Ветер, пропахший дымом и кровью, уносил корабль все дальше и дальше от берега. Все небо, казалось, было объято огнем, а дым застилал собой звездное полотно. Словно это все сон. Словно страшная сказка, где мы — всего лишь безликие герои, мельтешащие где-то вдалеке от всего самого интересного. От моего отца, от отца Снорри и Варса и десятков других отцов, чьи голоса один за другим затухали в дымной тишине кровавой ночи. 

   И вскоре все затихло. Ни один звук не разносился над водной гладью ледяного моря. И непонятно было — мы ли заплыли так далеко, или битва уже была закончена? Тишина была ответом на вопрос, повисший в воздухе. И тихий плач, сперва один, совсем слабый и будто бы незначительный. Затем второй. И третий. Плакали женщины, дети и старики. Все было потеряно, сгорело в костре злобы и ненависти быстрее, чем появляется на свет новый человек. Забирать жизни куда проще, чем дать ее, в этом не было сомнений.

   Старые, местами прохудившиеся паруса сперва гордо, со скрипом уставшей мачты уносили нас прочь, но вскоре и ветер затих, позволяя выжившим остаться наедине со своим горем. Наш драккар стонал и плакал, дрейфуя в море, окутанном дымом и туманом. Я лишь безвольно села рядом с Хьялдуром, обхватив колени руками. Но голоса вдов не давали мне покоя. Даже зажав уши, я слышала их, и внутри меня пускали корни самые темные чувства человека. Хотелось плакать вместе со всеми, но я знала, что отец бы это не одобрил. Он был сильным, а я должна быть еще сильнее. В конце концов, я ответственна не за одну семью, а за целую деревню.

   И поэтому молча тряслась от страха. Эмоции не находили выхода, скапливались внутри черепа, словно гной. Все мое тело дрожало. И вскоре я поняла, что Хьялдур тоже дрожал от страха. И Снорри пробирала дрожь — он должен был оставаться сильным ради матери и брата, что, обнявшись, тихо проливали слезы.

   Но был на корабле один человек, которого не коснулись ни печаль, ни страх.

   Кира.

   Я взглянула на этот маленький сгусток злобы, устроившийся на носу корабля. Она сидела ко мне боком и уверенно смотрела вперед, а зубы стискивала от злобы так сильно, что по крохотным губам тонкой струйкой бежала кровь.

   Хьялдур положил руку мне на плечо.

   — Майя…

   — Майя! — вдруг подскочила ко мне Кира.

   Она упала на колени рядом и прижалась лбом к моему лбу, глядя прямо в глаза. Ее собственные глаза налились кровью, но не от слез, а от злобы и ярости.

   — Майя! — прорычала она. — Я запомнила каждого из них. Всех врагов, Майя.

   — Кира, ты чего? — с дрожью в голосе тихо спросила я.

   — Каждого, — она тяжело дышала и постоянно сглатывала кровь и слюну. — Ты знаешь, кто были мои мама и папа?

   Я покачала головой. Если задуматься, то и вправду никогда их не видела.

   — Папа — земля, а мама — солнце, — сказала она. — И всегда так было.

   Оглянулась на Хьялдура, а тот лишь молча кивнул.

   — Но я всегда хотела папу, как у тебя, — продолжила Кира. — И думала, что ты будешь мне как мама.

   — Я? — удивленно переспросила, широко раскрыв глаза.

   — Не будешь, — улыбнулась Кира окровавленными молочными зубами. — Ты — моя сестра. Ты же сестра мне?

   Опешила от такого вопроса. Мало будет сказать, что я вообще не могла понять эту девочку в эту минуту — она, казалось, не могла удержать в голове одну и ту же мысль дольше минуты. Впрочем, я знала, что это не так.

   — Сестра, — кивнула я.

