Разница в размерах

По сравнению с Дофламинго Ло ощущает себя слишком маленьким, крошечным, будто бы ненастоящим (потому что сам Дофламинго точно настоящий ─ его больной мозг просто не смог бы его выдумать, нет). Ло вроде бы рослый ─ почти два метра ростом, не каждый мужчина во Флевансе мог бы похвастаться таким ростом (и даже его отец, кажется, был чуть ниже), но когда он стоит в полный рост, то это лишь по пояс Дофламинго. Как ребёнок. Однако на самом деле он уже давно совсем не ребёнок, поэтому нет ничего удивительного в том, что он предпочитает идти за спиной мужчины. Ведь стоит чуть отпустить взгляд, и сразу открывается чудесный смертельно опасный вид на его задницу. Так что Ло пользуется своим положением: он специально ходит за Дофламинго и в моменты, когда тот был без своей шубы, нагло пялится на его зад. И не палится ─ по крайней мере ни разу не был пойман с поличным, но мужчина, неизменно глядя на него сверху вниз, каждый раз так улыбается, что создавалось впечатление: он всё знает. И всё чаще ходит без шубы.

Когда они сидят друг напротив друга, Ло все ещё слишком низкий: его голова находится прямо напротив груди гиганта, и это ничуть не менее впечатляющая вещь, чем его задница, так она ещё и открыта, выставлена напоказ ─ любая дорогая шёлковая рубашка, будь она сдержанно белая или безумно цветастая ─ неважно, ─ распахнута и почти ничего не скрывает спереди. И Ло очень хочет прикоснуться к безумно дорогому шёлку: ощутить фактуру ткани, провести руками по обеим половинам рубашки, потянуть в разные стороны ─ и после этого прикоснуться к крепкому бронзовому телу, чтобы почувствовать его жар своими пальцами. Но, естественно, парень ничего этого не делает, даже не смотрит ─ только в лицо мужчины, а тот снова усмехается так, будто он все понимает. Ло сжимает пальцы на обивке подлокотников и повторяет про себя: это не трусость ─ это благоразумие.

Когда Ло сидит, а Дофламинго подходит к нему ─ это совсем смешно: гигант возвышается над ним на добрые два метра и… это совсем не смешно ─ голова Ло прямо напротив бедер, и его жадный взгляд не может не падать на крепкие мышцы. И он с трудом переводит взгляд наверх, видит ключицы, широкую шею, адамово яблоко и крепкий подбородок ─ они шикарны, но не может не думать о том, как эти бёдра сдавливают его голову, и это совсем ужасно, ведь он перед Дофламинго как на ладони. Мужчина может наклонится к нему, заглянуть в глаза сквозь цветные линзы очков и улыбнуться так, что ясно ─ он знает. Или вовсе опуститься на подлокотник и (это совсем невыносимо) прикоснется к плечу, погладить, ведь Дофламинго, в отличии от Ло, может себе позволить прикасаться к нему. В любом случае он так понимающе улыбается, что у Ло перехватывает дыхание ─ его читают как раскрытую книгу.

Когда Ло подходит к сидящему Дофламинго, они наконец-то становятся одного уровня. Ло смотрит прямо в лицо мужчины, и теперь все должно быть нормально, ведь это просто лицо, которое он видит каждый день. Но нет. Голодный ищущий взгляд цепляется за грубые обветренные губы, и те растягиваются в невообразимо огромной улыбке ─ повод смутиться, но он продолжает смотреть, едва ли слыша, что хочет донести ему мужчина, потому что продолжает смотреть на растянутые губы, смыкающиеся и размыкающиеся в разные формы. Ло не слышит, однако он хорошо читает по губам ─ в этом нет проблемы. Проблема в то, что Дофламинго в какой-то момент облизывает свои губы, и Ло со всем желанием повторяет это жест, а потом, стоило губам мужчины замереть, осознаёт и испуганно переводит взгляд выше. Яркие стекла очков ─ зеркала, в которых отражается он сам, разгоряченный и жаждущий. Это настолько очевидно, что отрицать не имеет смысла ─ Ло повторно проводит языком по своим губам: неторопливо и со вкусом, начиная с верхней части левого края и заканчивая на ней же после прохождения всей искривлённой окружности. И он не видит, но чувствует, как Дофламинго следит за этим движением. По крайней мере, он больше не улыбается.

Когда Ло садится на колени Дофламинго, он снова становится ниже ─ упирается лбом в подбородок. Его внезапно, против воли уронили на эти колени, так что это была прекрасная возможность выразить свой протест ─ просто поддаться вперёд и произвести столкновение их черепов (можно было бы выяснить, чей крепче). Но Ло не хочет этого, он хочет другого столкновения. Он тянется вверх и целует огромные губы.

Когда Ло сидит на бёдрах Дофламинго, а тот лежит, он наконец-то становится выше, но не больше. Огромный язык, ворвавшийся в его рот, и отвоевавший там всё пространство за доли бесконечной секунды, не был неожиданностью ─ Ло его видел по двадцать раз на дню, но впервые чувствовал. И чувствовал себя просто прекрасно. Тоже самое можно было сказать про громадные ладони ─ они были всюду и захватывали его участки кожи с поражающей скоростью. И член... на самом деле превосходит его ожидания и вызывает смешанный трепет ожидания удовольствия и неминуемой боли. Он обхватывает основание одной ладонью, сверху ставит вторую ладонь и места остаётся на третью даже с излишком, однако у Ло нет третьей ладони (он переставляет нижнюю) как и уверенности в том, что делать с таким монстром, ведь проблема явно не в маленьких ладошках у почти-двухметрового-мужчины. Дофламинго смеётся и толкается навстречу незатейливой конструкции из ладоней, а потом хватает Ло за лодыжки и тянет к себе до плотного соприкосновения тел, до хлопка членов друг о друга, до сдавленно плаксивого стона от парня.

Что ж, Ло всегда привлекают грандиозные цели и масштабные задачи. И Дофламинго.