Кабуто вздрогнул, когда услышал треск из-под гигантского бура. Алмазное покрытие на наконечнике могло раскрошить любой камень. Скорость зависела от вида камня, от его прочности и величины. Но бур стонал совсем по-другому, когда врезался в камень. На что бы он ни натолкнулся сегодня, он с лёгкостью пробил в нём дыру.
- Стоп! – скомандовал Кабуто, вскинул руку, чтобы его было лучше видно, пару раз взмахнул ею.
Громоздкий механизм заработал по-другому, пару раз чихнул и заглох.
- Что случилось, Кабуто-сама? – из кабинки управления выскочил человек в посечённой тяжёлой работой одежде. Всё, что свисало с его плеч, выглядело убого. Человек ссутулился, низко склонял голову. Сквозь человеческие черты явно проступало что-то иное, примесь нечеловека. Один из неудавшихся экспериментов, на которые Орочимару возлагал огромные надежды. Хотел армию послушных бойцов получить, а вышло добродушное и преданное существо.
Его лицо оттенка глины изобиловало яркими царапинами и следами от ударов. Мерзкая размазня. Он мог вызвать только отвращение, но не сочувствие.
Кабуто полностью повернулся к существу, посмотрел из-под низко съехавших на нос очков и одним пальцем прижал их к переносице.
- Кто позволял тебе говорить? – грубовато швырнул он.
- Простите, - существо рассыпалось в извинениях и повторяло без конца, - простите, простите…
Толку от него ноль. В следующий раз нужно брать исходный материал от других образцов. Больше никаких млекопитающих, они собственной тени боятся в смеси с чужими клетками. Кабуто всерьёз задумался, кто бы подошёл на эту роль. В меру агрессии, минимум инстинкта самосохранения, склонность защищать хозяина и максимум зависимости от него.
- Какие показания? – Кабуто отшвырнул недостойные мысли: стоило ли и дальше размышлять о провальном эксперименте? Раз ошибившись, пробуй ещё и ещё.
Он не дождался отчёта, сам двинулся к источнику звука. Пришлось спускаться на уровень вниз. Осталось пробурить всего два. Так пожелал Орочимару. Делал упор на многогранность нового убежища. Собирался использовать его постоянно, даже если бы и не задержался в нём больше полугода. Местность отвечала всем его требованиям, на стыке стран шиноби, куда никто предпочитал не соваться лишний раз во избежание конфликтов.
Пока Кабуто спускался на подъёмнике, вспоминал, с чем ассоциируется у него звук, вырвавшийся из-под бура. Так трещит иссохшее дерево, способное в виде балки провисеть сотни лет. Так трещит спрессованный в прочный пласт затвердевший грунт, готовый превратиться в камень. В пример пришли ещё более приниженные мысли. Так трещит сундук из твёрдых пород дерева, окованный металлическими лентами. С самого начала осознанных времён человечества ходили легенды о зарытых сокровищах. Кое-кому везло с находкой, кое-кому не очень. Самый запоминающийся случай – это стая безумных птиц, заложенных в сундук, озлобленным на весь мир гением-шиноби. Ухитрился создать технику длительного действия, которая успешно сработала после его смерти. Птицы разорвали изогнутыми клювами смельчака, решившегося поднять крышку. Счастлив, наверно, был, уже мечтал о покупке новой лошади или дорогой цацки для жены.
Кабуто усмехнулся. Мечтатели. Им всё в ручки дай и по головке погладь, хотя с детства всех учили, что даром ничего не даётся. Тогда на что же надеется сам Кабуто? На сокровища или на скрытую технику? Изучить яркий феномен и попытаться его использовать – вот настоящее сокровище.
Находка не являлась ни сундуком, ни пластом твёрдого грунта. Это были странные камни, гладкие на ощупь, пепельно-серые, с испещряющими их трещинами. Округлая форма привлекла особое внимание исследователя. Кабуто в задумчивости погладил матовую поверхность – громадное утолщение, сужающееся к одной стороне. Второй конец удлинённого предмета терялся в грунте, посередине он был разбит буром. Что бы это ни было, оно создано человеческими руками. И времени, похоже, прошло немало. Тысячей лет тут не отделаешься. Сто тысяч… пятьсот тысяч… миллион…
Чем дольше Кабуто поглаживал находку, тем увереннее прибавлял годы. Это не дерево. Ни одно дерево не может приобрести после окаменения подобную структуру. Да и по форме больше напоминает не ровный ствол, а… кость?
Пронзённый догадкой, Кабуто ринулся к зарытому концу, протиснулся между стеной и буром, кое-как присел на корточки и погладил неровный скол. Идеальная форма. Это могла бы быть кость из конечности. Но что за существо обладало столь исполинскими размерами? Биджу? Но у них нет постоянного скелета и мышечной массы. Они – энергия с мощным ядром в центре. Новый подвид человека, созданного экспериментально? Разработчики, должно быть, гении. Или не совсем, если их творение не пережило создателей. Почему же оно не получило широкого распространения. Ведь так просто, имея армию гигантских людей, захватить власть над миром. Возможно, проблема Кабуто и прошлых изобретателей имела схожий источник. Ими сложно управлять, и они боялись смерти. Млекопитающие, чтоб их. Кабуто соскрёб образец и поднялся на поверхность.
- Работы откладываются, - скомандовал он и прыгнул на ближайшее дерево. Орочимару будет очень интересно послушать о теориях, которые ещё только предстояло разработать в процессе передвижения на текущую основную базу.
Кабуто ускорился, задался новой целью и мечтал поскорее добраться до лаборатории, где в полную силу мог проявить все свои способности и где находил им поощрение.
Орочимару прислушался. Обычно он не уделял внимания бесполезным вещам, если только время позволяло, если развлечение имело шанс стать чем-то более весомым. Кабуто сходу объявил о находке вкупе с выводами, к которым пришёл в пути. Два часа потратил на скоростное передвижение, двадцать минут из которых пришлись на невидимую тропу. По земле бежать дольше, сложнее. Тут не только чакру приходится концентрировать, но и физически напрягаться. А по веткам что? Оттолкнулся и летишь себе, мечтаешь о том, что встретишь в финале путешествия.
Орочимару стоял возле комода цвета ископаемой кости, локтем опёрся о поверхность и не двигался до последней фразы подопечного. Как только затихло последнее слово, он шевельнул пальцами на левой руке, в задумчивости потёр большой о указательный и, наконец, прошёл мимо, чтобы устроиться на стуле, стоящем вполоборота к столу.
- Армия гигантов… - задумчиво повторил он. Его голос прокатился по комнате, казалось, очень низко, над самым полом. Он не отводил взгляда от собеседника, держа его в напряжении. – Крупнее биджу?
- По предварительным расчётам. Я прикинул размеры кости по диаметру среза и…
- Я вижу азарт в твоих глазах, - Орочимару безошибочно читал эмоции помощника. - Позволь уточнить, Кабуто, на какой стадии находится твой предыдущий эксперимент, ради которого месяцы убиты?
Кабуто подавил желание поёжиться:
- Я же представил отчёт, Орочимару-сама.
- То есть, стадия фиаско, - подчеркнул Орочимару. – Я внимательно прочёл твои труды. И знаешь, к какому выводу пришёл?
- Вы нашли причину, - Кабуто оглянулся, выхватил взглядом второй стул, протянул руку. Медленно, словно разрывая тень, схватившую половину сиденья, Кабуто поволок его к себе, чуть наклоняя назад. Задние ножки, на которые пришёлся вес предмета мебели, заскребли по полу. Орочимару никак не прокомментировал, ждал. Его ожидание с оттенком сдержанного нетерпения. Кабуто знал, что ему простят.
- Причина в вызове, - высказался Орочимару.
- Что? В вызове? – не понял Кабуто, нахмурился, пытался проследить цепочку размышлений лидера.
- Животные, которых мы призываем. Только они не боятся вступать в схватку, только они не верят в поражение, если выйдут в одиночку против тысячи. Тебе стоило попробовать кровь змеи, Кабуто.
Кабуто не думал об этом. Он вообще ни разу не связывал эксперименты с призывом, ибо техника – индивидуальная прерогатива. Змеи Орочимару не подчинялись другим, если этот другой не оставил подписи на свитке. А Орочимару запросто так никому даже взглянуть на свиток не позволит.
- Значит, мы разделились в выводах, - Орочимару выглядел довольным, словно всё шло по плану. – Твоя версия, Кабуто.
- Не тот тип животных, - всё в одном предложении, - у млекопитающих слишком развит инстинкт самосохранения.
- Интеллект, - поправил Орочимару.
- Простите, но нет. О каком интеллекте…
- О самом низшем, - надавил собеседник, - разум – инстинкт. Инстинкт управляется рефлексами. Ударь собаку – и она больше не подойдёт смело. Ударь змею – и она тут же забудет. Ударь муху – и она вообще не поймёт, что произошло.
- Чем ниже интеллект, тем меньше страх смерти, - кивнул Кабуто. – Я думал об этом, - буднично поправил очки на переносице, - по-другому. Но вы правы.
- Так из кого же должна состоят армия, которая не будет бояться смерти и повиноваться единому приказу? – принялся философствовать Орочимару.
- Коллективный разум? – усмехнулся Кабуто.
- Индивидуальный, - выделил Орочимару. – Не очень приятно, когда страхи одного дефективного существа передаются остальным.
- Вы ищете новую жертву призыва? – чуть опешил Кабуто.
- Почему нет? Ты же не даёшь мне того, что я прошу.
Идеальный упрёк, замаскированный под дискуссию. Лучезарная улыбка, источающая коварство. Триумф победителя. И только тогда Орочимару соизволил выдать разрешение:
- Ты можешь заняться исследованиями. Давай посмотрим, удастся ли использовать находку в свою пользу.
Кабуто подхватился, остановившись лишь на миг, словно уточнение выдал:
- Кровь призывных животных, - подчеркнул он жестом. Ещё рассматривал лидера, словно ждал письменного подтверждения. Орочимару повернулся к столу, где остались неизученные свитки. Ни минуты, потерянной напрасно. Нельзя разочаровать его на этот раз.
Он спешно выметнулся из комнаты. Нетерпение и азарт разъедали серной кислотой, оставляли жуткий зуд. Только одним способом можно от него избавиться – заняться, наконец, наукой.
Орочимару видел перспективы, когда впервые прохаживался по выбранному для постройки базы участку. Он увидел скрытые возможности, когда получил срочное сообщение от Кабуто. Восторженного Кабуто, ибо его посланник активно демонстрировал волнение. Все они испытывали страх, когда предприимчивый учёный со смелыми идеями загорался очередным проектом. Вестник принёс новость, которая если не потрясла, то удивила Орочимару. Кость принадлежала ящерице. Тому самому типу животных, который привёл в сравнение Орочимару. Рептилии не обладали достаточным для быстрого обучения разумом, подчинялись только инстинктам, в том числе, небезызвестного самосохранения, с которым Кабуто безуспешно бился уже на протяжении года. Никак не удавалось вырвать его с корнями. Порой и проклятая печать не спасала ситуации. Тут всегда возникало два нюанса. Либо существо – итог эксперимента – становилось робким или чересчур чувствительным к дару жизни, либо агрессивным, без торможения. В обоих случаях итог не мог считаться удовлетворительным. Если агрессию ещё можно куда-нибудь направить, то робость – нет. Самая ненужная черта большинства живых организмов. Орочимару уже начал подозревать, что придётся перебирать весь генетический код, чтобы от неё избавиться. И то нет стопроцентной гарантии. Страх въелся слишком глубоко.
- Придётся переписать правила жизни, - произнёс вслух Орочимару. Улыбался. Почти незаметно, отчего выглядело вдвойне опасно. Никто не осмеливался подойти поближе, не то, что подкрасться со спины и дружески хлопнуть по плечу.
Он стоял на холме, перед разложенной на обширной поляне находкой. Под руководством жаждущего власти и бессмертия титана останки твари из прошлого бережно извлекли из земли. То, что удалось извлечь, кость за костью. Подчинённые старательно раскладывали их в определённом порядке. Орочимару хотел видеть всю картину целиком. Даже отсутствующие и раздробленные фрагменты не помешали оценить ситуацию. Кабуто не ошибся с размерами. Тварь была огромной, с мощным костяком и громадной головой, где она хранила основной арсенал природного оружия – двадцатисантиметровые зубы-кинжалы, каждый из которых ножом заострялся с задней стороны. Орочимару сам подошёл убедиться в остроте. Мини-катаны, не меньше сотни. Верхняя часть туловища значительно легче нижней. В довершение – мощный хвост, равный длиной позвоночнику. Кабуто заявил, что это рептилия, которой вряд ли был ведом страх. Возможно, подопечный предполагал наличие столь удручающего качества в характере зверя, но он не видел его целиком. Зато видел Орочимару. Кого было бояться этому титану? Не существовало силы большей, чем его ярость. Движимый постоянным голодом, он сметал противника одной атакой, убивал одном укусом, одним рывком выдирал куски парного мяса.
- Генетический код тоже обладает сроком годности, - Кабуто не отрывался от записей. Облачённый в белый халат по привычке, он даже не взглянул на патрона, весь погрузился в работу. Орочимару нравилась эта его черта. Она отшвыривала за ненадобностью все врождённые человеческие инстинкты и логику типичных жизнелюбцев. Если сейчас нападёт враг, Кабуто ринется спасать научные труды, а уже потом встанет на защиту убежища. Но ни один враг не пройдёт границ лаборатории.
- И каков срок? – спросил Орочимару, рассматривая мёртвое существо в колбе, получеловека-полузверя.
- Лет пятьсот, не больше, - без промедления, как обычный факт, бросил Кабуто, - я не могу пробиться сквозь время, Орочимару-сама. Слишком нелогично.
- А тебя бы устроила только логика? – опасная улыбка, мурлыкающий тон, едва различимая хрипотца в голосе.
Повинуясь призыву босса, Кабуто поднял взгляд.
- Существо не должно быть ущербным. Мне страшно предположить, как оно поведёт себя, если взять всё самое лучшее от ныне существующих животных или от человека.
- Ты не можешь взять характер, - покачал головой Орочимару, - для этого существует селекция, выявляющая бракованный материал.
- Но у нас нет времени на годы селекции, - Кабуто отложил листы бумаги, поправил очки привычным жестом, лишь бы занять чем-нибудь руки. – Если только вы подразумеваете симулятор.
