Колючая ветка хлестнула прямо в лицо. Итачи успел перехватить её рукой, покрытой трудовыми мозолями. Грубая кожа, закалённая ветрами, грязью и морозами. Древко оружия стало отполированным от частого пользования.
Итачи осмотрелся, увидел куст с чёрными ягодами. Он знал, что незнакомые растения есть не стоит, но голод душил его уже вторые сутки. Он осторожно двинулся вдоль густого кустарника. Веточки с сотней маленьких побегов прочёсывали его длинные спутавшиеся волосы. Итачи не обращал внимания, когда прядки зацеплялись и тянули его назад. Он упрямо шёл вперёд, оставляя свисающие с веток волосинки. Хорошая наводка для хищников, любящих человеческое мясо. Он перехватил копьё поудобнее, прислушался и не услышал ни одного настораживающего звука. Только убедившись, что под кустом не ждёт свирепый лев, он зашагал прямо, по пути поправляя шкуру на плече. Грубый шов натирал мозоли. Итачи сотни раз пытался разминать его, но после первого же дождя кожа снова грубела и становилась каменной, как наконечник его копья, привязанный к длинному шесту жилами дикого быка. Быки бывали опасными. В отличие от волка и льва, они не отступали, а пытались нападать, надеялись на свои размеры, на гору мышц. Не каждый, кто встречался с таким монстром, выходил из схватки невредимым, поэтому на быка обычно охотились группой.
Ягоды пахли сладким и чуть-чуть резко. Аромат свежести, не похожий на привычные. Итачи на пробу разжевал одну ягоду и ощутил приятный вкус, капельку сока, смочившую его пересохшее горло. Итачи не пил половину дня и рассчитывал напиться впрок, когда найдёт ручей или маленькое лесное озеро. Под ногами стелилась мягкая трава. Она тоже приятно пахла, особенно когда Итачи начал топтать её, собирая ягоды. Он ел, хуже не становилось. Его тело полностью окутывали природные запахи. Его бы сейчас не учуял ни лев, ни волк. А если бы учуяли, им пришлось бы повозиться, чтобы отыскать источник запаха. В отличие от зверей, Итачи больше полагался на звук, так как человеческий нос чует запахи, когда они становятся совсем близко.
Он утолил первую волну дикого голода и остановился. Хватит для поддержания сил и недостаточно для того, чтобы яд распространился по всему телу. Боли в животе он не чувствовал. Значит должно быть всё в порядке. Потом запах травы начал мутить мысли в голове, стало тяжело передвигаться. Каждый шаг давался с трудом, как будто Итачи неделю провёл в пути, прерываясь на короткие часы отдыха. Он хорошо понимал, что в таком состоянии далеко не уйдёт, а то и напутает с направлением. Местность, которую он рискнул пересечь после трагедии, чтобы поскорее доставить весть племени, они обычно обходили стороной, опасаясь столкнуться с местным племенем. Итачи никогда не видел никого из них, он просто следовал традициям, установленными задолго до него. Эти традиции основывались на страхе и взаимном уважении. Обе стороны признавали очерченные границы и обычно не приближались к ним во избежание случайной встречи.
Итачи снова прислушался, потом положил копьё на траву и прилёг рядом с ним. Сонливость стала сильнее. Она помимо его воли расслабляла тело и вырывала сознание. Запоздало Итачи понял, что попал под воздействие внешних сил. Наверно, это были запахи. Запах травы и незнакомых ягод. Он пытался отползти подальше, позабыв даже про копьё, но смог лишь сдвинуться с места. Потом силы покинули его совсем – и он провалился в навязанный сон. Он уже не почувствовал, как на оголённое плечо села стайка комаров и взялась за своё кровавое дело. Слабый ветерок шевелил его чёрные волосы и ворошил запахи, которые продолжали окутывать попавшего в их ловушку человека.
Перед тем, как провалиться во тьму, Итачи вспомнил о своём долге. Он обязан был дойти до дома и сообщить о гибели товарищей. Они вышли впятером около недели назад, бродили в камнях и пустошах, покрытых скудной растительностью, в поисках большой добычи. С наступлением холодов звери ушли. Надо было уходить вслед за ними, но они не уходили. Они всегда оставались в пещере и пережидали голодные времена, перебиваясь мелкой добычей и съедобными кореньями, которые добывать из мёрзлой земли было так же трудно, как убить разъярённого буйвола.
Итачи с остальными, с одним из старших соплеменников во главе, обошли лес стороной, долго по пути посматривая в его сторону. В лесу можно было добыть оленя или косулю. А если повезёт, то сразу нескольких. Но они оставили этот план про запас, ибо нарушили бы традиции и подошли вплотную к границам. В дне ходьбы, если по прямой, они встретили маленькое стадо мамонтов и выбрали одну из молодых самок. Они поставили силок и напали все вместе с громкими криками, внося в стадо сумятицу. Мамонт – зверь опасный, но спокойный, ярится только тогда, когда пересекаешь безопасную границу. Каждый вожак стада устанавливал свою границу. Он напал, когда мамонтиха попала в силок и заревела от боли. Чем сильнее она рвалась, тем туже затягивался силок. Человеческий отряд не мог сразу же добить её, потому что вместе с вожаком на них пошло всё стадо. Они вынуждены были бежать, по одному отставая и делая обманные выпады. Раненый мамонт их просто стоптал и успокоился лишь к вечеру, когда уничтожил четвёртого.
Звери не умеют считать, иначе он продолжил бы искать Итачи, укрывшегося под корнями наполовину вырванного тайфуном из земли дерева. Он лежал под корнями всю ночь. Только тогда мамонты отошли подальше, а попавшаяся в плен мамонтиха уже не могла стоять от боли. Она проживёт ещё несколько дней, пока голод и слабость не сломят её боевой дух. И стадо всегда будет поблизости. Когда она перестанет с ним общаться, они сочтут её мёртвой, проводят в последний путь и уйдут. Итачи надеялся, что это случится до её смерти, иначе мясо начнёт портиться. Много мяса, хватило бы на месяц голодного сезона. Если его переложить нужными травами, запах уйдёт – и можно будет не рисковать отравиться.
Итачи спешил домой с вестью о пойманном мамонте. Они должны направить новую группу. Посылая пятерых, вожак не рассчитывал на стадо мамонтов, которые редко заходили на пустыри. Они обитали далеко к югу, где границы племени соприкасались с границами других племён, которых Итачи, как и многие другие, никогда не видел в глаза. Но не обязательно отдавать льву товарища, чтобы убедиться, что он его съест.
Итачи засыпал с этой тревожной мыслью и в сне продолжал идти, преодолевая запахи, затянувшие его в ловушку.
Наруто услышал тишину и учуял сильный запах сонной травы. Ни один зверь не ел её, все обходили стороной, а если случайно наступали, уносились прочь. Племя Наруто прекрасно знало, что означает этот запах. Если он чересчур сильный, как сейчас, то можно найти лёгкую добычу. Он отвязал от пояса тонкий кусочек медвежьей шкуры. Самая густая шерсть у пещерного медведя. Из его шкуры получались самые тёплые накидки. Его шкура не пропускала в пещеру ветра и морозы. И его шкуру было трудно пропороть обычным копьём. Оно должно быть заточено особым образом. Для охоты на медведя племя собирало острые камни, похожие на пики скал, и неделями тёрли их о шершавые стены, стачивая лишнее. Камни становились острее, наконечник мог уколоть палец и вызвать лишь капельку крови.
Наруто смочил густую шерсть на ленте из шкуры и завязал ей нос и рот. Запах стал слабее, пахло мокрой шерстью. Наруто знал, что такая повязка всё равно надолго не защитит его. Все падали, когда собирали сонную траву, а потом приходили другие, засовывали её в курдюки из оленьей или бычьей кожи и убегали. За ними отправлялись третьи, чтобы донести заснувших соплеменников.
Первое, что он увидел – куст лимонника с частыми кисточками чёрных ягод. Полезные ягоды, надо бы сообщить вожаку. Лимонник часто рос с сонной травой. Потом Наруто взгляд опустил и от переизбытка эмоций выдохнул мощный звук:
- У-ух!
Под кустом лимонника лежала человеческая самка, почти закутав верхнюю половину туловища в длинные чёрные волосы. Наруто хорошо знал, что в лесу с длинными космами неудобно охотиться: они за каждую веточку цепляются и дёргают. Мужчины отрезали свои патлы острыми копьями, едва они подрастали. Женщины отрезали реже, потому что они часто оставались в пещере с детёнышами. Детёнышей нельзя подвергать опасности. Детёныши – это будущее племени. Они подрастут и будут охотиться вместе с опытными охотниками. Потом научатся обходиться без старших.
Наруто поискал вокруг, сперва взглядом, потом даже куст дважды обошёл. Скорее всего, детёныша этой самки утащил пятнистый лев. Они часто нападают на одиночек. Наруто это знал и всё время прислушивался к любому шороху. Едва птица песенку перебьёт, как он останавливался настороже и искал, откуда опасностью веет.
Он пошел к спящей самке, тронул за накидку, грубо обшитую почти необработанными жилами. Короткий мех, почти износился. Наруто рассмотрел внимательнее: цвет песчано-серый. Как будто равнинный волк. Равнинные, как и лесные, в стаи только на зиму сбиваются. Ради шкуры на них тогда и нужно охотиться. Но со стаей шутки плохи. Наруто тронул прядку чёрных волос, подёргал, готовый тут же отскочить. Самка ответила неразборчивым звуком. Она крепко спала. И Наруто надо бы поторопиться, а то сонная трава начнёт действовать. Он перевернул самку лицом вверх и потянул за ногу и край накидки. Тащил волоком до тех пор, пока не отошёл на достаточное от опасного места расстояние. Самка всё ещё спала. Сильная самка, крупная. Наруто к ней присмотрелся: у неё слишком маленькое вымя, таким детёныша не накормишь. Может быть, он и околел от голода? Это даже хорошо. Если её детёныш умер, Наруто мог взять эту самку себе. У неё с таким телом должны получиться сильные детёныши.
Наруто смотрел на неё и смотрел. Она ему нравилась. Только бы не агрессивная. Иногда самки не в настроении могли выдрать мужчине глаз. Их нельзя просто так задирать и использовать на своё усмотрение. Во всяком семействе должно царить согласие. Мужчины с древних времён бились за сильных самок, а они выбирали по своему вкусу. Самки – очень привередливые. Наруто отвергли все, кто жил с ним в племени. Он пытался с ними заигрывать, демонстрировал силу, приносил добычу к их пещерам, а они выбирали матёрых охотников. Наруто тоже скоро возмужает – и тогда у него будет своё семейство.
Самка перед ним манила его, но он знал, что нужно доставить её в пещеру, иначе их мог застать лев. Он взвалил её себе на плечи и потащил, напрягаясь под тяжестью веса. Чем тяжелее она казалась, тем одобрительнее подвывал Наруто. Но даже если бы у неё было тонкое тело, как у большинства, Наруто всё равно бы начал за ней ухаживать.
Запах вяленых шкур он учуял задолго до прибытия. Свежевыскобленные шкуры пахли сильно, забивали нос, а иногда, если обработаны плохо, и глаза. Тогда приходилось всё переделывать. Но после того, как они провисят от полнолуния до полнолуния, вонь утихала.
Наруто встретил только двоих мужчин и одну самку с детёнышем.
- У! – разом, как один, поприветствовали они, ударив кулаком в левое плечо.
- У! – тем же ответил Наруто, кроме жеста, иначе уронил бы драгоценную ношу.
Самка с детёнышем заинтересовалась, подошла к Наруто, а он уже продолжил свой путь. Она трогала находку за волосы, красивой волной тянущиеся по его накидке. Ровные волосы, не спутанные. Красивая самка.
- Детёныш, - сказала знакомая Наруто самка и посмотрела на него.
- Детёныш умер, - объяснил Наруто. – Самка – моя!
Он бы снова ударил кулаком, на этот раз в грудь – так распирали его чувства.
- Самка не любит слушаться, - последовал сердитый упрёк. – Самка – главнее!
- Я спас самку, она моя.
- Самка не слушается, - подтвердила соплеменница и отвернулась, пошла к своему детёнышу, взяла его на руки и исчезла за кустами, словно обидевшись на Наруто. Он только вслед ей посмотрел и понёс находку к себе в пещеру. Там он опустил её на ложе из шкур и сел напротив, не отрывая взгляда. Думал, разозлится ли она, если он погрузит в неё мужское начало без её одобрения. Он уже был на взводе. Он расправил края накидки и посмотрел на торчащий вперёд агрегат. Потом сидел и поглаживал его, ожидая момента её пробуждения. Сидеть было невыносимо. Просто смотреть и ничего не делать – ещё хуже. Наруто встал, полы его накидки соединились. Он прошёл в тайник, достал лучшие куски вяленого мяса и лучшие сушёные фрукты, потом подумал и вытащил самое ценное, что у него было – старую рыбу, засоленную в белых кристаллах, которые только на южном склоне можно найти, почти на границе с племенем воинственных людей. Никто не знал, почему они отвергают каждого чужака. Говорят, у них много самок, которых они защищают.
Наруто снова сидел и гладил своё мужское начало. Когда его самка зашевелилась, он к ней подполз и почти ткнулся носом в лицо, тихонько поприветствовал:
- У.
Она не ответила, тогда он ещё ниже наклонился и повторил с расстановкой:
-У-у.
Она просыпалась. Наруто хотел её, а она всё ещё витала в измерении сна. От сонной травы проснуться тяжело, зато в голове потом лёгкость. И когда человек уже проснулся, но всё ещё замедленно вертится и поглядывает по сторонам, он обычно бывает в хорошем настроении. Наруто это отлично знал, поэтому снова взялся за своё измученное хозяйство и отодвинулся от её лица. Теперь можно. Наруто, боясь ошибиться, прикоснулся к её грубой накидке, потянул за переплетённые жилы на поясе, развязал и медленно раздвинул её в стороны. Медленно прикоснулся к её ногам и тоже раздвинул. Потом он опустил взгляд от её лица, от которого никак не мог оторваться. Она ему нравилась даже на вид, не только по сложению. Её лицо было другим. Она из чужого племени, а значит, способна принести потомство сильнее.