   — Тогда, Майя, — прошептала она, — мы вместе будем всех их убивать. Тех, кто забрал моего папу. Землю. А моя мама будет смотреть сверху. Мы будем сильные, Майя.

   — Хьялдур… — коснулась руки друида в поиске помощи в этот момент.

   — Она говорит правду, — тихо ответил он. — Мне страшно, Майя, я не воин и никогда им не был. Но ты должна быть сильной и должна показывать свою силу. Только это имеет значение.

   — Хватит дрожать, вороненок, — ухмыльнулась Кира и обняла, буквально ложась на меня всем своим маленьким телом.

   И эти объятия словно передавали мне тот огонь, то стремление к жизни и возмездию, что горели внутри Киры. Сперва они ощущались как тепло, разливающееся по телу и унимающее дрожь внутри меня, но вскоре и я почувствовала, как в груди разгорается пожар.

   Я была зла.

   Очень зла.

   И я встала на ноги. Снова. Чтобы сделать еще один шаг. И затем еще тысячи шагов. Потому что рано было отказываться от своей мечты из-за того, что один раз споткнулся.

   — Люди! — крикнула, окинув взглядом ревущую толпу, жмущуюся друг к другу на тесном драккаре. — Хватит!

   — Дура! — выкрикнула из толпы одна из девочек постарше меня сквозь слезы.

   В ответ я плюнула в ее сторону и нахмурила брови, пристально глядя ей в глаза.

   — Ты — дочь своего отца! — закричала я ей в лицо. — Который умер за тебя! Не тешь себя надеждами, он мертв!

   — М-мама… — снова заплакала она, прижимаясь к исхудалой матери.

   — И все мертвы! — кричала я. — А мы — нет! Мы живы, а значит надо продолжать бороться! Надо плыть на север, к Скагену. Строить новый дом. Растить сыновей и тесать новые топоры. Вы можете продолжать реветь и оплакивать то, что у вас отобрали, а я, Кира и братья Ульксоны будем убивать каждого из тех, кто напал на нас, пока земля не станет красной от их крови!

   От криков мое дыхание сбилось, и я тяжело дышала, глядя на измученную толпу. Ждала секунду, две, десять, но никто так и не поднялся. Никто не закричал в ответ. Лишь в глазах безумной девочки Киры горел огонь искреннего восхищения, но и она не стала кричать вместе со мной. Все-таки она из тех, кто не станет выкрикивать боевые кличи на поле боя — она скорее молча улыбнется врагу и отрубит ему голову.

   Выдохшись, я почувствовала, как в глазах у меня темнеет, а к вискам приливает кровь. Ну конечно, придумала тоже… За давлением следить нужно, и так много потрясений для одной ночи, а я тут глотку рву, чтобы всех взбодрить.

   Ноги подкосились, и я медленно осела вниз, потирая виски пальцами. Хьялдур хотел мне помочь, но все, что он мог сейчас, это протянуть мне небольшой пучок засушенных трав, которые я начала жевать, морщась от горечи.

   Тишина снова застыла над бездвижным драккаром. Но теперь она была слаба — ее почти сразу разрезал звонкий голос моей матери. Она тихо затянула печальную, медленную песню без слов. Словно плач обрел форму мелодии и теперь застыл над кораблем невесомой дымкой.

   И вскоре ее песню подхватила и другая мать, потерявшая мужа и, возможно, сына. А за ней еще одна. А за ними подхватил мотив и старик Хендерсон, дополняя хор женских голосов своей хриплой, старческой нотой. Тихо заревела в тумане тагельхарпа, и за ней уже весь корабль, полный беженцев, присоединился к таинственному похоронному песнопению, разносящемуся над бескрайним морем.