- Браво, - одобрил патрон, - у нас сколько угодно симуляторов. Чем создавать искусственную среду, подбери подходящую кандидатуру из заключённых.
- Испытать на живом организме ускоренный процесс? Орочимару-сама, человек не выдержит, - скептично покачал головой Кабуто. - А другое существо просто не сможет оптимально выразить своё состояние. Нам нужен подопытный с даром речи.
- Наука требует жертв, - рассечённая чёрной полосой янтарная радужка глаз Орочимару очутилась совсем рядом. – Ищи, Кабуто. Или тебя волнует, что о тебе подумают люди?
- Люди? – Кабуто не стушевался, снова схватился за очки на переносице, подумал, что стоит быть сдержаннее. – Нет, моральный аспект – дело второстепенное. Вопрос в том, чтобы отыскать тот единственный вариант, который не погибнет посередине эксперимента.
- Скажи, кто тебе нужен. Он у тебя будет, - пообещал Орочимару.
- Может, джинчуррики?
- Не думаю, чтобы биджу понравилось соседство. Попробуй ещё раз.
- Тогда… - Кабуто снова хотел прикоснуться к очкам, но остановил себя в полудвижении. – Физически здоровый человек с идеально работающей сердечно-сосудистой системой. Возраст от восемнадцати до двадцати пяти лет, в идеале.
- Не склонный к слабоумию, - подсказал патрон. – Нам нужна своевременная система оповещений.
- Идеальная работа нервной системы…
- Ещё? – Орочимару уже делал в уме прикидки.
- Это должна быть женщина, чтобы исключить возню с игрек-хромосомой. Видоизменения до конца опыта нам не нужны. Да и иммунитет у женщин… И сопротивляемость… Срок жизни… - Кабуто перечислял вслух весь список, словно в доказательство самому себе.
- Это должна быть шиноби, - напомнил Орочимару расчётливо. – Мы же хотим сильного зверя. Какова вероятность того, что чакра от носителя передастся итоговому объекту?
- Почти ноль, - без раздумий отчитался подопечный. – Чакра – это элемент физический, а мы собираемся найти подходящий характер.
- Тогда не напутай с фенотипом, а я прослежу за территорией, - как правило, Орочимару предпочитал сваливать грязную сторону дела на других. Тем более, есть человек, способный мыслить так же, как и он. И более близкий к медицине.
- Мне нужен исходник. Что если взять ящерицу и…
- И изуродовать то прекрасное существо? Древние рептилии не должны походить на живущих ныне.
- К сожалению, внешний вид полностью разработать на симуляторе не получится. Я могу подобрать необходимый набор хромосом, но из-за истёкшего срока годности вероятность успеха с первого же раза процентов пять.
- Ты всё усложняешь, - укорил Орочимару спокойно. – Кабуто, не разочаруй меня.
- Но брать ДНК у современного животного придётся, как бы вам ни хотелось получить идеал ящера.
- Верно. Но почему это должна быть ящерица? В мире существует много других, более практично устроенных рептилий.
- Змеи, - ухватился помощник, - крокодилы, ядозуб, черепахи… - посмотрел на патрона и сразу определился с выбором. – Змеи.
- Ты пообещал мне армию, Кабуто. Пока Акацуки и скрытые деревни находятся в состоянии покоя, я хочу, чтобы мы успели воссоздать реликтового титана. Используй ДНК, используй любого, кто нам понадобится, сделай симулятор для разработки его идеальных форм, а я поищу других. Он не мог жить один во всём мире.
Всегда есть другие. Насколько необходимо начать новые поиски, Кабуто не знал, но он приметил знакомый блеск глаз босса. Как змея, увидевшая добычу.
- Значит, мы ведём параллельный эксперимент: тело и интеллект. А потом соединим их и клонируем ящера, - подытожил Кабуто. Начинал думать о материальной стороне проблемы. Орочимару не оставит его одного справляться с формулами и подопытным материалом. А вместе они – сила куда более чудовищная, чем все Акацуки, собранные для контрудара.
- Не клонируем, - Орочимару сунул руку за отворот свободной белой одежды, - воскресим.
Кабуто ждал очередного сюрприза. Он бы не удивился, если бы босс прямо сейчас достал уже законченные расчёты. Тот лёгкий путь, на который надеется каждый учёный.
Орочимару медленно вытащил руку с зажатой в ней склянкой из тёмного стекла. Но Кабуто не нужно было рассматривать её, чтобы догадаться о содержимом. Он знал это ещё до того, как Орочимару раскрыл ладонь, передавая драгоценность помощнику.
- Кровь, - констатировал Кабуто и вопросительно глянул в лицо патрона. – Чья?
- Призывная змея, - последовало краткое пояснение. – Ты ведь будешь осторожен?
Орочимару рассматривал образцы, когда Кабуто ворвался в отгороженный кабинет и с ходу швырнул:
- Кризис, Орочимару-сама, - задержался возле двери, крепко держась за косяк всеми пальцами правой руки.
Обычно кризис ознаменовывал неудачу. Если подопытный не выдерживает нагрузок, он умирает, и приходится начинать всё сначала. У них не было времени раз за разом возвращаться к истокам. Багополучное затишье не могло длиться вечно. Орочимару сам следил за подступами к убежищу, чтобы исключить всяческие сюрпризы. Парочку лазутчиков пришлось уничтожить. Наивные герои, считали, что в силах самостоятельно справиться с саннином, ставшим уже легендой в определённых кругах. Да, скорее злой легендой, но это лишь очередная жертва за высшую цель. Не бывает деяния, которое бы у всех вызвало единогласное одобрение. Критик всегда найдётся.
Орочимару сам бы поправил очки, если бы носил их. С первых слов заявления помощника он сообразил, откуда ветер дует. Он был готов к провалу ещё задолго до начала эксперимента, поэтому не сильно разочаруется. Они затронули силы куда более древние и опасные, чем касались до сих пор. В тайне Орочимару надеялся, что возрождённый титан будет обладать чакрой и достаточной долей разума, чтобы можно было давить на него убеждением. Снова надежды напрасны. Ряд исследований показал величину и форму мозга животного. Ящер не мог обладать разумом. Его интеллект где-то на уровне вечно голодающей ящерицы.
- Детали, - он встал из-за стола, без комментариев направился в сторону лаборатории.
- Я попытался повысить активность, так как организм носителя по всем тестам должен был выдержать нагрузку.
- Кабуто, сколько раз я просил не прыгать через голову.
- Да, но раньше…
- Раньше ты сам прыгал. В твоих способностях никто не сомневается. Не требуй такой же выдержки от обычного человека.
- Простите, - Кабуто знал, что патрону будет достаточно его невнятного извинения. Поздно сокрушаться и падать в ноги. Тут ситуацию спасать надо, а не плакаться. Если кто и мог это сделать, то только они вместе. Кабуто отлично осознавал границы собственных возможностей. Он не считал себя всемогущим гением. Иногда, как бы ты ни бился, сколько бы времени и средств не потратил, фиаско неотвратимо. Точно так же обстояло дело с бессмертием. Кабуто глянул на патрона, шагающего чуть впереди, задержал взгляд на его чёрной гриве, закрывающей половину спины. Сравнение с вороновым крылом выглядело слишком банальным. На ум приходили куда более неожиданные вещи вроде выплеснутой на пол крови в полной темноте.
В лаборатории они очутились спустя две минуты. Удобное расположение уровней. Скоро ли Орочимару захочет сменить убежище?
Вокруг стояли колбы с неудавшимися объектами. Кабуто оставил их в качестве напоминания первых неудач. Орочимару не возражал. Наоборот, получал нездоровое удовольствие от их вида, мог долго смотреть, а потом вкратце делать выводы. И каждый раз попадал в цель. Если Кабуто и хотел что-то скрыть, его замысел со временем рассыпался на мелкие составляющие и погибал в агонии, как умирали все жертвы неудачных экспериментов.
На лицах женщин, плавающих в растворе, во всей красе просматривался ужас, боль, страх, обречённость. Злость и непримиримость только в двух случаях. Орочимару до сих пор сожалел об их гибели. Человек, отважно смотрящий в лицо смерти и способный бросить ей вызов, стоил намного больше, нежели обычный работяга с полей.
Отдельный кабинет представлял собой пристанище приборов вокруг кровати. Объекту должно быть комфортно хотя бы физически, чтобы он окончательно не пал духом раньше времени. Если он сдаётся, то, считай, уже проиграл. Лишь в непрерывной борьбе рождается шанс на победу.
Покрытая липким потом женщина металась на кровати. Дисплеи показывали невероятные результаты. Симулятор превысил дозволенные ему границы, вырвался угрожающим вихрем и начал разрушительную деятельность. Надо было брать его под контроль. Орочимару не стал терять драгоценных секунд на обсуждение ситуации, увидел достаточно ещё с порога. Кабуто, действительно, ошибся. Устал, вымотался морально, всего себя, посвящая делу всей жизни Орочимару. Непобедимая армия – надёжная защита для его бессмертия.
- Сколько ты на ногах? – Орочимару первым взялся за склянки. Всё, что они сейчас могли – это поддержать жизнь в теле подопытного. И уже потом заняться контролем сознания хищника.
- Она не проявляла отрица…
- Я спросил, сколько ты на ногах, - повторил Орочимару мягко. Прозвучало угрозой, от которой поёжился бы любой. Но охваченный азартом Кабуто не воспринял прямого назначения повтора.
- Третьи сутки, - шутить не следовало.
- Берёшь перерыв. Я не хочу, чтобы из-за твоей поспешности сорвалась вся операция.
- Орочимару-сама, я не достиг своего предела.
- Да? – Орочимару опять надвинулся. Корчащаяся в конвульсиях жертва словно перестала для него существовать. Тут собственные подчинённые на дыбы становились. – Объясни тогда свою ошибку. Почему она в таком состоянии?
Жест рукой в сторону подопытной. Из её груди вырвался болезненный стон, она выгнулась и остановилась в такой позе. Явно испытывала неудобство. Только вряд ли её волновала мелкая неприятность в сравнении с адской ломкой.
Орочимару не смотрел на неё. Зато у Кабуто слова иссякли. Он повернул голову и тут же сменил выражение лица. Не совесть его заела от выговора патрона, а практическая сторона дела. Он нахмурил брови, всмотрелся в изменившийся цвет лица пленницы. Синеватый, с яркими лиловыми пятнами. Яркие ассоциации с трупом, пролежавшим не меньше суток. Она поверхностно и часто дышала, задыхалась, грудь замирала на бесконечные несколько секунд, а потом опять начинала двигаться. Изо рта текла пузыристая пена, из горла вырывался хрип вкупе с премерзким бульканьем. Она снова забилась, её спина упала на помятую поверхность пропитанной потом и мочой простыни. Одеяло валялось возле кровати, подушки сбились в одну бесформенную груду, медленно выпрямлялись вмятины от прикосновений.
Кабуто ринулся к шкафчику с препаратами. Остановить это любой ценой. Быть может, это первый удачный эксперимент, а Кабуто всё испортил своим рвением и поспешностью.
- Подожди, - Орочимару вцепился в его руку в районе локтя, сам двинулся вперёд и чуть склонился над мечущейся жертвой.
- Орочимару-сама…
- Не торопись, - Орочимару отпустил подопечного. – Смотри.
Приборы вопили на все лады, кровать скрипела, атмосфера пропиталась агонией, воздух – звуками умирающей. Кабуто не понимал причины промедления.
- Орочимару-сама, - снова попытался он, - надо поторопиться.
- Твоя интуиция снова не подвела тебя, - вместо снисходительного позволения выдал патрон. – Она переживает пик возбудимости. Время наблюдать и вносить коррективы в расчёты.
- Не должно быть промашек, я десятки раз перепроверил, - помощник не воспринял похвалу, но вдумался в объяснения Орочимару.
Орочимару застыл, как изваяние, его глаза приобрели знакомый блеск, губы улыбались, чуть полуоткрытые. Во всей его внешности читалось страстное ожидание. Только от выдержки подопытной зависело, уйдёт ли он молча или задержится, чтобы одобрительно посмотреть на Кабуто.
- Время записал? – ожил отталкивающий образ патрона.
- Каждое изменение, - подтвердил Кабуто. Чем он мог похвастать, так это точностью.
Минуты полного бездействия. Сколько их уместилось в краткий отрезок кризиса, никто бы сразу не ответил. Орочимару не позволил вмешаться даже тогда, когда женщина принялась царапать себе лицо. Кожа осталась практически целой, только ясно проступали красные полосы, как уродливые рубцы после удара хлыста. Кабуто хорошо заботился о материале, с которым работал. Он тщательно следил за санитарными нормами, заставлял помощников мыть жертву и своевременно стричь ей ногти. Единственное, чего он не учёл – это зубов, которые она и попыталась использовать по прямому назначению. Она больше не кричала от боли, взгляд переменился. Орочимару первым сообразил, что за этим последует, ибо предполагал и был готов. Они вместе отступили на шаг от кровати. Женщина перевернулась на живот, приподнялась на полусогнутых руках и зарычала так, как сделал бы это лишённый дара речи дикарь. От злости, от боли, от голода…
Она только раз успела рвануться, лязгнула зубами в направлении наблюдающих и остановилась. Её дыхание не стало ровнее. Пережитый шок не скоро позволит телу восстановить равновесие. Она просто смотрела. Осознанно, расчётливо. Она знала, что с двумя жертвами её размера не справиться в одиночку. Она оценивала. Древний убийца в ней занял лидирующую позицию. Он дрожал от слабости, но не утратил своей крохотной доли интеллекта.
Подопытная приоткрыла рот, скаля окрашенные кровью зубы. По её подбородку всё ещё стекала пена, с краю подсохшая и обратившаяся струпьями. Она выжидала удобного момента, когда один из наблюдателей уйдёт, а второй ослабит бдительность.
- Он идеален, - прошептал Орочимару в каком-то изумлённом восхищении.
- Это значит, нам не придётся ничего менять в программе?
- Смотри, Кабуто, как должен выглядеть настоящий убийца, которого не остановит страх смерти. Он кинется на нас. Знает, что не сможет откусить достаточно увесистого куска, и всё равно кинется.
- Но не сейчас, - Кабуто забылся, поправил очки указательным пальцем, снова взялся за бумаги, готовый наплевать на будние мелочи и тут же сесть за отчёт, чтобы не упустить ни единой детали.
- Не сейчас, - кивнул Орочимару. – Дай ей успокоительное, а завтра проведи ряд тестов.
