Ласковые объятия Иного места касались меня, бережно исцеляя мои раны, но все никак не могли успокоить мой гнев. Чертов Мэндрейк снова измотал меня до полусмерти, и мне пришлось практически умолять поганца хоть ненадолго отпустить меня.
Самое мерзкое, что так оно и будет - ненадолго. А потом он снова возьмется пить из меня сущность, и конца и края этому не видать. Да лучше б я оглох в тот момент, когда при мне было произнесено его проклятое настоящее имя! Трясется-то он, но вот страдаю от этого знания пока почему-то только я.
Как только вызовет в следующий раз, надо будет серьезно поговорить с мальчишкой. Больше я не собираюсь унижаться перед ним. Или он ведет себя цивилизованно, идет на компромиссы и соблюдает договоренности, или мы оба погибнем. Настроен я был крайне решительно.
И в следующий момент понял, что, по-видимому, это будет второе "или". Потому что мою сущность захватила петля вызова! Проклятый Мэндрейк! Я даже раны до конца исцелить не успел! Он же обещал пару месяцев! Кормокодрана вместо меня оставил!..
В пентакле я материализовался в виде огненного смерча. Моя ярость не позволила мне принять иной облик. Я поискал взглядом Мэндрейка, готовясь обрушить ее на него всей мощью, без остатка. О, как я буду хохотать, глядя на его искаженную ужасом физиономию!..
- Бартимеус Урукский? Любопытный облик, - раздался противный гнусавый голосишко, и я в недоумении и растерянности уставился на плешивого престарелого козла в пентакле напротив.
Неужели на Земле уже прошло столько лет, что Натаниэль так изменился, а я и не заметил?
Но раны на сущности здорово саднило, и я понял, что вряд ли заблуждаюсь относительно краткости времени, проведенного в Ином месте.
- Ты еще кто такой? - буркнул я.
- У меня для тебя небольшое порученьице, демон, - небрежно проговорил волшебник. - Надолго не задержу.
Я несколько приободрился. Хорошо, хоть разовое. Быстренько выполню - и вернусь в Иное место. К тому же, я был заинтригован. Много лет меня вызывал лишь Мэндрейк.
- Говори, чего тебе надобно, о, хозяин! - прогремел я.
И насторожился. Прозвучало со слишком заметной издевкой. С Натаниэлем-то можно было себе такое позволить, и я изрядно расслабился, если честно. А сейчас запросто можно было схлопотать Игл, что было очень некстати для моей израненной сущности.
Но волшебник или не заметил, или попросту не обратил внимания.
- Я хочу, - самодовольно начал он, - чтобы ты отыскал Джона Мэндрейка и уничтожил его. Потом возвращайся и доложи. Выполняй.
Меня всосало в пентакль и вышвырнуло в ночное небо.
Я заметался в панике, все еще не до конца веря в то, что услышал. Убить?.. Но как же так?.. Я же не могу...
Но ослушаться приказа я тоже не мог. Что же делать? Что?
Я вспомнил, как несколько минут назад мечтал, как уничтожу Натаниэля, и почувствовал досаду на себя. Идиот! Словно дите малое, а не древний джинн! От злости на мальчишку не осталось и следа. Все, о чем я мог думать - если бы Нат не отпустил меня, этого бы не случилось. А теперь, что же мне делать? Как я смогу после всего его уничтожить?
Так. Что-то я, кажется, сноровку потерял. Ну нет, это никуда не годится.
Я принял облик летучей мыши и устроился на крыше одного из домов. Надо же мне обдумать все детали, прежде чем перейти к выполнению приказа.
Я довольно быстро успокоился. Что это я, совсем забыл, кем являюсь? Подумаешь, приказ! И не такое проворачивали.
В моей гениальной голове уже прокручивались детали плана. Если все пройдет, как надо, я от того только выиграю. Спасибо тебе, плешивый старикашка! У меня появился шанс наконец-то обрести долгожданную свободу. Настоящую свободу!
