Четыре раза, когда Лэнс угощал Кита кофе

Сегодня Лэнс проснулся раньше Кита. Не то чтобы он был ранней пташкой, совсем даже наоборот — они с Китом были любители поваляться подольше, но наглый солнечный луч, пробивающийся сквозь лёгкие занавески, пожирал своим радостным светом его глаза. Лэнс вздохнул и передвинулся по подушке чуть выше, аккуратно, медленно — на его плече, мирно посапывая, спал Кит. Лэнс заскользил по его лицу любовным взглядом. Взлохмаченные черные волосы, густые и удивительно мягкие, тонкий шрам на щеке — следствие неудачного падения с качелей в детстве, приоткрытые сейчас, чуть припухшие от бесконечных ночных поцелуев, розовые губы. Лэнс смотрел на него и чувствовал, как в груди разливается нежность. Он был влюблён в каждую черту Кита, каждый шрам, каждую родинку, каждый изгиб. В сильные руки и сложный характер. Иногда ему казалось, что это помешательство и не бывает так, не бывает, чтобы так долго вместе и до сих пор — трепет в груди.

Лэнс осторожно переложил голову Кита себе на грудь и начал медленно, почти невесомо поглаживать его по волосам. С тех пор, как они познакомились, он приготовил для Кита сотню чашек кофе, в кафе и дома, но самую первую он помнит лучше всего.

В тот день Кит впервые зашел в их кафе, и как только Лэнс увидел его, он мог поклясться — у него замерло сердце.

Лэнс всегда отлично разбирался в людях и атмосфере, он мог приготовить кофе «по особому случаю», щедрый на разнообразные ароматные добавки и сиропы. Гости были в восторге, он — лучший бариста в округе. Но тогда он задумчиво осматривал безымянного молодого парня, в укороченной красной куртке, преступно сильно обтягивающих черных джинсах и с мотоциклетным шлемом подмышкой. Чего он хотел?

Лэнс ухмыльнулся своим воспоминаниям, осторожно оглаживая большим пальцем плечо Кита. Тогда он приготовил для Кита одну чашку эспрессо, с миндальным сиропом и ложкой сладких взбитых сливок. В этой чашке был заключен его интерес к Киту — бодрящий, волнующий, обещающий что-то сладко-интригующее после первой встречи. Лэнс взял с него слово прийти в следующий раз, и Кит пришел. Второй, третий, четвёртый раз. Спустя два десятка чашек и флирта, сотню неловких осторожных взглядов и теплых улыбок друг другу, Лэнс решился приготовить Киту ещё одну особую чашку кофе, конечно, за счёт заведения.

Это был латте с ароматным сиропом «кардамон», украшенный кусочками ананаса и восемнадцатью засахаренными вишнями. Это было приглашение на свидание и Кит удивительно легко считал его, подхватил одну вишенку своими бесконечно красивыми длинными пальцами и отдал её Лэнсу. Из рук — в губы, интимно, тонко и совершенно крышесносно. После этого, Лэнс ещё неделю выслушивал раздраженные комментарии Пидж о том, что они могут заниматься своими мерзкими делишками не в публичном месте, но это определённо того стоило. Свиданий у них потом было много, со сладкими глубокими поцелуями, с терпкими пререканиями и гонками наперегонки на байках, с уютными тихими вечерами, окутанными ароматом так полюбившегося Киту латте с кардамоном.

Лэнс прижался поцелуем к макушке Кита, вдыхая его такой знакомый и всё ещё будоражащий запах. Воспоминания о прошедшей ночи горячей волной спустились по позвоночнику и отозвались в паху. Лэнса мог завести один только запах Кита, не говоря уже о его всегда горячих губах, умело целующих шею, о тяжелом дыхании и обжигающе-остром, мутном, расфокусированном взгляде темных глаз, каждый раз словно поглощающих Лэнса целиком. Вчера Лэнс снова принёс Киту кофе в постель, он был чёрный, с добавлением коньяка, цедры апельсина и с медовым сиропом — вызов, приглашение, обещание ласки и тёмная, бурлящая страсть на дне чашки. Он уже давно научился распознавать особое вечернее настроение Кита, когда возбужденное напряжение между ними можно было разрезать его любимым клинком. Обычно они поили друг друга кофе, придерживая пальцами подбородок, и это было так интимно, остро, пафосно и элегантно, что у Лэнса сносило крышу. Он знал, что Киту это нравится тоже — долгая прелюдия, во время которой кофе, словно зелье, разносило по венам кипящее наваждение, которое позже срывалось в восхитительное безумие, выбивая искры из глаз.

Лэнс шумно выдохнул, немного поёрзав на постели. На самом деле, сейчас он хотел встать, привести себя в порядок и отправиться на кухню, но также он не хотел будить Кита, тот был таким нежным и беззащитным в этот момент, обхватывал его поперёк груди, ощущался приятной тяжестью на теле. Обычно после страстной ночи Лэнс готовил Киту утренний кофе, с ванильным сиропом, сладкими сливками, одной ложкой тёртого шоколада и, если находил в своих запасах главный ингредиент, то украшал блюдце двумя засахаренными вишнями, в память о первом свидании. Да, Лэнс был романтиком, и он точно знал, что Киту это нравится — по тёплой улыбке, скользящей по его обычно спокойному лицу.

Он очень хотел приготовить этот кофе, но Кит был таким тёплым, убаюкивал его своим мерным дыханием, а назойливый солнечный луч скрылся в неизвестном направлении, и Лэнса разморило, он провалился в сон, окруженный призрачными кофейными ароматами.

А когда он снова проснулся, Кита уже не было в постели. Лэнс подскочил, удивительно бодрый, и отправился сразу на кухню.

Кит стоял у окна, а на столе был поднос с двумя чашками кофе. Лэнс улыбнулся — кажется, сегодня его ждал сюрприз. Он подошел к Киту, обнял со спины и положил подбородок на его плечо.

— Проснулся, соня? — Кит обернулся, ласково мазнул губами по щеке Лэнса. — Попробуешь?

— Конечно! — Лэнс оставил мягкий поцелуй на голом плече Кита и развернулся. — Ты впервые приготовил мне кофе, конечно же, я попробую!

Лэнс взял свою пузатую белую чашку с синей ручкой, такая же, но с красной ручкой, осталась на столе. Видимо, Кит хотел, чтобы Лэнс попробовал первым, и он с готовностью сделал большой глоток под пристальным взглядом.

Проглотил. И замер.

Если честно, он был отвратительный. Слишком горький, растворимый, видимо, из той самой пачки на совсем уж чёрный день, молока было мало и на языке остался горький неприятный комочек кофейной гущи, но в сердце всё равно разлилось тепло и защемило от счастья. Ведь Кит старался, хотел удивить, хотел сделать приятно. Плохой вкус это такие мелочи, подумал Лэнс, и улыбнулся Киту, видя, как тот расслабил плечи и робко улыбнулся в ответ.

— Неплохо, — сказал Лэнс и ухмыльнулся, — но, знаешь, немного горьковат. Я бы добавил пару вишен, знаешь, в сахаре, — он подмигнул.

Кит наградил его смешком и отвернулся к кухонной тумбе, на которой в блюдце как раз лежали две вишни. Всё-таки, Кит тоже помнит. И он тоже романтик.

— Возьмёшь? — Кит ловко избавил одну вишню от косточки и вставил её между своих губ, осторожно зажимая зубами и открыто, призывно облокачиваясь на тумбу. Лэнс не мог отказаться от такого предложения.

Когда он раскусил вишню, размазывая по мягким губам Кита сок и сахар, он понял — это и есть любовь.