же сможем защититься, правда? Солдат и пушек ведь будет достаточно?

Искреннее волнение в моих словах его смутило, заставило растерянно умолкнуть на несколько секунду, и ему явно было невдомёк, за кого именно я переживаю.

— Никто не нападёт на нас, мисс Диана. Мы уже далеко от их путей, полагаю. Потому не бойтесь — ни один пират не ступит на борт «Королевской лани».

«Ох, не будьте так уверены, сэр Уитлокк», — саркастично усмехнулась я про себя, смело глядя ему в глаза с благодарной улыбкой.

К счастью, никто из обитателей «Королевской лани» не стал навязывать мне своё общество, только любопытные взгляды тащились безмолвным шлейфом, подогревая и без того жгучее желание поскорее покончить с миссией и вернуться на «Чёрную Жемчужину». На борту военного корабля всё казалось каким-то неправильным, жизнь его была излишне выверенная, чтобы завлекать и подпитывать азарт. Офицеры показательно держались у мостика, не спускались на нижние палубы без лишней надобности, а матросы коротали время в своём «подземном царстве». Ни к одним, ни к другим я не могла примкнуть. Чтобы улучить благоприятный момент, нужно было разведать обстановку: торопиться я с этим всё же не стала и первый — бесконечный — день безвылазно просидела в капитанской каюте, сославшись на недомогание. Мне определили паёк и приставили стюарда, который новой должности не особо обрадовался и слинял при первой же возможности, что и мне было на руку.

На второй день я с трудом дождалась восьми склянок утренней вахты, чтобы ранний выход в свет не спровоцировал излишние вопросы. Одарив приветливой улыбкой дежуривших лейтенантов, я прогулочным шагом направилась вдоль левого борта. Флейт «Королевская лань» казался массивным и неуклюжим в сравнении с изящной «Жемчужиной» и при этом пустым и безлюдным. Порядки на корабле запрещали морякам проводить досуг где вздумается, а за мирные беседы с юнгой на фок-рее можно было отхватить боцманской плёткой. Появление на нижних палубах «барышни из благородных», да ещё и в первые дни её прибытия на борт, вызвало бы немало подозрений. Поэтому мне оставалось лишь бросать в трюмные люки цепкие взгляды невзначай в надежде углядеть что-то ценное.

— Признаться, вы выглядите более настороженной, чем дозорные, — заметил сэр Уитлокк после пожелания доброго утра. Он бегло оглядел горизонт. — Вы всё ещё опасаетесь нападения пиратов?

— Нет, нисколько, — покачала я головой. — Вы убедили меня, что они не осмелятся открыто напасть на нас. Я лишь раздумывала о превратностях судьбы, её добрым вестником стали пираты…

— Они поплатятся за содеянное, будьте уверены. В колониях им дают всё более суровый отпор, поскольку, как вчера вы верно заметили, идёт война с пиратством, и все эти мерзавцы получат по заслугам.

— Как было на Ямайке при лорде Беккете? — не удержалась я. Уитлокк смятённо приподнял брови. — Вот уж кто, действительно, не шёл на компромиссы. А как считает ваш отец, губернатор Уитлокк?

Глаза Джеймса заметно помрачнели, как ясное небо, что накрыло грозовыми тучами. Мною овладела неловкость и любопытство, ведь от личности Уитлокка-старшего напрямую зависело, как Джеку предстоит действовать дальше — любой козырь не будет лишним.

Уитлокк выровнялся, точно его к мачте привязали, и заложил руки за спину.

— К сожалению, я не застал лорда Беккета, — он чуть приподнял подбородок, отводя взгляд к грота-вантам, — однако мой отец также считает, что никто из тех, кто ходит под чёрным флагом, милосердия не заслуживает.

