Брачный период

Быть новичком непросто ни в двадцать, ни в тридцать лет. Да и к сорока оказаться в незнакомом, хорошо страханном невзгодами и лишениями премий коллективе не пожелает никто. А потому Брок не сильно обрадовался, когда им попробовали заткнуть очередную производственную дыру, но Кэпу не отказывают, особенно когда в его обычно мягком, даже добродушном голосе прорезается сталь, а глаза начинают отсвечивать алыми закатными искрами.

Гидра повелела, а значит, нужно заткнуться и отдать честь в том направлении, куда пнули.

Минус пятый этаж встретил громкими раскатами незнакомого рока, глуховатыми дёрганными техниками и запахом вишнёвой карамели.

К горлу подкатила паника вперемешку с ещё более неприятным чувством надвигающегося пиздеца. И ощущалось всё это реальнее некуда. Если с паникой Брок знаком был лишь поверхностно, то пиздец при его работе зверь достаточно знакомый, часто, так сказать посещающий его лично. Вместе с ядерным вишнёвым запахом.

— Барнс, — выдохнул Брок, чувствуя, как за спиной, отсекая его от возможности тихо и мирно застрелиться, с шипением закрылись двери лифта.

Что там сказал Кэп, отправляя его сюда? Что это повышение и шанс подняться ещё выше в иерархии любимой организации? Приказ? Или все вместе? Брок не помнил, он знал, лишь одно — выше прыгать некуда, да и без ног особо не попрыгаешь. Барнса не переживал никто. Хотя нет, все было не совсем так, живыми из-под его непосредственного руководства уходили, конечно, но вот здоровыми на памяти Брока ещё ни разу. Каждый помощник Кулака Гидры кончал плохо, и о причинах сего если и знали, то помалкивали. По крайней мере Брок, столько лет проработав с группами прикрытия, ни о чем таком не слышал, кроме того, что очередной агент списан.

Собрав волю в кулак, Брок двинулся к нужному ему кабинету. Ну а вдруг Барнс не так уж и страшен, а все проблемы с персоналом у него из-за их некомпетентности, глупости, ну или это всё одна какая-то невероятная случайность? Вот только в случайности Брок не верил ещё с детства. Но наверху был Кэп Гидра, а страшнее Роджерса, не получившего то, что хочет, не было никого.

— Лейтенант Рамлоу прибыл в ваше распоряжение! — гаркнул Брок, едва перед ним распахнулась очень приметная, расписанная коричнево-бордовыми звёздами дверь.

— А ты эстет, — протянул знакомый и такой же пробирающий до костей, как и у Кэпа, голос.

Брок скосил глаза и наткнулся на насмешливый взгляд нахально разглядывающей его, словно манекен в бутике, Романов.

— Иди отсюда, — раздалось из кабинета, и Брок непроизвольно сделал шаг назад.

Вот уж чего он не хотел, так это помешать игрищам своего нового начальства. Но и тут он ошибся, так как Наташа, громко фыркнув, тряхнула волосами и двинулась прочь. При том её бёдра так виляли, что Брок аж засмотрелся, едва успев увернуться от брошенного в голову, Барнс явно метил туда, стакана.

Теперь отчасти становилась понятна такая текучка кадров именно в этом отделе Гидры.

— Лейтенант Рамлоу прибыл в ваше распоряжение! — повторился Брок, но уже глядя в глаза своему непосредственному начальнику.

Своих новых обязанностей Брок так и не понял. Он, как и прежде, тренировал бойцов, только теперь не приходилось воевать со снабжением за каждый патрон или новый броник. Ходил на миссии, но почему-то больше не попадал в одну связку ни с Романов, ни с Хилл, ни с кем другим из прекрасных дам Гидры, да и мужики, те, что не были его отрядом, в основном представлялись только Барнсом. А самым забавным было то, что высказанные вскользь пожелания выполнялись едва ли не по щелчку пальцев, словно за ним кто-то ходил и тщательно записывал всё то, о чём он кому бы то ни было говорил.

— Блядь, хрен пробьёшься утром к автомату с кофе, — пожаловался Брок Роллинзу.

