Ноябрь, 2019

Открывая глаза, Серёжа не ожидал увидеть перед собой преграду в виде спинки дивана. А самое главное — запах. Не стерильный и едкий, а влажный и пыльный. Голова гудела как после похмелья, руку было тяжело сдвинуть, но он всё же смог, убирая прядь волос с лица и переворачиваясь на спину. Дряхлый с трещинами потолок, старая люстра с тремя лампочками, на стене какие-то несовместимые друг с другом картины: пейзаж и вырезанная на дереве виноградная лоза. На календаре был ещё неперевёрнутый октябрь. Когда Серёжа попытался сесть, в глазах вовсе почернело. Сопя он всё же смог это сделать, протирая глаза основаниями ладоней. А когда он открыл их, напротив увидел кресло. В кресле был человек. Спящий. Усталый. Знакомый. Родной. 

Только вот Серёжа на это не поведётся. 

Она вытащила его из больницы. И что ему теперь делать, чёрт возьми? 

Убрав волосы за уши, Серёжа скинул с себя колючий плед, и поднялся на трясущихся ногах. Только вот один шаг в сторону заставил пол скрипеть, и вместе с тем проснулся и его надзиратель. Причём мгновенно и сразу с осознанием происходящего. 

Они смотрели друг на друга непрерывно, и Серёжа не решался сделать больше одного шага, замерев, как статуя. 

У Олега не было той длинной чёлки, не было и бороды, только щетина, а глаза были карие, а не голубые, кожа темнее, загорелее. И всё равно смотреть на него было больно. 

— Серёж.. 

— Я не собираюсь убивать Игоря. Мы не будем убивать Игоря. Мы больше никого не будем убивать, — поджав губы, говорил он, ощущая, как глаза начинают щипать.

Он ждал очередных оправданий, но Олег смотрел на него непонимающе. Он сделал шаг вперёд, а Серёжа прижался к дверце шкафа назад.

Олег протянул ему только руку, на которую Серёжа смотрел как на ядовитое оружие, не собираясь её касаться. 

— Ты понимаешь, кто я? — нахмурился Олег, видя, что Серёжа не реагирует на него. 

— Прекрати разыгрывать это. Второй раз я не поверю, — пытался избежать касания Серёжа, и рука правда опустилась. 

Его не тронули. Олег смотрел так печально и беспомощно. Нет, эта тактика не обманет. 

— Второй? 

— Думаешь, убрала ему бороду, дала настоящие глаза и я на шею тебе кинусь? 

— Серёж? 

— Или что он вдруг теперь не трогает меня, когда я не хочу? 

Злость закипала внутри с геометрической прогрессией, поэтому Серёжа резко толкнул в грудь эту версию Олега. 

— Серый..

— Прекрати! — он снова толкнул несопротивляющегося Олега уже на кресло. — Пользоваться! 

Серёжа занёс руку для удара, но её легко перехватили, пытаясь заломить.

— Его образом! 

Второй рукой он локтем ударил в чужое колено, заставляя Олега навалиться на него, из-за чего заломленная рука ещё сильнее стала болеть. Серёжа дёрнул головой, ударяя затылком в чужое лицо, из-за чего хватка ослабилась, и он выбрался, тут же намереваясь ударить по лицу ещё раз, но Олег и сейчас перехватил его руку. 

— Серёжа, харе, я не хочу делать тебе больно, — кряхтя говорил он, пока Серёжа второй рукой вцепился его в горло.

— Ты уже сделала. Ты продолжаешь делать, — отросшие ногти впивались в чужую кожу, и Олег не мог отцепить его руку от себя, особенно когда Серёжа добавил вторую, давя сильнее. 

Впечатать в пол. Чтобы это видение осталось здесь навсегда, чтобы Серёжа успокоился, чтобы прекратить ощущать себя так затравленно и устало. 

Лицо Олега всё покраснело, он пытался скинуть Серёжу с себя, но не получалось. По лицу Серёжи текли слёзы, потому что хоть он и пытался задавить этот Её образ, на такие родные черты лица, когда собственноручно пытаешься избавиться от образа любимого человека, смотреть было больно. 

— Я тебе не верю, — дрожащим голосом сказал он. 

— Сер..

Просто заткнись. Серёжа дёрнул его на себя, ударяя его затылком о пол, но Олегу получилось поймать момент, убирая от себя руки Серёжи, ударяя его по виску. Тот зажмурился. 

— Серый, угомонись, иначе я снова тебя в рубашку замотаю, — навалился на него Олег, из кармана которого Серёжа вытащил нож. — Блять. 

Серёжа вновь ударил локтем под рёбра, и быстро раскрыл нож, но промазал, когда Олег перекатился в сторону. 

Не уйдёт сама, так он Её убьёт. 

Послышался злорадный смех, и это только сильнее разозлило Серёжу, который тут же вскочил на ноги, подбегая к Олегу, который вновь увернулся от ножа, отскочив в сторону, хватая Серёжу за руку, что стало его ошибкой. 

Серёжа ещё раз полоснул ножом, и Олегу не удалось быстро убрать голову, из-за чего на шее проступила красная полоса. Серёжа прижал его к стене, давя лезвием, тяжело дыша. Олег отпустил его, поднимая руки к голове, из-за чего Серёжа надавил сильнее, смотря с всё теми же смешанными эмоциями. Лицо Олега было красным, переносица особенно, но смотрел он не самодовольно, а испуганно и доверительно, что было странно.

