Время в заключении было единственной проблемой. Мы с Джеком даже затеяли спор, что лучше — сидеть в карцере с часами или без, но постепенно пришли к обоюдному согласию, что лучшим вариантом было бы коротать время не за решёткой. И всё же, искоса поглядывая на него, я нехотя признавалась себе, что быть на «Королевской лани» пленником, но вместе с капитаном Воробьём мне нравится куда больше, чем быть её пассажиром, но в одиночку. Страх не сдавался, подступал порой, колол исподтишка в бок очередным безрадостным фактом, а я глядела на безмятежного пирата через решётку и парировала долгим выдохом.

Пока кэп медитировал, напевая что-то под нос, я готовилась к предсказанной встрече с Фердинандом, ведь, даже если он собирался попрощаться, мне всё ещё надо было держать марку, предстать едва ли женской версией Чёрной Бороды. И от этого невольно поднимался снисходительный смех. Конечно, в искусстве импровизации я не могла сравниться с капитаном Воробьём, но убеждала себя, что обязана выдержать этот бой, не то мы оба могли оказаться на свободе, правда, с петлёй на шее. Однако Фердинанд не оправдал ни ожиданий Джека, ни моих опасений — про нас словно бы забыли. Прошло около двух дней, а единственным посетителем был солдат, что дважды приносил полведра воды и остатки похлёбки, от которой нутро сводило сильнее, чем от голода. Всё снова пошло не по плану. Воробей, если и переживал, то виду не подавал, да ещё умудрялся и меня ободрять между делом.

В дневную вахту второго дня заключения и первого дня «одиночества» пришла непогода, пустился густой шумный дождь, и карцер тут же заполнил навязчивый запах сырости. Ощутимо похолодало, промозглый воздух дразнил нос и царапал горло. Порой в щелях посвистывал сквозняк, от которого негде было укрыться. На третий день я проснулась задолго до утренней полувахты — с головной болью и раздражением ко всему, что движется. Фонарь догорал. Джек мирно сопел у переборки, некому было прогонять мою хандру. Даже стало стыдно, что я ждала ободряющих речей как чего-то обязательного. Но пока их не было, вернулись мрачные настроения. Может, всё дело было вовсе не в чёрной метке и её проклятье? На каждом шагу кэпу сопутствовала неудача, да, — и я была рядом. Так, может, всё было, как и предупреждали обычаи, из-за бабы на корабле? В конце концов именно мне взбрела в голову идея тащиться на тот водопад…

Вскоре после восьмичасовых склянок в карцер заглянул караульный, будто бы только затем, чтобы удостовериться, что мы ещё там: он поглядел сначала на меня, потом на капитана и, шмыгнув носом, тут же ушёл. Воробей, которого разбудил скрип засовов, лениво потянулся, а затем перевёл на меня сонный взгляд:

— Кажется, к нам снова будут гости… — Я раздражённо фыркнула. Джек принялся почёсывать заспанную щёку и, зевнув, добавил с шутливой серьёзностью: — Ну или мы ему всё-таки надоели, и он решил нас вздёрнуть.

— Я от него тоже не в восторге, но вздёрнуть почему-то не могу! — ехидно выплюнула я и тут же закашлялась, заглушая весёлый смех Воробья.

Его опасливый взгляд задержался на мне.

— В тебе непривычно много яда, дорогуша, ты в порядке?

Я искоса глянула на него и подавила приступ кашля.

— В полном, — отмахнулась я, — просто уже заработала аллергию на это место.

Кэп продолжал глядеть на меня сквозь недоверчивый прищур. Я выдавила слабую улыбку и слегка пожала плечами.

— Вообще-то, — бодро начал Джекки, — в заключении есть своё…

С лязгом и грохотом открылся засов на двери карцера. Вошли двое солдат, разгоняя полумрак ярким фонарём, на который мне захотелось зашипеть, как разгневанной змее. Солдат с фонарём замер у входа, а другой принялся суетливо отпирать замок на Джековой камере. Несколько секунд мы с кэпом с любопытством наблюдали за его попытками, затем обернулись, встречаясь насторожёнными взглядами. Джек вдруг выразительно вскинул брови, призывая моё внимание, и, скосив глаза, принялся щуриться и активно двигать бровями, в остальном при этом сохраняя невозмутимость. Поймав взглядом неуклюже заткнутый за пояс пистолет на портупее солдата, я неуверенно кивнула. Замок наконец открылся, скрипнув ржавым механизмом. Воробей покорно дождался, пока ему наденут кандалы, и неторопливо вышел, а, когда солдат попытался ногой толкнуть решётку двери, кэп словно из-за крена качнулся и повалился на солдата, припечатывая его к моей клетке. Солдат быстро опомнился и грубым толчком спровадил Воробья прочь из карцера. А в моей руке остался его пистолет. Хлопнул засов. Я вытащила руку из-за спины и удивлённо взглянула на оружие, будто ожидая какого-то ответа.