На следующий день автоматом в утренние часы было просто запрещено пользоваться всему этажу, исключая разве что только самого Брока. По крайней мере, ему на почту таких распоряжений не поступало.

— Гамме снова выдали новую амуницию. Они форму жрут, что ли, без масла и соли?

Альфе тоже выдали. Всё новенькое и более высокотехнологичное, явно только из-под руки самого Тони Старка.

— Охуеть, — только и вздохнул Брок, вертя в руках тонюсенькие бронепластины и нервно косясь в сторону каких-то поблёскивающих металлом лосин, выданных вместо привычных карго. — И на что нам дерьмо это? От чего эта фольга защитить может? От соплей и косых взглядов из космоса?

Амуницию заменили тут же, сославшись на то, что на складе кто-то из новичков ошибся и выдал тестовый выставочный экземпляр. Напоминать о том, что их им прислали не один или два, а тридцать штук, чтобы, так сказать, был сменный у каждого бойца, он не спешил.

И так во всем. Даже так любимые Броком пекановые пироги в кафетерии перестали пропадать. Их теперь заказывали почему-то в таком количестве, что запах жареного пекана и кленового сиропа сбивал с ног на подходе.

— Мне стоит говорить о том, что вокруг тебя, командир, много странного? — как-то уточнила Мэймарис, но Брок только головой покачал.

Он и сам замечал всё это. Складывать два и два приходилось не впервой, несмотря на то, что ответ каждый раз выходил разным. Самым логичным ответом на всё это был тот, где железный кулак Гидры так ненавязчиво подкатывал, но в это верилось с трудом. Тем более что, появляясь пред светлые очи Барнса, Брок ничего похожего на интерес не ощущал. Да, тот смотрел пристально, сканировал взглядом, едва ли не под кожу пробираясь, но он всегда и на всех смотрел именно так. Не спрашивать же: «Сэр, вы трахнуть меня хотите?». За такие вопросы этот самый кулак можно получить в задницу без смазки и предварительных ласк, а рисковать собственным организмом ради такого вот сомнительного варианта как-то не хотелось. Брезговал Брок фистингом, брезговал, хотя с мужиками в обеих позициях бывать приходилось. А Баки Барнс хоть и был чертовски горячим, но от одного его взгляда яйца поджимались так, что Брок, да и все остальные чувствовали себя мальчиками-кастратами из церковного хора. Даже Мэй.

— Кофе кончился?

Брок вздрогнул и рефлекторно сжал в ладони маленький одноразовый стаканчик, выплёскивая его содержимое себе на ладонь.

Боль пришла уже после того, как он оказался у медиков с целым консилиумом вокруг. Обожжёная ладонь горела, пульсировала болью, но собственные недоумение и растерянность, да и лица врачей прямо доставляли. Не хватало только Барнса, и притащившего Брока едва ли не на руках сюда.

— Сидите уже, лейтенант Рамлоу, сидите, — с глубоким вздохом попросила Хелен Чо и врубила свою дьявольскую диагностическую машину.

Полтора часа Брока осматривали, просвечивали, сканировали, всё же надеясь найти хоть что-то серьёзнее уже переставшей ныть обожжёной кисти. Но кроме зачатков кариеса у восьмёрки слева сверху ничего не обнаружили и отпустили с миром. Хелен хотела на всякий случай впаять отстранение на один день от оперативной деятельности, но Брок отбрехался.

Барнса найти удалось далеко не сразу.

Но Брок искал.

Во-первых, хотел сказать спасибо за заботу и оперативность; во-вторых, нужно было, необходимо даже, понять, что вообще это было.

Ни в кабинете, ни в тренировочном зале, ни в оружейке никого не было. Весь их этаж словно вымер. По коридору не сновали бесконечные техники, никто не «танцевал» на ринге, не перебирал винтовки, проверяя обмундирование, а до конца рабочего дня, между прочим, ещё оставалась пара часов.

Пришлось идти на поклон к великому и ужасному, надеясь, что его Гидрейшество будет в нормальном расположении духа и удастся обойтись без членовредительства. Броку очень не хотелось возвращаться под микроскоп к слегка повёрнутой на исследованиях Чо. После визитов к ней можно было обзавестись совершенно лишними в организме частями.

— Баки?