Как быстро «он», превратился в «неё». Словами Орочимару, всё идеально гладко. Он остался равнодушным к мучениям носителя и тут же переключился на другой объект.
- Я найду его, - перед уходом обернулся он, заставляя Кабуто поднять голову.
- Кого?
- Ящера, который умеет летать.
- Вы забываете, что их могло не существовать. Нишу могли занимать птицы или млекопитающие… - помедлил перед продолжением Кабуто, - нет, не млекопитающие. У них не было ни единого шанса на выживание.
- Тогда, - Орочимару опять улыбался с той долей коварства, которая внушала страх другим, - создай мне его.
Змея под Орочимару резко остановилась, потому что поверженный враг упал бездыханным. С утра упало несколько капель дождя, нависшее небо предвещало бурю. Ветер метался над головой, развевая длинные волосы Орочимару. Он, наконец, шевельнулся, переступил с ноги на ногу. Сегодня должно что-то произойти. Он не знал точно, когда и что именно – мог только предполагать, следуя расчёту, – но не сомневался в скором финале долгого ожидания. Три месяца напряжённой работы над эмбрионами обещали обернуться хорошими новостями. Сегодня.
Змея без приказа исчезла в густом белом дымке. Орочимару, долго не раздумывая, двинулся в обратный путь. Слишком зачастили недоброжелатели. Смена убежища превращалась в очередную необходимость. Из-за самоличной охраны территории Орочимару меньше времени уделял эксперименту. Иногда он завидовал Кабуто. Наука притягивала, а непознанные грани науки завораживали. Люди боятся трогать то, чего не понимают. Казалось бы, все битые судьбой шиноби, и не к такому должны быть подготовлены. Но ни у кого из них не хватило духу посягнуть на бессмертие.
Орочимару ни за что не проиграет в войне против всех. Он обязан защитить свои позиции любой ценой. Никчемные одиночные жизни не в счёт. Большинство людей не понимают, для чего они живут и на что тратить бесценный дар, растрачивают время впустую, надеясь на чудо. Орочимару также понимал, что без таких марионеток никак не обойтись. Должен же кто-то возделывать земли и трудиться до изнеможения ради подъёма экономики. Они все приносят себя в добровольную жертву. Ну что ж, каждому своё. А Орочимару позаботится о будущем, используя рвение серой массы сделать мир без усилий.
Без усилий не получится. И без крови нельзя. Всегда найдутся недовольные со своим, так называемым, индивидуальным мнением. Инициатива – прерогатива сильных. Люди слабы, они не могут ничего изменить. Они лишь изредка поднимаются, следуя стадному инстинкту. Не довести до массового недовольства – вот основная задача силовых структур.
Далёкий от мыслей об аморфных битвах, в число которых входила только что произошедшая, Орочимару двинулся в обратный путь. Думал, как близко позволил подобраться к убежищу. Никакой надежды на разосланных наблюдателей. Они тоже – безликие тени, буква в предложении, одна на всех.
В туннелях было темно по сравнению с пасмурным днём. Свет – не главное. Когда его слишком много, он раздражает глаза. Такие глаза, как у Орочимару, не нуждаются в яркости. Он сам как змея, видит чувством иным, глубинным. Видит, как покорно раздвигаются широкие коридоры, как бесшумно открывается дверь, движутся мимо наборы колб с неудавшимися продуктами экспериментов. Каждый раз заново, как напоминание о провале. Кабуто не прощал ошибок себе, не прощал и другим. Он надёжный и ценный, как союзник. С его промахами Орочимару будет мириться столько, сколько нужно. Иногда «нужно» - это до конца человеческой жизни. Ну, или до конца сознательной человеческой жизни.
- Орочимару-сама, - встретил его Кабуто знакомым жестом. Опустил руку от лица и посмотрел настолько серьёзно, насколько возможно в момент, когда должно что-то произойти. Если Кабуто скрывает ликование, он преуспел в актёрской игре.
- На какой стадии опытный образец? - вместо рассыпания в любезностях приступил Орочимару.
- Проявляет активность. Думаю, это свершится в ближайшее время.
Орочимару улыбался, наслаждаясь выдержкой подопечного. Никто из шиноби не смог бы так хладнокровно говорить о факте, способном изменить весь мировой уклад. Ящеры изменят. И не в далёком эфемерном будущем, а в ближайшие годы.
Они оба шагнули в особый отсек, где в стеклянном инкубаторе с морем подведённых к нему трубок плавал некий предмет. Крупный, больше человека в несколько раз. Не такой громадный, как найденные кости. Размеры опытного образца тоже тщательно рассчитывались. Нельзя из-под земли поднять громаду ростом с биджу. И сложно выхаживать новорожденного детёныша. Он должен быть крупным настолько, чтобы сам начал охотиться. А когда животное пытается прокормить себя само, оно готово к вступлению в настоящую жизнь. Молодую особь легче заставить подчиняться. Надо лишь выждать полгода, тот необходимый срок, который нужен для образцов с последующими номерами. Опираясь на поведение первого, можно исправлять ошибки в программе.
- На какой стадии контролирующий прибор? – Орочимару сразу ухватился за суть. Нельзя контролировать рептилию, не обладающую разумом. Она послушается, если её ударить, но нападёт, едва почувствует свободу.
- Отзывается на сигналы вживленных в мозг сенсоров. Он готов, Орочимару-сама.
- Готов… - задумчиво констатировал патрон. Ящер готов. Молодая особь подросткового возраста. Самый агрессивный период в его развитии. Если удастся управлять им сейчас – удастся всегда. Тогда эксперимент будет считаться завершённым. Тогда останется только наладить систему массового производства.
Объект всё чаще шевелился в растворе. Мутные разводы из микроскопических пузырьков после каждого его движения не позволяли полностью оценить визуальную картинку. Сквозь разрастающийся подводный туман можно различить только очертания. Ящер мало походил на ящерицу, которую привычно видеть под солнцем на горячих брёвнах. Ещё меньше он имел общего со змеями, из крови которых Кабуто восполнял пробелы в ДНК. Титан должен вырасти послушным. В его венах текла кровь призывного животного, и ярко выражена способность оценивать размеры потенциальной добычи, как бы он ни был голоден. Сквозь плёнку проступил бугор. Мембрана искусственной матки натянулась, принимая очертания кончика морды, явственно проступили широкие ноздри. Мысленно дорисовывался утробный рык грозного монстра.
Кабуто уловил выразительный оттенок эмоций на лице патрона.
- В дальнейшем придётся выводить детёнышей из яиц.
- В дальнейшем, - подтвердил Орочимару. – Сейчас мне нужно как можно больше особей. Опасных особей, Кабуто, - взгляд на помощника. – Ты сделал углеродный анализ костей, которые мы нашли в северном районе?
- Ещё нет, но…
- Медлишь, - всё неодобрение в мягком упрёке. В такие моменты голос Орочимару становился чересчур мягким. Он нашёл новый скелет на склоне скалистых гор, когда искал нужную тварь. Благо, он знал, куда обращать взор. Не к небу, но глубоко в землю, в камни, залежавшиеся с доисторических времён.
- Вы были правы, оно умеет летать, - озвучил самое главное Кабуто. – Это была плечевая кость. Слишком длинная для обычной лапы. Она тонкая, пористая структура, принадлежит животному размерами с крупную собаку.
- Сделай его большим, - перебил поток мыслей помощника Орочимару.
- Насколько большим? Чтобы он мог поразить цель с одного захода?
- Настолько, чтобы я мог на нём летать. У тебя ведь осталась кровь змеи.
Даже если бы не осталась, Кабуто давно расшифровал код. Его практичность и привлекла Орочимару в своё время. Он тысячу раз помянул Сасори добрым словом за подосланного шпиона. Однако, не забыл разбавить отзыв значительной дозой иронии. Акацуки сами ещё не знают, какую яму себе вырыли. Скоро поздно будет. Скоро никто не уйдёт от возмездия. Орочимару получит всё, что ему причиталось изначально, чтобы можно было, наконец, закончить работу над формулой бессмертия. Чтобы никто не смел мешать и тыкать в нос этичностью.
- Жаль, его мать умерла, - Орочимару снова отвлёкся от животного, отчаянно рвущегося на свободу.
Кабуто ответил не сразу, взялся за приборы, начал потихоньку спускать жидкость, чтобы титан не захлебнулся. Ещё неизвестно, чем грозит интубация. Животное неразумно, оно могло сжать челюсти просто потому, что получило возможность шевелиться. Вряд ли его озаботит судьба создавшего его существа.
- Какая мать? – наконец откликнулся помощник, остановил слив. Ещё рано осушать резервуар. Посмотрел на патрона и снова ощутил непреодолимое желание поправить очки. Не стал, просто ждал.
- Женщина, - последовало краткое пояснение.
- Мать – человеческая женщина, отец – змея, - Кабуто почувствовал иронию. – Да, действительно, жаль её. Интересно было бы посмотреть, как она отнесётся к своему ребёнку.
- И записать в отчёты, - Орочимару снова выглядел опасным. Снова что-то задумал. Кабуто не удивился бы, если бы Орочимару захотел провести ряд других экспериментов по контролю психики разных слоёв населения. Кабуто даже предполагал, кем в первую очередь заинтересуется патрон.
Существо лежало на полу в полумраке комнаты. Вытянулось в длину, описывая хвостом большую дугу. Покатая гора с вершиной на крупе, пологий спуск к голове. Голова лежала на подбородке. Сухие губы ничуть не скрывали ряда зубов. Глаза под выпуклыми надбровными дугами. Всё в этом звере указывало на его охотничьи навыки.
Орочимару отвернулся от тройного непробиваемого стекла. Он отлично понимал, что рано или поздно зверь сочтёт преграду несущественной. Единственное, что можно сделать – подключить постоянный контроль.
- Кабуто, животное нужно кормить, - произнёс Орочимару так спокойно, как констатировал бы за окном моросящий дождь.
- Время кормления ещё не пришло,- ответил помощник рассудительно, заглянул в листочки, где расписал режим дня титана по минутам.
- Мы не можем содержать скот, - последовало пояснение. – И он не может насытиться неугодными нам людьми. Скоро он потребует большего.
- Выведем для него новый вид, - пожал плечами Кабуто. – Проблема не в кормлении.
- В том, где расположить стадо, - согласился патрон.
Да, пожалуй, не только стада. Если создавать армию, способную смести любого противника, она будет исчисляться не единицами, и даже не десятками. Сотнями. Тысячами. Для них понадобится целая страна. Сколько времени пройдёт, прежде чем Орочимару удастся захватить одну из стран шиноби. И как это сделать в одиночку, не располагая достаточными ресурсами. За одной деревней последует вторая. Потом Каге сообразят, чем грозит невмешательство лично им – и тогда поднимутся все. Разумеется, Акацуки не останутся в стороне, потребуют ответа. До того момента Орочимару мог не успеть укрепить своих позиций.
- Я не знаю такого места. Щупальца скрытых деревень расползлись по всем странам. И мы не можем выкупить достаточно земли, - подтвердил помощник.
Орочимару думал, снова обратил взор к зверю. Пожалуй, отсутствие земли сейчас – самая острая проблема, о которой стоило позаботиться до того, как пройдут последние испытания, и начнётся массовое производство. Придётся использовать новые методы, те, которые не пробовал никто из живущих ныне.
- Ты не забыл о крови призывной змеи? – осведомился Орочимару. Если бы Кабуто был чуть больше сосредоточен на беседе, он бы непременно обратил внимание на интонацию с оттенком скрытого довольства. У Орочимару зрел план
- Не вижу в вашем вопросе особого смысла, - отвлечённо. – Орочимару-сама, нам нужна пара коров.
- То есть, ты хочешь, чтобы я снабжал тебя сырьём?
Кабуто опустил бумаги, отвлёкся от стоящего перед ним прибора.
- У нас осталось кое-что в подземельях, - к месту вспомнил он. Всё равно вряд ли весь заключённый материал отправится вместе с нами в новое убежище.
- Я же сказал, этого мало. Если мы хотим, чтобы он вырос настоящим бойцом, он должен быть физически сильным. Когда назначим испытание?
- Полагаю, в любой момент.
- Когда проснётся, - уточнил Орочимару. Негоже тянуть только из-за того, что им некуда спрятать пару зверюшек. Если есть на сей счёт задумки, то будут и конкретные детали.
- Проснётся сам? Или мы его разбудим? – догадался Кабуто.
Орочимару сам взялся за управление прибором, бережно провёл по тумблерам. Слишком громоздко, хоть и умещается в ладонь. Надо искать способ обучить тварей. И надо проверить, как они отнесутся к стихиям. Инстинкт самосохранения заявлял о боязни огня. Оставалось рассчитывать на кровь змеи, которой страх чужд в любом проявлении. Агрессивные, изворотливые, умные. Именно эти черты Орочимару хотел привить своему новому детищу. Опыты с симулятором позволили протестировать истинную сущность ящера. Потом они с Кабуто добавили немного от себя и получили неустойчивую агрессивную психику. Женщина-подопытная пыталась царапать своё тело. Пришлось фиксировать её конечности. На этом она не успокоилась, принялась кусать плечи. Одна травма оказалась серьёзной, Кабуто едва не пропустил момент необратимости. Кровь обильно текла, не реагируя на стандартные попытки её остановить. Когда Кабуто прибегнул к физическому контакту, она извернулась и чуть не вцепилась ему в руку.
Это была уже не она. Гибрид ящера и разумной змеи.
Затем Орочимару потребовал убрать несколько черт характера самого животного, без которых они вполне могли обойтись, в том числе пресловутое самосохранение. Полностью не удалось, но подавить его оказалось вполне реально. Если они всё верно рассчитали, то титана не должен остановить ни огонь, ни бушующий поток, сносящий на пути вековые деревья.
Зверь проснулся с недовольным рычанием. Тяжело, аккуратно беря вес тела на задние лапы, он начал подниматься. Передние слишком коротки, оказывали весьма сомнительную помощь. Он даже не рассчитывал на них. Орочимару в очередной раз задумался над причудами эволюции. Они с Кабуто изучили много новых костей. Не все из вымерших тварей обладали столь удручающими, почти атрофировавшимися конечностями. Когти на них – всё, что осталось от грозного оружия. Зато задние лапы выглядели многообещающе. Титан мог передвигаться достаточно шустро. Он не был неповоротливым, чего поначалу опасались они с Кабуто и провели ряд обсуждений на тему: стоит ли менять фенотип. Они не тронули внешности, зато поработали с мозгом, сделали его чуточку больше.