— Я тебя ненавижу, — прошипел Серёжа, по лицу которого продолжали литься слёзы, потому что хоть это и было видение, он не мог убить Олега. 

Олег ничего не говорил, просто расслабился, наблюдая за ним, и Серёжа сколько бы не пытался давить, выронил нож, кусая трясущуюся губу. Олег не стал его тут же скручивать, просто смотрел тяжёлым взглядом, держа всё ещё руки у головы, несмотря на то, что часть шеи окрашивалась потихоньку в ярко-красный цвет. 

Сколько трусости волчьей в верности волчьей? 

Порез скорее тонкий, потому что кровь не хлестала, а проступала небольшими полосками. 

Серёжа замотал головой, пытаясь сделать шаг назад, но руки Олега медленно потянулись к нему, обхватывая лицо ладонями, заставляя всхлипнуть. 

— Серёж, я рядом, — и смело прижал к себе, как если бы Серёжа не пытался его убить только что. — Прости, прости, прости. 

Извинения сыпались в макушку рыжих волос, пока Серёжа жмурился, не смея дышать, а его прижимали к себе так по-настоящему, что невозможно было не поддаться этому. Его сон — это Его объятия. Слишком много эмоций, слишком больно от того, что он пытался совершить. 

Ладонь Олега зарылась в его спутанные волосы, а второй рукой он удерживал Серёжу за плечо, обнимая настолько крепко, что было почти больно. Но не настолько, насколько плохо сейчас было внутри. 

— Как тебя угораздило, господи, — шёпотом произнесли на ухо, и Серёжа замер, не понимая, почему Она всё ещё остаётся в образе поддержки, когда уже и так было ясно, что он не сможет убить Олега. 

Разве Ей не хочется повеселиться и посмеялся над его жалкими попытками Ей противостоять? Для чего Онапродолжает разыгрывать этот спектакль? 

Не заметя никакой реакции, Олег отстранился на немного, снова касаясь ладонью его лица, и взгляд Серёжи сразу упал на красную линию на шее. Ему стало тошно, и он тут же отпихнул Олега от себя. Врезаясь в дверной косяк и мотая головой, он быстро развернулся, идя наобум, пока не наткнулся на туалет, тут же закрывая дверь за собой, падая на колени перед унитазом. Картинка с окровавленной шеей Олега, а потом и другие воспоминания о том, каким Она презентовала ему Олега после взрыва самолёта, подтолкнули всё, что было в организме к горлу. Серёжа мигом наклонился, не успевая задержать волосы, и смесь таблеток с желоночным соком и остатком еды вышла изо рта. 

Горло драло, тело трясло, но никто не врывался в его личное пространство. Что Она задумала? Почему позволяет ему ощутить себя в безопасности рядом с собой? 

Туалетная бумага была серой и довольно старой, так что вытирать ей рот Серёжа не стал. Просто опёрся руками на сидушку унитаза, ненавидя себя за эту слабость. 

На безвольных ногах он медленно поднялся, взглядом проходясь по жёлтой от времени плитке на стенах. Сверху у потолка были отклеивающиеся обои, а на стене висел плакат с полуголой женщиной, стоящей в неестественной позе. Чертовски рыжей. Поржавевшие трубы и ёршик, который давно не чистили очень напомнили ту самую квартирку, которую они с Олегом снимали в первый раз как их общее жилище на пару месяцев. Таким свободным как тогда, Серёжа себя больше никогда не чувствовал. Даже когда стал зарабатывать столько, что деньги Олега перестали играть для него какую-то роль. Раз ты вступил на путь инноватора, то ты вынужден им оставаться и постоянно делать что-то новое. Отвественности стало больше, популярность возросла до невозможных масштабов. И когда Олег был на заданиях, было особенно тревожно выходить в город без него. Да и с ним вместе они потом больше не могли неприметно сидеть в дешёвых кафешках и иногда касаться друг друга тихо и осторожно. Любые выходы в город замечались другими людьми и расслабиться было невозможно. 

Так что обстановка этой квартирки не отвращала, а скорее навевала только спокойные и счастливые воспоминания. 

В дверь тихонько постучали, но Серёжа всё равно дёрнулся, не желая, чтобы её открывали. Хотя с другой стороны, если Она хочет, Она войдёт. Так что он сам открыл дверь, проходя мимо Олега, скрываясь уже за соседней дверью в ванную. Ему нужно было умыться. Однако когда Серёжа увидел себя в зеркале впервые за долгое время, ему стало противно. Лицо стало серее, волосы ужасной копной, отросшие свисали клоками, лицо заметно похудело, отчего проступали кости. И откуда у него только взялись силы на то, чтобы отбиваться от Неё? 

Открыв кран, Серёжа подставил руки под кипяток, даже не собираюсь убирать их и ждать нормальной температуры. Ему слишком давно было холодно, и если Она не собирается ему мешать, то он насладится хотя бы тем, что есть. Нужно было снять усталость.

Умываясь, Серёжа косо посмотрел в зеркале на отражение Олега, который не решался переступать порог, наблюдая за ним, и ему вовсе не было стыдно за свой вид. Олег ведь ненастоящий. 