Но не только ответов, а даже хоть каких-нибудь признаков жизни пришлось ждать до позднего вечера. За это время мозг успел перебрать все варианты долгого отсутствия Джека: от «сбежал» до «пенькового галстука». К счастью, тяжесть в голове набрала силу и утопила меня на глубине беспорядочного сна. От грохота засовов я испуганно подскочила. С губ сорвался выдох облегчения: капитан Воробей вернулся спокойной походкой, будто не в карцер, а в собственную каюту, даже отвесил ироничный поклон караульному. С ним пришла свежесть бриза и дождя.

— Ну? — я впилась в решётку, не сводя с Джека лихорадочно блестящих глаз. Вальяжное умиротворение на лице кэпа медленно сменяла задумчивость, с каждой секундой становясь всё более мрачной. — В чём дело? — сиплый голос взволнованно дрогнул.

Воробей обернулся ко мне с отрешённостью, затем тряхнул головой, изгибая бровь.

— Весьма любопытно… — протянул он.

— Где ты был?

— У грот-мачты, — кэп принялся потирать запястья. — Большую часть времени.

— Они привязали тебя там на весь день?! — ужаснулась я.

— Вот и я говорю, очевидная глупость, — кивнул Джек, а затем начал прохаживаться по камере, разминая замлевшие суставы. — По-моему, любой толковый капитан знает, что палуба — отличный источник сведений…

Я склонила голову набок.

— То есть оно того стоило?

— Сейчас расскажу, — растянул Воробей довольную и многообещающую улыбку.

***

Солдат, то и дело поправляя сползающую портупею, выволок Джека наверх, рывком распахнул двери пассажирской каюты, где ранее обитал Уитлокк, и втолкнул пирата в отсек. Капитан Фердинанд за столом нервно подпрыгнул, вскидывая голову. Взгляд Воробья описал неровную окружность, задержался на стене со вскрытым тайником и вернулся к капитану. Тот, передёрнув плечами, махнул рукой, и солдат вышел. В каюте воцарилась тишина, и, с виду, Фердинанду было в ней куда более неуютно, чем его пленнику. Джек развёл руками под звон цепей и вопросительно приподнял брови.

— Я хочу знать всё про книгу, что вы забрали отсюда, — заявил Фердинанд.

Кэп задумчиво поморщился.

— Не могли бы вы уточнить, про какую именно, поскольку здесь была целая библиотека. — Его показная учтивость была скорее издёвкой, чем жестом вежливости, и это заставляло Фердинанда то и дело презрительно кривить губы.

Он вскинул руку в сторону, на тайник, и процедил:

— Вот про эту.

Джек медленно повернул сначала голову, затем обернулся всем телом и вразвалочку направился к разломанной стене. Взгляд со сдержанным любопытством, как у учёного мужа, изучал покрытую пылью нишу и раскуроченные доски, пока пальцы задумчиво перебирали по воздуху.

Фердинанд шумно выпустил воздух через ноздри.

— Не вздумай мне лгать. — Кэп обернулся, непонимающе приподнимая брови. — Я послал людей на твой корабль, её отыщут, и я всё узнаю сам, — резким тоном предупредил Фердинанд.

Воробей развёл руками со спокойной улыбкой:

— Тогда и нет нужды спрашивать, разве нет? — Он повёл глазами и слегка дёрнул указательным пальцем. — Если только вы не сомневаетесь в собственных силах и не хотите узнать хоть что-нибудь. На всякий случай. — На лице Фердинанда нервно дёрнулись желваки, маленькие глаза почти скрылись под нависшими бровями. Джек продолжил доброжелательное рассуждение: — А значит, я могу выдать любую ложь за правду, водя вас за нос очень долго и тем самым отсрочивая своё повешение, которое вам не терпится исполнить.

Капитан Фердинанд надменно хмыкнул.

— Самоуверенная догадка, Воробей.

— Возможно, — согласился Джек, — но я, пожалуй, рискну. Либо, — его глаза подсветила смелая дерзость, — мы можем заключить сделку. Я рассказываю про книгу, а затем ухожу на своём корабле со своими людьми, а вы забираете себе флейт и людей с него… — Воробей осёкся, спохватываясь, и задумчиво приложил палец к губам. Его лицо помрачнело от разочарования. — Хотя, думаю, это всё же стоит обсудить с капитаном Мэрисом, — заметил он и тут же воткнул в Фердинанда любопытный взгляд: — Кстати, где же он? Он не против, что вы беседуете в его каюте на его корабле с его пленником, которого он намерен доставить в публичный суд? Мы ведь так и сговориться можем, правда? — хохотнул Воробей.

Лицо Фердинанда исказила холодная ухмылка:

— Или я могу запытать тебя и твою подружку до смерти, — кто-то из вас обязательно проговорится.

— Да, но как же тогда суд капитана Мэриса? — Джек принялся обеспокоенно качать головой.

