- Что это ты вдруг решил заявиться на прием? – Отстраненно поинтересовался Ши Уду. – Послал бы Сяо Пэя, как раньше.
- Иногда бывает полезно лично поприветствовать товарища на пути самосовершенствования, - усмехнулся Пэй Мин. – Боги войны вроде Лан Цяньцю все-таки не каждый день возносятся. А тебя что заставило явить себя народу? – Добавил он после недолгой паузы.
- Брат, - бросил Ши Уду, не отрываясь от свитков. Вот уж кто использовал оставшееся время с умом – уже собравшись, доделывал мелкую работу, чтобы не оставлять на потом.
- Да, кто ж еще на такое способен, - ухмылка Мингуана стала чуть шире. – Он молодец, наш Цинсюань… Нам действительно стоит иногда показываться, а то еще забудут, как выглядим.
«Тебя и захочешь, не забудешь,» - мысленно отпарировал Ши Уду с нарочито раздраженным вздохом и окинул друга придирчивым взглядом. Тот, полуодетый, сидел напротив чуть поодаль и расчесывал волосы. Темно-каштановые пряди, еще слегка влажные после ванной, скользили между пальцев и зубьев гребня. Взгляд смягчился до задумчивого. Во всем облике Пэй Мина – в небрежно запахнутом нижнем халате, приоткрывавшем грудь и чуть сползавшем с плеча, в плавных движениях сильных рук – сквозило что-то уютное и по-настоящему родное. При всей близости с ним такая расслабленность казалась чем-то чуждым привычной военной выправке, и вместе с тем до странного чарующим. Генерал и раньше оставался у Ши Уду; почему же именно сейчас этот образ, будто мираж представший перед глазами, воспринимался чем-то особенным? И забывать его уж точно не хотелось. Внутри невольно зашевелилась ревность к тем, кто тоже видел Пэй Мина таким. В прочем, какая разница, многие из них – к счастью? – все равно уже мертвы. Предки, о чем он только думает.
Лукавая улыбка была ответом на долгий взгляд.
- Так наблюдаешь, как расчесываюсь… Я что, похож на морскую деву?
- Вовсе не наблюдаю, - отрезал Ши Уду, словно очнувшись от наваждения. – Просто думал, как бы тебе получше прибрать волосы.
Да, перед ним был все тот же Мингуан с его наглыми манерами и самодовольным выражением лица.
- Хо-хо, сборы плавно переходят в девичник? – Насмешливо протянуло мимолетное виденье.
- Эти твои передние пряди вечно как-то странно лежат, - многозначительно кашлянув, продолжил Ши Уду как ни в чем не бывало. – А после сырости вообще вьются как попало.
- Кроме тебя, - с нажимом произнес Пэй Мин, - пока никто не жаловался. Да и женщинам нравится.
- Женщинам и речи твои льстивые нравятся, - тон Водяного самодура не терпел возражений. – Не упрямься, шиди. Хоть раз в жизни, но будешь выглядеть прилично.
Мингуан подозревающе прищурился, будто что-то вспомнив. Тон этот был ему знаком – нарочито спокойный, будто затишье перед бурей. Таким обычно говорят с непослушными повелителями ветров. Всем известно, что бывает за неповиновение в этом доме, и лучше не испытывать терпение его хозяина, как бы ни вертелись на языке колкости. Да и затея начала казаться интересной, чего уж греха таить.
- Ладно, шисюн, - нехотя уступил генерал, - будь нежен.
Друга все равно не переворчать и за тысячу лет. Он уже сел за спину и разделил копну волос на две части, одну переместив вперед, мягко коснувшись плеча. Настойчиво ликвидированный гребень вновь зашуршал от кончиков к середине и затем к корням. С чуть большим проворством, но все еще аккуратно и монотонно, словно с заботой. Пэй Мин очень давно не чувствовал к себе такого внимания. Он уже и забыл, как от этих осторожных движений может разрастаться в груди нежность. Расслабленность приятной тяжестью наваливалась на плечи, клонила голову; может, все это лишь греза?
- Сиди ровно, - проворчал Ши Уду, слегка стукнув по голове расческой.
- Как скажешь, - усмехнулся Мингуан и тут же выпрямился.
«Уж какая сотня лет божеству, а все ребячится,» - подумал Повелитель гребня и со вздохом продолжил приводить шевелюру Пэй Мина в надлежащий вид, про себя отметив, что не все так страшно, как расписывалось минуты назад. Волосы бога войны – жестковатые, густые, тяжелые. В меру длинные – водопадом темно-каштанового оттенка спадают до талии. Вьются после мытья, что ничуть их не портит, особенно если тщательно пригладить. И было приятно разделить на части, постепенно распутывая, пропустить сквозь пальцы, наблюдая, как играет на них свет… Когда-то он расчесывал почти такие же, но мягче и послушнее.
Знакомые чувства – слишком сильные, чтобы просто отмахнуться – всколыхнулись спустя много лет. В иной момент Ши Уду усомнился бы в своих намерениях, сдержался, но не теперь, когда сам все это затеял. Потому что знал: Пэй Мин давно уже понял. Вся бережность прикосновений дала ему прочувствовать то, что до этого не предназначалось никому, кроме брата.
Осталось лишь довести себя до конца. Собрать уже расчесанные волосы друга, подержать в ладони, слегка оттянуть назад, припасть губами к макушке – и потерять всякую волю отстраниться мгновенно.
Пэй Мин замер, затаив дыхание, словно желая задержать в памяти этот момент – прикосновение губ и пальцев Ши Уду, собственное участившееся сердцебиение. Мурашки прошлись вдоль позвоночника каплями дождя, выводя из сладостного оцепенения. Мингуан повел плечами, развернулся и заключил Ши Уду в объятия, теплые и долгие.
- Опоздаем же, - пробормотал Повелитель вод, пытаясь отстраниться.
Руки на спине сомкнулись сильнее. Спадавшие каскадом волосы щекотали лицо, ненавязчивый запах собственного шампуня ощущался до невозможного пленительно – а ведь сколько было упреков наглостью им пользоваться…
- Да помолчи ты.
И по голосу Пэй Мина можно было понять: он улыбался.
Боги войны вроде Лан Цяньцю действительно возносятся не каждый день, но они могут подождать. Все уровни небес могут подождать, пока в объятиях генерала Пэя – водяной шисюн.