   Но чем дальше шла песня, тем громче становились голоса. Скоро плач и стенания в ней превратились в безответный зов, словно маяк для душ погибших мужей и сыновей. И, провожая их в путь, некоторые голоса начали выкрикивать высокие, резкие ноты. Такое я слышала на праздниках, когда танцевали молодые пары, когда юноши и девушки находили друг друга и влюблялись. И эти короткие выкрики звучали все чаще и чаще, превращаясь вскоре в боевой клич. Будто бы мы гнали по лесу жертву нашей охоты и пугали ее. И все больше и больше голосов кричало. Все больше женщин поднималось, вставало на ноги и кричало в пустоту в диком хоре. Мы все сейчас бросали вызов судьбе, врагам и смерти. Как дикие звери звали тех, кто осмелится напасть на нас. Всех обуяло то же чувство, что и Киру. Все жаждали возмездия и были готовы кричать об этом. И море вторило нашему зову. Ветер снова раздул дырявый парус, а пенистые волны стали биться о борт корабля.

   Туман расступился, и, когда я увидела звездное небо, мерцающее огнями далеких звезд в ритм дикой песне, медленно закрыла глаза. Нужно было немного поспать. Немного отдыха, чтобы завтра продолжить борьбу.

***

   Когда я проснулась, почти все на корабле еще мирно спали. Я слышала лишь тихий шепот Хьялдура и Киры, сидящих возле меня. Зевнув, потянулась, случайно задев при этом кого-то ногой, и неспеша приподнялась, оглядываясь по сторонам. И то, что увидела вокруг, не могло не вызвать беспокойства.

   Казалось, будто бы все море затянуто плотным, бледным туманом, и ничего не было видно сквозь эту мутную завесу влаги. Он был таким густым, что от него намокали мои спутанные волосы, а другой конец корабля я могла различить с большим трудом. Лишь внизу, в пучине темных, черных вод видела нечто, что скользило под кораблем. Не глазами, но сердцем ощущала присутствие чего-то в глубине ледяного моря. И оно тоже видело меня.

   — Хьялдур, — прошептала я.

   Он взглянул на меня и тихо вздохнул.

   — Никто не ходит по этому морю кроме нашего народа…

   Кира загадочно улыбалась.

   — Это… — друид было продолжил, но замолчал, словно пытаясь подобрать правильные слова. — Это не для людей. Не людское место.

   — Духи? — снова взглянула за борт, в воду, но друид тут же потянул меня за шиворот и затащил обратно в драккар.

   — Царь моря. Глубокий змей.

   Я нахмурилась и еще раз оглядела людей, мирно спящих на палубе корабля. Их было так много, что некоторые и вправду лежали друг на друге. Сейчас мы были идеальной целью для кого бы то ни было, будь то огромная тварь под водой или такие же грабители, как наши отцы. Нас скрывал лишь густой туман, но и ему нельзя было доверять.

   — Но папа плавал здесь, — прошептала я.

   — За плату змею, — кивнул Хьялдур. — Ничего не бывает просто так.

   — Плату..?

   Только я произнесла это, как где-то далеко внизу, в пучине темных вод, раздался низкий, вибрирующий гул, пробирающий до самых костей. От такого волосы встали бы дыбом, да только я вся была мокрая из-за белого тумана. Люди услышали это и стали один за другим просыпаться, перешептываться. Где-то заплакал младенец. На лицах читался страх.

   — Хьялдур? — рефлекторно схватилась за шкуру, накинутую на его плечи.

   — Встань подле меня, — тихо сказал он и медленно встал во весь рост.

   Я встала вслед за ним, унимая дрожь и расправив плечи. Вместе мы стояли на самом носу корабля, и друид начал ритуальное приветствие:

   — Дух ледяного моря, мое имя Хьялдур!

   Я сглотнула и неуверенно подхватила:

   — М-мое имя — Майя!

   Хьялдур одобряюще кивнул, взглянув на меня.

   — Мы вторглись в твое царство не из зла или корысти, но из нужды. Нас преследовали люди, алчущие твоей соли, желающие погубить нас, и мы сбежали сюда в поисках новой земли!