Если Кэп и удивился вопросу какого-то оперативника, то виду не подал, лишь развернул в воздухе голографические окна и быстро нашёл нужное.

— На крыше, курит.

Искренне поблагодарив и заработав какой-то незнакомый, слишком тёплый для Капитана Гидры взгляд, Брок направился в объявленном направлении.

Барнс и правда был на крыше. Весь какой-то растрепанный, нахохлившийся и курящий взатяг одну за одной, он походил на воробья, которого макнули в лужу, но не объяснили, за что и почему, так ещё и по шее профилактически двинули.

— Рефлексируете, полковник? — поинтересовался Брок, и не надеясь подкрасться незамеченным.

Но Барнс так вздрогнул, что чуть не полетел с крыши.

— Лейтенант. Почему вы здесь, а не дома? — тихо спросил он, быстрее обычного человека справившись с собой.

— Где здесь? На Базе? Так рабочий день далёк до завершения.

Брок сел рядом, нагло отобрал сигарету из подрагивающей живой ладони и глубоко затянулся, глядя Барнсу в глаза.

— Ваша рука…

— В порядке, полковник, — Брок протянул руку Барнсу, покрутил ладонью. — А вот вы явно нет. Не хотите поговорить? Рассказать, что это за пляски вокруг? Объяснить, как мне реагировать и стоит ли бояться?

Лицо Барнса, и без того бледное, стало белее мела. Он сжал металлическую ладонь, разжал её и снова сжал. Сервоприводы жалобно взвыли.

— Вам не стоит бояться, лейтенант, — бесцветно прошелестел он. — Всё это больше не повторится.

— Отлично, — хмыкнул Брок, хлопнул Барнса по колену, сжал его, и не думая убирать руку. — А то скоро жертв вашего интереса ко мне, полковник, станет больше. Вот только почему так, а не по-человечески?

Бледности щёк как не бывало. Барнс вспыхнул, как монашка в мужской раздевалке, глянул на Брока искоса. Произошедшие с ним изменения впечатляли. Куда делась вселенская грусть из взгляда? Когда успели расправиться широкие плечи, а губы вспыхнуть кармином?

— А если я скажу, что не умею по-человечески? — поинтересовался Барнс и глянул так, что Брока словно кипятком окатило, даром что пару часов назад он это «окатило» на себе прочувствовал.

В голове тут же пронеслись такие сцены, что стало не очень удобно сидеть.

— То я поинтересуюсь — почему бы не попытаться? — прочистив горло, ответил Брок.

— Я пытался!

Никогда ещё Брок не ржал так громко, как во время рассказа одного из самых пугающих людей на свете о его прежних попытках ухаживать.

О том, что существуют люди, абсолютно не умеющие ухаживать, Брок, конечно, знал, но не мог подумать о том, что этот красавец, влажная мечта всех, у кого либидо хоть как-то работает, настолько несостоятелен в этих моментах. Нет, Барнс честно пытался, но источник информации он выбрал себе, видно, не самый верный. Или романтические фильмы пошли не те.

Как-то увидев в одном из них момент, где парень своей спящей девушке вкладывает в рот шоколадную конфету для того чтобы ей было сладко спать, он повторил это на тогдашнем своём возлюбленном. Как результат: смерть от удушья — один, секс — ноль.

Дальше больше. Были и сожжённые квартиры в попытке организовать вечер со свечами. И анафилактический шок из-за безумно редких цветов. И сломанная ключица из-за незапланированного и очень внезапного массажа. И змея в коробочке, так как дарить котёнка — это слишком предсказуемо. И многое другое.

— Мда, действительно, вы, полковник, персонаж весьма нетрадиционный и стандартные методы не для вас, — отсмеявшись, покивал Брок. — Но, знаете, на меня подействовало. Однако давайте без цветов, свечей и всякой неординарной живности? Сходим в бар, выпьём, познакомимся в более неформальной обстановке, а там поглядим. Согласны?

Барнс только закивал, дёрнул Брока на себя, чуть не уронив с крыши уже их обоих, и поцеловал так, что бар со знакомством потеряли всякую актуальность. Ну да ничего. Успеют они всё, лишь бы сейчас никто не мешал. Хотя смертники в Гидре были редкостью.