Ящер уставился немигающим взором в сторону тюремщиков. Орочимару восхищался его непревзойдёнными формами. От веявшей от него мощи пробежал холодок. И это была мощь Орочимару. Его особенное создание. Животное, призванное внушать ужас одним видом.
Монстр опустил морду к полу. Гибкий позвоночник позволял подбирать упавшие куски мяса. Не столь гибкий, как у половины млекопитающих, но достаточный для одобрительного кивка Орочимару. Тварь узнала хозяина. Прибор на его голове отсвечивал бледно-голубой точкой в районе затылочной части черепа. Животное приблизило ноздри к стеклу и выдохнуло, затуманивая перегородку. Стекло медленно начало очищаться.
Орочимару протянул руку. Гигант отреагировал предсказуемо, отодвинулся. Он знал, кому служит. Он слышал в голове приказы и боялся боли за неповиновение. Единственный вид боли, способный его остановить, ибо напрямую связан с центральной нервной системой. А где боль, там и страх.
- Он идеален, - в который раз повторил Орочимару.
- Физически он готов вступить во взрослую жизнь, чего не скажешь о крылатом ящере, который сейчас зреет в резервуаре.
- Кабуто, - Орочимару повернулся к помощнику, - мне нужна взрослая особь.
- По моим расчётам, крылатый ящер увеличенного размера будет готов…
- Через месяц, - Орочимару не стал слушать оправданий.
- Что?
- Он нужен мне через месяц, - для наглядности он подчеркнул. – Тридцать дней.
- Но за месяц неокрепший птенец…
- Мне неинтересны твои объяснения, Кабуто. Ты можешь лучше. Так почему всё время говоришь «нет»? – Орочимару навис над помощником. Так казалось, хотя они были одинакового роста.
- Я сделаю всё от меня зависящее, Орочимару-сама, - подтвердил Кабуто. Больше не отвлекался на записи и формулы. Босс отчётливо изложил свои позиции. Значит, скоро наступит пора решительных действий. Патрон уже составил план, остававшийся пока только его привилегией. Поделится, когда обдумает его пункты и составит свод задач каждого из участников. Крылатый ящер – одно из основных действующих лиц. Или правильнее было бы сказать – морд.
- Не разочаруй меня, Кабуто, - повторил Орочимару.
Кабуто подавил желание сглотнуть. Под пристальным взглядом патрона начал нервничать, снова поправил очки. Под маской занудного ботаника скрывал всю бурю мыслей. Он не мог разочаровать Орочимару. Пустое обещание – это стопроцентное разочарование. Отсрочка – тоже. Ничего не оставалось, как пересмотреть программу опытов, ужесточить меры безопасности и, вероятно, отправить на тот свет ещё пяток заключённых. Последний аспект меньше всего заботил Кабуто. Тем более, теперь есть куда девать лишние трупы.
- Я сделаю это, - беря во внимание беглые прикидки, сообщил он. – Проверить данный опытный образец тоже раньше срока? – поинтересовался он спокойно, кивнув в сторону не сводящего со зрителей глаз ящера.
- Нет, опытный образец номер один подождёт.
Значит, не подождёт только номер два. Орочимару знал, что может получиться, иначе не планировал бы стартовый рейд через месяц.
Зверь за стеклом уловил аромат разногласия и издал короткое рычание, снова обдавая воздухом стекло на уровне головы Орочимару. Его немигающий глаз не выражал ни одного человеческого чувства. Он оставался зверем. Весь его интеллект заключался в наборе полезных для Орочимару инстинктов. Больше ничего. Он не думал, а оружие в человеческих руках и не должно думать.
- Выводи его, - распорядился Орочимару и покинул лабораторию, чтобы занять наиболее удобную позицию снаружи. Он сам собирался протестировать тварь.
Открытую площадку заливали солнечные лучи. День с утра, насквозь мокрый из-за затяжного дождя, наконец, разъяснился. К обеду поднялись облака испарений, застилая низины и рощи. Туман только тронул площадку, где Орочимару устроил для ящера очередной тест. Тест на выносливость. Третий час один на один против змеи, на голове которой стоял сам Орочимару. Поначалу ящер выглядел вялым, потом вошёл в азарт. В последние дни почти не приходилось использовать контролирующие приборы. Наибольшую опасность каждый раз составлял первый контакт. Животное периодически пыталось закусить маленьким человечком. Лишь спустя несколько секунд начинал узнавать. Это было хорошим знаком. У зверя напрочь отсутствовала робость. Он предпочитал оценке ситуации действие. Значит, не спасует перед силами врага. Всё, что он увидит – это куча вкусного, дымящегося, свежего мяса.
Огонь не вгонял титана в панику, как других животных. Здесь Орочимару и Кабуто постарались взять черту призывной змеи. Огонь вынуждал зверя немного посторониться. Поначалу он наблюдал за полётом стихии, ждал момента, когда она развеется. Приходилось прибегать к напоминаниям. Орочимару нападал. Змея под ним живо возвращала внимание ящера к противнику.
Очередная атака рассчитывалась на подавление животного. Как он поведёт себя в этой ситуации? Устал, бока его вздымались уже тяжело, порой воздух из лёгких вырывался с клёкотом. Самое бы время обратиться в бегство. Орочимару хотел видеть предел отваги монстра и не мог его обозначить. Змея под Орочимару сжалась в часовую пружину и словно выстелила собой навстречу сопернику. Ящер высоко задрал голову, следил за её полётом. Он отчётливо видел удлинённые ядовитые зубы. Следуя расчётам, Орочимару ждал отступления. Шаг назад – так естественно для зверя, видящего несущуюся на него опасность.
Ящер сделал назад всего один шажок. Даже полушажок, при этом чуть пригнулся. Если бы мог, вытянул бы перед собой передние лапы, но не в жесте защиты. Он проявлял все признаки готовности ответно атаковать. А потом он ринулся вперёд, улучив тот единственный момент, когда змея будет наиболее уязвимой, при приземлении, когда под брюхом ещё нет опоры и невозможно изменить направление полёта. Задуматься над безопасностью пришлось Орочимару. Кабуто, приклеивший взгляд к схватке, напрягся, подался вперёд. При любом раскладе он катастрофически не успевал. Он понимал, что ему вообще нечего делать на площадке, ибо он не обладал техникой призыва. Его могли просто затоптать. Однако, реакция на угрозу патрону заставляла забыть о собственном благе.
Орочимару пригнулся как можно ниже, когда ящер налетел на змею. В момент стыковки с землёй он напал. Зубы титана вонзились в основание шеи змеи. Орочимару резко обернулся. Если придётся помогать ей ради спасения собственной жизни, он это сделает. Оставался шанс отскочить далеко в сторону и оставить битву без контроля. Но тогда получится, что он проиграл обычному зверю.
Нет, зверь то не совсем обычный. И он оправдывал вложенные в него надежды и средства.
Ящер рванул головой вбок, потом в другой. Змея забилась. Не так-то просто прокусить толстую шкуру заточенного под бой призывного монстра. Кстати, надо это учесть и укрепить внешнюю защиту будущих поколений титанов. Какими бы огромными ни были зубы, они смогли прокусить только шкуру. Зато хватка была железной. Змея метнулась вбок, волоча за собой хищника. Ящеру пришлось сделать несколько беглых шагов за ней следом. Челюстей он не разжал. Орочимару рискнул подняться в полный рост и прямо перед собой увидел глаз хладнокровного убийцы. Они увидели друг друга. Очная ставка. Орочимару мягко прикоснулся рукой к голове змеи, призывая её остановиться. Шансов пятьдесят на пятьдесят, что титан отпустит жертву, коей становилась змея. Даже у призывных зверей не всегда хватало мощи и чакры для победы над противником. Иногда они погибали.
Ящер не нанёс сокрушительного удара. Очень долго он смотрел на Орочимару, не издавал ни звука, кроме напряжённого дыхания. Он вымотался, но продолжал держать оборону. Если опытная в боях змея не смогла одержать однозначной победы, значит, ящер обладал всеми качествами, которые в него планировалось вложить. Что будет, когда орды реликтовых созданий сомкнут ряды против внешнего врага. Орочимару заранее предвкушал тот момент. И он обязательно будет там, сполна насладится сладостью победы.
Ящер, готовый тотчас же схватить снова, разжал челюсти и медленно начал приближать морду к Орочимару.
- Орочимару-сама! – вскричал Кабуто в отдалении. Уже разогнал чакру. Уже сделал первый шаг.
Ящер управляем. Осталось пройти последний тест. Тест для самого Орочимару. Он продолжал смотреть в глаза твари. Змея внизу лежала без движения. Клочья разорванного тумана обволакивали развивающуюся в центре площадки сцену, солнце нещадно палило спину и лизало лучами чёрные волосы Орочимару.
Они встретились ближе, чем все предыдущие разы, без контроля, хотя палец лежал на тумблере управления. Но теперь, что бы ни предпринял Орочимару, он опоздал. Ящеру хватит доли секунды, чтобы сомкнуть зубы на жертве. Горячий воздух из лёгких титана обдувал лицо. Орочимару почти наслаждался близостью с могучим зверем. Почти – ибо не забывал о несомненном риске.
Зверь опустил морду, коснулся носом кожи змеи и успокоился. Он не спешил вставать в полный рост, но уже не являл из себя убийцу. Он превращался в кроткого домашнего питомца. Сеансы боли и внушений сделали своё дело. Так и не прибегнув к прибору, Орочимару протянул руку и коснулся шершавой шкуры монстра.
Кабуто в стороне позволил себе расслабиться. Видел происходящее во всех подробностях и всё равно счёл необходимым осведомиться:
- Орочимару-сама, вы целы?
- Змея всегда узнает меня, - было ответом.
Он провёл по кончику морды монстра, не стал задерживаться, спрыгнул вниз и зашагал в сторону убежища. Кабуто позаботится убрать ящера.
- Один – это диковинка. Двое – целое нашествие, - констатировал Орочимару, корпя над статистиками. Скоро переезд превратится в необходимость. Задержка на месте грозила обернуться вниманием близлежащих городов и деревень. Люди заинтересуются, куда исчезают запоздалые путники, многие из которых кому-то приходились друзьями и родственниками.
- Ящер далеко заметен, учитывая, что он уже прибавил в весе почти на четверть от собственной массы. Пока нет альтернативы, придётся кормить его скотом.
- Так поторопимся, - не видел проблемы Орочимару.
- А с переездом?
- Сегодня ты отправляешься в новое убежище и проследишь за его оборудованием. Сдвинешь сроки до минимума, чтобы через неделю мы могли въехать.
- Хорошо, а как с лабораторией? – Кабуто уже решал предстоящую задачу.
- Это самое приоритетное для нас. Проследи за исправностью оборудования и подыщи в округе местность, которая бы подошла для наших целей.
- Где мы могли бы скрыть стаю?
- Невозможно спрятать такое, - Орочимару оставался спокойным. Ни единая эмоция не выдавала волнения или озадаченности. Он не смотрел на помощника, последние отчёты показались более интересными. Дневник ящера становился ненужным после финальных испытаний. Следующий шаг – настоящий бой. Людей, плюющихся огнём и расшвыривающих молнии, он не испугается. Все стихии были использованы на полигонах, а люди годились разве что в еду.
- У вас есть идеи, - подытожил Кабуто. Шансов пятьдесят на пятьдесят, что патрон раскроет подробности. Если уже пора – расскажет.
- У меня давно они есть, - подтвердил Орочимару. Отчёты его не слишком заинтересовали. Он быстро отложил их на край стола. Пустая трата времени, когда они давно в голове и в самом развёрнутом виде, включая практические испытания.
- И как мы собираемся спрятать стадо?
Под стадом Кабуто подразумевал не только хищников, но и тех, кто предназначался им в качестве обеда. Создать отдельный мир со своей экологией не под силу обычному человеку хотя бы только потому, что не хватит пространства. Орочимару обычным не являлся. У него всегда была пара сюрпризов в рукаве.
- Кровь змеи – это наш козырь, – издалека, но всё-таки начал патрон.
Значит, время пришло. Кабуто серьёзно опасался остаться в стороне от предстоящих событий.
- Кровь, которая позволила вам его контролировать, - не показал своих тревог.
- Мне придётся создать свиток, с помощью которого в любой момент можно вызвать ящера.
- Что? Вы собираетесь… - Кабуто осёкся. Такого он не ожидал. – Вы всерьёз рассчитываете сделать из них призывных животных? Как?
Он бы воскликнул, если бы чуть хуже контролировал себя.
- Его кровь, моя кровь… всё просто.
Просто? На словах очень просто. Если дело выгорит, Кабуто никогда ничему больше не удивится. С другой стороны, кто-то же нашёл всех этих призывных зверей и заключил с ними соглашение. Свиток – всего лишь договор, подписанный кровью. Учитывая статус создателя, для управления титанами Орочимару мог обойтись вообще без свитка.
Орочимару угадал ход мыслей помощника:
- Свиток – это портал. Зачем, ты думаешь, наши предшественники мучились с ними? Печать призыва каждый раз обращается к порталу и открывает его. Я тоже не прохлаждался, пока ты корпел над микроскопами. Или, ты думаешь, я пожертвовал временем, которое мог бы провести в исследованиях только ради охраны территории?
- Нет, - Кабуто качнул головой. Чего он действительно не предполагал, так это смиренного патрулирования. По сути, Орочимару и сам мог бы держать научные разработки, изредка консультируясь с помощником, как с экспертом по медицине.
- Вы решили вопрос с территорией, - высказался вслух Кабуто. Хотел знать прямо сейчас.
- Ты ведь подозреваешь, я прав? Призывные звери скрываются в параллельных мирах, найти подход, к которым невозможно без особого умения. Ты трижды можешь прочесать планету, но увидишь обычные города и деревни, кишащие людьми. И неизученные джунгли, где тебя, с большей вероятностью, съедят.
- Вы хотите использовать джунгли, - вывел предположение помощник.
- Ты не слушаешь меня, - терпеливо покачал головой патрон. – Другой зверь – другой мир.
- Вы ведь не хотите сказать, что можете создать его?
- Нет. Пока нет. Это не под силу человеку.
- Тогда… - Кабуто сделал паузу. Оставалось последнее предположение, - вы знаете, как его найти.
- Я не сомневался в твоём уме, - подтвердил Орочимару.
- Что? На самом деле, знаете?
