"Звезды… Они так прекрасны, так совершенны. Но только не тогда, когда они на твоей коже и по глупости твоего соулмейта приносят только мучения. Черт, он что, не может не целовать всех подряд? Серьезно, что с ним (или ней) не так??" – думает Даня, печально смотря на вновь загорающуюся звезду на своей руке. Резко пронзающая все тело боль не дает ему больше проклинать своего нерадивого соулмейта. Она буквально выбивает из него все: мысли, дух, воздух. Заставляет кричать, срывать голос и позже просто скулить от ощущения, будто ломают все кости. По одной или все сразу – не разберешь. Вот только ломаются не кости, а душа.
Когда все проходит и остается только тянущая боль на задворках сознания, Даня встает и устало трет переносицу. Идет делать домашнюю работу, потому что это необходимо. Потому что так жизненно необходимо не думать о том, что большая часть звезд горит красным. О том, что осталось всего две. О том, что будет, если его соулмейт продолжит в том же духе. О том, что Даня его ненавидит за все это.
«Как же все хуево», – думает он, каждое утро надевая кофту с длинными рукавами.
Он просто чертовски устал чувствовать себя ТАК из-за человека, которого он даже не знает.
Поэтому, когда он узнает о том, что его родители и не родители ему вовсе, он даже не удивляется. Просто долго думает о том, насколько же сильно его ненавидит Вселенная.
Поэтому, когда он видит Ваню впервые, ему просто хочется пойти и приложиться пару раз головой о стену. Или приложить его. Потому что теперь Даня ненавидит Вселенную и всех в ней.
« – Ты что, ни разу не целовался?» – смеется Ваня.
« – А по мне не видно что ли? Или я теперь выгляжу как моральный урод? Ой, то есть как ты», – хочет ответить Даня, но молчит и просто качает головой.
Даня думает, что соулмейт Вани не целовался, поэтому он не понимает, насколько это херовое чувство. «Везет», – Даня завидует.
Ложась на диван тем вечером, он думает о том, что это ужасно несправедливо. Он хочет пойти и поцеловаться с кем-нибудь, лишь бы его соулмейт понял, насколько это больно. Но тогда останется только одна звезда. «И пропадет вся боль», – печально хмыкает он.
А потом все решается. У Эли тоже две звезды и Даня уверен, что в красный все окрасила она. Но он заебался думать обо всем и их поцелуй не приносит им ничего, кроме еще одной красной звезды. А Ваня, который находится за дверью, начинает задыхаться от боли. С немым криком на губах он отходит от двери и думает, что это просто совпадение. Что быть не может, чтобы Даня был его соулмейтом. Потому что это точно не Эля – проходили уже.
Ваня злился. Ваня кричал. Он ненавидел его и себя. Он знал, что Даня сделал это специально. Он знал, что Даня устал терпеть эту боль постоянно. Ваня не имел права говорить ему о связи. Он не имел права больше целоваться. Он не мог поступить так с Даней. Ведь на себя было уже плевать. Было плевать, хотя бы потому что он...
Ваня молчал об этом достаточно долго и это убивало его изнутри. Ваня видел, как Даня по ночам просыпается от кошмаров. Даня сдавленно кричит в подушку и вытирает слезы, думая, что его не видят. Им обоим очень хреново и виноват во всем Ваня. Он не может даже представить, насколько осколков разбита Данина душа.
А Даня боится ещё раз пережить эту боль. Не боится умереть. Боится той боли перед смертью. И с каждым днём всё больше и больше думает о том, что он должен закончить это первым. Первым поцеловать кого-то. Они все равно умрут, а так хоть Дане не придется чувствовать эту ломающую боль. Даня замечает, что его "брат" стал относится к нему ещё холоднее, чем раньше. Он думает: "А чем черт не шутит? Ване будет плевать, если он умрет, так почему бы не поцеловаться с ним?". Он думает, что, на самом деле, ему нравится Ваня. Возможно, он даже влюблен в него. Но какой в этом смысл, он же не его соулмейт? Мысль об этом вызывала у Дани истерический смех.
"Ну уж нет. Вселенная не настолько добра ко мне, чтобы человек, который мне нравится, был моим соулмейтом".
Даня решился. Это был самый обычный вторник. Школа, дом, домашка. Даня не знал зачем делает домашку. Возможно, чтобы Ваня мог списать. Ну или просто по привычке. В любом случае, доделав физику, он повернулся и посмотрел на Ваню. Он спал на своей кровати, раскинув ноги и руки в разные стороны.
"Тем лучше, что он спит. Не узнает о том, что его поцеловал я. У него же ещё две звёзды. Эхх, прости, его соулмейт..".
Даня медленно подошёл к Ване и заправил его волосы за ухо. Нежно провел кончиками пальцев по острой скуле. Остановившись пальцами около губ, он медленно наклонился и поцеловал его. Легко, почти невесомо. Даня почувствовал приятное тепло, медленно разливающееся по телу. Как ошпаренный, он отлетел от Вани и, закатав рукав, посмотрел на свое созвездие. Никакого красного, лишь золотой.
Даня бежал. Он не мог находиться рядом с Ваней. Хоть боль и прошла, но он помнил это ощущение. Его преследовало фантомное чувство боли. Он не мог перестать плакать.
"Знал ли Ваня? Что будет теперь? Я ненавижу его как соулмейта, но как человека люблю. Ебанный пиздец." – все это роилось у него в голове, как бешеные пчелы. Он не мог собраться и что-либо сделать.
Хотел умереть, а получилось вот как.
Ваня проснулся от этого поцелуя, но боялся открыть глаза. Боялся увидеть глаза Дани, когда он поймет. Он будет его ненавидеть. Когда за Даней захлопнулась дверь, Ваня все же открыл глаза. Ему было настолько плохо, что он не мог остановить накатывающую волнами истерику. Обретение соулмейта всегда прекрасное событие. Но что если ты знаешь, что он тебя ненавидит? И ты себя ненавидишь.
***
Они не виделись несколько дней. Даня не приходил домой, не появлялся в школе. А Ваня не вылазил из кровати все это время. Они боялись. Думали об одном и том же: "Что будет дальше?". И ни один не знал ответ.
Даня решил, что стоит вернуться домой. Стоит поговорить с Ваней. Стоит сделать хоть что-нибудь.
Даня тихо зашёл в комнату. Подошёл к кровати Вани. Он, видимо, только что уснул. Даня видел соленые дорожки на его щеках, и как трясется его губа от истерики. Дане было больно. Одна его часть хотела отомстить за все его страдания, но другая... Другая хотела защитить его от всего этого дерьма. Даня легко прикоснулся к его щеке и стёр слезы. Ваня от этого прикосновения резко открыл глаза и испуганно посмотрел на него.
"Извини за все", – дрожащим голосом произнес он.
Даня лишь покачал головой в знак согласия. Его рука так и осталась на щеке парня. А новые слезы уже собирались в глазах парней. Они боялись, что не примут.
"Я действительно люблю тебя", – тихо произнес Даня и сильно зажмурился. Слезы все же полились из глаз.
"Я тоже правда люблю тебя. Господи, какой же я еблан...", – Ваня весь дрожал от слез, что лились по щекам.
Они так и сидели неизвестно сколько времени. Но им было легче. Они знали, что их принимают и прощают. Они знали, что любят друг друга. Они знали, что не все будет гладко, но все хотя бы будет.