Мне не было нужды искать Натаниэля, я и так знал, где он. В своем особняке. Дрыхнет, если, конечно, не занят срочной работой.
Я отправился прямиком туда, прикидывая, кто может знать, что Мэндрейк отпустил меня в Иное место. Влетел в приоткрытое окно на первом этаже, как частенько это делал. Меня никто не остановил.
В спальне рядом с Натаниэлем дежурил Фританг. Я порадовался, что мальчишке не пришло в голову поставить там Кормокодрана. Тот, вероятно, отправился на задание.
Надо отдать должное Фритангу - при виде меня он насторожился.
- Бартимеус? - вопросительно прошипел он.
Я же, наоборот, миролюбиво улыбнулся.
- О, привет, Фританг. Знаешь, я сейчас проходил через первый этаж и слышал в подвале какой-то подозрительный шум. Думаю, тебе стоит сходить и проверить. Хорошенько проверить.
Несколько мгновений Фританг пристально смотрел на меня. Я продолжал улыбаться, не отводя взгляда. Наконец он вздохнул и покосился в сторону кровати со спящим мальчишкой.
- Но мне приказано охранять хозяина. Я не могу уйти.
Я покачал головой, дивясь его несообразительности.
- Тогда ты тем более должен проверить подвал. Что, если это опасно? Так-то ты охраняешь хозяина?
Фританг замялся в растерянности.
- К тому же я все равно здесь, в спальне, - я добавил облику Птолемея элегантные небольшие клыки и теперь словно бы невзначай облизал их. - Не беспокойся о хозяине, я никому не позволю обидеть его.
Фританг намек понял.
- Пожалуй, мне и вправду следует проверить подвал, - пробормотал он.
Взглянув на Натаниэля с легким сожалением, он поспешил к двери. Вот и правильно, молодец. Хозяин хозяином, а быть съеденным никому не хочется. Фританг не сомневался относительно своей судьбы, если он останется. И правильно. Шансов против меня у него маловато.
Едва только за джинном закрылась дверь, как я запечатал ее заклинанием и для надежности запер на замок.
Потом подошел к кровати.
Натаниэль спал, зарывшись лицом в подушку, и забавно посапывал. Выглядел он сейчас совершенно беззащитным, словно маленький ребенок. Я заметил, что лицо у него бледное и осунувшееся, под глазами фиолетовые круги. Вероятно, лег он недавно, все просиживал допоздна со своими бумагами. И не лень ему так надрываться? Было бы ради чего!
Я уселся рядом на кровать и, неожиданно для себя, провел рукой по его волосам. Мне стало жаль мальчишку. Много ли хорошего видел он в своей жизни?..
Я высвободил одну его руку из-под щеки, а после надежно связал его так, чтобы он не смог вызвать подмогу. И только после этого прошептал в самое ухо:
- Натаниэль, проснись... - и встряхнул мальчишку за плечо.
Натаниэль с явным трудом разлепил глаза и слегка потянулся.
- А, Бартимеус, - спокойно проговорил он. - Что случилось? Почему ты меня разбудил?
Я молчал. Пусть сам догадается.
- Я давал тебе какое-то задание? - нахмурился он, припоминая. И сонно зевнул.
Вдруг он подскочил на месте, пытаясь подняться. Ему мешали связанные руки, но он пока не осознавал этого.
- Постой, я же тебя отпустил. Почему ты здесь? Тебя вызвал кто-то еще?
Я кивнул:
- Все верно...
- Значит... - растерянно прошептал Натаниэль, вглядываясь мне в лицо.
- Да, я пришел, чтобы убить тебя, Нат, - печальным голосом подтвердил я.
Сонливость мгновенно слетела с мальчишки. Он дернулся, пытаясь вскочить с кровати, и чуть не загремел на пол. Я успел схватить его в охапку. И он с такой силой принялся пинаться, что я едва удерживал его.