Орочимару снова оставил вопрос без ответа. Можно было ожидать любой неожиданности, а он просто развернулся к двери и неторопливо зашагал.
- Орочимару-сама, - Кабуто хотел развернуть его и потребовать ответа. Устал от недоговорок. Они же всё делали вместе, откуда недоверие?
- Откуда недоверие? – повторил он вслух.
- Не беги впереди ящера, Кабуто, - опасный Орочимару. Интонация ледяного убийцы с чарующей хрипотцой. Его янтарные глаза с вертикальной полосой змеиного зрачка. В такие моменты Кабуто порой задумывался, а не создал ли уже его босс свиток-портал. Что если змеи – первый его опыт. И тут же опроверг собственные домыслы. Невозможно. Когда Орочимару был совсем ребёнком, змеи уже сотрудничали с шиноби.
- Я вне игры, - понял помощник. Досаду испытывал, то и дело нервно поправлял очки на переносице.
- Ты нужен мне в другом месте. Я могу положиться только на тебя.
- А вы?
- Коноха, - одним словом конкретизировал Орочимару.
- Коноха? Я думал, нам понадобится гораздо больше зверей, чтобы начать масштабную кампанию.
Орочимару задержался. Хотел ли он говорить или нет, Кабуто уже не гадал, потому что патрон изложил подробности плана.
- Чтобы отправить зверей в параллельный мир, необходимо открыть портал. Пока я знаю только одну технику, способную на это. И за ней придётся идти в Коноху.
Кабуто никак не мог сообразить, кто в Конохе навострился перекидывать вещи в другие измерения. Не сразу вспомнил, а как осенило, полностью переменился в лице.
- Мангеке шаринган, - кивнул Орочимару, - удивляюсь, почему ты сам не подумал о нём. В данный момент только шаринган Хатаке Какаши способен открывать порталы. Он тратит чересчур много чакры на техники шарингана. Вероятно, тому причина – инородный имплантат.
Только обладатели шарингана с рождения могли полностью подчинять себе силу глаз, ибо это врождённая способность. Пересадка не-Учихе вызывала постоянное неудобство. Иначе, зачем бы Какаши ходить с повязкой на глазу. Шаринган всегда находился в активном состоянии, поглощал больше чакры и сильнее выматывал носителя. Имплантированный глаз не только взял с собой все отрицательные черты, но и приобрёл дополнительные. С определённой точки зрения, Какаши самому станет проще, когда Орочимару заберёт его приобретение.
- А дальше, Орочимару-сама, - уже в дверях остановил его Кабуто. Уже переварил, искал плюсы и минусы создавшейся ситуации.
- Дальше?
- Как вы собираетесь его использовать? Для техники необходим не только атрибут, но и умение.
- Если ты имеешь в виду тело копирующего ниндзя, то найду способ обойтись без него.
- Каким образом?
- Не беспокойся, я не попрошу тебя провести операцию по пересадке. Пока мне необходим мангеке только в качестве ключа.
А потом Орочимару подумает снова, как использовать эту силу. Он не мог отшвырнуть столь значительную деталь, единожды её использовав. Кабуто остановил себя перед следующим вопросом, который прозвучал бы глупо. Что станет с порталом, если глаз уничтожат? Ответ сам напрашивался, подталкиваемый логикой. То, что создано, нельзя остановить, щёлкая переключателем. Важен вопрос другой: сумеет ли патрон удержать созданный портал в единоличном пользовании.
Орочимару? Сможет. …Кабуто отвернулся к приборам... Он всё сможет.
Орочимару отвлёкся от записей, которые оставил Кабуто перед отбытием. У него всегда всё разложено по полочкам, запутаться мог только совершенно несведущий человек. А любопытным в лабораториях и делать нечего. Сначала интерес проявляют, потом ужасаются некоторыми экспериментами, затем и вовсе вопить начинают о чудовищности происходящего. Хорошо если перехватить успеешь, а то поднимет панику среди населения. Был один такой случай. Орочимару до сих пор вспоминал предшественника Кабуто. Именно этот случай послужил лучшим уроком осторожности. Никто и никогда больше не добирался до тайн подземелий. Орочимару не доглядел, и помощник не остановился на словесном осуждении. В итоге пришлось решать раздутую проблему и спешно подыскивать новое убежище.
Орочимару положил записи на стол и приблизился к гигантской колбе, где плавал гибрид человека и морской черепахи. Один из самых неудачных экспериментов. Орочимару заранее знал, что потерпит крах, но целью на тот момент являлось не создание совершенного существа.
- Я говорил, чтобы ты успокоился, - Орочимару провёл по тройному стеклу раскрытой ладонью. Существо внутри отреагировало, дёрнулось к стенке и отскочило от неё. Напрасно оно пыталось всплыть. Конечности совершенно непригодны для движения. Скорее они мешали.
- Ты чуть не уничтожил меня, - продолжил словесное уничтожение Орочимару, - ты заслужил наказание, разве я не прав? Если ты не хочешь помогать мне, почему я должен?
Существо молчало. Пыталось раскрыть рот и закричать, но в горло тотчас же заливалась вода. Ужас в его глазах, обречённость в вялом стремлении выбраться. Всё, что осталось от правой руки номер один.
Орочимару развернулся и зашагал прочь, словно забыл о заключённом. Шёл на звук, созданный переполохом снаружи. Первая неприятность. Неминуемая, если кроме него и Кабуто некому проследить за порядком. Кабуто скоро пришлёт первый отчёт. Тогда они и будут решать, что делать с новым убежищем.
- Что это? – Орочимару остановился в дверях зверинца – так они назвали обиталище ящеров.
Стекло в инкубаторе разбито вдребезги, на полу разливалась зелёная лужа. Люди метались, как комары за сеткой. Неужели нельзя сохранять хоть какое-то подобие порядка? Сплошной хаос.
- Я спрашиваю, что это такое! – громко повторил Орочимару, останавливая многообещающий взгляд на одном из тех мелких людишек, которого он забудет уже к сегодняшнему вечеру. Безымянный, как и все они.
Безымянный дрогнул. Он бы попятился, если бы не сталь в голосе босса.
- Неприятность с крылатым, - пояснил он.
Орочимару снова посмотрел на пустующий инкубатор. Не нужны никакие объяснения – и так прекрасно ясно, какого характера текущая неприятность. Плод данного эксперимента предпочитал исключительно тёплую атмосферу. Он ёжился при сквозняке, забивался в угол, оказываясь на открытом пространстве, паниковал при виде некоторых людей и кидался на всё металлическое. Забавные качества, учитывая, что ящер создан для полёта и простора, где нет тёмных уголков для засады, и ветер обдувает со всех сторон. Может, это кровь змеи? Обычно они не летают. Придётся провести ряд тестов, чтобы выяснить причины поведения крылатого.
Несколько секунд спустя Орочимару ждал ещё один сюрприз. Прямо на него выскочил подросший летун и замер с приоткрытым клювом. Стоило попробовать вырастить такого с детёныша, чтобы наверняка быть уверенным в его качествах. Теоретически, каждый из объектов стерилен, пока не выявится идеальный образец, генофонд которого и будет использовать в дальнейшем. Его потомки будут обладать репродуктивными органами, работающими без каких-либо нарушений. Первая волна, разумеется, будет искусственно подрощенной. А дальше…
Орочимару отказался фантазировать. Если нужны будут конкретные данные, он просто препарирует животное и выведет новое.
Ящер наклонил голову, раскрыл клюв и издал скрипучий вопль, после чего прыгнул в сторону. Не его стиль передвижения. Орочимару заинтересованно изучал походку зверя, слегка переваливающуюся. Неудобно опираться на передние конечности, скрепленные с туловищем перепонками. Да и скорость неважная. В качестве наземного бойца его использовать нельзя. И даже придётся защищать, в случае необходимости. Впрочем, ничего нового Орочимару для себя не почерпнул. Летающие ящеры ему были нужны в качестве воздушной силы. Судя по их довольно хрупким костям, им придётся действовать стремительно и летать быстрее выпущенных в них техник. У крыльев много полезных функций и помимо атак.
- Орочимару-сама! – перед ним вырос один из безымянных.
Орочимару не собирался щадить чувств растерявшихся недотёп. Он изобразил недовольство. Знал, какой эффект производит это его выражение лица и своевременно им пользовался.
- Без руководства вообще не можете ни с чем справиться? – последнее предупреждение. Каждый из присутствующих – потенциальный носитель ДНК для эксперимента. Они все боялись стать ненужными. Никто не хотел закончить за решёткой в вечном полумраке подземелий. И никто не хотел смешения своей крови с другой.
Наблюдая за безрезультатной погоней, Орочимару всё больше осознавал, как много зависело от Кабуто. Он брал на себя всю чёрную работу, ту, которой никто не замечает. Это не блистательные подвиги и яркое выступление с кучей внушительных техник. Однако паниковать Орочимару не собирался. Присмотрелся к царящему хаосу. Ящера могли бы уже давно выловить, могли бы обездвижить и притащить в отведённую ему камеру на руках, если бы не опасались навредить ему. Полые кости довольно хрупки. Взгляд на разбитое стекло инкубатора. Придётся подыскать животному что-нибудь покрепче. Да и обычной температуры помещения оно, похоже, не чуралось. Вышло время адаптации.
Орочимару сделал в уме несколько прикидок. Кровь призывной змеи могла соединить ящера с уже существующим свитком. Как бы то ни было, медлить с созданием нового больше нельзя. Объекты экспериментов выходили из-под контроля, значит, пора разъяснить им их задачу.
Орочимару вскрыл подушечку пальца осколком стекла, посмотрел на кровь. Улыбка вышла жутковатой, предвещающей кому-то большую головную боль. Во всяком случае, он не спустит происшествие с рук никому. Потом он сложил печать призыва и ударил в пол. Из-под раскрытой ладони пробежали черты печати, сразу же исчезая вновь. Орочимару буквально отшвырнуло назад. Он не мог позволить себе упасть в глазах безымянных. Если бы это хоть раз произошло, он бы не погнушался заткнуть им рты в буквальном смысле. Он бы обеспечил для экспериментов несколько прекрасных особей живого материала. Правда, предыдущие опыты придётся отложить на неопределённый срок. Сейчас более важное дело.
Ящер исчез в белёсом дымке в процессе разрушения стеллажа с жидкостями и вырос из-под руки Орочимару. Он завертел головой, отыскивая ориентиры, за которые мог бы зацепиться. Кровь сыграла свою роль. Орочимару одобрительно кивнул в никуда. Кабуто не просто гений, он ещё и бесстрашный действующий шиноби высокого уровня. Некоторые упорно объединяли людей, не поддающихся обычной классификации, под определение «сумасшедший». В таком случае, Орочимару тоже был сумасшедшим.
Животное освоилось быстрее, чем рассчитывалось. Оно выхватило из общей мешанины беготни единственного человека, от которого тянуло силой. Оно раскрыло гигантский клюв, демонстрируя острые зубы, и щёлкнуло им в опасной близости от Орочимару. Тот не шевельнулся, боролся с нежеланием зверя подчиняться. Это существо как дитя, не понимает, что происходит, но чувствует порыв подчиниться. Вместо послушания оно издало скрипучий вопль и попросту продолжило вояж по разрушенной лаборатории.
Повторный вызов вернул ящера обратно. И тогда Орочимару схватил его одной рукой, второй ловко отталкиваясь от его клюва. По инерции зверь опустил голову вниз. Он готов. Он достаточно крепок, чтобы приступить к последним испытаниям. Он сам продемонстрировал готовность выйти в большой мир. И царившая в подземелье прохлада его ничуть не беспокоила.
Орочимару очутился на спине зверя в долю секунды. Первая реакция – полная остановка. Ящер ещё не понял, что произошло, а как сообразил, попытался скинуть седока, завертелся на месте, тщетно хлопая клювом в стороне от хозяина. Похоже, лишний вес его не тяготил. Именно в этой сфере они с Кабуто старались внести самые значительные изменения. Как показал первый опыт, успешные. Остаётся проверить на практике, снаружи, во время длительного полёта. А пока необходимо сосредоточиться на закрытом помещении. Сначала следовало научиться управлять крылатым.
Ящер ограничил время на раздумья. Его сопротивление набирало обороты. Благо, разогнаться не мог, не позволяла комплекция, да и в крыльях запутается. А самое ценное, что у него есть – это крылья. Инстинкты вынуждали отступать перед непреодолимым препятствием. Орочимару стал таковым. Он метнул язык к горлу зверя, обхватил за шею дважды, пропустил через ступни чакру. Пришлось даже присесть, ухватиться за уродливый гребень на голове ящера. В итоге, разметав по сторонам перепуганный персонал, ящер пригнулся для прыжка. Слишком поздно Орочимару понял это, ибо до сих пор придерживался наземных стилей сражения. Он хотел повлиять на выходящее из-под контроля животное, но опоздал. Ящер взлетел, прочертив по стене кончиком крыла. Неровный полёт неопытного птенца бросал наездника из стороны в сторону. Если бы не чакра, Орочимару давно свалился бы на пол. Хорошо, если ничего бы не отшиб. Да и конфуз великий. Столько свидетелей. Заткнуть рты им, конечно, можно, но хлопотно, особенно с мечущейся тварью за спиной.
Первый полёт стал запоминающимся. Благодаря неразработанным крыльям, Орочимару очутился на земле намного быстрее, чем опасался. Не отпускал зверя, не смотрел по сторонам на выпученные в ужасе глаза со всех сторон. Да и на бедлам смотреть не хотелось. Тут неделю восстанавливать, если всеми силами.
Они оба дышали тяжело. Зверь пригнулся, будто наездник за несколько минут набрал килограмм пятьдесят. Уже не вертелся, не пытался скинуть груз или достать его клювом. И только по истечении двух минут абсолютного покоя, когда бока животного перестали раздуваться, как кузнечные мехи, Орочимару соизволил сойти на землю. Опять сверкал своей незабываемой улыбкой. Сейчас в ней читалось ликование. Опасное ликование, заставляющее безымянных человечков пятиться ещё дальше и вжиматься в стены. Он обвёл взглядом их всех, не убирал руки со шкуры летуна. И, наконец, снизошёл до краткого вывода вслух:
- Слабые крылья.
Придётся тренировать его по несколько часов в день, постепенно увеличивая нагрузки. И придётся делать это самому. Кровь змеи заставила зверя подчиняться. Кровь рептилии гнала к свободе. Надо подавить одно и развить другое. Орочимару уже знал, над чем придётся работать с новым набором генов.
