«Рэд!»
Старскрим останавливается. Он определённо уже слышал это. Он слышал это имя.
Дети, не особо заботясь о его присутствии, продолжают о чем-то болтать, лишь одна косо глянула на него. Заинтересовано так.
Это же было имя?
Старскрим повернулся и двинулся к выходу. Вновь хотелось побыть одному. Хотелось разобраться в себе.
Кто-то звал его. Звал именно так. Рэд. Красный.
Сикер, покинув базу, трансформировался и взлетел ввысь, слепо веря в то, что думать так легче. Ну или что полёт отодвигает все мысли на второй план.
Не помогало.
В голове всё кружилось: «Рэд… Рэд! Рэд?..» на разный лад. Вопросительно. Напряжённо. Взволнованно. Радостно.
Как-то по-родному.
Не выдержав, Старскрим резко спустился на землю, упал на колени, сдавил шлем манипуляторами, беззвучно крича. Чей-то голос звучал в его голове, попытка вспомнить обладателя которого приводила к перегрузке процессора. Тогда сикер, пытаясь снизить давление, просто вслушивался в звучание этого имени, концентрируясь лишь на ощущениях, которые оно вызывало.
Спокойствие. Сикер, тяжело перегоняя по системе охлаждения потоки воздуха, не мог не отметить, что начинает успокаиваться. Сжиравшее его всё это время чувство опасности, не отступавшее даже на базе автоботов, внезапно отошло на второй план.
Расслабленность. Вечное напряжение, сопутствующее ему столько, сколько он себя помнит, внезапно спадает. Измученные системы впадают в перезагрузку, сопровождающуюся мерным гулом. Протоколы самозащиты просто вырубились — Старскрим даже не сразу это осознал, а когда осознал… Просто махнул рукой.
Он помнил. Помнил, что было светло. Тепло. Просто было хорошо на искре. Приходилось прятаться… Но это тогда его нисколько не огорчало: так было нужно, а все прочие вопросы были не важны.
Моросил дождь. Огромный инопланетный робот сидел на земле, запрокинув шлем назад и бездумно смотря в небо.
Радость. Восторг. Это странное чувство, которое он давным-давно позабыл. Вот что ещё вызывал внутри него этот оклик. Вот что его удивляло и настораживало. И… Пугало?
Сейчас он просто машина для убийств. И, что поразительно, был ею всегда. Вернее, это как раз и не удивляет, удивляет другое: он ведь просто не мог никогда быть кем-то другим. Он всегда был куклой, исполняющей чьи-то приказы. Бесчувственной, неживой куклой.
Не стараясь понять это, сикер просто наслаждался той тоской, той болью, которыми было окутано его прошлое.
Хотелось вернуться. Отчего-то безумно хотелось вернуться. Не туда, на базу или на Луну, а в прошлое. В отправную точку, в тот момент, когда он совершил что-то непоправимое, что-то, что привело его к нынешнему неопределённому состоянию.
Лениво перебирал воспоминания в процессоре. Машина для убийств. Вновь послушная машина для убийств. А было ли что-то ещё? Было ли что-то между? Старскрим напряжённо хмурился. Потушил оптику, пытаясь заглянуть внутрь. В самого себя, в своё прошлое.
И…
И ничего.
Вообще ничего.
Раздражённо рыкнув, Старскрим неспеша поднялся и двинулся обратно на базу, пока его не хватились. С горькой усмешкой отметил, что эти правильные автоботы могут подумать, что он сбежал.
Злобно — а зачем он тут?
Всё происходящее с ним казалось неправильным. Десептиконы, автоботы… Не хотелось быть ни там, ни там. Хотелось лишь…
«Чего бы ты хотел, Рэд?»
Старскрим резко замер. Всплывший из глубин памяти вопрос поверг его в смятение, настоящий ужас. Он отчётливо вспомнил, что так и не дал тогда ответа, просто фыркнув что-то неопределённое…
Плохо.
***
Вот они: кричат, что он предатель. Дезертир. Перебежчик. Стреляют в него. Так противно. Хочется улететь куда-нибудь… Или на части их всех разорвать. Доказать, что не трус он. Просто… Не определился.
Сначала так и было: ярость рвалась наружу, взяв контроль над его разумом. А потом… А потом он понял, что ничего и не изменилось. Он всё так же борется с кем-то, стреляет, мечом машет… И всё за тех же миниконов. Как нелепо. За тех же самых миниконов, которых как оружие используют и десептиконы, и автоботы.
Он устал. Теперь ему стоило бы решить, рядом с кем удобней сражаться. Разве нет? Проще же, когда тебе доверяют. Когда вручают свою жизнь. Или спасают твою.
Мелких тут сейчас нет. Люди смотрят на происходящее с базы. И пусть смотрят, раз развлечение у них такое. Что такого интересного только?
Меч со свистом рассекает воздух. Раз. Другой. Сначала Старскриму действительно плевать. Но потом накатывает привычное ощущение — злость.
Злость на весь мир.
На всех этих тварей.
На самого себя.
Он уже не понимает, кому сносит бластер, кому рубит крыло, кого едва ли не обезглавливает… Битва превращается в привычное для него месиво.
— Рэд, угомонись! — слабая улыбка, полная неуверенности и боли.
Старскрим резко замирает. В изумлении смотрит. Проверяет, нет ли поблизости случайно появившейся той самой мелочи, которую так же зовут. Наконец понимает, что обращаются к нему.
К нему.
К Старскриму.
Сикер с силой сжимает меч двумя руками, ибо тот грозится выпасть, прокомментировать своим падением на землю его общее состояние.
Оружие, направленное на него, опускается.
Старскрим не понимает. Он больше ничего не понимает. Измученный разум выдаёт единственное верное решение: бежать.
Повинуясь какому-то чувству — терзающему его искру, раздирающему на куски, бьющему по грудной пластине изнутри — сикер взмывает в воздух.
Кто-то окликает его, несколько голосов сливаются в один, тонут в шуме битвы, но…
Больно. Отчего-то очень больно. Хочется всё обдумать… Потом. А сейчас…
Хочется спрятаться. От всего мира.
Спрятаться и, наконец, пожалеть себя.