После вежливого, хоть и торопливого стука в каюту вошёл сэр Уитлокк и тут же растерянно замер.

— Капитан? — Он перевёл удивлённый взгляд с улыбающегося Джека Воробья на Фердинанда. — Не знал, что вы снова устраиваете допрос.

Фердинанд раздражённо повёл глазами.

— Это не ваша забота, — он оскалился в почтительной улыбке, — не стал вас беспокоить.

— А вы весьма вовремя! — обрадовался Воробей. Он энергично взмахнул руками и подался к Джеймсу: — Мы тут обсуждаем грядущий суд, и я подумал, почему бы судьёй не выступить сэру Уитлокку? Старшему, разумеется. Он ведь может, правда? — пират засветился неуместной улыбкой.

— В отсутствие судьи, да, — неохотно отозвался Уитлокк.

Джек Воробей круто обернулся и обрушил на Фердинанда воодушевлённую тираду:

— Тогда, думаю, Порт-Нассау стал бы прекрасным местом, разве нет? Губернатор бы воздал по заслугам тем, кто угрожал жизни его драгоценного сына. Жаль, конечно, мы так и не дождались ответа на требование выкупа. — Его брови собрались разочарованной дугой, голос опал: — Мне кажется, с ценой в пятьдесят тысяч я продешевил…

Фердинанд резко подался вперёд, так что локти звонко стукнули о столешницу:

— Ты потребовал пятьдесят тысяч с губернатора Уитлокка?

— Собирался, но тут, так некстати, объявились вы.

— И ты рассчитывал получить эти деньги? — взгляд капитана — острый и подозрительный — коснулся Воробья, как приставленный штык.

— А почему бы и нет? — недоумённо развёл руками пират. — Мы с сэром, — кивнул он на Уитлокка, — сошлись во мнении, что цена справедливая и губернатора не уязвит. Отличный улов, согласитесь? —Фердинанд опустил голову и слегка кивнул. — Нынче даже каперы с призов получают за сезон в разы меньше, вот и приходится искать иные пути обогащения. Я был любезен с пленниками, потому что пассажир стоит в пять раз больше груза в трюмах, а места занимает меньше. — Губы Фердинанда поджались, нос нервно дёрнулся. Джек Воробей поинтересовался: — Весьма удобно, не считаете?

Взгляд допрашивающего капитана задержался на сэре Уитлокке, глаза чуть прищурились. Фердинанд негромко цыкнул и, взглянув на Воробья, вздёрнул подбородок:

— Тогда зачем тебе нужна эта книга?

— Она мне и не нужна.

Джеймс впервые заинтересованно покосился на Джека, но промолчал, уступая слово Фердинанду:

— Ты искал книгу, которая тебе не нужна?

Пират ответил тяжёлым вздохом, поводя глазами.

— Я искал книгу, которая должна была быть на том корабле и в которой содержались бы некие, эм, языческие тексты. Но та книга, которую мы нашли здесь, оказалась пуста. И какая мне надобность в книге, в которой нет ничего, даже если она действительно на том корабле, где и должна была быть?

— Языческие тексты? — тон Фердинанда очистился от показной надменности.

Джеймс Уитлокк покачал головой и даже позволил себе усмехнуться:

— Бога ради, капитан, неужели вы всерьёз этим заинтересованы?

— Сэр, не вмешивайтесь, пожалуйста, — раздражённо бросил Фердинанд и, воткнув в Джека требовательный взгляд, вскинул брови.

— Согласно слухам, в книге пророчества, обряды и языческие заклинания. — Фердинанд презрительно фыркнул. — На все случаи жизни, — добавил Воробей. — Мне она нужна была исключительно в целях обогащения…

— Решил наколдовать себе золота? — ухмыльнулся дознаватель.

Воробей подавился усмешкой, хлопнул себя по губам, но не удержался и зашёлся заливистым хохотом на добрых полминуты. Фердинанд всё это время в упор глядел на него, а Уитлокк переводил взгляд с него на пирата и обратно.

— Нет, нет, — наконец выдавил кэп сквозь смех, поднимая руки, — конечно, нет. Вы это всерьёз? Верите в алхимию? — Джек укоризненно покачал головой. — Необычно для офицера королевского флота, — заметил кэп. — Заклинания могут даровать нематериальное — страх, удачу, храбрость, защиту от опасностей, вроде даже тайную смерть… — Повисла внезапная пауза. Воробей успел поймать быстрый взгляд, что Фердинанд бросил на Уитлокка. Дёрнув бровью, Джек продолжил: — Для меня её ценность только в той сумме, что мне бы заплатили за неё в каком-нибудь племени на островах. Сэр Уитлокк, — он слегка поклонился Джеймсу, — должен был стать моим главным призом, а эта книга лишь подвернулась по случаю.

Уитлокк недоверчиво хмыкнул. Кэп обернулся к нему с ярким недовольством в глазах.