Уходя, он ни разу не обернулся. И в лаборатории стояла гробовая тишина, пока тяжёлая дверь с тихим лязгом не захлопнулась.
Орочимару закрыл свиток с сообщением от Кабуто насчёт нового убежища. Ещё не обустроено, но работы усиленно продвигаются. Очень скоро можно будет двинуться в путь. И Орочимару к тому времени намеревался завершить проект с призывным свитком. Придётся самому исследовать другой мир, не похожий на настоящий. Там он рассчитывал обнаружить отражение реальности. Там не могла сосредоточиться пустота. Исследования мангеке шарингана по доступным источникам особых результатов не дали. Необходимо добраться до архивов клана Учиха. Не старых архивов, которые находились далеко от Конохи. В новых должны быть сведения о новых возможностях. В них Орочимару ожидал найти подробности о глазе Какаши.
Нужно исследовать особенности обоих миров, найти совпадения и различия. Нужно заставить их принять друг друга.
Орочимару отложил свиток на стол. Медлить больше нельзя, как бы ни хотелось довести работоспособность крылатого до совершенства. Всё ещё недостаточно вынослив, чего не скажешь о первом ящере. Недостаточно предан и сговорчив. Он десятки раз порывался улететь, но Орочимару научился его возвращать. Он делал это на протяжении двух дней сотни раз, исчерпал почти весь лимит чакры, смертельно устал, но своего добился: крылатый смирился. А потом недели тренировок, входящих в привычное однообразие.
Если решение принято, то раздумывать над ним не имело смысла. Сегодня он намеревался осмотреться, вычислить лёгкие подступы к Конохе. С такими мыслями он прошествовал по туннелю к отсеку-клетке. Гигантской клетке, освещённой, как солнечный день. Пространство, теряющееся в вышине, всего с двумя подвешенными жердями. Но летун предпочитал спать на полу. Стоило бы возвести в помещении нечто похожее на уступ, с которого он мог бы наблюдать за копошением внизу.
Он проснулся от звука открываемой двери. И тут же снова спрятал голову под крыло. Орочимару почувствовал укол внутри. Это не был укол неудовольствия или страха. Он предвидел оправдания со стороны и лишь обернулся к сопровождающему, как тот заговорил:
- Он сегодня очень плотно поел.
- Зная о ежедневных тренировках, ты позволил ему отяжелеть, - Орочимару не думал, как поступит с провинившимся, даже если не он инициатор. Отвечаешь за происходящее – имей смелость принять на себя основной удар.
- Но ему необходимо…
- Ему необходимо укреплять мышцы, а не отращивать брюхо.
Планы менялись. Не сегодня. Сегодня Орочимару вернётся к работе над свитком. Сегодня он соединит в нём кровь живых ящеров, чтобы созданная связь не позволила им убивать друг друга. Нишу жертв ещё только предстояло заполнить. Но не всех миролюбивых ящеров стоило швырять на обеденный стол хищникам. Среди них есть такие, которые разрушат целый город, только лишь пройдя по нему. Новая стихия из плоти и крови. Волна живых монстров.
Орочимару одарил растерянного подопечного своей уничтожающей улыбкой, удостоил его прямым взглядом… последним взглядом, предвещающим конец. Орочимару полоснул по пальцу лезвием укороченного ножа, который всегда носил с собой, и взвился под высокий свод купола вслед за растущим из-под него ящером. Двуногий хищник подрос даже скорее, чем предполагал Кабуто. Орочимару оказался прав, просматривая записи о метаболизме. Кабуто попросту не поверил в них. Считал невозможными, искал ошибки в расчётах. Он ещё так молод, находит время на детские опасения.
Ящер поднялся на двух ногах, взревел, словно ему наступили на хвост, метнул взгляд по сторонам. Орочимару пришлось уцепиться за отросток на его голове, чтобы удержать равновесие. Приложил одно колено к его жёсткой шкуре и использовал чакру, дабы подчинить себе это чудесное создание. Крылатому не хватало его качеств. Ему не хватало преданности и рвения к активным действиям. Как бы то ни было, это опытный образец. Следующий будет лучше и сильнее.
Крылатый очнулся от громогласного рёва, почувствовал природного врага, взвился под потолок. Он ещё не умел уходить в параллельный мир, ибо мира пока не было. Ящер под Орочимару попытался схватить крылатого, щёлкнул челюстями, но услышал призыв хозяина.
- Не сейчас, - Орочимару похлопал его по надбровью. – У тебя будет время поохотиться, и уже на других животных. Но я могу предложить замену первого блюда.
Безымянный помощник внизу сообразил очень быстро. Не раздумывая, развернулся и бросился прочь. Только напрасно он питал надежду. Если он хотел уберечься от немедленной мести, ему не следовало отходить далеко от дверей.
Ящер под Орочимару быстро заметил беглеца, развернулся, едва не касаясь кончиком хвоста противоположной стены. Он был подвижным. Он мог низко наклоняться и не терять равновесия. Он отлично видел, возможно, даже в иных спектрах. Ящер заинтересованно склонил голову, почти доставая носом до жертвы, абсолютно беспомощного человечка.
- Ты заслужил, - Орочимару поднялся в полный рост. Не увидел поворота глаз зрачками вверх. Ящер знал о наезднике, но не мог его увидеть из-за выдающихся надбровных дуг. И ящер знал, кто его наездник, поэтому не попытался от него избавиться.
Два шага в направлении беглеца, завершившихся ударом когтя. Человечек закричал от боли и ужаса. Но вопил он недолго. Ящер снова поднял голову под потолок, чтобы отправить окровавленное тело в горло.
- Надеюсь, теперь всем понятно, чего я хочу от зверей? – громко оповестил Орочимару. Никого вокруг не было, но предупреждение достигло цели. Больше никто не совершит такой небрежности.
Дверь оставалась открытой, над головой разносились скрипучие вопли перепуганного летуна. Совершенно неподходящий для боя экземпляр. Выведение усовершенствованной особи становилось необходимым. Но пока, за неимением лучшего, придётся использовать эту.
Мирное течение жизни в Конохе оборвалось грохотом с восточной стороны. Стена рухнула, поднимая облака каменной пыли и стаи птиц, ютившихся на деревьях. Небо ожило сотнями крыльев разной величины и расцветок. Воздух наполнился резкими криками и лаем собак, чуть запоздало к ним добавились человеческие возгласы. Те, кто видел, пришли в себя с запозданием, а те, кто находился слишком близко, остались под завалами. Некому кричать от боли и ужаса. Некому биться в агонии и зажимать кровавых ран.
Защитники отреагировали почти мгновенно, первые отряды очутились возле разлома через считанные секунды, первые техники полетели во врага. И тогда над стеной поднялась гигантская змея, способная накрыть своим телом половину деревни разом. Она воздела голову к небу, она бы зарычала, если бы могла это сделать. На её голове, выделяясь ореолом солнечной короны, стояла одинокая фигура.
- Только один человек мог поступить так нагло, - один из шиноби с маской на лице обратился к товарищам по команде.
- Орочимару? – уточнил второй, - глупо было повторять старый трюк.
- Повторил, потому что рассчитывал нас удивить избитыми приёмами, - подхватил третий и тут же слился в смазанную полосу. За ним метнулись остальные. Уже в воздухе они столкнулись с врагом посильнее падающих камней: навстречу мчались змеи длиной в метр. Они раззявили пасти, стреляя перед собой раздвоенными языками. Сомнительный щит для такого гения как беглый нукенин Орочимару. АНБУ не торопились сжигать тварей, ибо давно уразумели, что саннин понапрасну сил не тратит. Тут был какой-то подвох.
Подвох выскочил из ниоткуда. Летящие змеи распались на сотни крошечных змеек и столкнулись с людьми. Скользкие, как черви, словно только что искупавшиеся в масле, они резво вонзились в каждую складочку одежды, проникли в сумки, в рукава, за шиворот и принялись кусать любой участок кожи, до которого смогли добраться.
Теперь воздух наполнился и людским криком. Мирные жители в страхе бежали с засыпанных обломками улиц, матери прижимали к груди детей, мужчины останавливались, чтобы подобрать камень и бросить его в растущее полчище змей. Они лезли отовсюду, они проникали в каждую щель, били стёкла и армиями переваливались через подоконники. Крики усилились, паника быстро нарастала. АНБУ смешались с простым людом, лишённые возможности немедленно атаковать врага. Пришлось продираться сквозь толкающуюся толпу, обезумевшую, как стадо.
- Уведите людей!!! – перекрыл голоса чей-то громогласный крик.
Каждый из шиноби, оказавшихся в эпицентре, не размениваясь на оценку ситуации, ринулся выполнять приказ. Они тоже кричали, взывали к перепуганным жителям, размахивали руками, привлекая к себе внимание. И, наконец, удалось очистить улицы. Остались раненые, иной раз совершенно неподвижные. Капитан АНБУ склонился над покрытым точками ран подростком, прикоснулся к шее, где должна биться артерия, долго ждал хоть какого-нибудь сигнала, потом взял за запястье. Напрасно тратил время. В минуты напряжения оно становилось самым ценным фактором. Он поднял взгляд на товарищей и отрицательно покачал головой.
- Они ядовитые… - вырвалось у другого.
- Атакуем Орочимару, - распорядился капитан. Негоже простаивать до получения конкретного приказа от главнокомандующего. Они ринулись вверх, устремляясь бегом по вертикально стоящей шее гигантской змеи. Тварь возмущённо завертелась. Напрасно пыталась скинуть юрких шиноби. Тогда она рухнула со своей высоты, разбивая головой хрупкие домики, продовольственные лавки и ломая вековые деревья. От удара о землю вздрогнула вся улица, поднялась туча песка, вздыбился дёрн. Змея сразу же двинулась дальше, к самому сердцу Конохи, по пути выворачивая могучие корни и оставляя после себя безжизненную траншею.
- Капитан! – воззвал один из АНБУ, напрасно теребя его и тряся за плечи. Капитан не двигался, наполовину раздавленный чешуйчатым телом, из его горла хлестала кровь.
- В госпиталь! Живо! – закричал второй и первым схватился за лидера, вскинул себе на спину. Он помчался как ветер по крышам выстоявших домов, курсом, параллельным мчащейся вперёд змее. Он рискнул пробежаться на по неустойчивому бортику, чтобы посмотреть на творящийся хаос внизу. Его рука уже тянулась за кунаем. Рискуя уронить капитана, он выхватил клинок, но так и остановился на краю водосточной трубы. На голове змеи никого не было. Орочимару удалось слиться с людьми. Теперь он ринется к резиденции Хокаге. Если у него выйдет, он нанесёт чувствительный удар. Как в прошлый раз, на экзамене. Точно так же тогда он протаранил стену. Но то был отвлекающий манёвр. Теперь же это являлось контрнаступлением. Нельзя позволить ему добраться до Хокаге. Хватит смерти Третьего от его руки.
АНБУ метнулся было к красному зданию в центре Конохи, но притормозил. Нельзя бросать капитана. Он мог умереть в любую минуту. Тогда стоило подумать, что важнее для всей Конохи, для всей страны Огня: смерть одного АНБУ или известного лидера, способного поднять под свои знамёна армию.
- Прости, - шиноби спрыгнул на землю, уложил капитана на уцелевшую лавочку. – Прости, Кинджи. Я… я вернусь за тобой…
Центр Конохи полыхал, сквозь него тянулась широкая траншея, всюду лежали раздавленные тела людей, слышались крики раненных и плач по потерянным близким. Потерянные малыши вжимались в уголки и ревели во весь голос. Взрослые носились мимо, уже начали призывать друг друга к порядку. Пока шиноби пытались хотя бы начать борьбу против стремительного врага, мирные жители таскали вёдра с водой и заливали пожары, дом за домом, метр за метром, медленно пробираясь вглубь и вытаскивая обгорелые трупы, извлекая из-под горящих обломков стонущих и изуродованных людей.
Возле резиденции Хокаге уже собралась целая стая змей. Самая большая пока ещё не доползла, иначе штурм начался бы немедленно. Но что-то во всём этом шло не так. Чувство чудовищной ошибки буквально витало в атмосфере. Шиноби синхронизировали силы и успешно отбивали атаки змей.
Только змей. Не было ни одного человека, с которым можно было бы сойтись в поединке.
- Все на поиски Орочимару! – прозвучал наконец-то определённый приказ.
Половина защитников бросилась в разные стороны прочёсывать улицу за улицей, вторая половина успешно отбивала нашествие. Змеи, попадающие под удар, исчезали в белом дыме и громком хлопке. Они больше не вернутся, ибо некому проследить. Тогда остаётся лишь продолжать уничтожать несметные орды. Всему бывает конец.
- Где он? – Какаши спрыгнул на крышу резиденции. Бесполезно искать Хокаге внутри. Хокаге на то и первый человек в скрытой деревне, чтобы первым же и бросаться в гущу событий на защиту тех, кто защищает его.
- Никто его не видел.
- Может, его вообще в Конохе нет? – Какаши стремился снова вернуться в ряды товарищей.
- Совершенно точно, что на голове змеи стояла человеческая фигура, - отчитался рядовой шиноби.
- И что указывает на то, что это был Орочимару? – поинтересовался Какаши. Орочимару никогда так не действовал. Он предпочитал сам принимать участие в битве, чтобы иметь возможность проконтролировать её и заметить момент, который мог стать переломным, чтобы нанести своевременный удар.
- Кто ещё может повелевать змеями в таком количестве? Это он, Какаши-сан. Это змеиный саннин.
- Ладно, продолжайте поиски, - распорядился Какаши и сиганул на возвышающийся бортик. Солнце поймало отблеск его шарингана. Секунда заминки завершилась очередным предположением.
– Его целью может быть джинчуррики. Следите за ним. Если Орочимару захватит Узумаки Наруто, мир содрогнётся. Слишком много охотников за его головой.
Какаши на секунду разминулся с гигантской мордой змеи. Она проскочила мимо, но остановилась. Какаши, не медля ни секунды, ударил окровавленной ладонью в землю. Из-под неё вырвались очертания печати и облако белого дыма. В тот момент, когда призывные собаки повернулись к врагу, начинающему медленно разворачиваться на месте. Какаши озвучил приказ:
- Разыщите Орочимару. Немедленно.