Поглаживая её бёдра, Наруто медленно вёл взглядом по её очень маленькой груди, накаченной тяжёлой работой, по её животу, не забыл поднять одну руку и тронуть её твёрдые соски, потом рёбра, до которых добраться оказалось слишком трудно, ибо грудь её очень мускулистая. Потом такой же мускулистый живот и…
Наруто остановился, полностью озадаченный. Он не шевельнулся, даже когда самка вздохнула отчётливее и попыталась шевельнуться. Она просыпалась, зато на месте, вогнанный в растерянность, засыпал Наруто. Смотрел на то место, до коего хотел добраться своим мужским началом, и видел такое же начало, только меньше. Самка с мужским началом была не в настроении заниматься любовью. Наруто тронул её промежность, убедился, что это именно то, что он видит. Он поискал пальцами и задумался, куда же вставляется-то. Единственное отверстие было под её мужским началом. Наруто для верности проверил свои отростки и отверстия и убедился в странном совпадении. Чем дольше он сидел и думал, тем яснее осознавал, что это не самка. Наруто легко ошибся из-за её длинных волос, а потом поддался фантазиям. Он и сейчас пытался как-то свести все ниточки в один узел, но не получалось. Единственный вопрос, который остался без ответа: если у неё нет детёныша – а у человека с мужским началом и без женских отверстий их быть не может – как же она охотится с такими волосами?
С чистыми и красивыми волосами. Она точно знала особый секрет ухода за ними.
Это была не самка – напомнил Наруто себе в очередной раз, но так и продолжал сидеть со своим агрегатом в руке и второй рукой в промежности у чужака. Чем дольше он прикасался, тем отчётливее реагировало тело лже-самки. Его мужское начало тоже начало подниматься вверх. Тогда Наруто его отпустил.
Вскоре чужак сам голову приподнял и посмотрел, что там с ним делают такое интересное, ничего не понял и снова опустил голову затылком на ложе, а затем опять посмотрел. И тут его озарило. Понял, в какой позе лежит; догадался, что с ним пытались сделать; и осознал, в каком положении находится. Наруто сейчас явно был сильнее из-за слабости чужака от сонной травы. Но Наруто не собирался нападать. Он всё равно хотел этого человека прямо сейчас.
- У! – торжественно поприветствовал Наруто, ударяя себя в левое плечо кулаком.
Итачи очнулся от прикосновений. Он помнил, как отключился в душистой траве после короткого перекуса незнакомыми ягодами. Помнил, что спешил домой с докладом. Помнил о том, что ответственность лежит на нём одном. Остальные мертвы. Растоптаны на месте. У них наверно ни единой целой косточки не осталось.
Его окутывала приятная прохлада и полумрак. Он находился в пещере. Но этого не могло быть. Итачи точно помнил, что произошло и на каком моменте прервалось. А сейчас он лежал в пещере с… широко расставленными ногами? Он посмотрел в направлении звука и увидел человека. Взлохмаченного незнакомца с очень коротко отрезанными волосами. На открытой всем ветрам пустоши, кое-где закрытой невысокими грядами камней, каждая мелочь имела значение. Длинные волосы – это дополнительное одеяние от холода. Волосы должны быть чистыми, чтобы не свалялись в колтуны. Тогда от них мало проку. Если бы волосы росли по всему телу… как у зверей. Или перья… Но это оставалось лишь мечтой всего племени.
Итачи долго не мог сообразить, как вообще можно отрезать волосы. Длинная шевелюра становилась не только покрывалом, но и знаком отличия. Длинные волосы – повод для уважения. Те, кто успел их отрастить, уже обладал жизненным опытом.
Потом Итачи посмотрел снова – и его осенило. Он лежал в очень странной позе. Он не был шокирован, но одобрить происходящего явно не мог.
- У! – незнакомец над ним стукнул себя в плечо и растянул губы. Какой у него большой рот. Наверно, лесные люди отличаются от людей пустоши особым аппетитом. Возможно, они вынуждены быстро заглатывать еду, ибо опасались нападения льва. На дереве лев прячется так искусно, что его невозможно заметить. Лев мог атаковать прямо с ветки, а мог подкрасться и по траве. А в лесу ему легче спрятаться.
Потом Итачи сообразил, что незнакомец всё ещё сидит между его ногами и гладит своё мужское начало. Итачи бы взвился на ноги и занял оборонительную позу, он бы зарычал в нормальное время, но с ним что-то происходило. Он не чувствовал ни капли агрессии. Его инстинкт самосохранения просыпался медленнее него. Итачи просто упёрся руками в настил из толстых шкур… удивительные шкуры, слишком мягкие, руки утопали в шерсти. Таким богатством обладал самый свирепый хищник, какого знало племя Итачи – пещерный медведь, от которого ежегодно гибло несколько человек. Пещерный медведь – тот ещё разбойник. Вместо того, чтобы спать всю зиму, как обычные медведи, он выходил в самую метель и шатался по округам в поисках случайной добычи. Его трудно убить, но отбиться можно. В племени Итачи только у вожака и ещё трёх охотников была шкура пещерного медведя.
Итачи отодвинулся, подобрал под себя ноги и наклонился посмотреть, что за неудобство чувствует в паху. Причина неудобства его удивила. Он отвечал незнакомцу, полностью возбуждённому и готовому к любви. Инстинктивно отвечал, вопреки разуму. Но человек разумен, он не должен поддаваться слепой страсти. Тем более, в пещере не было ни одной самки.
Незнакомец к нем руку протянул и мягкими прикосновениями попытался склонить к любви. Итачи этого допустить не мог. Он обязан поспешить домой и собрать отряд, который перенесёт мясо домой. Столько мяса, сколько они смогут унести. Может быть, потом сходят ещё раз. Из шкуры получилась бы отличная ширма на вход. Шкура мамонта толстая, мохнатая, она не пропускала ни снег, ни дождь и быстро сохла.
Итачи отодвинулся от незнакомца подальше и попытался встать на свои ноги. Подозревал, что не получится, что он просто рухнет на месте. Но вопреки его расчётам, встал он легко. Развязанная накидка свисала по сторонам до самого пола, а между ног мешалось увеличившееся достоинство. Незнакомец вместе с ним встал, оказался почти такого же роста, если только чуть-чуть пониже. Кажется, он моложе. Возможно, поэтому у него короткие волосы. Хотя к его годам они должны были отрасти. Но в других племенах могли существовать другие традиции. Возможно, он был сурово наказан, и теперь вынужден ждать, пока волосы не отрастут снова. Самки ни за что не выберут его, пока он снова не превратится во взрослого мужчину.
Незнакомец придвинулся к нему, всё ещё тяня руку навстречу:
- У-уууУ! – выделил он и показал на свою промежность.
Итачи угрожающе опустил голову и посмотрел исподлобья, но не нападал. Чревато, если он окружён чужим племенем. Да и времени нет на ссоры. Ему вообще драться нельзя. Если его ранят, он не сможет вовремя дойти до дома. Итачи на пробу издал короткий низкий рык. Незнакомец остановился, глаза расширил. Не ожидал на своё дружелюбие получить отвержение. Очень странный человек. Его даже не смущало, что Итачи не самка. Он настаивал и демонстрировал величину своего мужского начала, приглашал начать любовную игру, любовно поглаживая себя и обещая так же ласкать Итачи.
Итачи невольно задумался, как бы это происходило. От отчётливых мыслей его желание внезапно возросло. Странное желание, вызванное желанием другого. Но Итачи всё ещё мялся на месте. Ответственность сильнее инстинкта – этим человек и отличался от зверя. Человек всегда боролся с инстинктами. И Итачи боролся. Прямо сейчас.
- Наруто, - стукнул себя кулаком в грудь незнакомец.
- Наг… гуто, - машинально повторил Итачи.
- Наррруто! – повторил Наруто и снова стукнул себя кулаком.
- Нагкуто. – Итачи попытался повторить этот рычащий звук, но единственное, что он смог – это произнести его через горло. Получалось не так, поэтому Итачи вернулся к тому, что, по его мнению, звучало лучше. – Нагуто.
- Наруто любит длинные волосы, - Наруто указал на Итачи.
Итачи недоумевал ровно две секунды, а потом сам назвался, но без подтверждающего удара в грудь:
- Итачи.
- Итачи, - тут же повторил Наруто. – Наруто хочет любить Итачи.
- Итачи – домой. Нельзя, - покачал Итачи головой, но его мужское начало говорило об обратном.
- Нельзя? – переспросил Наруто. Его лицо изменилось. Оно стало сначала растерянным, потом горестным. Он глубоко вздохнул, выпуская из себя печальный протяжный звук:
- У. У-у-уууу.
Он явно очень молод. Возможно, совсем недавно был детёнышем, привыкшим к заботе. Итачи не стал спорить, он сам к нему подошёл и подумал, что не случится ничего плохого, если он задержится здесь ещё совсем на чуть-чуть. Он подошёл, по ходу останавливая намерение Наруто снова свалить Итачи на настил. Вместо этого он сам его уложил и остановился, увидев его ставшие вдруг совсем огромными глаза. Наруто явно не ожидал, что его поставят в положение самки, переполненной желанием. Но Итачи не знал, как надо становиться самкой. Никто и никогда прежде не делал такого по отношению к мужчине. Но если Наруто не самка, можно проявить грубость. Он её проявил, припечатывая к ложу. Наруто не сопротивлялся толком. Видимо, он тоже не знал, как быть самкой, но ему было любопытно. И ему очень хотелось любви. Судя по всему, ему приходилось постоянно воздерживаться.
Итачи его накидку раздвинул и потрогал руками то, что совсем недавно трогал у него Наруто. Даже не подозревал, что Наруто тоже заколебался в сомнении, что же делать дальше. Единственное отверстие оставалось сухим. Так не должно быть. Итачи хорошо знал, что оно сразу намокает, как только самка готова к спариванию. Если этого не произошло, значит что-то идёт не так.
Наруто смотрел с заметным интересом, но тело его сильно напряглось. Ждал, что сделает Итачи и готов был опротестовать его положение самца. Они оба не знали, как это происходит. Итачи всё равно попробовал, ибо в паху уже пульсировало, сдерживаться становилось труднее. Он только подставил агрегат к ненормально сухому отверстию, как Наруто резко дёрнулся, проводя всем задом. Итачи издал рычащий звук. Но это было не типичное рычание. Это было рычание от удовольствия. От резкого движения Наруто перенапрягшееся мужское начало среагировало предсказуемо, но слишком рано. Оно само смазало отверстие, бросая Итачи в дрожь. Это было почти так же, как с самкой, только не до конца. Ощущения оставались теми же. И желание постепенно сошло на нет. Отверстие Наруто было влажным, а Итачи больше не был готов к любви. Он отодвинулся. Тогда и Наруто сел, ноги под себя подобрал и упёрся руками в ложе, смотрел так же внимательно, как минуту назад.
- Наруто хочет любить Итачи, - повторил он и выпятил нижнюю губу.
- Итачи домой. Бегом, - попытался объяснить Итачи и для убедительности пальцем указал в нужном направлении. Он всегда чуял направление. Некоторые блудились, пока не находили знакомые приметы. А Итачи всегда знал, в какой стороне его дом. Он поискал взглядом своё копьё и не увидел его, встал. Наруто тут же схватил его за накидку и потянул к себе. Он смотрел уже не так нежно. Сердился, брови свёл и повторил:
- Наруто хочет любить Итачи! У-у! У! – подтвердил он красноречивым жестом. – Итачи любил Наруто. Наруто тоже хочет любить Итачи.
- Не любил, - отрицательно покачал головой Итачи. – Итачи любил воздух.
Этого Наруто показалось мало. Он очутился рядом и вцепился отнюдь не хваткой детёныша. У Наруто была сила взрослого мужчины. Он держал Итачи за накидку вместе с рукой и не реагировал на попытку вырваться.
- Итачи – здесь, - наконец принялся объяснять Итачи, - дома – беда.
Наруто молчал и глядел всё так же из-под бровей.
- Наруто поможет.
- Копьё, - спросил Итачи и указал на копьё Наруто.
- Копьё.
- Копьё Итачи, - расшифровал Итачи и снова ткнул в названную вещь. Нельзя идти без оружия. Он не знал леса, не знал, где любят прятаться львы, где собираются волки, где прячутся медведи. В лесу он мог не заметить опасность вовремя. И до пустоши надо добраться до темноты, иначе на охоту выйдут самые свирепые хищники, охотящиеся стаей, но они намного крупнее волка и отважнее.
- Солнце, - Итачи указал наверх, Наруто проследил за его жестом и остановил взгляд на сводах пещеры. – Нельзя ходить ночью. Ночью ждёт зуб-лев.
И Наруто широко улыбнулся:
- Зуб-лев мёртвый. Зуб-лев ушёл.
- Зуб-лев на пустоши, - терпеливо объяснил Итачи. – Длинный зуб, - и изобразил саблевидные клыки. Зуб-лев являлся самым страшным хищником на равнинах. Пустошь – тоже равнина, только каменная. В пустошь часто заходят косули и быки. Зуб-лев ждёт их и человека, выходящего на охоту.
- Зуб-льва плохо убить, - продолжил Итачи, - они идут стаей. Сильные, - показал свой бицепс и для верности кулак сжал и разжал, чтоб мышцы заходили. – Очень сильные.
- Зуб-лев мёртвый. Зуб-лев оставил старые кости, - и Наруто изобразил кости льва, подставил обе руки к подбородку и оттопырил указательные пальцы вниз со звуком «РРррр-РРррр».
- Зуб-лев живой. Много, - снова качал головой Итачи. – Нельзя без копья. Нагуто должен дать Итачи свое копьё.
Наруто думал недолго. Быстро метнулся мимо Итачи, совершенно позабыв о неудовлетворенном желании, и начал шуршать и чем-то греметь в углу. Потом вылез с большой деревянной дубиной с выдолбленным насквозь отверстием. Сквозь всю эту дыру проходил заточенный с обеих сторон камень. Итачи заинтересовался, взял подарок и оценил его внушительный вес. Добротная дубина, крепкая. Он камень попытался вытащить, но делали на совесть, сидел мёртво.
- Пещерный медведь – кххык, - Наруто полоснул себя по горлу ребром ладони, - только подобраться надо. Острая, - и указал пальцем на один из торчащих наконечников, но не тронул его. Итачи сам хотел тронуть и заколебался. Не прикоснулся, посмотрел на Наруто.
Наруто на этом не остановился, снова бросился в свои пожитки и выудил сухую травинку, выставил прямо под нос Итачи на вытянутой вперёд руке. Итачи всмотрелся и смутно узнал очертания листиков и маленькие цветочки. Это была та самая трава с сильным запахом, в которой он заснул.
- Сон-трава, - пояснил Наруто на полном серьёзе, - обходи кругом. Сон-трава – коварная. Тянет спать, - изобразил сложенные под головой руки и пару раз смачно всхрапнул, - лев легко возьмёт.
- Сон-тгава, - Итачи всмотрелся ещё внимательнее и взял травинку в руки. Если Наруто не боится попасть под её чары, значит, сушёная не такая коварная. Её требовалось размочить, чтобы она снова начала пахнуть.
Наруто на этом не остановился, снова забегал как заведённый, на этот раз переворошил все свои шкуры и выудил откуда-то снизу, порядком запылившуюся, но не поношенную, мохнатую шкуру пещерного медведя.