Наконец Натаниэль попытался вскинуть руку, видимо, в отчаянии решив швырнуть заклятием, и тут заметил, что крепко связан. Через некоторое время, в течение которого он сердито пыхтел и пытался достать меня локтем, мальчишка обреченно затих.
Я тоже сидел неподвижно и крепко прижимал Натаниэля к себе. Несколько минут прошли в напряженном молчании. Наконец Натаниэль не выдержал.
- Ну?! И чего же ты ждешь?! - выпалил он со злостью. - Давай! Убивай!
- Сейчас, подожди, - пробормотал я. - Не так-то это и просто...
Мальчишка тут же распсиховался и заорал, изгибаясь, чтобы уставиться мне в лицо:
- И что же тут для тебя такого сложного?! Придуши меня - и дело сделано! Можешь лететь докладывать своему новому хозяину! Или тебе хочется сделать это особенно изощренно, и никак не можешь выбрать, разорвать меня на мелкие кусочки или поджарить на медленном огне?
Я мрачно усмехнулся, поглядывая на взъярившегося Ната. И заметил, что мальчик неимоверными усилиями пытается унять дрожь.
- Я жду, пока ты успокоишься, - проговорил я наконец.
- Успокоюсь?! - со звенящими нотками в голосе фыркнул Нат. - Тебе-то это зачем?!
- Чтобы несварения не случилось, когда тебя съем. У меня, знаешь ли, желудок чувствительный, - буркнул я.
Натаниэль взглянул на меня с откровенной, практически детской обидой.
- Предатель, - горько прошептал он.
Я внутренне умилился его наивности. И пожал плечами.
- Я всего лишь раб, Натаниэль. Ты же отлично знаешь, как это происходит: мне приказали - я выполняю. Но если тебя это утешит, могу сказать, что никакого удовольствия не испытываю. Я привязался к тебе.
- Иди ты... со своими утешениями, - едва слышно буркнул Нат.
Некоторое время мы просидели молча. Я выжидал. Нат за это время совершенно сник и печально разглядывал свои связанные руки.
- А зачем тебе вообще жизнь, Нат? - с интересом спросил я.
Мне и в самом деле было любопытно, что он ответит.
Натаниэль вмиг взбодрился и возмущенно вскинул голову. В глазах полыхал праведный гнев.
- Ты что же, считаешь, мне вообще жить незачем, демон? - выпалил он.
Я слегка пожал плечами.
- А что хорошего в этой твоей жизни? Вкалывать днями и ночами на бессмысленной работе? Подхалимствовать? Лебезить? Предавать? Трястись ежесекундно за свою шкуру? У тебя даже друзей нет, Нат. Ну, разве что ты всегда именно об этом и мечтал. Мне вас, людей, понять сложно.
Нат раскраснелся от гнева и обиды и уставился на меня блестящими глазами, в глубине которых, тем не менее, угадывалась боль.
- Не можешь понять, так и не берись! Это все ради будущего. Чтобы потом все стало, как надо.
- А, ну-ну, - я фыркнул, изогнув бровь, а Нат забавно насупился. - Хочешь правду, Натти? Так вот - никогда это будущее не наступит. Чтобы стало так, как надо, менять нужно настоящее. А это твое иллюзорное счастливое будущее так навсегда в будущем и останется. Поверь мне, я много раз наблюдал, как люди попадались в эту ловушку, и...
- Теперь-то точно не наступит... - перебил меня Нат грустным бурчанием.
- А чего хотел-то? - небрежно бросил я.
Натаниэль недобро на меня покосился, но вдруг лицо его приобрело растерянное выражение.
- Ну... - протянул он неуверенно. - Великим волшебником хотел стать. В министерстве работать...
Я изобразил крайнее изумление.
- Ну так стал же! И как, радостно?
- Не особо... - вздохнул Натаниэль. Он растерянно обвел взглядом комнату, словно прикидывал, а нужно ли ему все это.