Они ринулись в разные стороны. Тогда Какаши поднял руки на уровень груди в первой печати. Ждал только взгляда змеи, чтобы пустить ей в морду столб пламени. Змея снесла ряд домиков в процессе поворота, и разом разрушила план Какаши. Она снова взвилась к небу, за пределы досягаемости огненной техники. Какаши прыгнул следом и всё-таки выпустил неукротимую мощь. Тварь дёрнулась и снова начала падать. На миг её глаза очутились на уровне человеческих глаз. Доля секунды понадобилась защитнику Конохи, чтобы ударить кунаями. Клинки звякнули о броню на надбровьях, не причинив никакого вреда твари. Змея рухнула вниз и помчалась прочь. Какаши замешкался. Поведение животного, призванного сражаться, вводило его в заблуждение. Тем не менее, нельзя оставаться на месте и предаваться долгим размышлениям. Он метнулся следом за ней. Она мчалась быстрее. Она бы опередила любого шиноби, не обладающего техникой Жёлтой Молнии Конохи. Какаши катастрофически не успевал.
- Остановите её! – выкрикнул он вперёд, заметив там группу сражающихся.
Змея отпрянула от стены огня и воды, но это не смешало её планов. Она лишь припала к земле и рванулась ещё быстрее. Дважды ещё вздрогнула от прямого попадания. Кажется, на боку мелькнул алый подтёк.
Она пропала из виду в тот момент, когда перед Какаши явился чёрный пёс размером с хорошего телёнка.
- Где? – Какаши остановился. Змея подождёт. Она сама исчезнет, если уничтожить её хозяина.
Серия короткого лая и готовность проводить к месту.
И тут в шаге из подпространства выскочил Паккун.
- Стой! – произнёс он громко. - Они встретились.
Они – это Орочимару и змея. Никакой ошибки: предположения первых очевидцев верны.
- Где он? – Какаши знал, что Паккун никогда не направит его в лоно опасности, не проинформировав.
- Орочимару ищет тебя. Ему не нужна Коноха, он просто велел проводить его к тебе. И ради этого устроил капитальный разгром. Ради этого столько сил положил на синхронизированную атаку тварей, которыми почти невозможно управлять в таком количестве, если они – не близкие твари. А Орочимару берёг своих фаворитов. Он пускал их в атаку только когда видел противника лицом к лицу.
Снова рухнул квартал. Какаши не дослушал доводов Паккуна, метнулся в ту сторону. Верные псы ринулись за ним. Крошечная армия, обладающая преданностью, коей никогда не добиться от змей.
Змея вознеслась ввысь. Теперь Какаши отчётливо видел на её голове фигуру. Не различил черт лица, ибо слишком быстро, напротив солнца. Не помог даже шаринган. Если другого метода нет, то остаётся только отправить Орочимару на обратную сторону мира. Он сделал усилие, меняя рисунок томоэ на сплошной. Он видел вход в подпространство. Он видел само подпространство. Он готовился набрать нужную череду печатей, когда его окружили собаки. Рыча, они кидались на змей, терзали их и швыряли о землю, топтали, пока те не исчезали совсем. Что ж, защита обеспечена, осталось дело за главным.
Какаши завершил печать, прямо над головой Орочимару открывая портал в другой мир. Суметь бы затянуть в него хотя бы голову. Тогда можно закрывать врата. И тогда Коноха избавится от одного из главных врагов.
Какаши не заметил, как его окружили товарищи, примыкая к собакам. Он боролся с силой Орочимару. Он знал, что им обоим приходится несладко. Техника шарингана – единственный класс техник, против которой Орочимару слаб. Нельзя позволить ему выработать иммунитета. Вместе с техникой портала на Какаши навалилась тяжесть, медленно перетекая в бьющую головную боль. Он терял связь с реальностью. Борьба затягивалась, ибо сила Орочимару росла, словно он брал её из источников, неподвластных обычным шиноби. Всё ещё слишком далеко, не получится нанести физический удар. В таком состоянии Орочимару обязательно пропустил бы парочку атак.
- Какаши! – звал кто-то. Голос издалека, с самого края мира.
- Не мешайте, - скомандовал он и почувствовал, как враг сдаётся. Шаринган сильнее змеиного ока. Пусть даже Орочимару с ним родился, он не в силах победить силу превосходящую. Когда победа уже казалась неминуемой… пусть не сокрушительная: вряд ли Орочимару сдастся с первой же попытки. По крайней мере, его удалось бы стряхнуть с его тёмного пьедестала. Когда победа замаячила на горизонте, Орочимару ударил в голову змеи раскрытой ладонью.
- Что? Призыв? – Какаши на миг замешкался. Доля секунды, которой успел воспользоваться Орочимару. Саннин в небесах только губами шевельнул. Шаринган отчётливо передал его слова, обращённые только к Какаши:
«Я восхищён».
Орочимару ликовал. Он одержал победу, о которой никто даже не догадывался. В чём? На что он рассчитывал? С какой целью проник в Коноху?
Из облака дыма выросло бесформенной тёмное пятно. Скрипучий крик разрушил привычный набор звуков боя, и чёрная тень сорвалась со змеиной головы. Какаши знал, что противника там уже нет. И только тогда змея исчезла в портале, спешно за ней закрывшемся.
Поиск по сторонам поначалу ничего не дал. Враг скрывался в облаках дыма и пыли. Снова обрушились неисчислимые голоса и грохот. Какаши тяжело дышал, держался за стену рукой, пытался совладать с последствиями от длительного использования мангеке. Никогда так долго.
- Какаши-сан! – к нему уже мчались двое соратников.
- Где он? – вместо сетований на несправедливость жизни спросил Какаши резким тоном.
- Он… - заминка, - в небе.
Какаши проследил за указательным жестом товарища. Если бы зрение чуть лучше, он бы различил очертания мечущейся между столбами дыма твари. Не змея, что-то совершенно другое.
- Что за техника? – поинтересовался Какаши.
- Призыв.
- Призыв? – взгляд на товарищей. Никаких сомнений: они не могли ошибиться в последовательности набора печатей.
Потом Орочимару вырвался из дымовой завесы, помчался прямо на сгруппировавшихся шиноби. Он – только нечёткий силуэт на спине гигантской уродливой птицы. Птицы, что не переставала кричать и трясти головой.
- Не нравится? – живо проанализировал Какаши, - бейте по птице!
И первым прыгнул. Не успел сориентироваться, когда прямо перед ним разверзлась пасть гигантской змеи, вырвавшейся из подпространства. Кровь застилала всё чешуйчатое тело, глаза горели, как кострища, язык колотил воздух перед мордой. Какаши изменил положение. Увы, не мог изменить траектории прыжка. Огненный столб ударил в безразмерную глотку. Последнее, что он услышал – это зов товарища. И быстро закрывающееся небо над головой. Ещё целую секунду глотка змеи горела открытым пламенем, а потом оно потухло. И сознание Какаши тоже.
Орочимару знал это состояние затишья перед штормом, когда ждёшь неотвратимого. Иногда сомневаешься в направлении, откуда оно может налететь, но никогда не ошибаешься.
Он заканчивал помечать нужные участки научных трудов, чтобы позже к ним вернуться и внести коррективы в новый эмбрион. Он бы давно начал этот эксперимент, если бы не усомнился в воссозданной цепочке ДНК. Слишком много от змеи. При таком раскладе ящер терял собственную личность. Орочимару также пометил те моменты, которых трогать не стоило. Последний симулятор прошлой ночью скончался в жутких мучениях. Разорвало лёгкие: подопытный вдыхал воздух большими порциями, а выдохнуть не мог. При вскрытии обнаружилось почти раздавленное сердце, порванная диафрагма, смещённая печень. Исключительный случай. Оставалось задаваться вопросом: какой же прочности у жертвы были лёгочные ткани?
Орочимару отвлёкся, едва почуял перемены. Ещё ничего не произошло, а он уже знал, к чему готовиться. Буря будет сегодня. Благо, больше не терять времени на размышления о прибежище для ящера. Из мира, созданного Какаши, зверя призвать всё-таки можно. До последней минуты Орочимару сомневался. Тогда бы пришлось искать другие пути. Но Какаши сам показал результативность метода: затянул змею на другую сторону. Орочимару тогда вздохнул с облегчением. Уже собирался проводить новый ряд экспериментов ради установления связи с измерением. Не пришлось. Он только заново призвал поглощённую змею – и она выскочила из ниоткуда уже в рывке. В змеиной пасти нет кислорода, должно быть, Какаши задохнулся. Учитывая горящее горло, огонь сжёг остатки воздуха в разы быстрее. Повезло, что у Какаши было учащённое дыхание. Теоретически, стресс. Он думал о чём угодно, но не о том, как задержать побольше воздуха в лёгких.
Шум достиг лаборатории в следующую секунду. Внутрь ввалился детина, выставленный охраной у временно нейтрализованного пленника. Орочимару даже не стал спрашивать: ждал такого поворота, поэтому просто закрыл все свитки и пачки бумаг, не забыв их спрятать в сейф, и вышел, сопровождаемый подопечным.
- Где он? – вместо уточнений спросил Орочимару.
- Прорывается к западному бункеру, - немедленно отчитался тот.
- К бункеру? – переспросил Орочимару, останавливаясь. Пристально посмотрел на сопровождающего, словно он знал ответы на все вопросы. Очередной выброс эксперимента с проклятыми печатями. Впрочем, он мог обеспечить оборону достаточно долгое время. И если не задержал беглеца, то только потому, что ему было велено сразу же докладывать об изменениях.
- Ты не умеешь использовать теневых клонов? – Орочимару приблизился к нему настолько близко, что стало отчётливо видно каждую чёрточку в янтарных глазах. Крошечный блик от подпотолочной лампы остановился посередине вертикального зрачка.
Подопечный не умел. Он мог похвастать большим запасом чакры, земными техниками, мощью и уверенностью, с которой использовал дар печати, но он не умел делать теневых клонов. Слишком невосприимчив к ряду необходимых техник. Нельзя полагаться на недошиноби.
- Ты бесполезен, - охарактеризовал патрон и зашагал вперёд один.
Какаши плохо видел. Углы и повороты выскакивали из ниоткуда. Он снова остановился, не в силах успокоить резкую боль в плече, куда ткнулся каменный выступ. Было бы гораздо проще, если бы Какаши знал, в какую сторону идти. Выяснить он не мог, оставалось два пути: ждать или пытаться выбраться вслепую. В конечном итоге он признал, что заблудился в бесчисленных катакомбах подземелий.
Кровь пульсировала в висках, по левой щеке текло тёплое. Обзор уменьшился вдвое, не считая привычных мутных очертаний. Какаши поднял руку к лицу, накрыл левую половину. Стало легче на несколько секунд. Наверное, потому, что отвлёкся. Когда кожа привыкла к ощущению, боль снова пошла по нарастающей. Голова раскалывалась, левая орбита глаза горела пламенем Катона. Какаши стоял без движения. Как он провалился во тьму, вспомнить не мог, как ни старался. Зато вынырнул с чётким осознанием происходящего. Рядом околачивался молчаливый тип. На него стоило бы посмотреть шаринганом. Какаши попробовал и едва сдержал стон. Шарингана не было. Вместо глаза пустая глазница, прикрытая липким материалом.
Он стоял в коридоре, не отводя руки от лица, чувствовал, как по ладони течёт тёплая жидкость: слизь, перемешанная с кровью. Он обязан выбраться отсюда. От него зависело, отправит ли Хокаге команду на поиски вслепую или уже оснащённую необходимой информацией. А они даже направления не знали.
Какаши отвёл ладонь от лица, взглянул на неё. Плохие новости лучше узнавать сразу. А кровь – очень плохая новость. На руке блестели следы ярко-розовой жидкости. Желеобразный продукт слизня. Ассоциации возникали помимо воли. Нельзя отвлекаться сейчас. Нельзя медлить. Нельзя во второй раз ошибиться с направлением. Смешно же, на самом деле, просто заблудиться в чужом жилище. Возможно, Орочимару и строит свои убежища на манер катакомб, вдвое уменьшает шанс беглеца выбраться. Какаши метнулся в обратном направлении. Впереди только стены, ни одного ответвления. Проход, напоминающий глотку гигантской змеи.
И уже на половине пути, в шаге от развилки, где Какаши замешкался на миг в прошлый раз, встретил своего главного врага. Орочимару не выглядел сердитым или разозлённым, словно всё шло по его плану. Наверно, он вообще не умел выражать этих чувств. Жизнь – игра на огромном шахматном поле. Какую бы роль ни играл Орочимару на самом деле, он явно считал себя королём.
Они не разговаривали. Какаши сунул руку за пазуху. Всё ещё облачён в стандартную дзённинскую одежду, покопчённую боем. Как он и думал, жёсткий предмет под одеждой – нагревшаяся от тепла тела металлическая пластинка протектора. От неё нет толку, когда она невидна. Она мешалась и давила при резких движениях. Значит, пора вернуть её на место. Какаши сжал её в ладони и потянул наружу. Если биться, то от имени Конохи. Защищать её интересы вместе со своей жизнью. Медленно, под наблюдением противника, с которым предстояло сойтись в этом бою, он вернул протектор на лоб и по привычке опустил на левый глаз. Бой, который вполне мог стать для Какаши последним. Помнится, саннины Джирая и Цунаде общими усилиями не могли одержать однозначную победу над Орочимару. Какаши сохранил рассудительность, чтобы объективно оценивать ситуацию. Он давно повзрослел, избавился от юношеской агрессии и героизма и допускал любой исход, в отличие от выпускников академии.
Чужое присутствие за спиной Какаши почуял загодя. Выметнувшиеся змеи канатами обвили его окаменевшее тело. Мгновенно холодное, как кровь этих рептилий. Змеи медленно сползали вниз с мёртвого монолита, ощупывая языками его поверхность в поисках живой плоти.
- Тебе некуда бежать, - громко оповестил Орочимару, не двинувшись. Он не мог определить места нахождения беглеца. Иногда провидцем быть выгодно.
Какаши не отозвался. У него другая цель: найти выход и уйти от преследования. Только мучило видение твари в небе. Что за зверь и откуда он взялся? Не змея. Да и никто не слышал о летающих змеях. С появлением уродливой птицы Орочимару всё осложнялось. С высоты выслеживать и атаковать легче. Какаши сразу терял все свои преимущества. И у него больше не было шарингана. Какаши отмахнулся от неуместных мыслей. Хватит думать о том, чего нет. Оно отвлекает и подводит под ошибки.