Серёжа продолжил полоскать рот уже тёплой водой, ополаскивая лицо, когда Олег подошёл ближе, только не стал его трогать, видя, как опасливо косится на него Серёжа. Он только открыл шкафчик, где стояли новые бинты и остальные медицинские принадлежности первой помощи. Сдержанно и тихо он стал протирать свою шею, смывая уже засохшую кровь, пока Серёжа наблюдал за ним, не желая приближаться. Олег спокойно вытирал кровь, давая ему время, чтобы разглядеть себя лучше. 

И зачем устраивать такой натуральный цирк, было непонятно. Чего Она этим хотела добиться? Она же ненавидела Олега, так зачем Ей снова притворяться им? 

Олег стал обрабатывать перекисью порез, чуть морща нос от, видимо, неприятного щипания, и Серёжа загляделся на количество маленьких шрамов, слишком выделяющихся на загорелой коже. На нём была просторная бордовая футболка, которая на Серёже бы вовсе смотрелась как на вешалке. А когда-то ведь они были почти одной комплекции. Зачем Она изменила Олега настолько сильно? Откуда вообще взялся этот образ? 

— Готов поговорить? — заметил его разглядывания Олег, заканчивая обрабатывать шею. 

Серёжа всё ещё настороженно наблюдал, не понимая мотивов этих изменений в образе. Олег тем временем печально кивнул чему-то, и убрал обратно в шкафчик всё, только полотенце удерживая на шее, и вышел из ванной, отчего заинтригованный Серёжа всё же последовал за ним. 

Обычно Олег появлялся как во сне. Неизвестно откуда приходил и куда уходил. И за обыкновенными делами Серёжа никогда не находил его. Сейчас же было что-то странное, выходящее за Её фантазию. Для чего это Ейнужно было? 

Они оказались на кухне. Такой маленькой, с советской обстановкой, но своим очарованием, какая у них была в первой съёмной квартире. Олег открыл нижнюю дверцу жёлтого от старости холодильника, ища, наверное, лёд, но не нашёл, захлопывая его недовольно. Зато в холодильнике оказалась бутылочка пепси, которую он тут же приложил к переносице. На эту жестяную синюю банку Серёжа смотрел очень жадно. 

— В холодильнике ещё есть. Бери, — спокойно сел за угловой столик, покрытый клеенкой, Олег, задирая голову. 

Не церемонясь Серёжа сразу вытащил банку, и даже не промыв её, сразу открыл, делая глоток безумно сладкого, обжигающе холодного и газированного напитка. 

— Не так быстро, горло болеть будет. 

Серёжа не обратил внимание на замечание, демонстрируя средний палец как если бы перед ним был настоящий Олег со своими замечаниями, а не переключившаяся на милость Она. 

Горло и правда благодарности не выражало, но лишённый такой роскоши почти два месяца Серёжа не собирался останавливаться из-за какой-то физической боли. 

— Вечером приготовлю нормально поесть, а пока.

Олег замолчал, и Серёжа развернулся, находя взглядом пакетик Макдональдса на тумбе рядом с микроволновкой. На Волкова он снова посмотрел подозрительно. Когда Она успела всё это купить? 

— Давай, тебе надо поесть. 

Говорит спокойно, как если бы его не пытались убить минут десять назад. Хотя будто Серёжа вообще мог убить свои галлюцинации. Он полез как маленький ребёнок в пакет, сразу доставая коробочку с наггетсами, садясь за стол, подальше от Олега, который краем глаза стал на него поглядывать. 

Серёжа ел быстро и тихо, первое время наблюдая за тем, чтобы в его сторону не делали малейшего движения, как собака, которую передали несколько раз, и теперь она украдкой ест то, что дают, но не позволяет себя погладить. Поэтому когда он уловил движение у своего лица, он замер, внимательно наблюдая за рукой Олега. Который очень медленно заправил прядь ему за ухо. Серёжа не понимал, как ему реагировать на этот жест, который вызывал слишком много чувств, а они не должны были у него появляться. Уже проходили. Уже не просто обжёгся, а спалил всё, что только можно в себе. 

— Ты не.. — начал Олег слишком скромно для Неё. — Будто не удивлён, что я жив. 

Серёже хотелось горько засмеяться от этой чепухи. 

— От того, что ты «жив» мне не легче. Так что прекращай со своими манипуляциями. 

Олег недоумённо уставился на него, убирая банку пепси от лица. 

— Манипуляциями? 

Измученная улыбка проступила на бледном лице, и Серёжа продолжил дальше есть, не ответив на бессмысленный вопрос. 

— Ты вытащила меня из психушки, а дальше что? — спросил он.

Олег всё ещё выглядел обескураженным, будто не понимал, почему с ним так говорят. 

— Я прекрасно знаю, что такое эти секретные государственные учреждения. Ты бы откинулся через пару месяцев ради чьих-то экспериментов. 

— Зато бы мы, знаешь, воссоединились с ним. В аду, — хмыкнул Серёжа, отпивая незаконченную пепси. — Я уверен, он находится там. И я не виню его за это. Но если Ад реально существует, первым делом, я заеду ему по роже. 

Олег немного смято, но всё же спросил. 

— За то, что не сказал тебе? 

— За то, что оставил меня. Пообещал, что вернётся и не сделал этого, — выплюнул горячо Серёжа, ощущая злость на Олега и одновременно ужасную тоску по нему. 

— Я знаю. Но если бы я этого не сделал.. 