— Мисс Диана так хотела отыскать её, будто от неё зависела твоя жизнь, — заметил Джеймс.

— С чего бы ей гореть таким желанием?

— Да потому что!.. — Уитлокк осёкся и раздражённо взмахнул рукой.

Воробей многозначительно ахнул, а затем растянул насмешливую улыбку:

— Вы всё ещё верите, что она лишь орудие в моих руках? Ей-богу, сэр, вы меня разочаровали вашей недальновидностью. — Джек умолк на секунду и продолжил с выразительностью: — Не замечаете даже самого важного и очевидного, что прямо перед вашим носом.

Даже сквозь возмущение Джеймс заметил красноречивый взгляд пирата, что будто пытался сказать больше, чем говорили слова.

— О чём ты… — начал было Уитлокк, как Фердинанд резко перебил его:

— Надеюсь, ты хорошо подумал над сказанным, — Джек встрепенулся, оборачиваясь, — потому что я проверю каждое твоё слово, и, если ты солгал, то…

— Что? — развёл кэп руками. — Повесите меня? Вы не очень-то изобретательны, — недовольно цыкнул он. Лицо Фердинанда озарила вспышка гнева, но он только скребанул ногтями по столу. — Да и в любом случае, чтобы проверить каждое моё слово и затем вздёрнуть, если я солгал, придётся идти следом за «Королевской ланью» или взять её под своё командование. Я несколько позабыл устои, адмиралы на флоте всё ещё отдают такие приказы? — Воробей переводил пытливый взгляд с Фердинанда на Уитлокка, ожидая, кто же ему ответит первым.

— Что ты несёшь? — выплюнул капитан. — Ты вообще в своём уме?

— Почти, — спокойно отозвался Джек. — У меня появилось свободное время для размышлений, и я любезно делюсь своими умозаключениями.

Уитлокк устало вздохнул, закатывая глаза, и шагнул ближе, обращаясь к Фердинанду:

— Капитан, оставьте его, он явно издевается…

Воробей вздохнул и пробормотал:

— Что поделать, если среди всех в этой каюте я наименее похож на идиота…

Уитлокк тут же развернулся к нему с недоумением, а Фердинанд вскочил из-за стола. Его громкий голос болезненно ударил по ушам всех в каюте:

— Не прекратишь комедию, и я!..

— Да бросьте! — оборвал его Джек, отмахиваясь. — Я имел достаточно дел с королевским флотом и потому знаю, что без приказа или решения суда капитан корабля не может вершить казнь, а то это уже смахивает на убийство, а это, в свою очередь, слишком низко для офицеров, разве нет? А за главного здесь вроде капитан Мэрис. Так что вы сделаете, капитан? — под усами сверкнула издевательская насмешка, в глазах полыхнуло дерзкое пламя. Фердинанд, — выпучив глаза и водя челюстью, — шумно сопел, будто разучился говорить. Кэп кивнул на Уитлокка и холодно усмехнулся: — Даже он не верит, что вы способны принимать хоть какие-то решения, да и беседы с вами то ещё удовольствие…

— Закрой рот! — рявкнул Фердинанд, рванув к Воробью. Тот отступил на шаг с показным спокойствием. Чтобы глядеть капитану в глаза, ему пришлось слегка запрокинуть голову, но даже в этом пират показал свою гордость. — Так, значит, в книге ничего нет? — процедил Фердинанд. — Чудесно! Тогда я сожгу её вместе с твоим кораблём.

— Сэр, вы не имеете…

— Не вам решать, Уитлокк!

Джек подскочил к Фердинанду с яростью раздразнённого льва, хватанул за грудки и тут же зашвырнул в гакаборт, так что тот едва не вылетел в окно.

— Отправляйся в Глотку Дьявола танцевать с Джеком Кетчем! — послал Воробей ему вслед с энергичностью колдуна, что творит жутчайшее проклятье.

Уитлокк так и не шевельнулся, пока Фердинанд собирал вместе ноги и неуклюже поднимался по борту. Обернувшись и наткнувшись на разгневанный, но уверенный взгляд Воробья, он несколько секунд беззвучно хлопал ртом.

— Эй, за дверью! — его голос сорвался в истеричные ноты. — Солдат! — Фердинанд одёрнул мундир и, тяжело дыша, выплюнул приказ: — Приковать его к грот-мачте, и чтобы до заката ни капли воды не получил!

Джек Воробей не сказал ни слова, но после себя оставил снисходительную усмешку. Уитлокк, что задержался в каюте, провожал его непонимающим взглядом и, прежде чем захлопнулась дверь, с чем-то обратился к Фердинанду. Пирата приковали у колонны грот-мачты с явным намерением устроить пытку под жарким карибским солнцем. Но в этот день погода по-своему решила сыграть ему на руку: солнце скрылось ещё до полудня, и вместо обжигающих лучей его накрыло густым дождём на полдня, а после — промозглым ветром с хлёсткими порывами. Отбивая пяткой мотив любимых песен, Джек поглядывал по сторонам, провожал офицеров цепкими взглядами, присматривался к солдатам и всем своим видом ни разу не позволил выглядывающему порой в приоткрытую дверь Фердинанду увидеть в нём страдающего пленника.