- Шкура Итачи стёртая, - ткнул он пальцем в грудь Итачи. Его накидка так и висела по бокам. Итачи хотел было её завязать, а Наруто медвежьей шкурой в него тыкал. – Наруто хочет любить Итачи. Наруто не хочет, чтобы Итачи замёрз, - и снова потыкал.
Итачи машинально руки протянул и взялся за край шкуры, вверх поднял, смотрел, как она расправляется. И пока он её внимательно рассматривал, отмечая, как ловко сделаны швы, – такие не должны кожу натирать – Наруто снова убежал и вернулся с пучком травы. Широкие листья. Итачи знал эту траву: она помогает заживлять раны. Наруто снова не остановился, как заведённый, принялся растирать траву на камне камнем поменьше, пока не измял её в кашицу. Потом собрал траву в горсть и вернулся к Итачи, приподнял его накидку, где грубый шов плечо натирал, и брякнул мокрое и неприятное на уже загрубевшую мозоль. Итачи терпел. Сначала было холодно и мокро, потом липко. Он на манер Наруто ударил себя кулаком в грудь:
- Итачи запомнил Нагуто! Итачи никогда не будет биться с ним за самку.
Сказав это, он решительно двинулся к выходу, задержался у шторки из медвежьей шкуры, оглянулся. Наруто всё ещё стоял на том месте, на коем Итачи его и оставил. Потом Итачи шагнул из пещеры прочь, на ходу завязывая на поясе жилы и стягивая полы накидки. Он посмотрел вверх, определяя положение солнца, прислушался к звукам, ощутил силу ветра и больше не останавливаясь двинулся в нужном направлении, держа дубину Наруто посреди рукояти и закинув медвежью шкуру на плечо.
Наруто ждал несколько лун и несколько солнц. Он выходил на охоту всегда в одном и том же направлении, куда ушёл Итачи. Сначала видел его следы – судя по всему, Итачи вообще не скрывался – а потом и они сгладились, после первого же дождя. Это был очень холодный дождь. Наруто и тогда проторчал на улице, далеко от своей пещеры, кутаясь в медвежью шкуру и озираясь по сторонам. В дождь очень легко не услышать крадущегося льва. В дождь птицы замолкали и не могли оповестить о приближении опасности. Изредка кричала какая-то одна, потревоженная шумом или крадущимся к ней хищником. Она вспархивала и улетала прочь. Наруто улететь не мог, поэтому держал наготове дубинку. С копьём в густом лесу охотиться неудобно. Зато его удобно метать, если открывалась поляна. Обычно группа охотников гнала стадо оленей на поляну, а другая поджидала их там. Забивали всех, кого удавалось, а мясо натирали белыми кристалликами. Оно меняло вкус, но оставалось съедобным долгое время.
Сегодня Наруто не остановился на достигнутом. Он пересёк половину леса. Если не поторопиться, он вернётся глубокой ночью. Ночью очень холодно. Ночью мокрая трава становилась ещё холоднее. Совсем скоро она станет покрываться инеем, а потом и вовсе выпадет снег. Наруто не остановился, хотя уже забил двух жирных зайцев и повесил их к себе на пояс. Он шёл и шёл вперёд в надежде увидеть пустошь, где жил Итачи.
Итачи так и не вернулся. Просто ушёл. А Наруто до сих пор продолжал его ждать. Самки возвращались к своим самцам, когда заканчивали свои дела, а Итачи не вернулся. Говорил, что у него очень важное дело. Если оно настолько важное, на него требовалось больше времени. Наруто дал ему много времени и вскоре сам не выдержал и отправился на поиски его племени. Итачи манил Наруто. Итачи оставил после себя только хорошее чувство. Итачи не был агрессивным, хотя он более матёрый, чем Наруто. И у Итачи наверняка уже были самки.
Наруто увидел что-то неестественное в древесной кроне. Он двигался очень осторожно, а теперь ещё и принялся озираться по сторонам. Он уже догадался, что видит кладовую пятнистого льва. Только он прячет добычу на дереве и неторопливо поедает её длительное время. Одиночному человеку стоило обходить его кладовые стороной. Но когда они шли группой, иногда они воровали мясо у льва, если оно было свежее. Наруто поступил разумно. Он обошёл дугой этот участок и не отрывал беспокойного взгляда от свисающей вниз головой косули. Только голову было хорошо видно, остальное скрыто за толстыми ветками и разорвано.
Наруто чаще оглядывался и шёл быстрее. Лев никогда не уходил далеко от добычи. Он где-то тут, поблизости. И он обязательно попытается схватить Наруто. Люди – лёгкая добыча для зверя. Они медленно бегают, а по одиночке и вовсе порой не могут постоять за себя. Против такого крупного зверя, как равнинный лев, одному выстоять трудно. Против медведя – невозможно. Но от пятнистого льва, не такого крупного, как равнинный или полосатый лев, уйти легко. Надо просто громко кричать и тыкать в него копьём, показывая острый наконечник. Наруто всегда прихватывал копьё с собой, хотя между деревьями далеко бросить его было сложно. Зато, если попасть в цель с первого раза, было просто добить зверя дубинкой.
Наруто услышал ворчание льва и выставил копьё перед собой.
- А! – громко крикнул он, а потом заорал во всё горло. – Ааааа!
Лев притих. Но Наруто точно знал, что он крадётся следом. Он мог преследовать жертву по земле и по деревьям, если стволы стояли близко друг к другу. Наруто вертел головой и продолжал кричать, тыкая копьём в пустоту. Даже если лев нападёт, он не будет кидаться бездумно. Лев хорошо понимал, что раненый он останется голодным и скорее всего погибнет. Когда Наруто его увидел, весь повернулся в его сторону. Лев был крупный. Он всем телом прильнул к земле, готовился к прыжку. Но теперь, когда Наруто видел его, у него был неплохой шанс просто уйти. Он замахнулся копьём, сделал ложный выпад в его сторону и снова закричал. Потом ещё выпад и ещё. А в это время лев скалился, пытаясь напугать добычу клыками и обратить её в бегство. Но Наруто хорошо знал, что бежать нельзя. Убегающая жертва – слабая жертва. Если Наруто побежит, лев нападёт со спины. Вместо отступления Наруто помчался на него, широко размахивая копьём, громко кричал: так, что сам почти оглох, громко топал и старался выглядеть крупнее. Лев оскалился сильнее и сильнее прильнул к земле, почти распластался по ней. А когда Наруто очутился совсем близко, когда вытянул копьё перед собой на всю длину древка, лев махнул лапой, вскочил и дал дёру. Только раз оглянулся, степенно остановившись и дёрнув длинным хвостом, закрученным колечком возле самой земли. Потом точно так же неторопливо зашагал к своей кладовой, а Наруто продолжал кричать ему вслед, но копьём больше не махал. Он пятился. Долго пятился, пока не убедился, что его никто не преследует. Лев был сыт. Он не станет рисковать, кидаясь на столь агрессивную добычу. И он был не таким крупным, как равнинные или полосатые львы. Или как зуб-лев, которого племя Наруто считало вымершим, так как многие поколения его никто не видел. Но, как оказалось, зуб-лев ушёл на равнины, сочтя их более подходящими охотничьими угодьями.
Наруто побежал, когда счёл расстояние достаточным. Он бежал до тех пор, пока не начал выдыхаться. Тогда он приостановился, но не присел отдохнуть. Он шёл и боролся с дыханием, медленно возвращая нормальное. Он не боялся льва, он просто исключал опасность. И он хорошо знал, что на людей охотятся не только львы или волки. Порой на одиночного человека кидалась стая лисиц волчьего цвета, только ярче. У них были такие же острые длинные уши, такое же сложение, как у обычной рыжей лисицы, но они гораздо крупнее и хвост короче. Иногда их называли малыми волками. Ещё на скалах остались картинки древних племён, указывающие, что на людей в далёком прошлом охотились огромные птицы. Это были длинноногие птицы с толстыми ляжками. Наруто не знал, были ли они съедобными, но он бы точно не отказался отведать сочного птичьего мясца.
Он продрог. Вода с ветвей стекала за шиворот, от чего шкура стала неприятной и липкой. Наруто мог бы стащить её, но без одежды легко пораниться о торчащие ветки. Рана – это кровь. Кровь – это сигнал для хищника. И Наруто вынужден был идти, не думая о неудобствах. Он вспотел, хотя на улице с утра было холодно. Зайцы стучали его по бёдрам, а тяжёлая дубина тянула вниз, копьё цеплялось за кусты. Даже когда Наруто привязал его сзади толстыми бычьими жилами. Оно сползало, и каменный наконечник стучал Наруто по затылку. Он останавливался, поправлял поклажу, шёл дальше, но через некоторое время всё повторялось снова. Наруто всё равно не отступал от своего плана. К вечеру он пересёк почти всю полосу леса. Завтра к утру уже должен выйти на пустошь. Именно в эту сторону ушёл Итачи. Вряд ли он петлял, как заяц. Итачи шёл прямо и уверенно. И Наруто следовал за ним уверенно, точно определяя направление.
Снова заморосил дождь. Наруто устал и промок, чувствовал себя сердитым. В конечном итоге, он остановился на поляне. С одной стороны ветки колючего кустарника плотно переплетались между собой. Наруто обошёл его, убедился, что с этой стороны зверь не пойдёт. Если расположиться перед кустами, другие направления отделяло от леса некоторое расстояние, с которого незамеченным не мог подкрасться крупный хищник.
Наруто разложил зайца, второго не тронул, вскрыл ему брюхо и быстро закопал кишки, оставил только сердце и печень. Их он съел сразу, а мясо натёр солёными кристалликами. Только тогда принялся неторопливо его жевать, зная, что всё целиком не съесть за один раз. Заяц попался действительно крупный. И он сильно пах кровью. Наруто как мог замывал этот запах и прикапывал землёй всё, что не мог разжевать, но риск всё равно оставался. Именно поэтому Наруто не задержался здесь на отдых. Поэтому он после трапезы встал и быстро пошёл дальше. И остановился лишь у громадного старого дуба с прогнившей насквозь сердцевиной. С одного края красовалась огромная дыра, в которую Наруто и протиснулся. Он не смог сесть, но и стоять самому не приходилось. Надёжные стенки держали его сами. Только убедившись, что напасть можно лишь с одной стороны, он закрепил копьё остриём ко входу и положил в ногах дубинку, чтобы она прикрывала его ноги. Потом он позволил себе заснуть чутким сном. Едва не так вскрикнет птица или послышится шум, не похожий на каплю дождя по листочку, он проснётся и будет готов встречать опасность лицом к лицу.
Мамонт был огромным. Они пришли за ним, пока он ещё был жив, но на последнем издыхании. Его нога распухла и неприятно пахла, сквозь шерсть стало видно посиневшую кожу. Итачи видел такие раны. Иногда нога загнивала на живом теле – и тогда человек или животное умирали. Итачи самому однажды пришлось увидеть, как вожак племени собственными руками убил больного человека. Ничего не сказал, а одна из старших самок с каменным лицом сделала выразительный жест руками и объяснила:
- Погибнет плохо. Сильно больно.
Этим довольствовались все. Ни для кого не было неожиданностью убийство человека другим человеком. Иногда люди дрались за место вожака. Тогда победитель убивал проигравшего. Иногда разъяренные мужчины дрались за самку, но она не всегда благосклонно отдавалась самцу-победителю, если он ей не нравился. Она морщилась и отворачивалась от него, как бы он ни красовался перед ней, какие бы ценные подарки ни приносил. Мужчины были слабые. Мужчины не могли выбирать, а самки могли. Сама природа сделала мужчин неразборчивыми. Они могли тянуться к любой самке. И чем больше в племени становилось мужчин, тем избирательнее и капризнее становились самки.
Они взяли столько мяса мамонта, сколько смогли унести на руках. Везти по земле было опасно. В это время года олени и косули уходили в поисках мягкой травы. На пустошах она быстро вяла. Но за оленями стремились не все хищники. Оставался самый свирепый из них – зуб-лев. Он не так часто нападал на человека, как волк или пятнистый лев, но если нападал, отбиться было трудно. Одному человеку спастись никогда не удавалось. Тут нужна была сила целой группы, потому что зуб-лев тоже охотился группой. Иногда зуб-лев пугался громких звуков и острых копий и отступал, а иногда голод был сильнее.
Группу с мясом мамонта встречали всем племенем. Они принесли очень много мяса. Это была целая гора мяса. Чтобы принести столько же мяса, людям понадобилось бы убить пять крупных быков. Жалко было оставлять то, что они не смогли унести, но тут ничего не поделаешь. Чем дольше они возились с кровью, тем больше хищников собиралось вокруг. Сначала это были мелкие звери, вроде крупных лисиц, потом побольше и, наконец, иногда тушей завладевала семья зуб-льва. А иногда приходил бурый медведь. Совсем редко далеко от своих пещер забредал пещерный медведь.
Возвращаться за остатками мяса они уже не будут. Они всем племенем сидели вокруг сваленных в кучу мешков и разбирали мясо, отделяли его от жил, резали на тонкие куски и натирали солью. На пустоши было много солончаков – и обо всех из них племени было известно, так как поблизости обычно появлялись олени и косули. Когда добыча не шла в руки, люди располагались вокруг солончаков и выжидали. Иногда нужно было ждать несколько дней.
Шкуру мамонта расправили по земле и тут же начали соскребать жир и плёнки. Хорошая шкура, целая, не пропустит ветра и снега внутрь пещеры. Часть этой шкуры принадлежала Итачи за его заслуги перед племенем. Именно он привёл племя к туше – и за это ему благосклонно улыбались самки. Он мог выбрать любую из них, но почему-то думал о Наруто. Он не был самкой, но он был не таким, как остальные. Он отличался и от мужчин, и от женщин. Итачи хотел его любить сильнее, по-настоящему. Наруто был сильнее самки, потому что заставил Итачи полюбить воздух вместо себя. Итачи натирал мясо и думал о Наруто: о том, как Наруто натирал бы мясо вместе с ним, а потом бы они вместе перекладывали куски между листьями и оставляли солиться. Потом они бы съели столько, сколько могло уместиться в живот. А потом Итачи снова любил бы его. Он хотел любить Наруто так сильно, что не обращал внимания на самок. Такое с ним было впервые. Он удивлялся собственной реакции и не мог её объяснить. Но всё, что происходит в природе, естественно. Значит, естественно выбрать мужчину, а не женщину. Но Итачи никогда не видел мужчин, которые бы любили друг друга.
Иногда пара оставалась на всю жизнь, как было с матерью Итачи. Она всегда жила с одним самцом, который ревностно отгонял от неё остальных. Охотников за её любовью быстро поубавилось, когда он сломал одному руку, а другому шею. И у них периодически рождались детёныши. Самым ярким был Саске. Саске ходил за Итачи хвостиком и показывал, на что он способен, а Итачи незаметно для себя начал его обучать читать следы, подкрадываться к жертве, метать копьё, искать уязвимое место у любого зверя. А главное – защищаться от хищников, особенно от зуб-льва. Лучшая защита – это ходить группой. Итачи, наверное, сам не смог бы защититься от зуб-льва, но терпеливо показывал Саске все его слабые стороны.