— Шутка затянулась, — зло тыкнул пальцем в чужую грудь Серёжа, перебивая. — Ты опоздала с оправданием его смерти. Надо было проворачивать это в первый раз и тогда бы я купился, но не сейчас. 

Чужая рука накрыла его собственную, распрямляя ладонь, и опуская её на уровень сердца. Серёжа напрягся, готовый в любой момент вырвать руку, но пока не пытался. 

— Ты не представляешь, сколько раз я жалел о том, что ты не знаешь, что я жив. 

Олег не смотрел на него, его взгляд был прикован к маленькой руке на груди. 

— Каждый день просматривал новости в надежде узнать что-то о тебе. И был счастлив, впервые после того, как ты получил извещение, узнать, что ты стал продвигать «Вместе». Создал Марго, — Олег грустно усмехнулся. — Твой голос перекрывали переводчиком, но он всё равно был слышен. 

Серёжа не шевелился, слушая внимательно, сам не понимая зачем. Настолько жаждет самообмана. Настолько боится этого. 

— Я думал, что ты смог двигаться дальше. 

Серёжа опустил взгляд, осознавая, что он едва ли продержался пару недель. Потом его мозг возродил давно рвущуюся наружу Её. 

— Как бы я ни хотел быть рядом, я надеялся, что ты сможешь пережить мою смерть. 

А он оказался куда слабее. Вот так. Есть больше не хотелось.

— Он бы разочаровался, — согласился Серёжа, смотря в стол.

— Ни за что. Я.. — Олег пытался взять его за руку, но Серёжа одёрнул свою. — Я хочу понять, что с тобой произошло.

— Не помнишь? Я хотел всего лишь избавить от того, что он так любил. Сначала волосы, а потом и самого себя. Но ты не дала мне это сделать, вот и сотворила.. это, — окинул всего Олега взглядом Серёжа, которого передёрнуло от воспоминаний. — Не делай лицо, будто тебе жаль меня. Ты сделал это со мной.

Олег сидел затравленно, смотрел на Серёжу будто правда каялся во всех ошибках, но он не мог этого делать. Потому что рядом его не было. Серёжа буркнул с нервной усмешкой.

— Сижу и объясняю самому себе, когда же больной мозг создал тебя.

Лучше бы образ Олега оставался тем самым плохо нарисованным скетчем с другим характером и внешностью. Так было бы легче не поддаваться желанию остаться с ним навсегда в этой маленькой квартирке. Но Серёжа тут один, абсолютно один. Так что стоит хотя бы держать это в голове, чтобы не слететь с катушек совсем.

— Сигареты есть? 

И снова Олег удивился. 

— Ты куришь? — через какое-то время спросил он. 

— Сейчас захотел. 

— У меня нет. 

— Похуй, — встал Серёжа из-за стола, и направился в коридор, за ним сразу последовал Олег. 

— Серый, стой. Сейчас нельзя выходить. 

— Похуй, — отмахнулся снова он, ища что-то, чтобы надеть сверху своей старой футболки, которую он не носил уже очень давно. Кажется, год. Или он отдал её Олегу тогда?

— Прости, но я правда тебя сейчас не выпущу, — руку поставил на дверь. 

— Твоя забота об этом идиотском теле бесит. Мы не сдохнем от одной сигареты. 

— Мы? 

Серёжа кивает, надевая какую-то спортивную куртку, которая закрывает пол его лица воротником. 

— Тебя сейчас ищут по всей России. Нельзя просто выйти за сигаретами вот так. 

Серёжа зло посмотрел на него, будто у Неё не было никакого запасного плана. Если надо будет, Она его остановит. Нечего притворяться таким заботливым Олегом. 

Серёжа взял вязаную шапку, лежащую на деревянной полке, и скрыл свой цвет волос ей, смотря на Олега ожидающе. Сделает что-нибудь или нет? Тот по итогу цокнул и оделся следом, укладывая во внутренний карман куртки пистолет. 

Когда они вышли на улицу, Серёжа жадно стал рассматривать окружающий мир, блеклый, потухший от приближающейся зимы, но настоящий, реальный и ощутимый. Хотелось остановиться посреди улицы и смотреть на хмурое осеннее небо вверх, но ему не дали этого сделать. 

— Внимание не привлекай, — одёрнул его за руку Олег.

— А ты за ручку меня не води, может и не привлеку, — выдернул свою Серёжа, засовывая руки в карманы. 

— Стой.

Серёжа не понимал, зачем слушает Её, но сделал это, разворачиваясь, и вставая в ступор, когда вокруг шеи стали заматывать шарф. А потом ещё и затянули на лицо. 

— Не хватало на камеру попасть. 

Серёжа закрыл глаза, выдыхая, и сжал кулаки в карманах сильнее. Он злился на то, что поддавался этому заботливому образу легче, чем должен был. При этом если бы он таким образом вёл себя с настоящим Олегом, ему было бы чертовски больно. Но это не Олег. И не нужно обманывать себя. Серёжа хмуро зашагал вперёд. 

Самый банальный вариант. «Перекрёсток». Серёжа всё же натянул шарф до носа, сразу направляясь к первому отделу. Ему хотелось немного подольше погулять по магазину, чего не удавалось уже очень давно. 