— Знаете, это опасные воды, — заговорил Воробей, когда мимо проходил сэр Уитлокк. Тот оглянулся. — Вам бы стоило рассказать, где потерялся сопровождавший вас корабль… — посоветовал кэп.

— Мы как раз идём к нему навстречу, — заверил Джеймс.

Воробей покачал головой:

— Нет, не идёте.

— С чего вы взяли?

Кэп подвёл глаза кверху, Джеймс вслед за его взглядом запрокинул голову к парусам.

— С восточным пассатом в парусах лечь на обратный курс и встретиться с идущим следом кораблём — вопрос пары дней. А судя по тому, как ползёт тень, мы идём на юг. Вы не сильны в морской науке, да? — сочувственно предположил Воробей. Уитлокк взглянул на него с насторожённостью. Джек подался вперёд и вполголоса проговорил: — Я бы на вашем месте выяснил причину беспокойства лейтенантов.

***

В карцере воцарилась тишина. Усевшись у борта, я терпеливо ждала, что Джек продолжит, хотя бы объяснит свою неуместную радость поначалу. Он же замер посреди камеры; отстранённый взгляд застыл на тусклом фонаре, словно, пережив этот день почти заново, кэп открыл для себя в нём что-то новое и хотел неторопливо разобраться. Мои же попытки были тщетны: меня то и дело пробирала дрожь, в голове держалось, что Джек провёл весь день под дождём и ветром, так что нам обоим не помешал бы горячий ром, сытный ужин и уютные кресла у камина. Или хотя бы мягкий пляж в спокойный солнечный день, чтобы, прогревшись под лучами до самых косточек, лениво переползти под пальмы и позволить тёплому бризу гладить пропечённую кожу и забавляться с волосами… Мечты о простом умиротворении, что сейчас казалось раем, увлекли, оторвали от реальности. Я уткнулась взглядом в капитана, губы тронула улыбка, и отчего-то на душе потеплело, будто фантазия оказалась достаточно мощной, чтоб согреть.

Наконец, когда я потеряла всякую надежду на разговор, Джек поднял голову. От его серьёзного взгляда, взгляда, который будто ждал от меня чего-то, на спине выступил холодный пот. Мелькнула мысль, что именно с таким взглядом капитан бы стал объявлять смертный приговор.

— Тебе не кажется странным, что в открытом море, где редко увидишь парус, нас так удачно нашёл боевой корабль, а? Мановар не нашёл, хотя шёл следом.

Я неровно вдохнула.

— Думаешь, это всё-таки не просто «любопытная редкость»?

Кэп подвёл глаза кверху, словно надеялся разглядеть что-то сквозь палубы.

— Капитан Мэрис куда-то запропастился, — сообщил он ровным тоном. Я невольно проследила за его взглядом. — Вроде как отбыл вчера на рассвете на «Преданный», дабы старший лейтенант, что приглядывает за кораблём, сумел написать верный отчёт… — Джек резко глянул на меня; его глаза сошлись в недоверчивом прищуре. — Да только вот после его так никто и не видел. — Его левая бровь изогнулась. — Не житие же они там пишут, верно, мисси?

Я кивнула, скорее машинально, чем осознанно, а потом задумчиво почесала бровь.

— Не понимаю, к чему ты клонишь. Он же капитан…

Воробей шаркнул ногой, круто оборачиваясь.

— Знаешь, почему ты так славно справилась с ролью диверсанта? — Мои губы дрогнули от смущённой улыбки, да и ответ пирату вряд ли был нужен. Он подался вперёд и вкрадчиво пояснил: — Привычка. У тебя их ещё нет. — Радость мигом улетучилась, я насупилась, шумно засопела, а Джек ободряюще усмехнулся: — Это хорошо. — Он широко вскинул руки и принялся охотно объяснять: — Ты можешь натянуть на Джошами Гиббса адмиральский сюртук, дать ему какой-нибудь красивый титул, но стоит ему открыть рот, как станет ясно, что это старый добрый любитель выпить, а не адмирал. — Кэп взмахнул рукой, выразительно округлив глаза: — То же самое с губернаторским сынком, например: он может очень постараться, чтобы сойти за пирата, но выдаст себя мелочью, о которой даже не подумает. Такова сила привычки, — важным тоном подытожил Воробей. — Королевский офицер записывает каждый свой шаг в судовой журнал, кланяется всем подряд и вряд ли возмутится словам: «Отправляйся в Глотку Дьявола танцевать с Джеком Кетчем». — Мне прилетел долгий взгляд, предвосхищающий главный посыл всего монолога. — А капитан Фердинанд — понял, — голос Джека прозвучал мягко и негромко, с обманчивым спокойствием, так что мне понадобилось несколько секунд тишины, чтобы опомниться и непонимающе поморщиться. Воробей же, шумно вздохнув, выпятил губу; его взгляд, как по спирали, поднялся к фонарю и застыл на танцующем пламени. — Учитывая ситуацию и ряд его других прегрешений, я с сожалением должен сделать вывод, что нас с тобой, мисси, занесло сюда совсем не попутным ветром, — задумчивым тоном проговорил Джекки.