Саске сидел рядом и поедал взглядом самок. Такой же, как Наруто, только волосы темнее. И на Саске шкура равнинного волка сидела очень хорошо: он не выглядел слишком объёмным или неказистым, как Наруто в медвежьей шкуре. Наверно, и Саске выглядел бы ней огромным и толстым, но Саске всё-таки носил волчью накидку.
Саске строил глазки самкам, всем сразу. Они отвечали ему. Итачи было удивительно, потому что самки обычно предпочитали зрелых мужчин. Он был уверен, что если Саске начнёт перед ними красоваться, между самками тоже могла завязаться потасовка. В любом случае, Итачи было не по себе от популярности Саске, ибо он мог вызвать гнев всех мужчин племени на себя. Наконец Саске осмелел и пододвинулся к одной из самок, что поглядывала на Итачи, и попытался дотронуться до неё с мягким подвывающим звуком желания. Совсем неопытный, не знает, какие его ждут трудности впереди.
Итачи только отклонился, когда разгневанная самка размахнулась и влепила Саске затрещину. Саске отшатнулся, явно не ожидая такого крутого поворота. Он за скулу схватился. Его возбуждённый вой незаметно превратился в болезненное урчание. Он так и застыл на месте. Итачи не спешил его поддерживать и подробно рассказывать о тонкостях любви. Самку хотелось всем, но заслуживал её далеко не каждый. Саске просто выбрал не ту самку. Ему бы на других обратить внимание, ближе к своему возрасту.
Самка, отшившая Саске, продолжала недовольно ворчать и сверкать глазами по сторонам. Сейчас, благосклонная к Итачи, она и ему могла накостылять. В довершение к неприятностям Саске, из кучки мужчин поднялся один крепкий самец и дал Саске добавки. Это была его самка. Благо, бил он без злобы, а только в поучительных целях.
Сбитый с толку Саске повернулся к мясу спиной и согнулся в три погибели. Те самки, которые на него с интересом посматривали, утратили свою симпатию. Но это, разумеется, не значило, что на Саске теперь поставлен крест. Ему просто предстояло пережить этот неудачный период. Он сидел и продолжал бубнить, изобилуя речь недовольным низким гулом, больше выражающим эмоции, чем слова.
Интересно, как часто точно так же получал Наруто? Он не выглядел забитым. Но любой мужчина рано или поздно проявляет интерес к женщинам. В его возрасте он уже мог спариваться. Если подумать, это очень сложный возраст, так как любви много, а разделить её не с кем. Итачи представил Наруто, точно так же сидящего спиной к остальным и переживающего свою неудачу. Этот подвижный лесник, знакомый с различного рода опасностями, уверенно двигался к уважению самок. Ему бы опыта побольше, он бы обзавёлся парой. Может быть, на всю жизнь. Но Итачи не хотелось, чтобы на всю жизнь. Итачи было интересно, что бы Наруто стал делать, если бы они встретились снова. Он отвлёкся от мяса и всмотрелся в плотную медвежью шерсть. Тёплая. За весь путь её ни один ветер не продул и никакой холод не осилил. Дождь, и тот стекал струйками. Но Итачи всё равно вымок, потому что в накидке были отверстия для головы и рук, через которые вода активно захлёстывала.
Саске угомонился. Тогда Итачи встал со своего места и всучил ему несколько пластов мяса, нарезанного тонкими кусочками:
- Домой, - распорядился он.
Саске глухо ухнул и кряхтя, как старик, поднялся на ноги. Выполнять поручения старшего отпрыска родителей оказалось проще, чем предаваться унынию. Наверно, он ждал сочувствия и объяснений. И на этот раз ему тоже придётся разочароваться.
Наруто остановился на окраине леса. Он не боялся пересекать границы территорий, хотя знал, что другие племена могут быть агрессивными. Агрессия людей проявлялась периодически и весьма активно. Например, с севера порой наступала группа воинов-охотников. Возможно, они действовали не по велению вожака, а по собственной инициативе. Племя Наруто быстро собиралось и отвечало на угрозу, давя захватчиков численностью. В основном это были демонстрации. Иногда в поединке сходился самый громоздкий охотник из вражеской группы и такой же тяжеловес со стороны племени Наруто. Они не доводили до смерти, хотя старшие утверждали, что раньше часто убивали. Схватка заканчивалась – и чужаки отступали на свои охотничьи угодья, а племя Наруто ещё несколько лун патрулировало границы с этой стороны.
С той же стороны, в какую двигался Наруто сейчас, угроз никогда не поступало. Все думали, что местное племя довольствуется обилием добычи, бродящей на равнинах. На открытых пространствах не было пещерных медведей, а хищника видно издалека, пока трава не вымахивала по пояс. Сейчас же Наруто обозревал огромные пустые пространства с кое-где торчащими каменными глыбами. Ни одного оленя, ни одной птички, кружащейся в небе, ни единого звука. Даже кузнечики и цикады перестали исполнять брачные песни – сезон не тот. Зловеще. Пустота. Пустошь.
Однако, Наруто остановился не потому, что эта пустота насторожила его. Он заметил огромного паука, сидящего на голом стволе дерева. Он наклонился к нему поближе. Паук шевельнул лапами и двинул педипальпами. Наруто мигом отпрянул. Он хорошо знал, что незнакомых зверей, какими бы крошечными они ни были, стоило опасаться. Паук не был таким уж незнакомым. И всем известно, что лесные пауки не кусают людей. Но размеры этого были гигантскими. Наруто даже потрогать его не посмел, потыкал палочкой, а паук резко дёрнул её жвалами и степенно удалился.
Потом Наруто без раздумий двинулся вглубь пустоши. Следы Итачи давно смыл дождь. Если бы у человека было чутьё, как у зверя, он всё равно не уловил бы его давно выветрившегося запаха. Наруто двигался наугад, внимательно присматривался к пожухлой траве в поисках следов. Хоть каких-нибудь. Если даже заметит след оленя, он будет знать, что поблизости могли быть и люди.
Наруто никого не встречал на протяжении нескольких часов, так и шёл, один, словно торчащее из пустыря дерево. И вспоминал слова Итачи про зуб-льва. Вообще существование любого хищника его беспокоило. Но если нет зверей, то нет и хищников – это закон природы. С другой стороны, если нет других зверей, то лев охотно нападёт на человека, особенно одного.
Наруто пока везло. Однако, он держал копьё перед собой. По боку так же усердно бился заяц. Надо бы его тоже освежевать и съесть, пока мясо не начало пахнуть. Первый, кого он увидел издалека, с высоты человеческого роста, была равнинная лисица. Крупная лисица. Её можно было бы спутать с волком, если бы не большие уши и более лёгкое тело. У неё даже хвост был короче лисьего. Наруто огляделся вокруг и не заметил других лисиц. Тем не менее, лисица наблюдала за ним. Голодная. Только бы не начала собирать стаю. Хотя они редко сбивались в стаи. Даже всем скопом им не убить одного быка – слишком мелки. Наруто с опаской прибавил темп, почти побежал. Пока она далеко, можно и пробежаться. Только если хищник подходит совсем близко, не стоило показывать спину. Если такое произошло, надо нападать в ответ, показывать копьё и острый мыс дубинки. Камень – всё равно что клык или коготь. Хищники не всегда нападали, особенно по одиночке. Они всегда соизмеряли свои силы. Тут уж зависело от везения. Если хищник сыт и один – тебе повезло. Если он даже голоден, но жертва отчаянно нападала, он всё равно в большинстве случаев уходил.
Наруто знал все хитрости, накопленные поколениями. Он рано научился готовить мясо к хранению, охотиться и собирать ягоды и коренья. Он рано начал помогать охотникам и самкам, умел выделывать шкуры и сшивать их жилами зверей. Он вынужден был научиться потому что мать рано убил лев. Она ушла на охоту с другими – только-только отрезала волосы, чтобы не цеплялись за ветки – и не вернулась. Старшая самка подошла к Наруто и сказала, что её убил лев. Она ушла вперёд на разведку, а лев был ранен и очень голоден. Его убили, но помощь пришла слишком поздно, он уже терзал тело матери Наруто в попытках насытиться. Она просто была неосторожной. Она давно не охотилась и потеряла бдительность. А лев сидел на дереве, в густой кроне. Он прыгнул далеко вперёд, чтобы пересечь расстояние, разделяющее их. Он напоролся на выставленное копьё, но повалил жертву своим весом, утроенном в прыжке. Очутившись с его клыками слишком близко, она не смогла размахнуться дубинкой.
Наруто оставил лисицу далеко позади и снова шёл медленно, берёг дыхание и силы. Он передвигался до самого вечера, прежде чем заметил следы человека. Это были множественные следы, глубокие, будто группа охотников тащила тяжёлую тушу. На земле не было крови и следов от веток, на которые эту тушу можно было бы положить, чтобы было легче. Наруто поцокал языком в крайней задумчивости. Возможно, равнинные хищники гораздо опаснее лесных. Они могли учуять запах крови и пойти на поводу у своего голода. Если животных вокруг так мало, что остаётся, как не отнимать добычу у других или не охотиться на других хищников? Лев был способен отнять еду у человека. И лев был способен проследить, куда ведёт запах мяса.
Наруто одобрительно покивал и пошёл по следам. Удивлялся, что хищники не бросились вдогонку за охотниками. Наверно, не так часто они охотились на человека. Но когда нападали, это выглядело страшно. Каждый случай надолго оставался в памяти всего племени и учил остальных на ошибках жертвы. Первое и самое важное, что мог делать человек – это учиться. Без обучения он бы не протянул и сезона. Даже если бы не был съеден зверем, он бы умер от голода или замёрз в первые же холода. Наруто начал учиться самостоятельности рано. За него взялась старшая самка. У людей не принято бросать детёнышей. Они заботились и о своих, и о чужих. Только чужим доставалось больше тумаков и самое худшее мясо. Наруто рос практически на объедках. А когда убил своего первого зайца, прямо там, в лесу, ни с кем не делясь, съел половину тушки. Вторую половину принёс своей воспитательнице, как подарок. Весь перемазанный в крови, но счастливый, он получил хороший нагоняй от самки. Тогда он уяснил, что в лесу пахнуть кровью нельзя. И нельзя приносить в подарок объедки. Это была хорошая тушка, даже половина, свежайшая, а самка обиделась и велела Наруто принести целого зайца. Он принёс – и снова заслужил её благосклонность. Но в скором времени снова сильно рассердил, когда проявил к ней откровенный знак внимания. Тогда она его выгнала и спарилась со своим самцом у него на глазах. Наруто злился, но не посмел им мешать. После этого старшая самка относилась к Наруто как к остальным, не выделяла, как своего воспитанника. Наруто стал равноправным членом племени и с тех пор регулярно ходил на охоту с другими и оттачивал свои навыки.
Людей он увидел довольно скоро. Наверно, только возле пещер, где жило племя, они перестали прятать следы. Наруто остановился. Нельзя было просто ворваться и потребовать выдать ему Итачи. Уже вечерело, а между камнями было светло. Это был странный оранжевый свет. Он двигался и игрался тенями на камнях. Наруто пригнулся, когда одна из теней, огромная, начала двигаться к нему. Это был обман зрения.
Наруто было очень любопытно. Он хотел посмотреть, что там так светится. Неужели люди с пустоши нашли способ забирать солнце себе по ночам? Вот, значит, куда оно исчезает. Оно опускается в эти скалы и светит только одному племени. Это было крайне несправедливо. Наруто рассердился, сжал кулаки на копье и дубинке. Он бы бросился в атаку за право владеть собственным солнцем, но он понимал, как неравны силы. Его просто убьют. Даже если не убьют, а сильно ранят, он не выживет. Его могла добить даже крупная лисица, особенно если бы позвала товарищей.
Медленно Наруто начал продвигаться к пещерам. Это был комплекс пещер, прячущихся в одной большой скале, лежащей посреди пустоши. Словно её притащили с гор и положили, а потом пробурили туннели. Наруто подкрался поближе и увидел, как люди входили в пещеру и выходили из неё. Все вместе. Наверно, внутри были ответвления. Это раньше люди жили все вместе, а теперь, в современном мире, им необходим собственный уголок.
- У! У-у-У! – выкрикнул кто-то сзади.
Наруто подскочил. Никак не ожидал, что к нему так ловко смогут подкрасться. Следопыты у племени Итачи были отличные. Они уж точно знали, как найти зверя среди этого мёртвого безмолвия.
- У! – вместо агрессии, Наруто стукнул себя кулаком в плечо. Поприветствовал.
Человек напротив, тыкая в него копьём, не нападал, рассматривал.
- У! – повторил Наруто жест и возглас точь-в-точь.
Наконец, не усмотрев в пришельце угрозы, человек опустил копьё и выпрямился, повторил жест Наруто:
- У!
- Итачи! – назвал Наруто сразу.
- У? – человек вопросительно склонил голову набок.
- Итачи! – повторил Наруто.
На звук голосов явились ещё двое. Третий чуточку опоздал. Наруто его заметил и сразу нашёл сходство с Итачи.
- Итачи! – повторил он ему.
Похожие люди часто рождались у одной и той же самки. Если этот человек – брат Итачи, он мог позвать его.
Остальные встали полукругом, не нападали и не стремились первыми начинать конфликта.
- Итачи! – настойчиво повторил Наруто и с гордостью пояснил. – Итачи – мой самка!
Возгласы вокруг усилились, но всё равно угрозой не веяло.
- Итачи – не самка, - возразил его брат и насупился.
- Итачи – мой самка, - повторил Наруто уверенно и добавил. – Наруто – самка Итачи.
Вокруг снова загудело. Если бы Наруто чуть хуже разбирался в языке и жестах, он бы принял это за угрозу и уже ощетинился. А они ощетинились бы в ответ.
- На-аг-гуто, - повторил один из них, первым закончивший гудеть.
Совсем как Итачи.
- Наруто, - повторил Наруто и ударил себя кулаком в грудь.
- Нагу-уто, - повторил тот же человек.
- Нар-руто, - протянул Наруто и выделил. – Р-р-р.
- Нагуто. Г-к-к-р…
У него вышло какое-то срезанное Р, горловое, как и у Итачи. Наруто заинтересовался, тоже склонил голову и повторил:
- Р-р-р-р.
В ответ опять горловой звук. Пытался даже недружелюбный брат Итачи. А затем их обнаружил сам Итачи. Остановился позади товарищей и удивлённо ухнул.
- Итачи! – Наруто растянул губы в улыбке, тут же позабыв об обязанностях преподавателя, бросился к нему.