Он проходил мимо овощей и фруктов, поглядывая на самых обычных людей, которые спокойно выбирали себе пропитание на ближайшие дни. Например, вот бабушка с лупой, вычитывающая ценники, стояла рядом с коробками картошки и морковки. Или женщина, смотрящая, какая зелень будет более выгодна, когда её ребёнок ходил где-то рядышком, поглядывая на стеллаж со скидками на сладости и газировку. Серёжа взял себе оттуда розовые «Орео». 

У молочного отдела две девушки, ещё подростки, у обеих неформального вида внешность, с рюкзаками, обвешанными значками из аниме, выбирали себе сырки, чему-то тихо смеясь. Олег следовал за ним тенью, никуда не отходя больше, чем на метр. 

Серёжа остановился, рассматривая холодильник с газировкой, вспоминая свои сокровища в офисе. Который он разнёс к чёрном вместе с Игорем. Шмыгнув носом, он направился в отдел с алкоголем. 

В нём, несмотря на свою аристократичную в какой-то мере жизнь, он не разбирался. Поэтому взял первое попавшееся в красивой бутылке вино, на котором был нарисован гранат. Выглядело симпатично, на вкус тоже должно было быть. Ему просто хотелось такого банального ухода от реальности, которым он не то чтобы часто пользовался. Просто времена были трудные. И хотелось хоть немного изменить привычный распорядок. 

Каким-то боком Олег успел во время их обхода собрать набор типичного семьянина, а Серёжа не заметил этого даже. Яйца, молоко, масло, огурцы, помидоры, кефир (нахера ему кефир?), сливки, питьевые йогурты, курица, чай.. листья салата? Олег посмотрел на него слишком многое выражающим взглядом, и поставил на кассу корзину. Не стал выкладывать из неё ничего даже. 

— Кто тут ещё не выделяется, — буркнул в шарф Серёжа.

— Мужчина, не могли бы вы выложить продукты? — обратилась к Олегу кассирша. 

Сначала Серёжа не уделил этому внимание, а потом замер, смотря то на кассиршу, то на Олега, который недовольно стал разгружать корзинку, забирая и вино из рук замершего Серёжи. 

— Карта магазина ес..

— Нет. 

Пик. 

— Пакет брать будете? 

— Да. 

Пик. Пик.

— И пачку сигарет каких-нибудь с ментолом. 

— Есть Кент, Мальборо, Эссе, Винстон..

— Давайте Винстон. 

Пик. Пик. Пик.

Шуршание пакета. 

— Вам по карте или наличкой? 

— Наличка. 

Серёжа смотрит на мужчину перед собой и сердце бешено стучит в груди, потому что он не понимает, как вообще Олег взаимодействует с другим, настоящим человеком. Такого никогда не было. Он кашлянул, чтобы проверить, обратит ли на него внимание кассирша. Она глянула на него быстро и продолжила ждать, пока Олег ей отсчитает купюры.

Нет. 

Серёжа попятился назад, врезаясь в кого-то, и привлёк внимание Олега. 

Нет.

Серёжа быстро развернулся, вылетая из магазина, теряясь на выходе, и помчался сразу налево. Он бежал, не оглядываясь, но дыхалка, не натренированная на это уже долгое время, не позволила ему скрыться. В какой-то момент его всё же схватили за шарф, потянув назад, и Серёжа закашлял, пытаясь выкрутиться. 

— Тиш, тиш, тиш, — говорил Олег без злобы, тоже запыхавшись, приобнимая его будто за плечи, но Серёжа даже не хотел смотреть на него. — Тише, Серый, не брыкайся. Дыши медленно. 

Серёжа зажмурился, всё ещё пытаясь вырваться, но держали его крепко, и он всё же стал дышать, ощущая дикую усталость в себе, желая тут же упасть на землю. Благо, это был какой-то маленький полузаброшенный парк, и Олег усадил его на скамейку, поставив продукты (как он с ними бежал?) рядом. 

Смеркалось, и людей тут практически не было. Олег прижал его теперь к себе нормально, начиная увесисто гладить предплечья, заставляя прочувствовать всем телом, какой он настоящий. 

Серёжа дышал уже менее жадно, но голова всё ещё кружилась, и он боялся поднять голову, утыкаясь в чужую шею, пока на его макушку не поставили голову. 

— Что ты такое? — прошептал он прерывисто, и Олег замер в такой позе. 

— Серёж, я жив. И я здесь с тобой. 

— Нет, он умер, прекрати, — зло сжал кулаки Серёжа. — Прекрати использовать его образ. 

Олег на этот раз ничего не сказал, прижимая ещё крепче к себе Серёжу, ничего не понимающего в том, что происходит. 

— Прости, — только сказал он, сжимая Серёжу как двумя тисками. — Я не мог по-другому. Правда не мог. 

Серёжа шумно выдохнул. Дрожь потихоньку спадала. Страх обжечься заменялся усталостью, поэтому он уже был просто согласен на всё. Включая такой маленький самообман. 

Он поставил подбородок Олегу на плечо, и в голову пришли воспоминания об их первом поцелуе. 

С момента каминг-аута прошло больше двух месяцев. За которые довольно много чего поменялось. Теперь когда над Серёжей издевались, пытаясь задеть словами «пидор» и «гомик», он ещё больше игнорировал этих идиотов, а Олег не лез в драку, хотя ему очень хотелось, и наоборот делал вид, что ему тоже плевать, и демонстративно брал Серёжу за руку, уводя его под взгляды всех в укромные места, где их бы никто не доставал. Конечно, Серёже от такой всеобщей ненависти и непонимания было грустно, но проще было, когда есть кто-то, кто тебя поддерживает. Кому неважно, какая на него свалится репутация, если он продолжит поддержку тебя. 