- Что так? - усмехнулся я. Сразу догадается или придется подсказывать?
Натаниэль пожал плечами.
- Все оказалось совершенно не так, как я думал...
- А ты чего ждал?
Нат снова неопределенно дернул плечом и вздохнул. Он неотрывно смотрел на свои связанные руки, слегка шевеля пальцами. Впрочем, активнее пошевелиться у него все равно бы не получилось.
- Я людям помогать хотел, - наконец ответил он со вселенской печалью в голосе.
- Зачем? - недоуменно фыркнул я.
- Как это - зачем?! - мальчишка сразу оживился, пойдя пятнами праведного гнева. - У людей сейчас столько проблем! Им помогать надо, направлять их! Британии помогать!..
Я болезненно поморщился от его воплей.
- Ну чего ты разорался-то? Просто никогда не замечал за тобой особой любви к людям. Такой, чтобы положить на алтарь твои собственные мечты. Тебе-то самому зачем им помогать? Что тебе это даст?
Натаниэль хмуро молчал, прожигая меня сердитым взглядом.
- Нет, ты мне скажи... Ты настолько любишь людей? Или хочешь, чтобы они тебя за это любили?
Натаниэль продолжал молчать, только голову опустил еще ниже.
Я подождал некоторое время, но не получил ответа.
- А ведь знаешь что, Нат... Ты напрасно надеялся. С выбранной тобой тактикой поведения никто тебя любить не будет.
Мальчишка бросил на меня очередной злой взгляд и огрызнулся:
- Как будто тебя самого хоть кто-то любит, Бартимеус.
- Меня любит мой дом, - спокойно возразил я. - Иное место всегда любит меня и принимает любым, заботится обо мне и исцеляет меня...
Натаниэль вдруг судорожно сглотнул и закусил губу, словно пытался не разреветься.
- Я надеялся... - наконец произнес он дрожащим голосом, - надеялся, что меня тоже кто-нибудь когда-нибудь полюбит.
- Кто? - уточнил я.
Натаниэль с несчастным видом пожал плечами.
- Ну, какая-нибудь девушка...
Я расхохотался, и Натаниэль пихнул меня локтем, обиженно зарычав.
- Какая еще девушка, Нат? Если ты никого искреннего и близко к себе не подпускаешь? Чтобы на их фоне не было так заметно твое ничтожество.
- Заткнулся бы, демон!.. - рявкнул Нат, но я не обратил внимания на оскорбление.
- Не обижайся, сынок, но ты действительно ничтожество. Ты ничто. Тебя самого, как такового, нет. Ты настоящий погребен под грудой мусора, которым заполнил свою жизнь.
Какое-то время мы молчали. Нат дулся. А я все надеялся, что до него наконец-то дойдет.
- Кто ж будет любить тебя, Натти, если ты сам себя не любишь? - намекнул я.
- Я люблю себя! - ожидаемо вскинулся Натаниэль. Привычку во всем мне перечить не смогла заглушить даже угроза скорой гибели. Но тут же насупился и закусил губу, понимая, что я прав.
- Любят себя только эгоисты, - нашелся он в попытке оставить за собой последнее слово.
Я покачал головой.
- Практически никогда, Нат. Вот ты, к примеру, тот еще эгоист, а себя не любишь, - и, заметив, что он собирается перебить, добавил: - Ты даже ни разу не удосужился спросить себя, чего хочешь на самом деле.
- Я знаю, чего я хочу! - снова упрямо буркнул Натаниэль.
- Будь это твои истинные желания, ты был бы счастлив.
Я ожидал очередного возмущения, но Нат вдруг задумался.
- А как это вообще - спросить себя? - наконец выдал он. - Я всегда думал, что хочу стать волшебником, но... Я не понимаю...
