Декабрь, 2019

— Если бы я был твоим. 

Серёжа подтёр кровь на губе пальцем, на секунду зависнув перед зеркалом. 

«Ты и так мой».

Серёжа прищурился, пытаясь понять, врёт она или нет. Но цвет глаз оставался голубым. Не стоило думать насчёт того, что она могла и не менять его. Это ведь просто неконтролируемые галлюцинации. 

«Продолжай так думать». 

Прямо как Эдди Брок. Только его метафизической личности не хватало сарказма и реалистичности. Было бы проще, если бы другие люди могли Её видеть? Если бы всё было так, как в том фильме, то может быть. Подружиться с неведомой сущностью и с её помощью спасать мир? Было бы куда лучше. Только Она не хотела спасать мир. Она хотела отомстить всем, кто сделал Серёже плохо. Раньше он не задумывался над этим, но теперь всё было понятно. 

Её идея фикс насчёт очищения города — это сублимация, переваривание ненависти к наживающимся на чужом труде ублюдкам. Работало это так, что раз те, кто имел силу и большую власть обижали его в детстве, то и сейчас всех таких созданий Она хотела уничтожить. Потому что не верила в то, что они способны измениться, как собственно и Серёжа. Только разница между ним и Ней была в том, что он не желал никого убивать. Однако избавиться от всего мусора разом и сделать всех людей честными и добрыми было невозможно. Она нашла самый близкий к этому способ — убить зажравшихся богачей и переловить всех жаждущих крови садистов. Минус плана был в том, как Игорь правильно и сказал, что Она не предусмотрела жертвы невинных людей. Серёжа был повинен и в их смертях. 

Губа кровоточила всё ещё неприятно. Он смочил диск перекисью и приложил к губу, бёдрами оперевшись на ванную тумбу. 

Как легко стало мыслить после того, как Олег исчез из поля зрения. Точнее не так. Когда Серёжа исчез из его поля зрения, потому что за самим Олегом он следил без проблем. Тот уже сменил квартиру, но по его частым выходам на улицу Серёжа прекрасно знал, что тот бегает и ищет его.

«Как потерянный щенок. Стоило его утопить, а не выкидывать на улицу». 

Смотря прямо сейчас через городские камеры на то, что Волков направляется к Лахте, Серёжа поджимал губы, думая, что тот явно надумал сдаться полиции, иначе другого варианта, почему тот направлялся туда, где и без него хватает ищеек, нацеленных на поимку Серёжи, он сам не видел. 

«Надеется найти нас там, где вы были так привязаны друг к другу. Неужели думает, что правда так нужен нам?» 

Серёжа предпочитал игнорировать Её высказывания. Потому что спорить с собой? Бессмысленно. Однако он понимал, что это было его радикальная сторона. Значит, в нём самом было то, что не принимало Олега. За его излишнюю слабость к нему, за то, что Серёжа сам слабел рядом с ним. Они были уязвимостями друг друга, следовательно, шансы на выживания увеличатся, если они будут порознь. 

«Брось. Ты его презираешь за эти сопли под названием любовь». 

Судя по записи, Олег проходил мимо полиции, и сердце стало биться чаще, когда Серёжа стал за этим наблюдать. Он ясно осознавал, что если того кто-то тронет, он сделает всё возможное, чтобы спасти Олега. 

«Слабак». 

Было до боли смешно понимать, что одна его часть ревнует его к Олегу. То есть это всё ещё он, но не до конца. Самому с себя смешно было. А что оставалось? Первые порывы страха и ужаса перед Ней прошли. Она его не убьёт, хоть и может покалечить, но беспомощным Серёжа себя не ощущал. Обречённым? Может быть. И тем не менее умирать больше не хотелось. Наоборот хотелось цепляться за эту жизнь, хотелось в один момент найти способ избавиться от Неё. 

Его толкнули к стеклу лицом, сжимая когти на шее. 

«Задумал избавиться от меня снова?!»

Серёжа выдохнул два раза, жмурясь, пытаясь взять контроль над этими чёртовыми галлюцинациями. Почему они вообще должны были быть настолько реальными? 

«Думаешь без меня тебе будет лучше?!»

Просто галлюцинации. Просто нужно выпить таблетки. Просто нужно заглушить Её. 

«Всё, что у тебя есть, тебе дал я! Богатство, известность на весь мир, и если бы не выходка трусливой собаки, вытащил из больницы бы тебя я! Всегда защищал тебя тоже я, пока тот щенок бегал по миру и играл в героя. А он никакой не герой».