— Это странно, — несогласно заметила я. — Даже на войне противники берут пленных, а пиратов иные губернаторы готовы вешать целыми командами! — вспыхнула я. Уитлокк глядел на меня во все глаза и молчал то ли из вежливости, полагая, что мне напекло голову утренним солнцем, то ли не зная, как галантно указать, что я не имею права на подобные речи. — Простите, — я виновато опустила голову. — Очевидно, я недостаточно времени пробыла в Вест-Индии, чтобы судить об этом.

— Да нет же, — скоро отозвался Уитлокк, и я едва сдержалась, чтобы не обернуться к нему с искренним недоумением, — вы, наоборот, имеете на это права едва ли не больше, чем судьи и обвинители.

Что-то странное вновь отразилось в его взгляде, быть может, какая-то частица похожего несогласия с местными порядками. С минуту между нами висела неопределённая тишина, пока я прислушивалась к внутреннему голосу и пыталась решить, не будет ли моя смелая откровенность преждевременной. С другой стороны, любую сказанную глупость можно было списать на «пережитый ужас».

— Мне трудно говорить о милосердии, но… — несмелый взгляд искоса поймал лицо Уитлокка, — они ведь всего лишь хотели получить за меня деньги.

Он взмахнул рукой.

— В том-то и дело: для них жизнь человека — всего лишь товар. — Кто-то язвительно хмыкнул в моей голове: ну да, а цивилизованные европейцы подобным не промышляют, как же. — Разве вы чем-то заслужили подобное? И потом, как только вы стали им без надобности, они просто выбросили вас! — Под его проникновенным взглядом, вместе с тем полным пусть сдержанного, но праведного гнева, мне стало настолько неуютно, что даже предательски задрожал нерв под глазом. Я поспешно спрятала взгляд, поджимая губы, и в растерянности сцепила руки. — Прошу прощения, — спохватился Уитлокк, — я был слишком резок.

Язык ощутимо припекало желание спорить, контраргумент уже готов был сорваться с губ, когда взгляд случайно зацепился за фигуру капитана Мэриса.

— Пожалуй, вы в чём-то правы, — примирительно улыбнулась я. — Полагаю, это не первое ваше путешествие морем?

— Верно, — он обернулся к горизонту, куда был устремлён бушприт «Лани», — хотя пересечь океан мне доведётся лишь второй раз в жизни. Когда губернатора Уитлокка назначили в Нассау и наша семья покинула Лондон, я был в том возрасте, когда трудностей и лишений моря не замечаешь, один только зов приключений.

— Выходит, вы тоже в каком-то смысле возвращаетесь домой?

Уитлокк задумчиво кивнул.

— Не всегда получается понять, что для человека его дом, — не сразу отозвался он, оборачиваясь. — Признаюсь, жизнь на Багамах стала мне столь привычной, что, даже уезжая в Бостон или Чарльстон или слушая рассказы о переменах в Англии, я находил их уклад непривычным.

Я кротко улыбнулась и, чуть прикрыв глаза, праздным тоном поинтересовалась:

— Так что же вынудило вас покинуть Нассау?

— Мой отец, — Уитлокк тут же спохватился, натягивая сухую улыбку. — Он порекомендовал меня для службы в департаменте Вест-Индий, очевидно, полагая, что это место придётся мне по душе так же, как и старшему брату.

— Но вы не согласны с его решением?

Он неторопливо заложил руки за спину, ещё больше выравниваясь.

— Я не могу судить об этом, находясь на борту корабля. — Пожалуй, я бы удивилась, ответь он иначе, ибо на дворе был век вежливости, но отнюдь не правды. — Однако каждый, кто знаком с моим отцом, заверит вас, что на его редкую дальновидность стоит полагаться. — Это прозвучало так же неправдоподобно, как заявление кока «Жемчужины», мистера Фишера, что без его стряпни команда и дня не протянет: ни один не верил в собственные слова.

— Даже когда она идёт вопреки вашим стремлениям? — недоверчиво покосилась я на него. Уитлокк беззвучно открыл рот, брови сдвинулись к переносице, взгляд заметно помрачнел. В печёнках ощутимо ёкнуло предупреждение, что беседа норовит пересечь опасную черту. — Простите, Джеймс, не хотела вас задеть, — мягко проговорила я, — но, получается, мы здесь с вами встретились не только благодаря пиратам, но и по воле чужих решений.