   Весь корабль задрожал. Вода у бортов начала пенится. По водной глади откуда ни возьмись стали появляться круги, словно от брошенных в море камней, а за ними — пузыри воздуха, поднимающиеся из глубин.

   — Мы не желаем зла, не желаем бросать тебе вызов! Мы лишь хотим…

   Но не успел Хьялдур договорить, как весь корабль затрясло и стало кренить вбок. Женщины и дети закричали от ужаса, и в этот момент драккар наклонило в другую сторону. Словно то, что жаждало поглотить нас, игралось с нашим крошечным кораблем, брошенным в его обитель. И море вновь задрожало, застонало. Раздался ужасающий гул, об корабль стали биться высокие волны.

   — Ди… Тя… — раздался из темных глубин хриплый, низкий шепот. — Дитя…

   Гул становился все сильнее, его не могли перекричать уже даже испуганные женщины и дети. Вдруг рядом со мной вскочила на ноги Кира и, схватив меня за руку, громко и звонко засмеялась. Словно обезумевшая, она смеялась огромным волнам, раскачивающим наш корабль, и от этого они отступали прочь.

   Вскоре море затихло. Гул становился все тише и тише, пока не пропал совсем, и лишь белая пена оставалась напоминанием о силе, что жаждала нашей погибели.

   Оно назвало свою цену.

   Я обессиленно упала на палубу. От присутствия Киры рядом я смогла унять дрожь, но вместо этого стала царапать ногтями свои руки, раздирая их в кровь. Я не знала что делать, и самым страшным было то, что даже Хьялдур был бессилен перед лицом древнего, требующего жертву в виде ребенка.

   Лишь стоило мне снова поверить в свою мечту, как она стала рассыпаться у меня на глазах, превращаясь в пепел и морскую пену. Что мне делать? Откуда взять ответ?

   Помогите мне, отец, Хьялдур, белокрылый ворон! Спасите и в этот раз! Дайте ответ!

   — Ун! — закричала я, и Хьялдур тут же бросился на колени передо мной и зажал мне рот ладонью.

   Впилась зубами в его пальцы, прокусывая кожу. Горячая кровь потекла по моим губам и друид зашипел от боли.

   — Ун! Ун! — я снова стала звать моего спасителя, когда Хьялдур отдернул руку.

   — Прекрати, Майя! Нельзя..! — взмолился тот.

   — Не зови его! — закричала мать.

   Кира снова захохотала и встала передо мной, заграждая своим маленьким телом меня от толпы людей, что один за другим поднимались на ноги. Моя “сестра” выхватила нож с пояса друида и выставила перед собой.

   — В море ее! В море! — закричала женщина из толпы.

   — Она проклинает нас! — закричала другая.

   — Спасает, спасает! — насмешливо закричала в ответ Кира.

   И вслед за ней передо мной встал и Снорри, сжимая свои грубые кулаки до белых костяшек. И даже его брат поднялся и встал рядом.

   — Нужно заплатить цену! — снова послышалось из толпы.

   Люди приближались ко мне, и мои пиявки выглядели на их фоне просто смехотворно. Может Снорри и смог бы побороть многих из них, но в конце концов до меня доберутся. В этот раз уж точно.

   Что ж. Паршиво вышло, в конечном итоге.

   — Тогда заплатим мной! — вдруг выкрикнула Кира и с широкой улыбкой приставила нож к собственному горлу.

   — Сдурела?! — заорала я и кинулась к ней.

   Но девочка тут же отпрыгнула от меня, встав на самый край борта драккара. Острый край обсидианового ножа впился в ее тонкую шею и по бледной коже яркой полосой побежала струйка крови.

   — Кира, хватит! — завопила и бросилась к ней, но Хьялдур повалил меня на палубу и крепко прижал по рукам и ногам. — Прекрати! Сестра!

   Низкий гул снова раздался под кораблем. Драккар пошатнуло, поднялся ветер.