Они двигались по коридорам синхронно. Мчась вперёд по постепенно расширяющемуся туннелю, Какаши косился на хаотично играющие на стенах тени. Какаши не видел врага, но отчётливо различал его тень. Не стоило раньше времени показывать, возможно, своего последнего преимущества. И когда Орочимару попытался атаковать, Какаши был готов принять удар. Ещё в стремительном движении он развернулся, по инерции летя спиной вперёд. Противно заскрипел песок под подошвами, а навстречу из густой тьмы мчалась бесконечная стрела, в коей Какаши безошибочно распознал кусок плоти. Наслышан он о махинациях Орочимару с собственным языком. Времени зря, не теряя, беглец сложил печать и встретил атаку шаром Катона. Пахнуло палёным. Тогда Какаши остановился. И остановился звук. Громко щёлкнула по камню одиночная капля – и коридор погрузился в полнейший мрак.
Какаши старался сдерживать сбившееся дыхание. Чакры не хватит, когда Орочимару прекратит свои игры и атакует всерьёз. Её никогда не хватает, если положение выглядит безвыходным. Её вряд ли хватит на ряд мощных техник, приобретённых с помощью шарингана. Орочимару мог вытащить глаз, но никому не по силам вырвать с корнями стихию, которая уже подчинилась, въелась в тело и разум вместе с первой практикой. У Какаши оставался более широкий набор дзюцу, чем у врага. Если он и не вырвется, то хотя бы потреплет противника. И, разумеется, отвоюет достаточно времени для Скрытого Листа. Коноха товарищей в беде не бросает, поэтому логично предположить, что поисковый отряд уже в пути. Оставалось узнать, как давно. А для этого необходимо выяснить, сколько времени Какаши провалялся без чувств. Теоретически, не так уж и долго: потребности организма ещё не давали о себе знать за исключением выбивающей слабости.
Орочимару снова бросил на перехват змей – ещё один ожидаемый шаг. Не слишком богата фантазия у легендарного саннина. А потом, будто возражая против пренебрежительного суждения, Какаши настиг белый сгусток. Что бы это ни было, прикасаться к нему нельзя. Ещё один минус в отсутствии шарингана: теперь придётся только прикидывать, на какой основе создана очередная техника. Какаши понимал, что в его жизни очень многое зависело от имплантированного глаза.
Сгусток попал в стену. Вместо расслабленного вздоха пришлось схватиться чакрой за покачнувшийся пол из монолитного камня. Туннель трясло, как при хорошем катаклизме, и баллы нарастали. Скоро опасно будет не только вступать в бой в неравных условиях, но и вообще оставаться под землёй. Он прыгнул наугад. Навстречу метнулась скала. Какаши вскинул обе руки, предотвращая неминуемый удар, когда его ноги коснулись устойчивой поверхности. Какаши остановился. Снова сгущалась гулкая тишина. Выходит, сгусток – ни что иное как форма Гендзюцу. Знакомая территория. Ещё неизвестно, кто хозяин положения. Техники Орочимару иного уровня и класса, но это не значит, что они сильнее. Просто нужно подстроиться под них и выставить свой кордон. Не медля больше ни мгновенья, Какаши набрал порядок печатей и выплеснул в коридор водяного дракона. Ревущий поток с заметным ускорением разбился о стену матовыми в полумраке брызгами. Дракон словно нехотя собрался вновь, подтянул части своего прозрачного тела, изогнулся, наконец-то преодолевая препятствие. Коридор очищен. С той стороны к Орочимару подкрепление уже не придёт.
Орочимару пропустил один из самых ответственным моментов. Видел одно, а происходило совершенно другое. Он с самого начала знал, кого с такой лёгкостью взял в плен. И знал, что лёгкость эта временная. Он остановился перед провалом в стене, созерцая обломки скалы у своих ног и ещё не осевшую пыль. Ослепительный солнечный свет бил прямо в глаза, а Орочимару улыбался. Он с точностью знал, кто, где находится из его сопровождения и какими возможностями они обладают. Никого, кто бы выстоял на равных с Хатаке Какаши, знаменитым копирующим ниндзя Конохи. Он мог воздействовать даже на проклятую печать.
Орочимару ступил в луч света, и больше не медля, ударил печатью призыва в землю. В следующий миг взлетел над землёй вслед за быстро поднимающимся крылатым ящером. Обычно тварь дремала в это время. Она неохотно подняла голову, заозиралась по сторонам и в довершение издала свой противный скрипучий клич. Орочимару ждал очередного жеста несогласия. Каждый раз всё повторялось. Каждый призыв начинался с борьбы за лидерство. Ящер встряхнулся, снова повернул голову к седоку и попытался достать его клювом. Как всегда, безуспешно.
- Твоё счастье, что у меня пока нет замены, - Орочимару примирительно присел на корточки и коснулся шершавой шкуры животного раскрытой ладонью.
Когда замена появится, он лично отправит зверя проходить ряд тестов. Он тщательно проштудирует каждую пару оснований в его ДНК. Он позаботится исключить из цепочки излишнее свободолюбие и постарается сделать ставку на увеличение мозга. Тварь слишком глупа, чтобы привыкнуть к одному хозяину.
С высоты обнаружить беглеца ничего не стоило. Снова стоял, привалившись к стволу иссохшего дерева. Снова зажимал пустую глазницу рукой. Снова стремился утихомирить рвущееся сквозь рёбра сердце и успокоить дыхание. Кажется, кожа его покрыта потом. На улице не жарко, значит, самочувствие его ниже среднего и продолжает опускаться. Держится на одной воле. Интересно, сколько можно выдержать на таком сомнительном стимуляторе? Может, подождать и проверить? Но тогда риск потерять пленника удваивается, тогда как даже сейчас он не слишком велик.
Какаши заметил слежку. Он только раз посмотрел в небо и исчез. Намётанный глаз Орочимару живо вычислил его направление.
- Ты заставляешь меня заинтересоваться тобой, - сообщил в мелькающий мутный ковёр внизу Орочимару.
Он хотел увидеть границы возможностей этого человека. Он начинал планировать далеко вперёд свои будущие разработки. А вкупе с шаринганом Хатаке Какаши являлся феноменом куда более интересным, чем почти выдохшийся беглец, истерзанный на операционном столе. Вместе с глазом Учиха исчезла треть его возможностей. Оставалось восхищаться его мощью.
Какаши метнулся к полосе леса. Если он успеет юркнуть за деревья, с воздуха будет найти невозможно. Орочимару заставил ящера обогнать пленника, а потом спрыгнул с него. По бокам мелькнули цветные полосы, затем земля врезалась в подошвы. Пришлось присесть почти на корточки, амортизируя удар. Через секунду Орочимару уже бил в землю очередной печатью призыва. Он выпрямился синхронно с растущим из-под ног гигантом. Первый удачный эксперимент, двуногий хищник с атрофировавшимися передними лапками. Он вознёсся над верхушками деревьев, изогнулся всем телом, описывая мощным хвостом дугу, ломая впечатление о своей неповоротливости, и издал громовой рык в сторону долины, край которой терялся за мутной дымкой испарений реки.
Ящер живо вычислил направление, в котором надо атаковать, и атаковал. Какаши явно не ожидал подобного монстра. Он замешкался. Снова замешкался. Утрата бдительности порождает нерешительность.
- Только не сжимай зубов, - распорядился Орочимару, стоя над головой хищника. – Его можно только ранить, - опять пауза, - выпустить лишнюю кровь, чтобы он стал не таким резвым.
Ящер не показал, что услышал, он просто пробежался в направлении беглеца. Легко, как не подобает бегать чудовищу его комплекции. Биджу, являющиеся едва ли крупнее животного, не демонстрировали подобной прыти. Возможно, им просто этого не нужно. Они могли спалить человека потоком чистой чакры, не сходя с места.
Ящер сомкнул зубы на человеческом теле. Двинулись мышцы на челюстях. А потом громкий хруст и сразу же обиженный рёв в опустевшую долину. Тварь завертелась на месте, разыскивая нахала. Орочимару отбросил мысль о нарушенном приказе. Он уже видел, что так разъярило животное: две половинки измочаленного в месте разрыва бревна – всё, что оставил после себя Хатаке Какаши.
Орочимару просто стоял, вглядываясь в лесные заросли. Он мог бы послать по следу змей. Он мог бы положиться на чутьё древнего хищника, но он остался на месте. Порыв мягкого бриза всколыхнул одежды саннина. Они встретятся ещё раз. Скоро.
Кабуто вернулся, как только услышал новость. Не стал дожидаться приказа, не отчитался перед Орочимару – просто явился однажды под вечер и начал обычный обход, словно не уезжал на несколько недель. Долго всматривался в отчёты лаборатории, искал, к чему придраться. Такого нашлось много, но не было никого, кого можно обвинить.
Он снова просиживал половину ночи, когда услышал посторонний звук, вскинул голову и встретился взглядом с патроном.
- Орочимару-сама, что-то не так? – осведомился он, по привычке поправляя очки на переносице.
- Ты уже разобрался с проектами, - констатировал босс, - хорошо, значит, пора двигаться дальше.
- Вы о чём? – Кабуто насторожился. Двигаться дальше – всегда новые трудности. В простонародье они назывались бы подвигами, если бы Орочимару принадлежал к числу народных героев. Самая несчастная категория человечества, ради других выкладывающаяся полностью, терпящая лишения, голод, боль, а взамен получающая только восторженные вопли. Или пинки, если подвиг не удался. В то же время, в кармане всегда пусто, практически никакой личной жизни и любая ошибка становится достоянием гласности. При таком повороте герой имеет возможность в считанные дни превратиться в негодяя. Зато герои полезны другим, тем, кто под шумок проворачивает свои хитроумные махинации и укрепляет собственное положение, пользуясь отвлечённостью народа.
- Скоро нам придётся убраться отсюда. Долго ли Коноха будет откладывать поход? – Орочимару сел рядом, чуть развернув стул, закинул ногу на ногу. В полумраке его глаза приобрели оттенок закатного неба, от чего босс выглядел почти завораживающе из-за мнимой угрозы.
- То есть, собрать все данные и переехать… - Кабуто заткнулся. Орочимару не ждал ответа. Он ждал другого. – Орочимару-сама, - пауза. – Приказывайте.
- Нам необходимо разобраться в генетике шарингана, - не стал отвлекаться патрон, - досконально, Кабуто. Особенно в роли мангеке: как он активизируется, на что влияет, какие побочные эффекты на биологическом уровне и как их можно уравновесить.
- А… вы об этом, - скучающее выражение на лице помощника.
- Ты уже подсуетился, - догадался Орочимару с неисчезающей улыбкой.
- Я исследовал материал, - подтвердил Кабуто, встал и прошёлся до потайного холодильника, откуда и извлёк драгоценную колбу, наполненную биопитательным раствором. С той секунды Орочимару не отводил от неё взгляда. – Активация скрытой формы шарингана влечёт за собой букет побочных эффектов, включая активное развитие в организме инородных клеток и мутаций. Потеря зрения – это самое очевидное, так как изменения напрямую касаются глаз. С каждым использованием по нервной системе передаётся волна сигналов, схожая со стрессом – это в лучшем случае. А что человек делает в стрессовой ситуации?
- Сверхактивность, - ответил Орочимару без запинки.
- Просто чудовищные порции выброса адреналина, - кивнул Кабуто, - напряжение мышц, ускоренная реакция, истощение. Вследствие всего этого идёт непосильная нагрузка на органы. Они быстрее изнашиваются, снижается иммунитет – и пожалуйста, - он развёл руками, - благоприятная среда для дегенерации органов.
- То есть, на Хатаке Какаши мангеке действует так, как и на любого Учиху?
- Организм Хатаке Какаши не знаком с генофондом шарингана, - уточнил Кабуто, - ему будет недостаточно заменить глаз на другой. Ему необходимо в наличии иметь двух разных доноров.
- Чтобы прекратить запущенный процесс, нужно заполучить ещё и Учиху, - сделал вывод Орочимару.
- Орочимару-сама…
- Весь внимание, - тот сиял изнутри. Только Кабуто мог заметить это его состояние, внешне ничем не отличающееся от другого. Веяло изменившейся аурой. Кабуто вновь поправил очки. В иное время сглотнул бы. - Нам необходимо заполучить полезные качества шарингана и отрезать отрицательные.
- Но я не могу гарантировать безопасное использование мангеке.
- Тогда, - Орочимару нагнулся поближе и сбавил тон, - нам придётся разрушить Акацуки и добыть второй экземпляр.
Кабуто промолчал. Это они и планировали. Ради этого они затеяли безумную кампанию по производству ящеров. Ради этого Орочимару пощекотал Коноху одной лапкой. И тут же усмешка: всего лишь один выпад, а Коноха в руинах. И кто теперь поверит в её нерушимость? Долго ли простые люди будут просить её помощи?
- Так значит… - наконец заговорил Кабуто, - приступаем ко второй фазе плана?
- Давай создадим нового летуна, чтобы он не боялся гнева стихий.
- Я учёл ваши пометки, - ухватился помощник, возвращаясь в свою среду, - я дам вам новый опытный образец уже к тому времени, когда первая партия самовоспроизводящихся двуногих хищников покинет лабораторию.
- Он будет взрослым?
- Он будет готов к работе через месяц. Если он нам подойдёт, у следующего поколения я активирую репродуктивную функцию.
- Хорошо, - Орочимару поднялся, - тогда я позабочусь о другой половине плана.
Создаст мир для ящеров и завершит работу со свитком. И только тогда можно будет использовать призыв для крупных животных, которые не смогут просто взмахнуть крыльями и улететь с места событий. Кабуто уважительно смотрел на патрона, который без колебаний взял на себя самую сложную часть работы. Короткую, не требующую кропотливого просиживания за приборами, но преисполненную риском, зачастую неоправданным. Одна ошибка могла привести к краху всего проекта. И тогда ничего не останется, как уничтожить все следы эксперимента. Нельзя отдавать эту мощь в чужие руки.
- И всё же… - уже возле двери остановил босса Кабуто непринуждённым тоном. Орочимару оглянулся, - кого вы рассчитываете захватить первым?
- Отличный вопрос, - улыбка босса ввергла бы в ужас любого. Он ликовал и наслаждался масштабностью предстоящей кампании. Он уже видел реки разлившейся крови, размываемой дождём.
Орочимару достал монетку, подбросил её вверх, поймал и, не глядя, накрыл второй рукой:
- Орёл – Акацуки, решка – Коноха…