Уитлокк улыбнулся с хитрецой.

— Быть может, хоть в этот раз оно того стоит.

— О чём вы? — наивно переспросила я, взмахнув ресницами.

Сэр Уитлокк открестился от дальнейших расспросов выдрессированными манерами и мастерски перевёл разговор в безынтересное русло, чтобы лишь скоротать время. А оно тянулось дольше положенного — будто бы оттого что «Королевская лань» шла неторопливо, игнорируя свежий бейдевинд с запада.

Позднее за завтраком, пока я молчаливо праздновала передачу мне капитанской каюты до самого прибытия в Лондон, взгляд зацепился за лоснящийся борт, пожалуй, самой удивительной вещи в каюте Уитлокка. Капитан Мэрис тут же обратил внимание на мои округлившиеся глаза.

— О, мисс Диана, вам знаком инструмент? — он проследил за моим взглядом.

— Я… да… — выдавила я, не совсем понимая, что на борту военного корабля забыло фортепиано. Для полного абсурда не хватало разве что камина.

— Вы играете? — оживился Уитлокк. Я рассеяно кивнула и тут же пожалела об этом. Уитлокк едва не вскочил, воодушевлённо восклицая: — Порадуйте нас, мисс Диана!

— О, я не уверена…

Капитан Мэрис чуть наклонил голову.

— Прошу вас, — с вежливой настойчивостью поддержал он.

Мне откровенно не понравился его взгляд, будто одно только умение играть на фортепиано стоило всех подозрений на мой счёт. Пришлось согласиться. Пока пальцы осторожно пробовали клавиши, а затылок буравили две пары заинтересованных глаз, в мыслях разверзался водоворот из множества пьес, отрывков и недоученных мелодий, что скопились за время совершенно неакадемического обучения в музыкальной школе. Я сделала глубокий вдох. Как никогда захотелось оказаться на «Жемчужине», хотя бы просто увидеть её, чтобы на душе потеплело. Но за кормой поднимался мощный бушприт мановара, подобно занесённому над головой клинку палача. Сердце само выбрало нужную пластинку, и каюту наполнили непривычные звуки заученной до рефлексов сюиты Ханса Циммера к тому самому фильму, в котором я теперь пыталась выжить в пиратской авантюре.

В голове звучали не промахивающиеся на полутона ноты, а симфония оркестра, что каждый раз, как первый, заставляла душу трепетать и изнывать от желания вдохнуть то самое, о чём упоительно рассказывала музыка. На несколько минут исчезло помпезное убранство каюты, исчез мрачный корабль за кормой, исчез холод страха, что одно неверное движение — и пиратское клеймо станет моим приговором. Я вновь оказалась на полуюте «Чёрной Жемчужины», кипящей жизнью, почувствовала на себе ироничный взгляд Джека Воробья — ведь, по его мнению, с излишней искренностью доверилась «пиратскому духу». А затем ноты кончились. Я опустила голову, закусывая губу. За спиной грудилась тишина. Я бросила беглый взгляд на правое запястье, выдохнула и неторопливо обернулась, цепляя на губы смущённую улыбку.

— Никогда не слышал подобной музыки, — с восхищённой растерянностью поделился капитан Мэрис. Доброжелательность в его глазах очистилась от примеси сдержанного недоверия, и я едва не обронила саркастичную усмешку.

— Верно, это восхитительно, мисс Диана! — казалось, ещё немного, и Уитлокк разразится аплодисментами. — Музыка и вправду весьма необычная. Кто её написал?

— О, это неизвестный широкой публике композитор. Пока, — добавила я. — Но, уверена, он станет её любимцем.

— И вполне заслуженно, — закивал Уитлокк. — Прекрасная музыка в прекрасном исполнении.