Итачи был облачён в шкуру пещерного медведя, крепко стянутую на поясе толстыми бычьими жилами. И Итачи не двигался. Зато двинулся его брат, бросился между ними и предупреждающе зарычал, пригнулся, как для атаки. В серьёзность его намерений Наруто сразу поверил, пригнулся в ответ. Брат Итачи сделал рывок и остановился, когда услышал голос брата:
- Саске, Нагуто – мой самка, - повторил Итачи слова Наруто.
Наруто гордо выпрямился. Он уже точно знал, что заберёт своего самку домой. И они будут любить друг друга. И будут охотиться вместе.
- Нагуто останется со мной, - разом сломал все расчёты Наруто Итачи.
Наруто вообще не подумал, что мог бы поменять племя.
- Итачи, - Наруто стукнул себя кулаком в грудь от переизбытка эмоций, – пойдёт со мной.
Они с Итачи долго смотрели друг на друга. Остальные отступили, только наблюдали, уже начиная позёвывать от скуки. Лишь Саске продолжал злиться. Он так и сказал открыто:
- Итачи – моё племя!
Саске стоял и усердно выпячивал нижнюю губу вперёд. Наруто специально для него повторил:
- Итачи – МОЙ самка!
Они стояли друг напротив друга, пока Итачи что-то решал. Он от раздумий даже брови сдвинул и верхнюю губу до носа дотянул. Он явно не рассчитывал, что его самка захочет куда-то его уволочь. А Наруто не предполагал, что может столкнуться с несогласием.
Наконец, устав от умственных усилий, смотря прямо на ощетинившегося Саске, Наруто двинулся к нему, остановился прямо перед ним, потом молниеносно размахнулся дубинкой и саданул со всей силы тупым концом, сбивая Саске с ног. Послышался впечатляющий хруст и вопль. Саске завозился на земле. Если вскочит, немедленно атакует, но Наруто был уверен, что вскочить так скоро он не сможет. Саске продолжал елозить по земле и гудеть, перемешивая эти звуки с болезненными всхлипами.
Наруто мимо него прошёл, взял Итачи за руку и поволок за собой. Итачи послушно следовал за ним. До тех пор не сопротивлялся, пока они не вышли из пятна оранжевого света. Наруто осознал, что так и не увидел пленённого солнца. В этот момент Итачи его назад дёрнул и остановился. Наруто на него посмотрел. Долго смотрел на его серьёзное лицо. Долго слушал стоны Саске за спиной.
- Саске – Итачи ткнул пальцем через плечо себе за спину. – Нужна помощь. Саске – не любит чужаков.
Вот почему он кинулся на Наруто. Но вопреки его домыслам, понятным и открытым, Наруто услышал продолжение:
- Саске - младший Итачи. Саске не отпускает Итачи. Итачи должен заботиться о Саске.
- Саске – взрослый, - Наруто с чувством потыкал пальцем в небо. – Саске должен охотиться сам.
- Саске охотится, - запротестовал Итачи.
- Саске любит Итачи? – Наруто нахмурился. Хотел вернуться и добить Саске, но он стоял и ждал объяснений Итачи.
- Саске – младший Итачи, - повторил и покачал головой Итачи, - Итачи должен заботиться о Саске.
Наруто почесал затылок, выпятил нижнюю челюсть. Итачи не любил Саске, но считал его своим детёнышем. Очень сильная привязанность. Такой привязанностью обладали самки. Самцы предпочитали направлять уже более зрелых людей, способных держать копьё. И не всегда детёнышам исполнялось одинаковое количество зим. Наруто вышел на охоту очень рано. Другие – позже на тройку-пяток зим.
- Саске – неуклюжий? Саске боится льва? – поинтересовался Наруто.
- Саске охотится, - упрямо повторил Итачи и расчувствованно дважды ударил себя в грудь.
Наруто подумал ещё немного, посмотрел на всё ещё возившегося на земле Саске, на человеческую фигуру, склонившуюся над ним, а потом снова схватил Итачи и заявил:
- Саске – не детёныш Итачи. Саске – не самка Итачи. Итачи – самка Наруто! – и с усилием потащил Итачи в сторону леса, снова держа за руку. Поначалу Итачи упирался, но не выходил из себя. Если бы он разозлился, он бы начал драться, а Итачи не дрался.
- Дубинка Итачи – дома, - наконец взбунтовался Итачи и снова встал. Наруто дёрнул, а Итачи устоял. – Ночью выходит зуб-лев.
Наруто задумался. Несколько раз посмотрел в сторону леса, потом в сторону пещер, снова и снова. А потом отпустил Итачи и плюхнулся на землю, сел, растопырив ноги в разные стороны и согнув их в коленях:
- Наруто будет любить Итачи здесь, - и похлопал по земле рядом с собой.
- Итачи не хочет, чтобы Нагуто заболел. Холодно, - указал он на небо, словно повторял жест Наруто чуть раньше.
Теперь уже Итачи дёрнул Наруто в сторону света. Да так усердствовал, что Наруто подскочил, будто сама земля оттолкнула его. Он по инерции чуть пробежался вперёд и наконец выровнял шаг, а потом послушно двинулся за Итачи. И он снова хотел любить Итачи. Так сильно хотел, что стало даже немножко больно – и он шёл, широко расставляя ноги в стороны, чем походил на неуклюжую утку.
Итачи попытался показать Наруто свои охотничьи трофеи, а он сразу набросился. Они вместе рычали и елозили по жёсткому камню. Наруто не позволил дойти даже до ложа, сразу вцепился в Итачи всеми руками и сжал ногами, как будто Итачи и в самом деле собирался бежать. Итачи не бежал. Он пытался сам развязать узлы из жил на накидке Наруто, но пальцы путались и постоянно срывались из-за активности партнёра. Потом Итачи попытался объяснить, что сухое отверстие – неправильное. Он отпихивал Наруто до тех пор, пока он не сообразил и не приподнялся сам, так и смотрел в лицо, далеко выпятив нижнюю губу и готовый сражаться за право самца. Итачи ткнул пальцем в промежность и произнёс:
- Сухо. Не так.
- Сухо. Не так, - повторил Наруто и задумался. – Как?
- Влажно – так. Сухо – не так.
Наруто снова задумался. Итачи видел его мужское начало и начинал беспокоиться. Всё, что выходило из него из того отверстия, было меньше. А вдруг оно не предназначено для этого? У самок ведь два отверстия. С другой стороны, иногда, очень редко, Итачи доводилось видеть, как спариваются два самца зверя, когда вокруг не хватало самок. В этот миг Наруто подхватился и исчез из поля зрения. Итачи тут же сел, ноги под себя подобрал и вознамерился встать. Он тоже думал. Ведь тогда, в первый раз, отверстие Наруто тоже было сухим. Но Итачи не проник в него. И все остались довольны.
Наруто вернулся с горстью сочной травы, которая до конца сезона оставалась такой. Он растёр траву в руках и несколько раз в неё плюнул, а потом вновь повалил Итачи одной рукой, второй прикладывая мокрое и холодное к тому самому месту, которое Итачи так беспокоило.
Ему не было больно. Сначала неприятно. Итачи пытался выбраться, больше инстинктивно, чем осознанно, а Наруто его держал. Так цеплялся, что оставил синяки на руке Итачи. Он весь вспотел. Итачи не заметил, как сам начал потеть. Затем неудобство обратилось удовольствием. Они вместе тихонько порыкивали и подвывали, пока мужское начало их обоих не сообщило о конце. Это значило, что оно больше не хочет, даже если его хозяин другого мнения. Наруто его подёргал и остановился. Итачи так и лежал, распластавшись, весь открытый, смотрел на пещерные своды, на сталактиты, свисающие грозными сосульками, на рисунки угольками. Ему было хорошо. Он испытывал такую слабость, что немного волновался. С самками так не бывает. С ними Итачи всегда быстро приходил в себя. И с ними у него не саднило то самое место.
Всё же он сел, потрогал свой живот и рассмотрел липкую жидкость на пальцах, потом брезгливо вытер руки о камень.
- Наруто любит Итачи, - Наруто к нему всем телом прильнул, улыбался. Даже с закрытыми глазами, начиная дремать, он не выпускал своего самку из объятий. Итачи это не устраивало. Если заснут на голом полу, тело одеревенеет. Он дёрнул Наруто и приподнял его вместе с собой. Наруто так и повис на его поясе, благополучно съехав на пол коленями, он отбросил дрёму и вопросительно посмотрел на Итачи:
- Итачи было плохо?
- Итачи было у-уух! – вместо слов он выразил яркую эмоцию.
Наруто отлепился от него, согнулся, почесал затылок, потом посмотрел на Итачи, на своё мужское начало и снова почесал затылок. После этого он выдал итог своего глубокого мышления:
- Наруто не было так хорошо, когда он был самкой.
И снова вопросительный взгляд.
- Итачи любил воздух, - нашёл объяснение Итачи. – Не Нагуто.
- Итачи должен любить Наруто, - стукнул себя в грудь кулаком Наруто и снова насупился, брови свёл и выпятил нижнюю губу, даже почмокал пару раз.
- Мужское начало Итачи маленькое, - Итачи покачал головой и расшифровал. – Не хочет.
- Итачи хочет?
- Итачи хочет. Мужское начало – не хочет.
- Заставь мужское начало, - и Наруто пополз к Итачи, схватил его за бедро, снова повалив на пол. На этот раз они оказались ближе к расстеленным на ложе шкурам. Итачи подгрёб под себя одну из них и снова улёгся, раздвинув ноги. Было приятно, и он хотел ещё раз это испытать, но непослушное мужское начало не отзывалось на любовь Наруто.
- Мужское начало должно проснуться, - Наруто сердито смотрел Итачи в промежность, а рукой теребил своё. – Если оно не послушает, Наруто его укусит.
Итачи забеспокоился. Каждому было известно, как больно, когда ударяешься этим местом. Итачи волновался, попытался выбраться, а Наруто снова его удержал. Они завозились. И вместо несогласия пробудилось мужское начало. Сначала у Наруто, потом у Итачи. Но Наруто не стал сам тыкаться, он лёг рядом с Итачи и произнёс:
- Наруто хочет быть самкой.
Итачи перевернулся, посмотрел на сухое отверстие Наруто и огляделся в поисках остатков растёртой травы. Неприглядная зелёная кучка лежала в стороне. Итачи соскоблил её на ладонь и плюнул. Ему показалось мало просто намазать. Он попытался втолкнуть её внутрь.
И они снова порыкивали и приглушённо ухали от удовольствия. А потом снова лежали рядом. Наруто снова обнимал Итачи и улыбался.
Наруто проснулся резко. Обычно он выходил из сна быстро, но стабильно, а тут как будто его силком выдрали. Так случалось, когда посреди ночи шум поднимался. Тогда всё племя из пещер высыпало и встречало опасность лицом к лицу. Обычно покой людей тревожили крупные хищники, разочарованные попытками поймать оленя, долго голодающие и рискнувшие пойти на целую стаю в одиночку. Обычно это был пещерный медведь. Он чувствовал себя в пещере хозяином, а люди жили в пещерах. Много медведей таким образом поплатились своей шкурой. Самые сообразительные разворачивались и уносили ноги, когда его встречали болезненные тычки множества острых копий. Медведь научился уважать человека, а человек уважал медведя. Они старались не тревожить друг друга без крайней необходимости. Но иногда выдавались голодные зимы, когда олени и косули уходили в поисках других пастбищ. Тогда племя Наруто собирало большую группу и отправляло её на пещерного медведя. У медведя много мяса. У него острые клыки и когти, из которых получались хорошие скребки для шкур и очистки веток от коры. Клыками удобно копать землю в поисках кореньев. Шкуры шли на одежду или закрывали вход в пещеру. Ничто не пропадало даром. Даже кости медведя находили отклик в быту. Большие кости служили строительным материалом, а маленькие – игрушками для детёнышей. Медведь – очень грозный хищник. Нельзя бросать части его тела: он вернётся и отомстит за неуважение.
Наруто сел на ложе и сразу увидел Итачи. Внизу побаливало. Наруто потрогал рукой и увидел смесь из зелёно-розового сушёного месива. Больно было сейчас, когда мужское начало не скрывало других ощущений. Наруто двинулся с места. Боль стала острее. Он нахмурился и упрямо встал. Ноги чуть не подкосились, а он всё равно стоял, сделал шаг вперёд. Потом завозился Итачи, приподнял голову и ласково буркнул:
- У… - с мягким присвистом, потом вытянулся на ложе и подтянул до подбородка шкуру.
- Наруто больно, - Наруто потрогал свой зад и снова изобразил удивление. Его накидка лежала рядом с ложем. Он был совершенно голый. И он хотел опростать свой живот, который тоже начинал побаливать.
Итачи сел, прислушался к своим ощущениям, тоже нахмурился и повернулся набок, трогая ту же самую часть тела:
- Итачи тоже больно.
- Но самкам не больно, - напомнил Наруто.
- Сначала – больно, - уверенно объявил Итачи. – Потом – не больно.
Наруто снова сосредоточился в мыслях. Он никогда не любил самку. Он не знал, больно им бывает или нет. Но если бы было больно, они бы не хотели снова принимать самца. А некоторые самки сами хватали самца и волокли его в пещеру, чем бы он ни занимался. Иногда пленённый самец волочил за собой громадный кусок не разделанного мяса, прямо по земле, собирая на него песок, от которого потом трудно мясо очистить. Но он не сопротивлялся. Он послушно следовал за самкой и надолго исчезал из вида.
- Наруто надо выкопать ямку, - поделился Наруто. – Наруто скоро вернётся.
Они всегда закапывали испражнения в землю, чтобы они не привлекали хищников. Наруто ушёл подальше. Было ещё темно – и он озирался по сторонам, старался ступать тихо-тихо. Он не видел зверей, не слышал птиц. Птицы любят прятаться на дереве, а деревьев тут не было. Зато голосили насекомые. С любым звуком Наруто было спокойнее. Он старательно выкопал ямку – и в этот миг насекомые замолчали. Наруто встрепенулся, снова начал оглядываться, ожидая увидеть зуб-льва, о котором так уверенно говорил Итачи. Когда насекомое застрекотало вновь, Наруто успокоился и сделал своё дело, тщательно за собой закопав и даже разровняв поверхность.
Когда он вернулся к Итачи, тот уже выложил на большой камень вкусно пахший кусок мяса. Дымящееся мясо, удивительное. Даже цвет его был удивительным. Наруто принюхался, потом подобрался поближе и снова принюхался. Это точно было мясо, но выглядело оно странно. Наруто в сторону Итачи посмотрел и вопросительно вскинул брови:
- У?!
- Мясо, - объяснил Итачи.
Наруто вернулся к изучению ароматного куска, опять втянул носом. Слюна заполнила его рот. Он хотел его попробовать, но не решался.