Этот тон навевал беспокойство, но в отяжелевшей голове не было ни одной трезвой извилины, способной из всего вышесказанного сделать хоть какой-то вывод — пусть даже неправильный. Поняв, что никакого Джека Кетча тоже не знаю, я подняла на капитана Воробья смятённый взгляд.

— А можно пояснить простым языком? Без интриг… и всего такого.

Кэп тряхнул головой и, глянув на меня с мягкой снисходительностью, снова вздохнул.

— Интригой тут и не пахнет, дорогуша, здесь уже вполне зрелый заговор убийц. И вся наша славная компания — лишние свидетели, которых, очевидно, скоро постигнет участь капитана Мэриса. Мерзавец! — Джек шибанул кулаком дверь карцера, отчего я нервно подпрыгнула. — Мы ему ведь даже подыграли! — И этот факт его будто бы заботил куда больше, чем сам вышеозначенный заговор.

Я с неохотой поднялась и, вставив руки в решётку, повисла на ней.

— Прости, но я всё равно мало что понимаю, — негромко призналась я. — Если все мы — свидетели, то против кого этот заговор?

— Попробуй угадать. — Пиратские глаза хитро заблестели, как в те моменты, когда Джек подкидывал мне очередную загадку с чтением карт. — А заодно и то, кому это выгодно, — добавил кэп. Подойдя к решётке, он примостил на ней локоть, уткнул взгляд в темноту под палубой и с праздным видом принялся загибать пальцы: — Вот что мы имеем: губернаторский сынок на борту одного корабля, другой корабль охраны, который так некстати отстал, и третий корабль, который так кстати подоспел. Корабль, капитан которого не чтит уставов флота, но чудно ладит с пиратскими обычаями. — Под усами расцвела самодовольная улыбка; кэп повернул голову, заставляя меня краснеть под озорным взглядом. — Теперь смекаешь?

— Хочешь сказать, — неуверенно начала я, — Фердинанд — пират?

Кэп дёрнул рукой.

— Полагаю, капер всё же, но… — Он многозначительно повёл глазами.

Теперь настал мой черёд сверлить взглядом палубу над головой.

— И это плохо? — покосилась я на Джека.

Воробей почёсывал подбородок, порой щурясь, а через пару секунд недовольно искривил губы.

— В иной ситуации это бы могло сыграть нам на руку, но сейчас, — он хмыкнул, — судя по примеру капитана Мэриса, совсем наоборот. — Пират прошёлся по камере, а затем замер лицом ко мне в позе задумчивого капитана: заведя руки за спину и чуть вздёрнув подбородок. — Два морских пса наткнулись на одну кость, но один искал её долго и упорно, а второго… эм… натравили.

— Натравили?.. — протянула я. — Фердинанд не спасал «Королевскую лань», а хотел напасть? По приказу?..

— Губернатора Порт-Нассау, — выразительно кивнул Джек Воробей. — Думаю, он предпочёл оплакивать своего героически погибшего сына, чем всю жизнь стыдиться его. — Его взгляд скользнул в сторону трюма и красноречиво сверкнул. — А заодно прибрать к рукам золотишко, которое, как известно, никогда не бывает лишним.

— Чушь какая-то! — фыркнула я, качая головой.

— Отчего же? — возмутился Джек, выпячивая грудь. — Это, конечно, не несметные богатства, но хватит даже на военный бриг. Не каждый может похвастаться лич…

— Нет, — перебила я, — губернатор Порт-Нассау, отец Уитлокка? — Я воткнула в капитана скептичный взгляд. — Решил убить его?

Воробей приподнял брови, разводя руками, и, качнув головой, ответил:

— Видимо, посмертная слава приятнее пожизненного позора.

Далеко не сразу мозг начал соображать, что кэп говорит на полном серьёзе, не сразу я прониклась его беспокойством и ещё дольше не понимала, о чём оно на самом деле. Джекки явно переживал не о судьбе Уитлокка, а о том, как эта судьба повлияет на самого капитана Воробья. Моим же первым порывом было желание помешать планам Фердинанда — и не с заделом на будущее, а просто чтобы спасти человека, — помешать самым наивным образом: крикнуть что-то вроде «Не смейте его трогать! Я не позволю!» и ждать, пока ко мне прислушаются. Ждать пришлось бы долго, из карцера нелегко докричаться, как и поставить ультиматум. Словом, выбора особо не было — во всяком случае так казалось затуманенному разуму и безрадостно звучащему внутреннему голосу.