К концу второго дня на борту «Королевской лани» меня перестали преследовать насторожённые взгляды капитана Мэриса, оставалось лишь привыкнуть к слегка назойливому присутствию сэра Уитлокка. Мне всё же следовало не только втереться к нему в доверие, но и определить «благоприятный момент», а постоянные беседы или культурное молчание с губернаторским сынком мешали разведке. В очередной раз он поймал меня у трапа на баке, что вёл на нижнюю палубу. Время близилось к закату, я решила воспользоваться сумерками и побродить по кораблю, а Уитлокк решил, что я заблудилась.

— Надеюсь, нет, — слабо улыбнулась я и повела рукой в сторону трапа, — хотелось лично поблагодарить кока за сегодняшний ужин.

Брови Уитлокка удивлённо приподнялись, всё же он удержался от замечания.

— В темноте опасно бродить по кораблю, могу я проводить вас? — Он покрутил головой. — Кажется, я знаю, где можно застать повара в этот час.

«В кубрике, где же ещё», — мысленно съязвила я. Заглянуть туда было бы не лишним, чтобы узнать, насколько молод экипаж. По словам капитана Воробья, молодые матросы хороши своей горячностью в бою: их кураж разгорается так же быстро, как и гаснет, а вот суетливость и несобранность остаётся.

Уитлокк собрался предложить мне руку, а затем радостно встрепенулся.

— Или можно проще… Лейтенант! — Офицер, что спускался с полубака, взглянул на нас без особого энтузиазма, но всё же подошёл и вежливо поклонился. — Мисс хотела бы видеть кока, можно его сюда пригласить?

Лейтенант не удержался от того, чтобы не взглянуть на меня как на сухопутное недоразумение, а я смогла только откреститься улыбкой, несмотря на жгучее желание послать их обоих к чёрту. Но ему, очевидно, не впервой было иметь дело с прихотями богачей, потому он подозвал мичмана, мичман послал в кубрик боцмана, и через пару минут я сгорала от стыда перед коком, расхваливая его кашеобразное жаркое из грустного кролика. Корабельный повар, похожий на мешок сахара, подобного поворота событий тоже не ожидал: вышел он к нам с явной готовностью на лице извиняться и отстаивать собственные блюда, а после преобразился, как вечный попрошайка, которому бросили мешочек золотых. Спиной отползая к трапу, он улыбался дырками в зубах и заверял, что «при случае, мисс, говорите, если что». Той ночью я засыпала в тяжёлых раздумьях: как после подобных нелепостей можно будет вернуться к образу пиратки и захватывать этот корабль?..

Спалось недолго, и в половину четвёртого утра, как раз после семи склянок, я тенью выскользнула из каюты. Это были последние полчаса ночной вахты, и, как заверял Джек, шпионить в это время весьма удобно. Едва выйдя, я тут же нырнула под лестницу. Корабль спал. Дежурный офицер неспешно направлялся к баку, с полуюта доносились два негромких голоса, там же горел и ближайший фонарь, а следующий крепился к грот-мачте. Хоть у меня имелось алиби на случай, если меня кто-то застукает за поздними прогулками, я всё равно держалась тени. После блужданий по «Чёрной Жемчужине» в шторм ноги уже с уверенностью спускались по тонущим во мраке трапам, а взгляд верно подмечал силуэты — но внутри всё вздрагивало при малейшем шуме или «неверном» скрипе доски. В жилых отсеках, кроме разномастного храпа и сопения, не было ничего интересного, и я не стала задерживаться, чтобы кого-нибудь не разбудить. Трюм заполняла абсолютная темнота. Я приостановилась у трапа и неуверенно оглянулась. Наверняка, там, внизу, хранилось нечто ценное: мне никак не верилось, что мановар в сопровождении и настойчивый интерес Джека Воробья исключительно ради сына губернатора. Но чтобы что-то углядеть, пришлось бы зажигать фонарь, долго чиркать огнивом в попытках высечь искру — для этого нужен был предлог получше, чем просто «заблудилась». И он нашёлся на следующий день.