- Мясо, - подтолкнул Итачи и сам оторвал кусочек, подул на него, перебросил из руки в руку и откусил. Он принялся чавкать, широко открывая рот. Судя по всему, мясо было горячим. Наруто не видел ничего горячее солнца. Он снова вернулся к мясу и потрогал его пальчиком, от чего издал удивлённый возглас.
- Мясо. Печёное. Ешь, - объяснил Итачи и снова принялся дуть на кусок.
Наруто смело взял весь кусок целиком, подержал и бросил его обратно, спешно принялся дуть на руки. Они горели. Мясо было горячим, горячее солнца. Он мигом вспомнил об оранжевом свете, о странных отблесках в кругу камней. Он лишь однажды видел эти опасные извивающиеся языки, когда гроза ударила в дерево. Тогда он узнал, почему племя так боится грома. Наруто обжёгся, но твёрдо выучил урок.
- Мясо. Вкусно, - снова попытался Итачи и передал свой кусок. Наруто отодвинулся назад, но от любопытства не избавился, потянулся и тронул пальчиком.
Мясо Итачи было не таким горячим. Он взял его в руки и последовал примеру, откусил и принялся жевать. Было вкусно. Такого вкусного мяса Наруто в жизни не ел. Он запихал весь кусок целиком себе в рот и тоже начал чавкать. А Итачи тем временем оторвал себе новый кусок и точно так же принялся на него дуть. Наруто проглотил мясо и уже смелее потянулся за добавкой. Он ел, уже почти не ощущая жара. По его губам и подбородку стекал сок , шея уже была мокрая, дорожки доползали до груди, а Наруто не мог оторваться. Он ел до тех пор, пока на камне не осталось совсем чуть-чуть. Тогда он зарычал и отпихнул Итачи, сам схватился и вгрызся в мясо зубами. Итачи не стал биться с ним за еду, отодвинулся, показывая дружелюбие.
Потом Наруто вытирался руками и облизывал их. Он хотел ещё. Живот был полон, а он всё равно хотел. И он хотел узнать, как Итачи сделал такое мясо. Итачи сам догадался и принялся объяснять:
- Огонь, много ждать, соль…
- Огонь, много ждать, соль, - повторил Наруто и сдвинул брови. – Огонь?
- Огонь.
- Огонь? – переспросил Наруто. – Наруто не знает огонь.
Итачи помедлил. Потом он встал, надел на себя накидку, жестом призывая Наруто сделать то же самое. Наруто последовал его просьбе. Они вместе покинули пещеру, прошли мимо любопытных сородичей Итачи. Наруто приветствовал каждого. Только Саске проигнорировал, который всё ещё подвывал, но был обмазан соком трав. Саске грозно зыркнул на Наруто, но нападать не решился. Он с самого начала уяснил, кто здесь сильнее. Итачи задержал на нём взгляд и всё-таки приостановился, потрогал плечо Саске двумя пальцами и ласково ухнул. Саске отвернулся и забубнил себе под нос.
Потом они с Итачи остановились возле тех самых извивающихся языков, которые оставила после себя молния. Они играли и переплетались между собой. И они были огорожены каменным кольцом. Наруто отступил на шаг. Его глаза стали огромными. Он боялся. Он потыкал в огонь пальцем и отступил ещё на шажок.
- Огонь, - Итачи ткнул в него жестом и вытолкнул Наруто вперёд, потом перевёл жест на мясо, лежащее посреди огня, и пояснил.- Мясо – огонь – соль.
Наруто осмелел. Мужчина не должен бояться. Ему нельзя бояться. Он обязан защищать самок. А самке положено бояться, так как она производит детёнышей. Самка смелая, но она должна бояться. Мужчина закрывал самку своим телом от хищника, даже если был слабее самки. Если он испугался и спрятался, ни одна самка не смотрела на него. Мужчины боялись, но из-за самок запрещали себе бояться.
Наруто не испугался. Он понимал, что обожжётся, если попробует достать мясо голыми руками. Он просто стоял и смотрел.
- Соль, - наконец он задал следующий вопрос.
- Соль, - Итачи поднял с камня горсть белых кристаллов. Тех самых, которые так редко попадались племени Наруто. Но уж если попадались, они собирали всё, что могли отыскать. С этими кристаллами мясо хранилось дольше. А рыба становилась твёрдой, как дерево.
- Соль! – воскликнул Наруто в восторге. – Наруто знает соль!
На них смотрели со всех сторон. Не смотрел только пристыженный Саске.
И в этот миг случилось то, чего Наруто жаждал всю свою сознательную жизнь. Он стоял и рассматривал то соль, то огонь, и к нему подошла самочка. Молодая самочка, красивая, с такими же красивыми чистыми волосами, как у Итачи. Она заинтересовалась Наруто, потрогала его руки, плечи, потянула его за короткие волосы. Наруто понимал, что выделяется. Только у него были короткие волосы. У этого племени много странных обычаев. Он собирался выяснить, как оно охотится с такими волосами. Но он уже начинал понимать. Если оно охотится на пустоши, то волосам не за что цепляться.
Самочка явно видела, как Наруто побил Саске, и проявила настойчивость. Тут и Саске отреагировал, зарычал, готовый снова попытать счастья. Он не мог поверить, что самка из его племени проявила внимание к чужаку. Но чужак – не всегда плохо. У человека из племени и чужака рождались крепкие детёныши. Они росли быстрее и редко болели. Наруто тоже обратил внимание на самочку, улыбнулся ей и ухнул.
И тут о себе заявил Итачи, дёрнул Наруто на себя, а потом за себя, отгородил его от самочки своим телом. Наруто удивился. Ведь каждый знал, что это очень престижно, если на тебя обращает внимание самка. Он хотел спросить, почему Итачи так поступает, но Итачи сам объяснил:
- Нагуто – мой самка! Итачи будет биться за него.
Самочка оскалилась. Итачи оказался в трудном положении. Он не мог драться с самкой. Он не мог ранить её, если не хотел стать изгоем. Всё племя расступилось, заняло удобные позиции. Все они оставались пассивными зрителями.
- Нагуто – мой самка! – ударил себя в грудь Итачи и сделал то, чего Наруто от него точно не ждал.
Итачи выволок Наруто из-за своей спины и со всей силы ударил его по голове. Наруто, явно этого не ожидающий, потерял равновесие. Было очень больно. Итачи не притворялся. Он бил от души. Наруто отлично знал, что означает его жест. Итачи хотел показать самке, что Наруто слабее него, чтобы самка потеряла к Наруто интерес. Пока Наруто возился на земле, подвывая точно так же, как Саске, самка уже убедилась в поражении её избранника. Она отвернулась и отошла подальше. Потом Итачи подхватил Наруто, взвалил себе на плечо и потащил к пещере.
Тогда Наруто засопротивлялся. Он укусил Итачи за спину, ухитрившись вцепиться в лопатку. Итачи тоже этого не ожидал, он уронил свою ношу и вытаращился. Наруто, обиженно подвывающий, пялился исподлобья. Итачи сделал ему больно. Итачи проигнорировал его права самки. Итачи вообще не видел в Наруто самки и относился как к мужчине. Наруто снова кинулся на него, желая укусить побольнее, но Итачи отскочил и сам напал. Они не издавали никаких звуков, только сосредоточенно сопели, пытаясь пересилить дуг друга. И снова привлекли к себе внимание. В первых рядах стоял Саске. Наруто знал, что он первый накинется и добьёт его, если он потеряет равновесие. Наруто нельзя было падать, но он упал. Споткнулся, ногу прострелило болью. Наруто понимал, что если повредит ногу, то не сможет не только некоторое время охотиться, но и защищаться от хищников. Он упал и зажал ногу в руках. Его больше волновала нога, чем благосклонность Итачи. Самки меняются, а ноги остаются прежними.
Наруто не успел отразить удар Саске, как его закрыл Итачи. Он сам встретил Саске и отогнал его прочь. А потом вернулся к Наруто, присел на корточки и протянул руку, погладил по растрёпанным коротким волосам и сочувственно загудел.
Наруто был сильно обижен. Он был даже оскорблён. Он повернулся к Итачи спиной и остался сидеть, не обращая внимания на его завывания и поскуливания. Потом Итачи сдался, тоже сел рядышком, сгорбился. Они сидели и молчали, и не шевелились. Они оба чувствовали себя не так, как должна чувствовать счастливая пара. Постепенно, разочаровавшись остановкой, разошлись и зрители.
Итачи долго не спал, всё пытался умаслить своего обидчивого партнёра. Он хорошо понимал, что для Наруто этот проигрыш, даже без борьбы, мог стоить несколько больше, исходя из различий в их ценностях. Их племена значительно отличались. Наруто не знал, что такое огонь. Он не знал название соли, но, исходя из его проблеска в глазах, Итачи понял, что солью они пользовались. И правда, невозможно сохранить мясо без соли. Иногда его сильно пережаривали и сушили на солнце. Но оно становилось жёстким и годилось в еду только в размоченном виде.
Итачи следил, чтобы его непокорная самка не ушёл. Наруто дважды поднимался и дважды ложился и, наконец, заснул. Тогда и Итачи позволил себе отключиться. Итачи жалел о содеянном, но сделал бы то же самое, если бы всё повторилось снова. Ему было проще смириться с сердитым Наруто, чем с Наруто, который привлекает самок. Ни один мужчина не мог устоять перед знаками их внимания. Наруто тоже не устоял, прямо там обратил на неё внимание. А Итачи это разозлило. Он не мог стукнуть самку, поэтому досталось Наруто. Униженному Наруто, который даже не огрызнулся в ответ. Наверно, он воспринимал Итачи тоже отчасти как самку и не бросился на него в отместку.
Итачи жалел во сне и проснулся с чувством сожаления. Из щелей оставленных неплотно прилегающей к стенкам шкуры сочился тусклый дневной свет. Итачи посмотрел на Наруто и подскочил. Наруто не было. Его не было не только на ложе. Его не было во всей пещере. Итачи выметнулся из пещеры, обыскал взглядом все человеческие группки: предававшиеся еде, заигрываниям с противоположным полом, подготовке к охотничьему рейду… Итачи на этот раз на охоту не пойдёт. У него за плечами был заслуженный мамонт. Он оббежал половину пещер, встретился с Саске, который тут же отважно хлопнул себя в грудь с обещанием уделать Наруто. Итачи оставил его так же легко, как и остальных. Саске было больно из-за сломанных рёбер, но он был жив и воинственно настроен. Значит, с ним всё будет в порядке. Сейчас Итачи волновал только Наруто, которым не хотелось делиться даже с самкой.
Наруто ушёл. Он дождался, пока Итачи уснёт, при этом притворяясь спящим сам, и ушёл. Собрал свои пожитки – и исчез из жизни Итачи.
Итачи внимательно осмотрел каждый уголок своего жилища. Не было ни копья Наруто, ни дубинки. Но он не взял того, что отдал Итачи при первом прощании. Итачи сел возле большого камня, на котором ещё оставался засохший сок жареного мяса, и согнулся, руки на голову положил, начал думать. Он мог просто подождать, пока Наруто наиграется с самкой. Она сама могла его быстро бросить. Но Итачи до сих пор не мог смириться с этой мыслью. Она его продолжала мучить. Он поступал скверно, урезая свободу желаний Наруто, но ещё сквернее было бы, если бы он этого не сделал. Он приглушённо зарычал себе под нос. Не получалось справиться с чем-то огромным, поднявшимся изнутри. Он мог бы броситься за Наруто следом и отлупить его дубинкой, и принести домой искалеченного и плачущего от боли. Он сейчас был способен на что угодно. Но он останавливался, так как видеть Наруто избитым тоже было скверно. Наруто будет больно. Итачи не хотел, чтобы ему было больно.
Шкура на входе заколыхалась. Итачи поднял голову и увидел Саске, шагающего чуточку пригнувшись. У него болел бок, по которому вчера ударил Наруто. Итачи встал к нему навстречу и размотал узел, посмотрел на сплошной кровоподтёк, потрогал пальцами и ощутил хруст под ними, как будто он мял снег. Итачи вернулся к делам более привычным, чем совершенно новое непонятное чувство, снедающее его изнутри и мыслями превращающими в безжалостного хищника. Забота о младшем позволяла отвлечься. Сейчас она являлась настоящим спасением. Итачи думал о Наруто, но уже не так интенсивно. Он уже не хотел броситься ему вдогонку и переломать руки и ноги.
Потом Итачи замер, припомнив ещё один аспект. Наруто подвернул ногу. Он хромал, совсем немножко. Его приобретённый недостаток не помешает ему бегать, но если ногу постоянно нагружать, она будет болеть ещё сильнее. А что если Наруто не сможет убежать от льва?
- У Саске болит, - капризно поторопил Саске.
Итачи оставил его бок в покое, двинулся к копью, потом перевёл взгляд на подаренную дубинку, взвесил её в руке. Потом вспомнил о зайце, принесённом в подарок от Наруто. Наруто как-то непонятно его вручил, просто положил вместе с остальными пожитками и не взял с собой сегодня утром. Итачи взял тушку за уши, посмотрел, как она раскачивается, а потом передал Саске:
- Саске должен сделать мясо, чтобы оно не испортилось.
- У Саске болит, - повторил Саске сердито.
- Саске освежует зайца, - надавил Итачи и добавил. – И не будет его есть. Заяц – подношение от самца Итачи.
Он снова задумался, теперь уже над своими словами. Если кто-то делал подарок – это, несомненно, самец. Если дело доходило до ложа, Итачи мог причислять себя и Наруто к категории как самки, так и самца. Наконец, запутавшись, он силком всучил зайца Саске и взялся за дубинку, потом за копьё.
- Саске не будет освежовывать зайца! – ощетинился Саске.
- Саске глупый, - угрожающе произнёс Итачи и выпятил нижнюю губу. – Саске младший и глупый. Саске должен слушаться.
- Саске не будет слушаться, - ещё более упрямо.
Итачи остановился перед ним, посмотрел на дубинку и слегка размахнулся, дал Саске добавки ко вчерашней порции. Саске свалился на пол и завыл. Он тоже был обижен, но у Итачи не было на него времени. Он развернулся и ушёл. И он точно знал, что Саске послушает голоса разума и разделает зайца. И засолит его. И не возьмёт в рот, потому что заяц принадлежал только Итачи. И потому что заяц был подарен Наруто, которого Саске возненавидел с первой минуты.
Наруто злился на Итачи всю дорогу. Если Итачи хотел сделать Наруто затворником, то любить его – та ещё проблема. Жутко, когда лишаешь человека всяких радостей. Если Итачи уже сейчас хотел, чтобы Наруто стал самкой без всяких прав, то пусть поищет себе кого-нибудь другого. Пусть найдёт настоящую самку и попробует ей что-нибудь запретить.