— А где пистолет? — вдруг прорвался сквозь навалившуюся тяжесть бодрый голос пирата. Я вытащила оружие из сапога и с хмурым видом вручила Джеку. — Угу, чудно! — обрадовался он, будто получил непосредственно ключ от карцера.

Я недоверчиво изогнула бровь.

— И чем нам поможет один пистолет с одной пулей? — поинтересовалась я тоном заядлого скептика.

Кэп послал мне укоризненный взгляд.

— Цыпа, прояви чуть больше воодушевления. — Он взмахнул рукой, так что ствол едва не звякнул по решётке. — У нас есть оружие! Нужен только благоприятный момент, смекаешь?

Его улыбка, сдобренная ободряющим коварством, меня не тронула. Из груди выбрался тяжёлый, чуть сиплый вздох; я скрестила руки на груди и, уложив голову на решётку, заговорила с нарочитой отстранённостью:

— И какой же? Когда на корабле вымрут все, кроме единственного человека, который зачем-то спустится сюда, у которого будут ключи и который под угрозой одного выстрела откроет решётки?

— Ты снова язвишь, — с лёгкой обидой заметил Джекки.

Я двинула плечом, взгляд съехал к капитанской тени.

— Да нет, говорю как есть: от этого пистолета никакого толку, пока мы тут как мартышки в клетке.

Несколько секунд стояла тишина. Кэп приглядывался ко мне с такой тщательностью, что будто и его взгляд можно было не только увидеть, но даже потрогать. А мне было лень поднимать глаза, голове удобно лежалось на прохладном перекрестии прутьев.

— У тебя неважный вид.

— Да, я тоже заметила.

— Зараза… — шикнул Воробей.

— Настолько неважный? — усмехнулась я, невольно переводя на него взгляд.

Он весело хмыкнул, а затем злобно зыркнул куда-то вверх, запрокидывая голову:

— Печально, что моё проклятье не распространяется на этих господ. — Негодующе дёрнулся капитанский ус. — Было бы весьма кстати.

— Тогда это бы не было проклятье неудачи, — отозвалась я. Джекки в ответ тут же недовольно цыкнул, взгляд резко съехал ко мне. Настроение давно ушло в минус, я вполне имела право позанудствовать, да и бодрость пиратского духа в противовес моей мрачности казалась какой-то неуместной, будто заключение воспринимала всерьёз только я. — И вообще всё так глупо! — голос зазвенел от возмущения и раздражения. — Попасться у самого финиша! Всё неплохо складывалось вроде, а теперь… Столько времени потеряли! Уже бы, наверное, до Тортуги добрались, но нет — сидим тут, мартышки, и даже без орехов. И всё из-за дурацкой женской прихоти. Вздумалось же!.. — Я со злости пнула решётку и тут же взвыла, так как покоящаяся на прутьях голова загудела не хуже тревожного колокола.

 А затем вдогонку прилетела пиратская невозмутимость с лаконичным:

— Ага.

— Ага? — я круто обернулась, брови съехали к переносице.

Джек принялся по новой завязывать перчатку, что защищала правую ладонь, и попутно наслаждаться моим возмущённым сопением.

— Да, — кивнул он, — согласен, — это твоя вина.

Мои глаза сошлись в насторожённом прищуре, я шагнула чуть ближе.

— Моя?

Скрупулёзный взгляд кэпа изучал тонкие ремешки перчатки, будто они крепились не простым узлом, а целой системой искусных застёжек.

— Ну да, — бросил Воробей, — ты всё правильно рассудила, признание вины — тоже хороший ход. — Он глянул на меня и, качнув головой, по-дружески заметил: — Правда, сейчас бесполезный.

— А-а-а, — протянула я, кивая, — ясно, это тактика такая — не разубедить напрямую, а подтвердить с правильным намёком?

— Вовсе нет, — тут же отозвался Джек и продолжил только после того, как, не торопясь, затянул завязки и удостоверился, что мягкая кожа перчатки легла, как следует. Обернувшись ко мне с исключительной серьёзностью на лице, он слегка приподнял плечи: — Зачем мне тебя разубеждать? Я вообще не очень люблю споры с женщинами, ибо это бесполезно. И не всегда безопасно.

Мои губы расплылись в улыбке, потому что, несмотря на деловой тон и важный вид, глаза Джека Воробья излучали задор и лукавство — то ли подкрепляя иронию между строк, то ли подслащивая горькую пилюлю.