Серёжа закрыл глаза, позволяя Ей выпустить свой гнев, но Она встряхнула его, заставляя головой удариться об зеркало, и уже не только губа, но и лоб кровоточил, судя по громкому треску. 

«Я очень зол на тебя, Сергей».

Серёжа зашипел, но не двигался с места, чтобы осколки не впились в кожу. Она с силой его развернула к себе, схватив за подбородок. 

«Всё то время, что ты был без меня, ты был жалким, ничтожным созданием, поклоняющимся дворовому псу, хотя у тебя был такой потенциал! И его помог раскрыть я!»

— Ты появилась только, когда он якобы умер. А «Вместе» создалась без твоей помощи, — пытался спокойно говорить он. 

На Её лице появилась ухмылка, перерастающая в безумную улыбку. 

«Далеко не так, как ты думаешь. Всё началось куда раньше».

Глаза округлились от этих неожиданных слов, и Она выглядела ещё более довольной своей подачей. 

«Вспоминай. Его первое частное задание после армии».

Серёжа пытался помотать головой, но Она сжала крепче его лицо. 

«Скулящий на коленях перед ним ты в день отъезда. А потом?»

— Нет, — зажмурился он.

«А потом ты решил напиться. Помнишь? После того, как он оставил тебя, несмотря на все твои.. старания». 

Губы задрожали, а Она сильнее наклонила его назад, отчего руками пришлось опираться на тумбу, заваленную осколками.

«Ты решил так банально и по-человечески справиться с тем, что он очередной раз уходил от тебя. Ну и я решил тебе немного помочь». 

Серёжа прекрасно понимал, о чём Она. Но ничего ведь даже не произошло. 

«Зато ты ясно понял, что эту псину можно заменить любой другой».

Неправда. Неправда. Она подавала так, будто говорила об измене, но это не было изменой. 

«Строишь из себя святого? Тогда, может, расскажешь ему, как позволил незнакомцу лапать себя в туалете и засовывать язык в глотку? И как ты скулил уже от него, а не от Олега».

Он был пьяный, разбитый, ничего не соображающий, а потом винящий себя за это почти месяц и.. и Она не зря упомянула это. 

— Это была ты, — кряхтя, произнёс Серёжа.

Всё ещё мерзкая ухмылка и сильнее сжимающиеся на горле когти.

— Не настоящий человек, — осознание пришло незамедлительно.

«Скажи спасибо, что не положил тебя под настоящего, — ослабили хватку на его шее. — Это был первый звоночек. И чем дальше он был от тебя, тем сильнее я себя чувствовал.» 

— Это мне всё кажется, — развернулся к разбитому зеркалу Серёжа.

Только разбитое отражение улыбалось ему, блеща золотыми глазами. 

«Ты же помнишь, как становился куда продуктивнее, стоило ему исчезнать на пару месяцев из твоей жизни? Думаешь, ты сам добивался этого?»

Ладони чертовски щипали, но Серёжа даже не думал что-то делать с этим. 

«Сам ты бы только и делал, что пил и шлялся по барам в обиде на то, что тебя оставили. Если бы не я, ты бы ничего не добился!»

— Кажется. Это просто кажется, — зажмурился он, пока отражение не потянуло его за ворот свитера, и руками не пришлось опираться на разбитое стекло. 

«Кажется, тебе нужно понять, кто здесь хозяин».

— Уйди, уйди, уйди, — продолжал бить по зеркалу Серёжа, пока не осознал, что его никто не держит. 

Голова закружилась, когда он увидел кучу осколков по всей ванной. 

— Босс, Вы в порядке?! 

Синеволосый мальчишка залетел в ванную без предупреждений, и Серёжа уже захотел макнуть его лицом в стекло за это. 

— Вышел отсюда! Живо! — бросил он раздражённый взгляд на уставившегося на его руки парня. 

— Да, простите. Вам.. помощь может..

— Вон! 

Парень выскочил за дверь и закрыл её, вынуждая Серёжу мелко дрожать от собственного тона и ситуации в целом. 

Руки все были покрыты мелкими осколками, отчего кожу ужасно жгло. Однако единственный человек, которому бы Серёжа доверил обработать их, был не здесь. Далеко не здесь. 

Он бросил взгляд из-под спадающих на лицо волос на экран планшета. Олег не был замечен полицией и сейчас притворялся обыкновенным туристом, фотографирующим когда-то ещё не печально известный офис «Вместе». 