Они стали чаще сидеть ближе. Домашка? Укромно спрятавшись на чердаке, плечо о плечо. Фильмы? Взяв ноутбук, всё в том же уголке, под одним пледом, когда голова Серёжи на плече Олега. Которому не было противно от такой близости вовсе, чего не ожидал Серёжа. Между прочим, на стенку лезть готовый из-за того, что ещё сильнее хотел рассказать всё о себе до конца. И даже если его часто гладили по голове, переодически касались лица, помогали собирать волосы в хвост, и с завидной регулярностью нарушали личное пространство неожиданными прикосновениями, от которых сносило крышу, он боялся испортить это всё признанием в чувствах. 

Но скоро наступил какой-то майский праздник, многие гуляют, в том числе и они. Серёже хватало совсем немного алкоголя, чтобы улететь, и так и случилось на какой-то вписке, отчего Олег волновался, но всё же находил это забавным. Они были у кого-то на квартире, Серёжа самый маленький из них, всего шестнадцать. И что нравилось ему больше всего в этих незнакомых людях — взрослые девушки (лет двадцати) мило называли его Лисёнком за яркие рыжие волосы, и мгновенно эта кличка прилепилась к нему на один вечер. Но ещё тревожнее для сердца было, когда в разговоре кто-то обратился к Олегу и упомянул Серёжу как «твой Лисёнок», и Олег вовсе не стал отнекиваться и грубо реагировать, а закинул руку на плечо Серёжи, гордо заявляя, что так и есть, пока тот пьяный мечтательно улыбался, пряча улыбку в изгибе чужой шеи. 

«Забери своего Лисёнка, пока он не наблевал на ковёр.» Олег так и сделал тогда, уводя прикрывающего рот Серёжу в туалет, но тому не то чтобы было плохо, просто душно, мокро и липко от разлитого вина, и из-за того неприятно рукам. Олег заботливо помог помыть их и лицо под смех Серёжи, который прекрасно всё понимал и помнил. Алкоголь не подталкивал его к необдуманным поступкам. Он отдавал себе отчёт, только вот игривости было больше, и желания, о которых он раньше только тихо мечтал перед сном, мигом заполонили голову. 

Серёжа прекрасно помнил тот день. Свои распушившиеся в хвосте волосы, футболку с надписью «Ария» у Олега. То, как начала играть песня Максим, и как он пристал к Олегу с танцем под неё в ванной, и то, как сам Олег согласился, держа его за талию, пока Серёжа обнял его за шею. Дело было всего каких-то пары минут, ведь слишком маленькое расстояние, давно накопившиеся слова и эмоции, приправленные алкоголем, не могли не сделать своё дело. 

Уже на полминуты от начала песни Серёжа прижался ещё ближе, касаясь рукой приятно бритого затылка Олега, а носом втираясь в его шею. Руки Олега вполне прилично находились на его пояснице, но начали забираться под яркую жёлтую футболку Серёжи, когда он начал водить носом по шее. Они не говорили ничего, просто делали, что чувствовали. Серёже было приятно, что его сжимают в руках довольно крепко, и он стал губами едва касаться шеи, оставляя смазанные поцелуи и на носках потягиваясь ближе к Олегу, нос которого упирался ему в висок. 

Дальше всё было ещё более плавно и правильно, и Серёжа поцеловал сначала в скулу, потом щеку и теранулся о нос Олега своим, открывая глаза. Олег смотрел на него, томно дышал, а его руки были под футболкой Серёжи, так что всё было понятно. И всё же страшно. И ему, и Олегу. Но Серёжа сдал первым. Руками обхватил чужую голову, тыкаясь слепо в чужие губы, а дальше всё пошло само собой. Руки Олега, сползающие ниже на его бёдра, Серёжа, сам едва ли не запрыгивающий на него, резкие и нетерпеливые поцелуи без желания прерываться, всё как в тех самых страстных сценах из фильмов, только куда ярче, эмоциональнее и чувственнее. Потому что ты не смотришь на это, ты чувствуешь это всем телом и ощущаешь, как собственное реагирует на любую мелочь. Сумасшедше бьющееся сердце, цоканье зубов от столкновений, потому что для обоих как ни странно, но это первый опыт, руки, быстро трогающие друг друга в разных местах, потому что хотелось сразу всего касаться. 

Серёжа передохнул только когда Олег наклонил его голову, целуя шею довольно агрессивно, а сам Серёжа, чтобы не громко стонать (понимал ведь, что не всё у них так спокойно будет воспринято), поскуливал от чужих зубов на шее, и прижимал Олега как можно ближе к себе. И руками и ногами, потому что его усадили на стиральную машинку. 

Избавился Олег от застёгнутого ремня быстро. И штаны с нижним бельём приспустил ему тоже быстро, отчего Серёжа выть был готов, издавая задушенные вздохи, которые в этом маленьком пространстве были куда громче пения Максим на фоне. Свои штаны Олег расстёгивать не стал, но вот самому Серёже приятно сделал. Да долго и не нужно было тогда для слишком давно ждавшего этого подростка. Серёжа содрогнулся в его руках, и глаза было дико страшно открывать после оргазма. Слишком хорошо и слишком всё быстро, поэтому и страха слишком много от того, что будет дальше. Он хотел тогда довести и Олега, но ему не дали, остановив руки. 

