— Сука, блядь, хули тут так тесно?
Негромко, но с чувством ругался аврор, шедший под покровом ночи по Лютному переулку. Довольно смелое решение с его стороны – многие волшебники даже днем предпочитали обходить это место десятой дорогой. Да что уж там: он и сам не слишком горел желанием гулять по таким злачным местам. Как говорится, одна ошибка – и ты ошибся, и это еще мягко сказано; ходили слухи, что тех, кому не посчастливилось пропасть в местных закоулках, продавали на органы безумным ритуалистам, помешанных на магии крови, иеромантии и прочих не слишком законных отраслях магии.
Кажется, здесь. Он подошел к чудовищно маленькой мастерской, на которой гордо красовалась вряд ли старая, но совершенно точно лишенная всякого изящества вывеска, гласившая «Торгерсен и Сыновья». Тупейшее, по мнению мракоборца, название. Дедукция подсказывала ему, что вывеске не больше трех-четырех лет, и такая старомодность в его глазах выглядела совершенно неуместно. Прежде чем заглянуть непосредственно внутрь, он посмотрел в окна. Ничего особенного – бледный мерцающий свет свеч, готовых погаснуть в следующую же секунду, куча мятых листков, склянок и посредине всего этого беспорядка величественно возвышался стол для черчения. Да, похоже, это пункт назначения.
Не слишком церемонясь, он зашел внутрь и к свому вящему удивлению никого не заметил. Ни хозяина, ни пресловутых сыновей, ни клиентов – никого. Пустота. И он наверняка сейчас ушел бы, попутно матеря и этого, кем бы он ни был, Торгерсена, и Лютный, и начальство, и все свое аврорское бытие, пока не увидел, как из кухни? чертовой кухни? вываливается тощая, угловатая девчонка с кружкой кофе в руках и натянутыми на лоб гогглами. Судя по ее видку, больше свойственному голодному инферналу, нежели молодой девушке, кофе тек в ее жилах вместо крови порядка недели: мешки под глазами, в которые впору было складывать картошку, бумажно-бледная кожа и трясущиеся руки только подтверждали его догадку.
Она, в свою очередь, похоже, приняла его за свою галлюцинацию. Собрав глаза в кучу, она как-то совсем нечетко и отстраненно произнесла:
— Чем могу?..
Твою мамашу. Судя по жутчайшему скандинавскому акценту и относительной свежести вывески, эта идиотка и есть тот самый Торгерсен. Однако стоит перепроверить.
— Где хозяин?
В ее взгляде блеснуло абсолютное непонимание, чего этот человек вообще от нее хочет. По-хорошему, надо было бы послать его ко всем чертям, а ежели бы по доброй воле не ушел – швырнуть в него Инкарцеро и дать хорошего пинка под зад: местные обыватели разберутся. Но работы было много, и раз уж он пришел…
— Я хозяин. Чего надо?
Аврор, признаться, слегка опешил от тона девчонки напротив, но списал все на ее не самое лучшее, прямо скажем, физическое и моральное состояние, а посему вполне вежливо представился, продемонстрировав ей свое удостоверение:
— Дмитрий Морозов, мракоборец. А Вы, я полагаю?..
— Ирис Торгерсен. Основная специализация – руны и нумерология, — протягивая руку чеканит, как хорошо выученный урок. Она опустила свои гогглы и внимательно рассматривала таинственного пришельца. Каждый раз, когда Ирис меняла линзы, раздавался характерный щелчок.
В целом, осмотр не показал ничего особенного. Артефактами, как новогодняя елка, не обвешан – щелк! Магическое ядро тоже не вызывает подозрений – щелк! Состояние тела вполне удовлетворительное – щелк! Словом, обычный волшебник, коих сотни.
— Как Вас занесло сюда из России?
— Обмен кадрами.
Ирис флегматично пожала плечами и подошла к своему столу. Взяв лежавший на тумбочке неподалеку небольшой коробок, даже на почтительном расстоянии источающий весьма специфический табачный аромат, она дрожащими руками попыталась сделать самокрутку, но, как можно догадаться, у нее не получилось. Да, собственно, в таком состоянии и не получилось бы. Коробок перевернулся, рассыпав все свое содержимое, и это, в принципе, не вызвало у нее особенного удивления. Судя по всему, подобное происходит не впервые, и это даже вызывает у аврора жалость. Молодая, неглупая, а хоронит себя… здесь, в тесной мастерской в глубине Лютного.
— Вам помочь?
— Нет, спасибо, — она махнула головой, показывая гостю, что где-то здесь наверняка можно найти стул, на который можно присесть. — Выкладывайте.