Выковыривать стекло из ладоней, обрабатывать и перевязывать руки пришлось самому. 

~~~~~~

— Серёженька, послушай, это твои новые сама и папа. 

— Мне не нужны новые мама и папа, — хмурился маленький Серёжа, пока на него трогательно смотрели какие-то незнакомые люди и Ольга Константиновна, которая одним взглядом давала понять, чтобы он не говорил лишнего. 

— Он просто очень скромный мальчик у нас, — обманчиво ласково говорила она. 

Серёжа активно вспоминал всё, что придумывал на случай, если его будут пытаться усыновить. Олег не понимал, почему Серёжа так не хочет семью, потому что у самого родители погибли оба, которых он, вроде как, любил. И иногда он по ним скучал, чего Серёжа тоже совсем не понимал. Он думал, что Олег мечтает о новой семье и ужасно боялся, что однажды его заберут, а у самого уже был план по тому, как избавиться от взрослых, если они захотят его самого.

Олегу теперь уже тринадцать и в таком возрасте редко происходит усыновление, а вот Серёже едва исполнилось одиннадцать, он всё ещё оставался желаем для странных взрослых, которые приходили сюда будто воровать детей. Серёжа не воспринимал нормально то, что он будет жить в настоящей семье. Он просто не умел. Он помнил только отрывками то, что мать запирала его часто в комнате как домашнего питомца с едой и «лотком», пока в квартире происходило неизвестно что. А потом маму убили, а отца так и не нашли. Ему это поясняли, но помнил он всё очень плохо. Какие-то провалы в памяти и больше ничего. Даже лиц не мог вспомнить, но точно знал, что в семью он не хотел. 

— Да, мы заметили, когда смотрели. 

«Как в зоопарке. Ходят и выглядывают, кого можно подкормить», — говорил один из его задир, когда на территорию приюта попадали очередные искатели детей. 

Задиристых, некрасивых детей не брали никогда. Всем нужны были маленькие ангелочки. Это отложилось в голове.

Серёжа помнил этих людей, когда они с Олегом играли на площадке. Они приходили пару раз, разговаривали фоном, но Серёжа до конца не верил Олегу, что его заберут. Тот всегда говорил с какой-то завистью и грустью, чего Серёжа не понимал, потому что никогда бы не согласился на это. А теперь вот ему сообщают, что эти незнакомцы — его семья. 

Семья — это не подписи в документах, это люди, которые тебя любят и кого любишь ты. В этом огромном мире у Серёжи был только один такой человек. 

— Давай же, Серёженька, поздоровайся. 

Итак, взрослых отталкивает жесткость и грубость. Только вот Серёжа всё равно боялся сдвинуться с места и открыть рот. Женщина с картинно облипшими её лицо белыми волосами решила встать и подойти к нему. Язык не поворачивался сказать что-то плохое, хотя взрослые все по умолчанию заслуживали плохих слов в свой адрес. Серёжа ещё не встречал ни одного хорошего. 

— Привет, — присела она перед ним на корточки. — Я помню, что ты любишь рисовать. 

Она из сумки достала блокнот и цветные фломастеры, отчего Серёжа смотрел то на них, то на её улыбку. Ему не нравилась эта женщина. Она его злила. 

— Я понимаю, что тебе сейчас страшно.

— Мне не страшно, — нахмурился он, вызвав у неё ещё большую улыбку. 

Будто это было смешным. И будто его искреннее возмущение было шуткой для взрослых. 

— Я просто Вас ненавижу, — спокойно выдал он, отчего женщина сразу отшатнулась. 

— И Вас за то, что решили меня продать, — посмотрел мальчик на воспитательницу, на чьём лице был чистый ужас и возмущение. 

Ему за это потом ещё достанется. Но самое главное было то, чтобы его не забрали. 

— Сергей! 

— Ненавижу Вас всех! — толкнул женщину он от себя.

Он не хотел ей грубить, но это было необходимо. 

— Вы отвратительная! И Вы никогда не станете моей мамой! 

Он замотал головой, пытаясь казаться грубее, чем есть, но голос заметно дрожал. 

— А ну прекращай! Благодарен быть должен! — подошла к нему воспитательница, пытаясь поймать. 

— Серёжа, всё хорошо, — попыталась успокоить его женщина. 

— Я.. я.. я сожгу Ваш дом, если Вы меня заберёте! 

Все взрослые смотрели на него в шоке, поэтому Серёжа быстро выбежал из кабинета. Он не знал, чем всё закончится, но сейчас совершенно не мог придумать ничего лучше. 

За ним не побежали. Наверное, потому, что он нёсся так, пока дышать не стало больно. 

— Серёг! 

Он остановился, тяжело дыша, едва осознав, где вообще находится. Третий этаж, где обычно не было никого в такое время. Дышать было больно. 

— Что случилось? Тебя кто-то бил? — начал быстро спрашивать Олег, когда догнал. 

Заглянув в его глаза, Серёжа не удержался, не сдержал себе обещание больше не плакать и начал неконтролируемо шмыгать носом. 

— Это Ольга Константиновна тебя? — хмурился Олег, но видя, что Серёжа не отвечает, неловко обнял его. 

— Я не хочу, чтобы меня забирали, — затрясся ещё сильнее Серёжа. — Н-не хочу. 

И руки обвились вокруг Олега, единственного человека, которому Серёжа смог довериться. И с которым ни за что не хотел прощаться. 

— Но это же лучше, когда у тебя есть родители, — пытался успокоить его Олег.

— Они не нужны мне, — обидчиво ответил Серёжа.

— Ладно, — и его прижали ближе, заставляя чувствовать себя куда лучше, чем от попыток той женщины подкупить его. — Значит, я буду твоей семьёй. 