Тогда Серёжа решил, что это конец. Эмоции были настолько читабельные на его лице, что Олег сразу приложил чистую руку к его щеке, поглаживая и смотря в глаза. «Ты пьяный. Я тоже,» — сказал тогда он, и Серёже ещё обиднее и стыднее было, потому что на алкоголь он не хотел сбрасывать ничего. Но Олег успокоил его трепыхающееся сердечко мгновенно словами «Если мы продолжим, то только когда протрезвеем» и уткнулся в висок Серёжи, переводя дыхание. У самого-то штаны тоже топорщились, но он ничего не делал с этим. 

В тот момент Серёжа всё ещё не до конца понимал, зачем Олег остановился, а только куда позже осознал, что тот хотел запомнить момент лучше. Хотел убедиться, что Серёже самому это нужно. Потому что у Олега тоже был страх из-за того, что он просто единственный, кто всегда рядом, и поэтому Серёжа интересовался только им. Дело, конечно, было в том, что никто другой и не знал его самого так долго, никто другой не прожил вместе с Серёжей всю эту нервотрёпку в детдоме, и никто другой не был ему нужен. Даже пробовать не хотелось. Серёжа и подумать не мог, что у Олега тоже могут быть страхи из-за их рода отношений. Но тогда он не понимал этого. Уткнулся обратно Олегу в шею, не желая от себя отпускать, и несмотря на то, что тому было трудно в возбуждённом состоянии стоять так близко, он смог сдержаться и успокоить Серёжу. 

Это воспоминание о невысказанном, но вполне ощутимом по-другому признании вызывало у Серёжи тепло в груди. На улице всё ещё было холодно, темнело быстрее. Он не знал, сколько так просидел, но Олег всё ещё был на месте, всё ещё держал в своих руках. И это-то и было странно и страшно. Какие бы ни были у Неё планы, манипуляции её были куда искуснее, чем раньше. 

— Не спишь? 

Серёжа отрицательно помычал. 

— Пойдём тогда. И не убегай больше. 

Серёжа вздохнул глубоко и отстранился, но не резко. Он окинул взглядом Олега снова, и не понимал, почему это видение всё ещё тут, с ним. 

До квартиры они добрались в тишине. И когда Олег стал продукты раскладывать, делал он это тоже в тишине, давая Серёже возможность в который раз пытаться понять, почему на этот раз Олег настолько настоящий. 

На кухне был выход на балкон, и Серёжа отправился туда, захватив из пакета пачку сигарет. Последний раз он курил в подростковом возрасте. Просто за компанию, и ему понравились мятные сигареты. Олег как раз купил с ментолом. Вот только зажигалки не было, поэтому Серёжа вернулся на кухню и засунул край сигареты под сковородку, которую Олег поставил на плиту. 

Тот смотрел хмуро и взглядом одним испепелял завёрнутый в бумагу табак в руке Серёжи. Чтобы не кашлять, Серёжа попробовал пока не затягиваться. Вкус был горьковатый, но терпимый, хотя и очень крепкий. Олег хмыкнул, завидев реакцию на его лице, и продолжил что-то шинковать с этой микро-улыбочкой. Серёжа не двигался, делал маленькие вдохи, ждал ещё какой-то реакции, но ничего плохого всё ещё не было. 

— Она тебя видела? Кассирша. 

Олег приостановился, глянув на него серьёзно. 

— Видела. 

— И меня. Раньше не было такого. 

— Раньше.. 

Серёжа закусил губу. Если он говорит сам с собой, то Она невероятный актёр, стоит признать. Но если всё же не с собой.. об этом даже подумать было страшно.

— Когда ты был грубее. И не готовил мне полезные ужины, — бросил взгляд на сковородку и нарезанные овощи Серёжа. 

— Можешь об этом рассказать? — аккуратно начал Олег. 

— Я целый день думаю, может, я никуда не сбегал? И Рубинштейн нашёл какой-то новый способ выкачать информацию о тебе? — размышлял Серёжа вслух и всё же кашлянул от сильной нервной затяжки. 

— Зачем ему информация обо мне? — напрягся Олег. 

— Затем, что ему нужен рычаг на меня. И он понял, что единственный возможный — это разговоры о тебе. Вдруг тебя сейчас тут вовсе нет и это всё очередная имитация. 

Размышлять вслух было спокойнее. Мысли упорядочивались будто. Ну и по крайне мере, раз этот Олег не читает его мысли (или делает вид), то пускай слушает. 

Серёжа заметил, как Олег сжал нож в руке сильнее. 

— Тебя это злит? 

— Если они настолько изнасиловали твой мозг, то меня, блять, это, конечно, злит.

— Не только мозг, знаешь, — невесело хмыкнул Серёжа и поймал ещё один испуганно-злой взгляд. 

Что ж, если этот Олег что-то другое, не Она, то Серёже даже интереснее, чем всё закончится. Может, это затянувшийся сон? Или он умер? Жизнь — сплошной сюрреализм, а он — Лиса в зазеркалье. 

— Если Вы, доктор, где-то там, — обратился Серёжа к потолку, — тогда слушайте о том, что творится у вас в дурдоме. Хотя, наверное, Вы в курсе, Вениамин Самуилович. 