Наруто всей рукой, от локтя до кончика пальцев, вытер лицо. Было очень обидно. Ещё хуже, что бить Итачи не хотелось, чтобы удовлетворить свою злость. Наруто не представлял, как можно вообще поднять на Итачи руку. Итачи был особенным. Наверно, особеннее самок. Даже если бы та самочка и привлекла внимание Наруто, даже если бы они любили друг друга, Наруто всё равно Итачи любил больше. Самкам не нравилось, когда их самец засматривается на других. Они могли устроить ему взбучку или уйти. Они могли сделать и то, и другое. Наруто бы вытерпел это ради Итачи.
Он шёл до тех пор, пока солнце совсем не встало. И только тогда осознал, как отвлёкся от окружающего. Это было очень опасно, особенно если не знаешь, откуда ожидать беды. Наруто замедлил шаг, вытянулся, как мог, чтобы лучше обозреть территорию. Никого. Зверей вообще никаких нет. Если подумать, он и на пути сюда никого не обнаружил, только равнинную лисицу. И та была одна. Это что за пастбища такие, где не пасутся олени и косули? Наруто вниз взгляд опустил. Трава ещё не пожухла, но выглядела не так, какую любили звери. Жёсткая трава, как торчащие вверх иглы, низкая и уже почти посеревшая. Редко когда пробивался цветочек или широкие свежие листики. Наруто повезло найти именно ту траву, которая ещё не потеряла сока. Эта трава была мягкой до самых морозов, потом она белела и просто рассыпалась. Большую часть равнины покрывали эти бедные пастбища. Остальную площадь усыпали торчащие из земли камни. Большие камни и маленькие. Превращающиеся в целые гряды камни и широкие насыпи из мелочи. Это был мир Итачи. Скудный и пустой. Не даром его называли пустошью. Но с другой стороны леса были другие равнины, изобилующие сочной травой и стадами коз и быков.
Наруто постоял на месте, в раздумьях почёсывая голову. Может, эта жизнь и сделала Итачи таким жадным? Он привык к тому, что еду надо беречь. Не только еду – всё. Тут и деревья-то редко когда попадались. Какие-то залётные, как будто птичка зёрнышко уронила, а мыши его не нашли. Тогда понятно, почему у Итачи развилось такое чувство грести только под себя. Он и Наруто хотел от других спрятать. Про запас.
Наруто снова поёжился, теперь уже от неверности поспешного решения. Надо было там разобраться. Он оглянулся, но не сделал ни шага в сторону племени Итачи. Надо было серьёзно поговорить с ним и объяснить, что Наруто не нравится. А он обиделся и ушёл. Бдел всю ночь, а как только Итачи сморило, тут же выскочил и без оглядки зашагал по суровой пустоши.
Он не вернулся, возобновил путь, но уже не злился так сильно. Было ещё чувство недовольства. Он ещё не простил Итачи, и всё же начинал понимать. Приученный терпеть лишения, Итачи крепко держался за своё.
И вдруг Наруто как будто на дерево налетел, остановился посреди островка жухлой травы и не отрываясь смотрел вниз. Впереди, в двух шагах, красовался след. От него тянулась цепочка таких же в обе стороны. Внушительный след, той же формы, что и у пятнистого льва, но глубже и больше. Наруто рассматривал следы, долго вглядываясь в то место, где они исчезали. Потом он подошёл, присел на корточки. Это был след одинокого льва. Крупного, мощного. Наруто никогда ещё не видел таких огромных львов, не считая полосатого, которые из леса не выходили. Сразу вспомнились слова Итачи – и образ в мыслях встал. Наруто ни на миг не усомнился, что видит след зуб-льва. Но они ведь ходят группами. Он поискал другие следы и не нашёл. Зуб-лев был один. Может, это шатун? Как медведь. Такие звери опаснее всего. Они не боятся ни боли, ни опасности. Только вряд ли львы бывают шатунами. Они не такие сильные, и они хитрее. Львы не нападают на человека бездумно, особенно если он держит перед собой острое копьё и громко кричит. Наверно, это не остановит группу зуб-львов, но одного можно отпугнуть или ввести в замешательство. Медведь-шатун пёр напролом. Раны только разжигали его ярость. И он падал сразу замертво, когда его шкура превращалась в решето или кто-нибудь попадал в уязвимое место. Медведь всегда шёл до конца: шатун и медведица с детёнышами. Это два самых опасных зверя в лесу, каких знало племя Наруто. Ещё был кабан-секач, похожий на медведя-шатуна, но он в несколько раз меньше, и его легче убить. И ещё были змеи. Они тоже убивали. И ничто не спасало укушенного человека. Но змею легко заметить, если не отвлекаться. Каждый человек, достигший сознательного возраста, мог обнаружить змею даже в высокой траве. Из их шкурок получались красивые ремешки, очень полюбившиеся самкам. Иногда они обматывались этими ремешками, когда хотели любить самца, чем сами начинали походить на змею.
Наруто оставил след в покое, перешагнул через него, словно, если прикоснётся, сам след на него нападёт. Судя по всему, след уже не слишком свежий. Вчерашний или позавчерашний. За это время зуб-лев ушёл достаточно далеко. Наруто прибавил темп. Теперь он бежал, размахивая копьём вперёд-назад. Дубинку пришлось закрепить за спиной, потому что она больно била по бёдрам. Со спины её дольше снимать, но Наруто рассчитывал на открытую местность. На ней хищника видно издалека.
И вдруг, словно прямо из-под ног, выскочила маленькая косуля. Наруто, не желая того, среагировал на неё. Это был инстинкт умелого охотника. Он без раздумий метнул копьё, прикладывая максимум силы. Копьё пробило лопатку косули, она упала и завертелась на земле, отчаянно крича. Наруто уже на ходу дубинку начал снимать. Плохо, если крик умирающего зверя услышит хищник. Запоздало Наруто вспомнил и о другом аспекте: идти с тушей на плечах слишком тяжело. А ему ещё о-го-го сколько отмерить надо. Однако, он таки извлёк дубинку, уже стоя перед добычей, и одним ударом размозжил ей голову. Косуля билась ещё некоторое время, а потом издохла. Наруто перед ней на корточки сел и без промедления начал разделывать. Шкуру он не снимал. В ней удобнее тащить мясо. Перекинуть через плечо, то и дело меняя его. Наруто знал, как нелегко ему будет. Можно было просто вырезать кусок хорошего мяса, а остальное оставить воронам и равнинным лисицам. Может быть, пришёл бы зуб-лев отведать бесплатного угощения.
Наруто был бережливым, поэтому вытащил только кишки. Потом подумал, вырезал из их кучи сердце и печень. Печень он начал есть уже сейчас, то и дело отвлекаясь от работы. Интересно, если печень подержать в огне, какая она будет на вкус? Запоздало Наруто сообразил, что не спросил у Итачи, как разжечь огонь. Он остановился, оглянулся назад и отказался от этой идеи. Иногда в дерево ударяет молния и поджигает его. Молния не будет против, если позаимствовать у неё огонька.
Он вернулся к туше. Печень истекала кровью. Он весь запачкался и начинал беспокоиться, как с таким ароматом пойдёт сквозь владения хищников. По пути вперёд он не видел ни одного источника воды. Но её было необходимо найти. Он быстро доел печень, хотя уже давился ей. Но не выбрасывать же такое добро. Сердце он спрятал внутри косули и крепко стянул пустое брюхо кусочками её же шкуры. Потом он отрезал её голову и ноги, вплоть до того места, где начиналось мясо. Она стала легче, но всё равно слишком тяжёлая. Волочить её по земле нельзя, иначе хищники учуют запах крови и пойдут по следу.
Он развязал брюхо косули и принялся отделять мясо от шкуры. Когда он закончил, разрезал шкуру пополам и растянул по земле. Потом начал вырезать лучшие куски мяса, отделяя их от костей. Когда две сумы были полными, он впихнул в одну из них сердце и затянул верх. Стало легче. С такой ношей можно даже убежать от льва, если он не будет слишком голодным. Если лев станет настаивать, можно бросить ему одну суму, а со второй убежать. Всё лучше, чем с пустыми руками возвращаться или вообще не вернуться. С сожалением Наруто посмотрел на остатки мяса, вздохнул. Жалко разбрасываться добром. Но он мог вообще ничего не принести домой, если бы не отреагировал на косулю. Больше не медля, он поднялся и сразу возобновил путь, держа курс чуточку южнее, надеялся, что там будет река или пруд. Вода таила в себе опасность. Пить приходили все звери. А хищники устраивали возле воды засады, зная, что добыча всё равно придёт. Но Наруто понадеялся на погоду. Уже было далеко не жарко. И пить хотелось не так сильно. Охотникам приходилось расширять зону наблюдения, чтобы не остаться голодными.
Итачи бежал всю вторую половину дня. Уже вечерело. Он рассчитывал догнать Наруто ещё на пустоши, но не догнал. Он остановился перед остатками косули, которую уже клевали вороны. Итачи отогнал их и внимательно изучил мясо. Оно было очень свежим. Его даже никто не успел поесть. И зверя убил Наруто. Зачем он его убил? Знал ведь, что нести тяжело и далеко. Если б рядом, можно хоть волоком, а потом следы скрыть, а Наруто прямо здесь убил. Но он хорошо подумал, прежде чем забирать мясо. Он вырезал лучшее, завернул в шкуру и ушёл. Итачи вырезал то, что оставалось, тщательно отделяя от костей. Незачем тащить лишнюю тяжесть, которую всё равно никто не будет есть. А ради костного мозга жертвовать скоростью нелепо. Он завернул мясо в шкуру, которую прихватил с собой. Старая волчья шкура, уже поеденная червяками. Итачи как чуял, что надо её взять. Из еды он прихватил только немного вяленого мяса и свежих кореньев. Сейчас это мясо выглядело убого по сравнению со свежайшими кусками. Напоследок Итачи разворошил внутренности и не нашёл ни печени, ни сердца. Зато он подумал над желудком и почками, но быстро отказался от идеи и положил обратно, ограничился только мясом.
Потом он шёл по следам Наруто. В лесу Наруто был хорошим охотником. В лесу следы скрывал иглишник и упругая трава. На пустоши, там, где нет камней, нога оставляла существенную вмятину. Итачи не составило труда угадать направление. Но он заволновался, когда понял, что Наруто отклонился от курса. И только по истечении получаса он понял, из чего исходил Наруто. Он искал воду. И он выбрал правильное направление. Его следы обнаружились и возле реки. Итачи вспугнул парочку оленей, но не кинулся за ними. Ноша и так тянула его вниз и замедляла ход. Больше он просто не потянет. Он изучил следы Наруто, как видел, что он делал. Наруто искупался, простирал шкуру, в которую был завёрнут, съел кусок мяса. Возможно, это была печень или сердце. Там он посидел, посушил на солнце накидку и кожаные боты, но не стал засиживаться. Он то и дело вскакивал и оглядывался. Разумное поведение. Мало того, что у воды часто нападают хищники, так ещё в совершенно незнакомой местности. Итачи рассчитывал догнать его, беря в расчёт остановку Наруто, но снова не догнал.
Итачи пересёк всю пустошь, шёл до самой темноты. И тогда остановился лишь для того, чтобы не упасть от изнеможения, залез на дерево и чутко заснул на развилке толстых веток. И проснулся ещё затемно от постороннего шума. Он глаза открыл, посмотрел в направлении звука и нос к носу столкнулся с пятнистым львом. Лев понял, что его заметили, оскалился и махнул лапой. Итачи едва успел суму с мясом прямо у него из-под морды вырвать. Лев наступал. Наглый лев. Наверно, сильно голодный. Но если он ждал тут, не мог ли он напасть на Наруто? И тут же последовал разумный ответ. Если бы лев убил Наруто, он бы вёл себя осторожнее. Итачи в него копьём ткнул. Лев сорвался и упал на все четыре лапы, а потом снова на ствол кинулся. Итачи запаниковал. Он знал, как настырны бывают голодные хищники. Если он не отвяжется, придётся схватиться с ним. Благо, было удобно отбиваться с высоты. Но лев на дереве чувствует себя увереннее человека. Не всякий лев, но пятнистый и живёт на деревьях. Слезает только для охоты. А иногда прямо с дерева и прыгает и перебивает хребет жертве.
Итачи сделал ещё одну попытку отогнать льва, а он извернулся и очутился на соседней ветке. Он был просто кошмарно голоден. Подсказка сама под руку подвернулась. Итачи чуть не спихнул на землю мешок с мясом. Он подумал мгновенье и развязал его, вытащил большой шмат красного мяса и кинул во льва. Мясо ударилось о него. Лев попытался его поймать и промахнулся, а потом вслед за мясом бросился вниз. Мёртвая добыча его интересовала больше, чем живая. Он исчез из вида, а Итачи поспешно слез и побежал бегом. Львы не любят бегать. Но и времени ему понадобится мало, чтобы съесть этот кусок.
Итачи бежал и оглядывался. Волосы цеплялись за ветки и больно дёргали кожу. Когда Итачи понял, что преследователя нет, он остановился, бросил суму на землю и взялся за волосы, собрал их в хвост, перевязал кусочком бычьей жилы и сунул под накидку. Было жарко. Итачи не задержался, пошёл дальше. Наруто он так и не догнал. И не знал, что стал бы делать, если бы догнал. Ему хотелось стукнуть Наруто и уволочь обратно к себе домой. Он хотел один им владеть. Мысли Итачи посещали странные, как будто Наруто ни с кем больше разговаривать не должен. Но Итачи в силу своего разума понимал, что так быть не может. У Наруто меньше прав, чем у самки, но никак не меньше, чем у самого Итачи. Надо пересмотреть свои прикидки и взять во внимание желания Наруто. Если они будут прислушиваться друг к другу, они смогут быть вместе. Только так. Доказательством служил тихий уход Наруто, почти бегство под покровом ночи.
Итачи беспокоился за его ногу, но, видимо, напрасно. Наруто не пропадёт, даже будучи вовсе без ноги.
Наруто ковырялся со старой шкурой. Жалко выбросить, а на себя уже не наденешь. Он её перевернул десять раз, помял, чтобы она стала нежнее, и всё равно не добился никакого результата. Шкура сама по себе была выделана плохо, да и загрубела от годов под дождями и от сырости во влажные времена года, кое-где покрылась зелёной корочкой многолетней плесени, неоднократно высохшей и возродившейся вновь. В конечном итоге, Наруто глубоко вздохнул и расстелил шкуру поближе ко входу. Когда замызгает её совсем, тогда и выбросит.
Потом он сидел перед большим камнем, где до сих пор лежали лучшие вяленые куски мяса и солёная рыба. Сидел и смотрел на своё богатство, и вспоминал Итачи. Итачи вёл себя совершенно неправильно. Наверно, это у них семейное, потому что младший детёныш его матери тоже выделялся. Но он был ещё совсем молод. Наверно, примерно как Наруто, но опыта у него было меньше, потому как с матерью он пробыл столько, сколько и положено детёнышу, а Наруто сам пробивался, частенько огребая увесистого тумака от самки-воспитательницы. Разумеется, своих собственных детёнышей она любила больше. Наруто повезло, что у него дружное племя. Они никогда не бросали сирот на произвол судьбы. Они не обучали их специально, но сироты обычно быстро становились сообразительными и выбивались в люди гораздо раньше своих изнеженных сверстников.