~~~~~~

— [Нет, что Вы. Не в моих интересах. Как я уже и говорил, это была небольшая накладка.]

Серёжа выпрямил плечи под чужим фантомным давлением. 

— [Извиняюсь за мою подачу, но мне тоже нет смысла тратить время на обезумевшего идеалиста, мистер Разумовски.]

— [Прекрасно Вас понимаю. Обо мне может сложиться именно такое впечатление после недавних событий. Но мне кажется, что вам и нужны подобные люди, на которых можно сбросить всю вину в случае чего.]

Серёжа потрепал бинт на своей ладони задумчиво, пока ждал ответа от мужчины с экрана. 

— [Помнится, мне почти предоставили обвинение за продажу кое-каких частей экспериментального взрывного оружия, мистер Разумовски.]

— [Я же сказал. Небольшая накладка. Теперь все ошибки учтены, и.. документы не будут храниться столь легкодоступно. Проблема была в том, что часть меня о них не знала, сейчас в курсе обе.]

— [И согласны ли обе Ваши.. части на продолжение сотрудничества?] — ухмыльнулся мужчина.

Серёжа посмотрел на отражение в окне, где видел далеко не себя. Нет, официальные костюмы вполне присутствовали в его гардеробе, но под ними он привык прятать себя настоящего. Так было раньше. Сейчас вовсе было трудно найти эту грань настоящего и попыток закрыть себя за всяческими образами. Но в окне он видел не только это. Рядом с собой он видел Её. Гордую, довольную. Он повернулся обратно к монитору, ощущая, как на плечи сильнее опускается вина за то, что он когда-нибудь совершит из-за этого разговора. 

— [Согласны все.]

— [Тогда стоит обсудить детали нашего дальнейшего сотрудничества. Думаю, Вы понимаете, почему я хочу обновить условия.]

— [Безусловно. Немного санкций за ту накладку я определённо заслужил.]

— [Рад, что Вы меня понимаете, мистер Разумовски.]

Серёжа улыбнулся натянутой улыбкой, и они продолжили. 

Ночью того же дня Серёжа лежал в большой для него футболке без всяких принтов, и думал о том, как же много всего ещё предстоит сделать. 

За окном шёл дождь со снегом, нарушая тем самым идеальную тишину комнаты огромной квартиры. Слишком роскошной и оттого пустой. Она не лучше той квартирки, где они прятались с Олегом несколько дней. Такие же мёртвые, мрачные декорации для его жизни. Только тут был шик, все удобства и не было Олега. Зато два идиота неподалёку. Пока единственные, кого Серёжа смог завербовать, но он ещё работает над этим. Ему ведь нужны те, кого при желании предать его он мог шантажировать. 

Серёжа закрыл глаза, ощущая боль в висках. Раздобытые таблетки помогали держать себя в руках и не превращаться в того, кто трясётся от каждой Её выходки, хотя Она явно работала над своим уровнем изощрённости. Однако побочным результатом было то, что он постоянно ощущал себя усталым. И при том не мог уснуть, отчаянно отпихивая от себя мысли, что рядом с Олегом бы он сделал это куда быстрее. О нём нельзя было думать. Лишь зайдёт крючок в десну, будет очень много крови. 

«Я бы его вовсе убрал».

Игнорирование. Серёжа никогда не будет спокоен. Не когда он разрывается буквально, пытаясь контролировать порывы радикальной стороны себя. 

Играть другого человека сложно. Особенно если ты не хочешь им быть, но чтобы контролировать ситуацию, Серёже нужно было не бояться. Нельзя быть собой. Нужно делать вид, что он уверен в своих действиях. Что он не тонет, а гуляет по дну. Что он не слепец, а храбрец. Что он не умер, а воскрес. Что он человек, а не зверь. 

«Проверим?»