— Что он сделал? — сквозь зубы произнёс Олег. 

Сигарета догорала. Теперь хотелось вина. Всё, что Серёже осталось, за что зацепиться. 

— Не он. В первую неделю после того, как меня поймали, его не было ещё. Отдыхал где-то в Австрии, судя по разговорам санитаров. Меня сначала не выделяли среди остальных, позволяли ходить со всеми. Так врагов тоже можно было нажить. Что со мной и случилось. Опустить потерявшего окончательно всё человека, не составило труда. 

Олег являлся в этот момент олицетворением камня. Напряжено было всё, что можно.

— Этот идиот только не подумал, что у меня самого хватает непорядков с головой. Оказывается, он был от Гречкина. Тот хотел отомстить за сына, и заплатил за мою смерть. Только вот перед исполнением заказчик решился на самодеятельность и это стоило ему жизни. 

— Ты убил его, — не вопрос, а утверждение. 

— Да, — выдохнул горький дым Серёжа.

— Я бы сделал то же самое. 

Серёжа улыбнулся, думая, что его Олег бы сказал так же. Даже если это какой-то обман, то слишком приятный. 

— Не знаю, зачем Она ждала, пока он меня выебет..

Серёжа осёкся, потому что вслух не произносил этого. Не говорил ни единой душе, хотя и кому модно было сказать, тоже непонятно. 

— Но Она дождалась, а уже потом решила, что пора убивать. Наверное, хотела, чтобы я оправдал это убийство. 

Олег сделал маленький огонь, убирая нож, и встал напротив, забирая у Серёжи сигарету. Переломанную от нервов, хотя он даже не заметил, как сжимал её настолько сильно. 

— Таких ублюдков нужно истреблять. 

— Я просто.. — вновь хотелось непонятно чего: поддаться или разозлиться. — Не знаю. Зачем говорю это тебе, не знаю. 

— Иди сюда, — не стал заставлять его, а предоставил выбор, раскрыв руки, Олег. 

Серёжа не был уверен, заглянув ему в глаза, видя в них беспомощность и желание помочь. Наплевав на природу этого Олега, Серёжа всё же упёрся лбом в его грудь, а тот уже сделал всё остальное сам. 

— А ещё боюсь, что Её всё ещё нет. А я даже таблетки не пил. Она тебя ненавидит, но я не знаю, была бы она способна снова сделать заботливый образ тебя. 

— Кто такая она? — тихо спросил Олег. 

Нет, это действительно очень напоминало хороший способ вытащить из Серёжи всё, что он не мог сказать на сеансах с Рубинштейном. Но не поебать ли? Он устал..

— Та, из-за кого я вообще здесь. 

— Здесь? 

— В этой квартире после побега из места, в котором я оказался из-за её радикальных предоставлений о том, как избавиться от всей гнили города. 

— То есть это была не твоя идея. 

— Частично. Она же часть меня. 

Его всё ещё гладят так спокойно, будто он не является на данный момент самым опасным человеком страны. Даже это звучит сюрреалистично. Серёжа сам не понимал, кода успел стать таким. 

— То есть она.. 

— Была со мной всё это время, пока Олег не появился в моей жизни. 

Олег молчал, и Серёжа продолжил.

— И когда его не стало, вернулась. Заняла его место. Я.. я, блять, почти год верил, что он жив. 

Боль, страх, поцелуй в висок. Его затрясло, и говорил он сквозь зубы, пока Олег продолжал прижимать его к себе. 

— Получил известие о смерти, но всё равно верил. Так жалко. 

— Не жалко. Тебе нужно это было. 

— А Она втайне пользовалась тем, что я стабилен. Костюм же был не за неделю придуман. Ей только нужен был повод. Например, годовщина смерти, когда Она начала терять надо мной контроль, потому что я стал замечать, что с Олегом что-то не так, а затем этот самый праведный суд в мире, блять, над Гречкиным. 

— Тшш, — казалось руки Олега удерживали его до синяков, но Серёжа был вовсе не против. Его снова трясло. — Ты не виноват. Серёж, ты не виноват. 

— Я убил столько людей, — шмыгнул носом Серёжа, и его лицо поймали чужие сильные руки. 

Карие, такие родные глаза, смотрели в его собственные уверенно и серьёзно. 

— Я тоже. Куда больше, чем ты. Я живу с этим, и ты будешь. Трудно, но нам ничего не остаётся больше. И от неё мы избавимся. Главное — не молчи. Говори со мной. 

— Я умер, да? 

Потому что он уже ничего не понимал. 

— Я не позволю тебе умереть. 

— Она тоже не позволит. 

— Но сейчас я с тобой. И буду теперь столько, сколько ты захочешь. Мы справимся, Серый. Справимся. 

Серёжа положил ладони поверх чужих, и выдохнул. Слишком много нужных прикосновений за день. И всё так остро ощущалось. Будто его касались по-настоящему и тактильный голод наконец утолялся. 

Ужин, распитая на двоих (хотя Олег едва полкружии выпил) бутылка вина на балконе, выкуренная одна на двоих сигарета, и уснул Серёжа на этот раз в чужих объятиях на раскладном неудобном диване, который был лучшей постелью за последние года полтора. Потому что засыпал он рядом с тем, кто был ему нужен, с тем самым человеком, который для него был практически всем. Только он это до конца ещё так и не понял.