   — Прекрати! Дух! Я умоляю тебя! — едва не плача закричала. — Я верну свой долг! Я отдам тебе души и тела!

   Кира закрыла глаза и прикусила губу.

   — Ун мне свидетель!!! — что есть мочи закричала, царапая ногтями палубу корабля, ломая ногти и раздирая пальцы в кровь.

   И вдруг все затихло. Лишь раздался один короткий, будто бы насмешливый крик ворона.

   Туман быстро расступился, и над нами вновь ярко светило солнце. На горизонте виднелся берег, незнакомый мне, далекий от дома фьорд с острыми серыми скалами и словно борода великана свисающим вниз гигантским зеленым мхом.

   Хьялдур наконец отпустил, и я кинулась к Кире, спустившейся с борта драккара обратно на палубу. Крепко обняла ее, сжимая крохотное тело, отчего девочка закряхтела и принялась хлопать меня по спине. Через пару секунд я отпустила ее и прижалась своим лбом к ее лбу, глядя ей в глаза.

   — Никогда так больше не делай, поняла? Мне нужны все пиявки. И ты, и все остальные. Поняла?!

   Кира улыбнулась и обняла меня в ответ.

   Наконец, перед нами появилась самая настоящая возможность. Шанс начать все заново.

   Ни я, ни Хьялдур не могли точно сказать, как далеко мы уплыли от своего поселения, так как оба ничего не понимали в мореходстве, а весь путь нас окружал туман и дым, однако мы сошлись на мнении, что, вероятно, сильно обогнали войско Коммунахты. Вполне возможно также и то, что они и вовсе не решились идти в эту сторону, но опять же не было абсолютно никакой уверенности.

   Самые крепкие женщины и подростки тем временем налегли грудью на длинные весла и стали грести в сторону далекого фьорда. Море теперь было безмятежным и спокойным, безветренным, словно издевалось надо мной из-за моего обещания и давало короткую отсрочку. Но я и не собиралась нарушать обещание — моих врагов поглотит морская пучина, это вполне могу устроить.

   Драккар быстро приближался к берегу, и вскоре над нами нависли высокие скалы фьорда. Довольно странно, что в таком месте не было видно ни города, ни даже маленького поселения — обычно большие города строили как раз-таки в подобных местах, так как они являлись отличной бухтой, а скалы сами по себе ограничивали свободу передвижения возможных захватчиков. Эта мысль насторожила меня, однако эйфория от того, что нам всем удалось избежать ужасной смерти, радовала настолько, что я смогла отбросить все ненужные сейчас мысли в сторону.

   Одно все еще беспокоило — людям явно не нравился мой покровитель. Боюсь, что сегодня у меня стало еще больше врагов, и теперь мне действительно стоит быть настороже. Понятия не имею, чем им насолил Ун, но тем не менее нужно на какое-то время прекратить вести себя так самоуверенно и творить то, что является негласным табу.

   Скалы вокруг нас будто бы смыкались огромными, высокими стенами, зажимая крохотный драккар в узкой бухте. Впереди виднелся крутой песчаный берег, затянутый легкой дымкой утреннего тумана, а над ним возвышались склоны, покрытые мхом и ветвистыми елями. Вряд ли в таком месте можно будет найти достаточно пахотной земли, чтобы прокормить всех и каждого, но на этот случай у меня уже был готов другой план.

   В этом месте в это время мы не найдем свой новый дом, но создадим его. Соленый воздух наполнял мою грудь с каждым вздохом, и я знала, что это начало чего-то нового. Начало поселения, построенного мной. Того места, что станет великим городом. Того места, где родится великое множество сыновей севера, которых я же и поведу в бой на тех, кто посмел напасть на меня.

   Будущее сверкало передо мной на берегу, затянутое туманом неизвестности.

   И лишь голос друида смог вернуть меня с облаков на землю:

   — Только не это место...