- Попробуй спросить свое сердце, - посоветовал я. - А то ты все головой решаешь, а она тебе в этом не поможет. Забита всяким мусором, которым тебя пичкали с детства. А вот твое сердце, оно о тебе все знает. Даже то, чего ты сам не желаешь знать.
- О, спасибо большое за подсказку! - Ну вот, мальчишка снова психанул. - Сейчас спрошу обязательно! И как я раньше не догадался?!
- Прекрати уже вопить, - фыркнул я и слегка его встряхнул. - Вредно для здоровья. Для моего. Давай, закрой уже глазки и прислушайся к своему сердцу.
Натаниэль что-то промычал, но глаза, тем не менее, закрыл. С таким видом, словно делает мне великое одолжение.
Сначала долгое время ничего не менялось. Но потом Нат потихоньку перестал дрожать и задышал глубоко и спокойно.
- Ну как? - спросил я его.
- Я чувствую тепло... Во всем теле, - удивленно прошептал он. - И спокойствие. Это так странно... Мне так хорошо и уютно, а ведь меня вот-вот убьют. Но я почему-то совсем об этом не думаю...
Я усмехнулся.
- Загляни в свое сердце, Нат. Что там есть? Желание стать волшебником, как Глэдстоун? Или, может, помогать людям? Отзывается что-либо из этого радостью в твоем сердце?
- Нет, не отзывается, - прошептал Натаниэль. - Я ничего этого никогда не хотел. Мне просто хотелось, чтобы меня все любили.
Глупый мальчишка... Я не удержался и ослабил хватку, чтобы погладить его по плечу. Готов день и ночь издеваться над собой и предавать себя, лишь бы получить хоть капельку любви от совершенно чужих ему людей. Ну не идиот ли?
- Что хочет твое сердце на самом деле? - осторожно спросил я. - Чего бы тебе хотелось прямо сейчас?
- Послать куда подальше все это министерство, - глухо проговорил мальчишка.
- Прекрасно! А что еще?
- Еще?.. Не знаю... - вздохнул Натаниэль, не открывая глаз. На его лице читалась явная растерянность, как у человека, проведшего всю жизнь в заточении, и внезапно оказавшегося на свободе. Он просто не знал, что с этой свободой делать.
- А ты попробуй посмотреть на свою жизнь через сердце, - предложил я.
Мальчишка промычал нечто полувопросительно-недоуменное, и я вздохнул. Как же с людьми все-таки сложно. Дальше своего носа не видят.
- Не глазами смотри, а сердцем.
- Это как? - прошептал Натаниэль. С закрытыми глазами и вздернутой кверху физиономией он, вопреки всему, сейчас казался совершенно неземным, будто вот-вот левитирует в небеса. Не будь он Натом, я бы сказал, что он в этот момент был красив.
- Представь, что ты уменьшился, стал маленьким-маленьким, совсем крошечным. И теперь сидишь в самой глубине своего сердца. А теперь представь, что стенки твоего сердца прозрачны, и сквозь них ты видишь себя самого и всю свою жизнь. Представил? Теперь смотри.
- А я что-нибудь увижу? - робко спросил он.
- Конечно. Скажу тебе по секрету, твое сердце может видеть все. Оно способно обозревать все семь планов и читать в сердцах других людей. Нужно только догадаться посмотреть. Ну, смотри же. Что ты видишь?
Парень вдруг судорожно вздохнул, а по щекам его потекли слезы.
- Я вижу маму... - еле слышно прошептал он.
Я ободряюще сжал его ладонь.
- Она говорит со мной... - он задрал голову еще выше и практически улегся затылком на мое плечо. Ощущение не из приятных, точно вам говорю!
- Что она говорит, Нат?
- Она... она говорит, что любит меня. Говорит, что всегда меня любила. Что отдала меня волшебникам, потому что считала, что так будет лучше для меня...
Какое-то время он справлялся с душившими его рыданиями, а я терпеливо выжидал. Наконец он задышал ровно.
- Так чего же хочет твое сердце на самом деле? - спросил я.