Наруто снова вздохнул, снова вспоминал об Итачи. Он даже громко хлюпнул носом и прогудел в пустоту перед собой:
- У-у. Уу-у-ууу... – оборвал эмоциональное высказывание на полуслове.
Едва он подумал об Итачи, о своём исключительном самке, снова захотел его любить. Наруто даже не знал, что ему больше нравится: чтобы он любил Итачи, или чтобы Итачи любил его. Он очень хотел вернуться, закатить скандал и страстно полюбить Итачи прямо на полу, как в первый раз. Чтобы Итачи стремился к шкурам подползти, а Наруто бы ему не позволял. Или Наруто, как настоящая самка, выбрал бы себе самое удобное место и грозно распорядился, чтобы Итачи любил его. Всё это представлялось так красочно и было таким желанным, что Наруто не заметил, как начал интенсивно себя гладить. А потом его резко расслабило. Наруто удивлённо смотрел на каменный пол и не верил.
- Наруто любил воздух вместо Итачи, - озадаченно произнёс он и почесал макушку одним пальцем. – Но Наруто думал об Итачи. Значит, Наруто любил Итачи, - он огляделся и покачал головой. – Итачи здесь нет. Наруто любил воздух.
Он запутался. Наверно, в первый раз Итачи точно так же, с такими двоякими мыслями полюбил Наруто. Если думаешь о человеке, значит, это предназначалось ему. Но если человек не почувствовал любви, то она ушла… в никуда?
Наруто не хотел, чтобы его любовь уходила в пустоту. Он вскочил, бросился к вороху старых шкур и вытащил из него обрывок, которым и подтёр неприглядное пятнышко с пола. Потом он вылез из пещеры, где начинал предаваться унынию. Нельзя сидеть и жалеть себя. Лучше злиться на кого-нибудь ещё и с этими мыслями вершить подвиги. Он взвесил копьё в руке, которое машинально прихватил с собой, и сел с ним на большой камень между пещерами, принялся натачивать. Племя скоро снова отправится на охоту. Наруто обязательно пойдёт с ними. Чем больше группа, тем крупнее можно убить добычу. Иногда они приносили три-четыре оленя вместо одного. А порой и шкуру пятнистого льва, когда он нападал, дабы попытать счастья заполучить лёгкий обед. Группа людей без труда справлялась со львами. Они даже полосатого льва могли отогнать или даже убить, если он зарился на их добычу. От полосатого льва практически не было спасения, если сражаться с ним в одиночку. Он и двоих человек легко убивал, а потом медленно пожирал. С полосатым львом не рисковали связываться другие львы. Они все были мельче него. Если только зуб-лев. Но зуб-лев жил на равнинах. А полосатые не так часто встречались, чтобы постоянно бояться встречи с ними.
- Полосатый лев! Полосатый лев! – в размышления Наруто ворвался посторонний голос.
Он живо насторожился, вскочил с недоточенным копьём. С таким против пещерного медведя не пойдёшь. Но у льва шкура тоньше.
- Полосатый лев убил самку! – продолжал кричать тот бедолага и, в конечном итоге, первым встретил Наруто, бухнулся прямо на землю перед ним и принялся кататься, громко, душевно воя. На его пропитанную кровью накидку песок приклеивался. И лицо у него в крови было. Судя по всему, не его кровь, а той несчастной самочки, которую унёс лев. Наруто дрогнул. Когда хищник забирал самку, племя охватывал страх. Нельзя позволять зверям пожирать матерей.
Наруто понял, что лев убил самку этого бедолаги. Он представил, как бы себя чувствовал, если бы лев убил Итачи. Наверно, Наруто точно так же катался и выл, вытирая мокрые щёки. Он не успел произнести ни слова утешения, как из пещер повалил народ. Вожак первым подоспел, протянул руку к несчастному соплеменнику – тот сразу остановился, но выть не прекратил – и похлопал его по спине. Потом он встал и громко объяснил:
- Полосатый лев не ходит по всему лесу. Полосатый лев охотится там, где лёгкая добыча. Нельзя оставлять полосатого льва живым.
Все слушали, причмокивали губами, уже вели собственные расчёты предстоящего рейда. Наруто тоже над ним думал. Вожак был в годах. Он много чего повидал, и полосатых львов тоже. Он так хорошо знал всех лесных зверей, что изучил их привычки. И полосатого льва он боялся так же сильно, как медведя. Но всё равно не было никого страшнее пещерного медведя. Наруто ещё раз взвесил копьё в руке и решил поменять его на другое, более подходящее для охоты на очень опасных зверей. Он бросился домой, поменял оружие и вернулся к тому моменту, как остальные зашевелились. Бедолага уже не катался по земле. Его вообще тут не было. Зато другие, преисполненные такой же решимости, как у Наруто, уже выстраивались с копьями и дубинами. А вожак расхаживал перед ними и объяснял:
- Полосатый лев – очень плохо. Полосатый лев огромный. Он не ходит по деревьям. Он хорошо прячется. Он такой же сильный, как медведь. Полосатый лев… - он широко раздвинул руки. Потом ещё шире, пока они не обозначили бесконечную величину, - огромный. Он крупнее пятнистого льва. Три пятнистых льва – всё равно, что один полосатый.
Наруто знал, что полосатый лев такой огромный, но всё равно ужаснулся от сравнения. Вожак умел подбивать людей на опасные рейды. Они шли и забивали тварь. И тогда племя снова могло спокойно гулять по лесу.
- Полосатый лев боится много людей, - речь вожака не иссякала. – Он будет прятаться. Он будет нападать, когда человек загонит его в угол. Тогда он опасный, как пещерный медведь.
Умелые сравнения – залог успеха призвать людей к борьбе с общей напастью. Чем больше вожак рассказывал, тем решительнее становились слушатели.
- Полосатый лев редко приходит. Его прогнал другой полосатый лев – и он пришёл сюда. Значит, у нас слабый полосатый лев. Но любой полосатый лев сильнее человека и любого другого льва.
Длинная речь отважного бойца. Наруто тоже однажды хотел стать вожаком и точно так же вести людей за собой на самые опасные рейды. Вожак редко выходил на простую охоту: его обеспечивали мясом другие соплеменники, считали своим долгом дать вожаку самое необходимое и лучшее. Наруто тоже хотел привилегий вожака и в детстве часто мечтал о высоком положении, с которым обязаны считаться даже самки. Но он вырос – и желание было не таким ярким. А сейчас, в этот торжественный момент, снова хотел быть вожаком.
Зато Наруто мог больше не думать о своей личной маленькой боли. Итачи подождёт.
Итачи услышал громкие голоса ещё до того, как подобрался поближе. Он не пошёл открыто. Только дураки прут напролом, рассчитывая на доброжелательно настроенных чужаков. Для племени Наруто Итачи был чужаком. Они благосклонно отнеслись к нему в первый раз, ибо думали, что Итачи самка, но во второй могли проявить агрессию. Особенно если что-то там происходило. Он затаился, просидел за камнем достаточно, чтобы понять, о чём они говорят. Вернее, говорил один человек. Судя по всему, это был вожак. Его уважали, его слушали и не пытались перечить. Все обдумывали его слова. Страшные слова. Он призывал своё племя поднять копья против хищника, куда более страшного, чем пятнистый лев. Пятнистые часто сами отступали. Они были ловкими. Они могли поймать более сговорчивую добычу. И олени с косулями не тыкали в них заострёнными палками, как человек. Итачи слышал о полосатых львах. Однажды он даже видел его шкуру. Огромную шкуру, почти необъятную, с чёрными и рыжими полосами. Говорят, полосатые львы обитали в самых чащах, где они не рискуют столкнуться с зуб-львом. Полосатый лев был крупнее. Итачи видел его шкуру, расстеленную на земле, рассматривал его клыки и когти, как диковинку, близко поднося к глазам, и в благоговении клал обратно. Тогда молодые услышали историю о полосатых львах. Они всегда кого-то убивали. Охотникам просто повезло, когда они решили срезать путь через чащу. Лев был ранен в заднюю лапу – они то и дело показывали на это место, где шкура была разодрана. Лев был ослаблен и кинулся на группу людей, понадеявшись на лёгкую добычу, и напоролся на копья. Он всё равно рвался и своим весом отодвинул пятерых человек назад, одновременно пытаясь достать до них лапой, но длина копий не позволяла. Она сокращалась по мере углубления наконечников в его тело, но лев обезумел от голода. И из его пасти стекала слюна. Пенистая, обильная. Лев был давно болен и издыхал. Люди всего лишь избавили его от мучений. А потом они сняли с него шкуру и принесли показать соплеменникам.
И полосатый лев нёс с собой смерть. Это был странный зверь и страшный. Страшный от того, что даже после смерти он продолжал забирать жизни. После того, как его шкура начала подсыхать, один за другим заболели те пятеро охотников и умерли в страшных мучениях, с такой же пенистой слюной, с бешеными глазами. Один даже кусаться пытался, но его убили. Больше никто эту шкуру не трогал, пока она не выгорела на солнце и не рассыпалась от жары и морозов.
И на этого зверя собрался идти Наруто! Итачи не мог ему этого позволить. Он не хотел, чтобы полосатый лев унёс с собой его самку. Наруто просто не знал, что душа полосатого льва бессмертна и мстительна. Она не успокоится, пока не умрёт последний из охотников, что посягнул на полосатую шкуру.
Итачи появился в тот момент, когда люди начали расходиться за оружием. Они на ходу проверяли остроту заточенных камней. У многих были короткие копья, каких племя Итачи не использовало. Небольшие, но увесистые. С такими хорошо охотиться в лесу, где длинный шест не мог лететь далеко из-за деревьев. Но Наруто в поход брал с собой обычное копьё.
Итачи отмахнулся от любопытства, считая, что будет ещё время поинтересоваться оружием лесного племени. Он целеустремлённо прошёл сквозь разбредающуюся толпу, сосредоточенную только на экипировке. Лишь раз на него взглянули и настороженно проводили взглядом до Наруто. Итачи развернул Наруто к себе и распорядился:
- Нагуто не пойдёт на полосатого льва!
Наруто замер. Кажется, он вовсе не поверил. Для убедительности Итачи ударил себя в грудь кулаком и обосновал:
- Полосатый лев убивает сейчас и убивает потом. Все погибнут от его злобы.
- Итачи? – Наруто только это смог сказать, огляделся и наконец поверил, но не бросился с радостными воплями, а насупился. – Итачи не ценит Наруто. Итачи не заслужил любви.
- Итачи очень любит Нагуто, - заверил Итачи снова с красноречивым жестом, из коего так и пыхало эмоциями. Он повторно себя в грудь ударил, потом сразу же ещё раз. – Поэтому Итачи не отпустит Нагуто на погибель.
Видимо, Наруто до сих пор не понимал. Итачи схватил его за руку и потащил в его пещеру. На полпути Наруто опомнился и вырвался, сам пошёл. Возле самого входа отпихнул Итачи и зашёл первым, не удосужившись подержать висящую при входе шкуру для Итачи. Итачи не смутился, сам её отогнул и позволил упасть, когда очутился с Наруто в одной пещере. Тут он сорвался. Он схватил Наруто, никак не ожидающего атаки, зажал в кулаке волосы у него на затылке и до боли запрокинул его голову. Наруто терпел. Подвывал от злости, но не начинал рыдать. Потом он ногу Итачи подсёк – и они вместе рухнули на грубый каменный настил. Они катались по полу и рычали, как звери. Как два дерущихся льва. А потом оба одновременно затихли, глубоко и быстро дыша.
- Итачи не позволит Нагуто пойти за полосатым львом, - повторил Итачи уверенно.
Наруто сел, поджал под себя ноги и сгорбился, нахмурив брови. Он думал, а потом поинтересовался:
- Почему? Полосатый лев – всего лишь лев.
- Пять человек из моего племени сняли кожу и полоски с полосатого льва. Полосатый лев запомнил. Полосатый лев убил их.
- Мёртвый лев не может убить, - тут же запротестовал Наруто.
- Полосатый лев злой, - повторил Итачи уверенно. – Полосатый лев хуже медведя. Медведь убивает с кожей, полосатый лев – с кожей и без кожи.
Кажется, Наруто озадачился. Он долго думал, а потом глаза расширил:
- Полосатый лев – злой дух?
- Полосатый лев злой, - повторил Итачи. – Если Нагуто пойдёт, Итачи стукнет его дубинкой, - и он демонстративно взвесил в руке подаренную Наруто дубинку.
Наруто снова озадачился, теперь уж из-за поведения Итачи. Он снова долго думал, хмурил брови и выпячивал губы, а потом посмотрел в глаза.
- Итачи хочет любить Нагуто. Итачи здесь для Нагуто, - попытался подлизаться Итачи. – Итачи хочет, чтобы Нагуто остался с ним.
- Наруто не хочет, чтобы Итачи бил его, - ткнул Наруто.
- Итачи виноват, - Итачи склонил голову, но совсем на чуть-чуть. Видя, что Наруто колеблется, он мигом помог сделать ему выбор. Он потянулся к Наруто, подполз на четвереньках. Он внюхался в Наруто и лизнул его лицо, а потом оторвал руки от пола и взял Наруто за плечи. Наруто позволял, просто ждал, что будет дальше. А дальше Итачи не составило труда поднять его мужское начало. Они ласкались и лизались, как звери во время гона. Итачи пытался найти что-нибудь влажное, чтобы смазать отверстие Наруто, но на глаза ничего не попадалось. Тогда он облизал и там.
И тут взбунтовался Наруто, он резко сел, задевая Итачи плечом и невольно его отпихивая. Мокрый от слюны Наруто, ничуть не стесняющийся своего мокрого отверстия и желания Итачи снова сделать его самкой.
- Итачи должен пообещать, что покажет моему племени огонь, - опять нахмурив брови, распорядился Наруто.
- Итачи покажет огонь, - заверил Итачи. – Итачи покажет племени Нагуто, где легко искать соль.
- Соль, - повторил Наруто крайне заинтересованно и чуточку более благосклонно.
- Соль, - повторил Итачи. – Итачи будет любить Нагуто больше самок.
От последней реплики Наруто растаял. Он растянул губы в улыбке и улёгся на пол, широко раздвинув ноги:
- Итачи может любить Наруто. Потом Наруто хочет любить Итачи. И Наруто покажет, как делать мягкий шов. Шов Итачи натирает плечо.
Всё вспомнил. Итачи это волновало в последнюю очередь. Он уже вернулся к ласкам, а Наруто, готовый тут же, после любви, сам завладеть Итачи, уже начинал двигаться навстречу.