Я рассеянно потопталась на месте и уселась у решётки, позволяя отяжелевшим векам порой опускаться, а пират всё никак не мог решить, куда лучше запихнуть драгоценный пистолет. Разум воспользовался наступившей тишиной и подбросил новый клубок спутанных мыслей, с которыми можно было позабавиться и подкинуть углей в костёр отчаяния. Удивительно, но после всех видов закалок, что обрушила на меня пиратская стезя, я всё ещё не превратилась в кусок чёрствого сухаря и была искренне напугана открывшимися обстоятельствами. Отчаяние из-за нашего безвыходного положения попеременно уступало место чувству вины перед Уитлокком, и появилось оно куда раньше и не было тем странным порывом сожалений или явления с повинной перед умирающим — только потому, что он умирающий, мол, стоит поторопиться, очистить совесть, а то потом уже будет не с руки… Нет, от этого факта голос совести лишь зазвучал категоричнее. Несмотря на все подлости, на всё, с чем ему пришлось столкнуться из-за меня, Джеймс всё ещё пытался мне как-то помочь и отстоять мои интересы, какими бы ошибочными он их ни видел. В какой-то момент это даже вызвало злость: как можно быть таким упёртым, как можно так настойчиво тянуть кого-то на свою «праведную» сторону, сколько бы тебя ни пытались оттолкнуть?! Захотелось прорваться с боем на палубу, вскрыть заговор, воздать всем по заслугам — и только затем, чтобы в следующий миг обрушить на Уитлокка праведный гнев: «Всё ещё судишь людей по их отношениям с законом? Как можно быть таким наивным!». Хотя уж кто бы говорил… Определялось ли благородство происхождением или нет, стоя перед воображаемым Джеймсом, я чувствовала себя действительно бесчестной пираткой.

Взгляд съехал в сторону. Джек уселся в позу йога посреди камеры, уложил руки на колени и прикрыл глаза — довольный и беззаботный. Хотя бы с виду. Вряд ли у него не было плана, пусть даже и совершенно сумасбродного, но который бы сработал именно потому, что ему следовал безумец.

— Уитлокк приходил ко мне, — едва слышно подала я голос. Джек приоткрыл один глаз. — Предлагал помощь. Ну… мне так показалось. — Я в сомнениях поджала губы, нерешительный взгляд уткнулся в палубу. — Может, его удастся подговорить и он выпустит нас, и, если улучить благоприятный момент, то, возможно… ну, мы сможем тайком перебраться на «Жемчужину», а потом, — я робко пожала плечами, — уйти от погони.

Джекки молчал, и по его молчанию было неясно, почему именно. Я с опаской подняла на него глаза. Кэп слегка прищурился, пальцы пристукнули по колену, послышалось задумчивое «Хм», и он подался вперёд.

— Чертовски хороший план. — Мои глаза удивлённо округлились, я даже вздрогнула от неожиданности, ибо искренне сомневалась, что в последние дни способна на что-то дельное. — И ты знаешь, как его убедить? — уточнил Воробей тоном, куда больше похожим на утверждение.

— Учитывая новые подробности?.. — протянула я. — Думаю, да. — И нехотя добавила: — Если успею.

Брови кэпа сползли к переносице, взгляд заметно помрачнел.

— М-да, если успеешь… — Джек качнул головой, верхняя губа недовольно скривилась. — Да вот только, боюсь, если этот сэр всё же не идиот и не столь недальновиден, как Мэрис, тайком уже ничего не решить. Фердинанд слишком жаден, чтобы отпустить и его, и золото, а губернатор, кажется, был не так уж и щедр в оплате.

— И ещё ему для чего-то сдалась твоя книга, — участливо добавила я. В ответ прилетела колкая улыбка саркастичной благодарности. — О чёрт!.. — застонала я, закатывая глаза. — Ещё ведь «Преданный» с забором из орудий…

— За «Жемчужиной» ему всё равно не угнаться, — отмахнулся кэп.

Я растерянно моргнула.

— То есть, думаешь, стоит рискнуть?

— Думаю, — вздохнул пират и красноречиво приподнял брови, — выбор небогат, дорогуша.

Я понимающе кивнула, правда, скорее по инерции, и привалилась к решётке.

— Извини, я сейчас в каждом своём слове сомневаюсь, поэтому никак не могу принять, что тебя обычно такие планы — с кучей условностей и множеством если — вполне устраивают. Я так не умею. — Губы сами растянули неуместно счастливую улыбку. — Всё-таки это ты у нас капитан Джек Воробей.

Джекки задумчиво хмыкнул и, кряхтя, как престарелый моряк, принялся менять позу, попутно бросив испытующее:

— Это сомнительный комплимент?

— Наверное… — пожала я плечами, прикрывая глаза. Голос зазвучал со спокойной иронией: — Не я же выкручивалась из дикого количества невообразимых ситуаций, не я раз сто сбегала из-за решётки и несколько раз с собственной казни, чтоб сейчас спокойно рассуждать о качестве планов побега.

— А кто тогда? — таким же тоном удивился Джек.

С губ сорвался тихий смешок.

— Ты уверовал в собственную ложь, — покачала я головой с дурашливым разочарованием.