- Оно хочет искренности. Жить среди правды и красоты. В гармонии со всем миром. Я хочу нести эту красоту людям.
- Прекрасно. И как ты можешь это сделать? - Мне в эту минуту почему-то представился Нат, прихорашивающийся перед зеркалом со словами "не мешай, я должен нести красоту людям".
- Я могу рисовать... - пробормотал Натаниэль.
- Ну так в чем тогда проблема? Рисовал бы красоту. И людям пользы больше.
Но Натаниэль молчал и только временами горько вздыхал. Судя по выражению его лица, в голове у него шел активный мыслительный процесс, исполненный сомнений.
- Да послушай, ты! - воскликнул я. - Ты родился свободным! Тебя никто не сковывает приказами, не грозит испепеляющим пламенем. Ты можешь делать все, что захочешь. Жить, где захочешь. Повидать мир...
Натаниэль прищелкнул языком.
- Это слишком опасный путь, Бартимеус. Если бы я позволил себе такое, другие волшебники меня попросту сожрали бы. А мне что-то не хотелось быть никчемным неудачником вроде тех, кого выжили из министерства. И придурком, вроде Мейкписа - тоже. Чтобы делать то, что тебе нравится и не скатиться до всеобщего презрения, нужно иметь серьезные возможности себя защищать.
- Ну а на что тебе тогда друзья? - я покрепче прижал Ната к себе. Он приоткрыл глаза и удивленно покосился в мою сторону.
- Уж не себя ли ты имеешь в виду? Ты меня ненавидишь, я же наглый поработитель духов. И терпеть не можешь, когда я тебя вызываю.
- Когда меня вызывают для благого дела, обращаются со мной, как с другом и всецело доверяют, то я, вобщем-то, и не против, - заметил я. - Но пока лишь один волшебник обращался со мной подобным образом. А я бы с радостью помог и поддержал тебя, Нат, если бы ты выбрал свой собственный путь. И спас бы тебя от любого волшебника вашего паршивого министерства.
Мальчишка сник и грустно на меня посмотрел.
- Что теперь о том говорить? - прошептал он. - Все равно моя жизнь закончена. Жаль, что все так получилось, Бартимеус. Что я не смог доверять тебе. Мне бы хотелось повернуть время вспять и повести себя по-другому, но это, к сожалению, не в моих силах. Больше мне никогда тебя не вызвать...
- Ты можешь вызывать меня, когда захочешь, Натаниэль, - тихо проговорил я. - Мы вместе с чем угодно справимся. Только у меня к тебе просьба - не сковывай меня больше пентаклем, хорошо? И давай мне иногда возможность просто полетать по Земле. Я тоже хочу посмотреть на красоту этого мира.
Натаниэль глядел на меня в совершенной растерянности, но все-таки кивнул.
Я поцеловал его в лоб и освободил его руки от веревок.
Назад, к вызвавшему меня волшебнику, я летел в отличном настроении, до неприличия довольный собой и удачно провернутым дельцем.
Натаниэль сладко спал в своей кроватке в особняке. Накануне мы с ним долго продумывали план дальнейших действий. Заявление об увольнении в министерство он отправил еще при мне, с бесом. Днем он собирался уладить какие-то свои дела, а вечером улететь в Амстердам. Мальчишка нуждался в смене обстановки. Мы договорились, что меня он вызовет уже по прибытии, через несколько часов. Мне было любопытно посмотреть на то, как Натаниэль начнет новую жизнь. А ему, вероятно, пригодится моя помощь.
А еще у меня был запланирован ночной полет над океаном. Давненько я так не делал, не летал, наслаждаясь соленым воздухом и почти безграничной свободой. Пара тысяч лет прошла с тех пор, не меньше.
А пока я, довольный и счастливый от щекочущего предвкушения новой страницы своей жизни, возвращался к лысому старикашке, доложить, что его поручение выполнено. Джон Мэндрейк уничтожен.