Ночью мне не спалось.

   Вместе с Кирой мы молча сидели на вершине фьорда, рассматривая людей, которые нашли в себе силы продолжать веселье после моего выступления. То и дело в темноту уходили молодые пары, и, надо полагать, весной действительно придется столкнуться с небольшим приростом населения. Впрочем, оно и к лучшему.

   Погода все еще была достаточно приятная, чтобы мы с пиявкой просидели на вершине скал всю ночь и встретили рассвет. Когда солнце наконец начало подниматься над горизонтом, звуки праздника стихли — все либо спали, либо уединялись, кто где мог. Меня же все еще терзали сомнения по поводу выбранного плана — в конечном итоге, все приходится делать наспех, в форсированном режиме. Будь у меня чуть больше времени, я могла бы решить проблему неповиновения более элегантным путем. Но времени не было.

   Кира уже давно уснула у меня на коленях, и я не решалась разбудить ее, несмотря на то, как сильно мне хотелось сейчас с кем-нибудь поговорить. Хотя и разговоры с ней не приводят к каким-либо неочевидным решениям — девочка была настолько предана мне, что не решалась оспаривать мои решения и во всем меня поддерживала. И хотя у нее возникали удивительно оригинальные идеи, чаще всего она просто начинала меня обнимать и пытаться успокоить.

   Впрочем, утро преподнесло свои сюрпризы.

   Я заметила этого человека еще, когда он только-только подошел к догоревшему костру утром. Было сложно судить о том, кто именно это был, однако, судя по росту и телосложению, это был никто иной как Свен.

   Я ожидала того, что он с легким сердцем последует за мной, однако юноша зашел еще дальше.

   Мне пришлось разбудить Киру, чтобы подняться на ноги и получше разглядеть с вершины, что происходит в лагере. До меня доносились обрывки слов, неразличимые на таком расстоянии, эхом отражавшиеся от скал фьорда, и я отчетливо видела, как Свен ходит по лагерю с горстью угля в руках, разговаривая с людьми.

   И с каждой минутой тех, кто последовал за ним, становилось все больше. Я видела, как люди брали уголь из его рук и пачкали свое лицо черной сажей, и то были не только мужчины — женщины и девушки шли следом за ним, собираясь в галдящую, шумную толпу. Внутри я ликовала, как никогда, однако, увидев, что они наконец пошли наверх, к вершине, я приложила все силы, чтобы придать себе величественный и уверенный вид.

   Наспех я поправила черный капюшон, пригладила испачканное белое платье и пыталась настроить себя на то, чтобы не начать плясать от радости прямо здесь, на скалах. Люди поднимались все выше и выше, уже слышались их негромкие разговоры и перешептывания, и вскоре мы встретились с ними лицом к лицу.

   Я стояла на вершине лицом к ним, а за мной было лишь бескрайнее ледяное море и завывающий меж скал северный ветер. Для пущего эффекта мне пришлось стоять молча, лишь пристально наблюдая за теми, кто пришел присягнуть мне на верность. А их было немало.

   Даже с моими способностями к счету я сбилась на тридцати, так как толпа была неспокойна, все двигались и менялись местами. Навскидку сейчас могу сказать, что людей было не меньше пятидесяти, а при идеальном раскладе еще больше. Среди них был и Кнуд, лидер деревни кораблестроителей, и старик Хендерсон, и даже Берта — мать Снорри и Варса. Вся эта светловолосая, истерзанная невзгодами толпа сейчас молча стояла передо мной, их глаза чернели на светлых лицах, обведенные углем, а во взглядах людей читалась решительность. Все они желали изменить этот мир. Именно такие люди мне и нужны.

   — Майя, мы... — начал было Свен, но я подняла раскрытую ладонь, и он тут же замолчал.

   — Вы — храбрейшие из своего племени, — начала я очередную свою речь. — Но вы все еще страшитесь зверя, которого не смогли победить.

   Люди непонимающе переглядывались, по толпе, словно ветер в березовых кронах, шелестом пронесся шепот множества голосов.

   — Вы боитесь меня, — я улыбнулась, взглянув на людей из-под глубокого капюшона.

   — Майя, дочь Борта, — вперед буквально выскочил один из мужчин. Другие пытались остановить его, но он упал на одно колено. — Мы... Прости нас, Соленый Ворон!

   Несколько секунд остальные могли лишь молчать, глядя на эту сцену. Но затем еще один молодой парень преклонил колено. А затем это же сделал Свен, и, словно волна, вся толпа, один за другим, склонила головы, падая на холодные черные скалы.

   — Вы боитесь меня, — уже без улыбки утверждающе сказала я. — Мне не нужны трусы. Уходите.

   — Но... — начал было Свен.

   — Уходите! — закричала я.

   Люди не могли ничего понять. Они непонимающе смотрели на меня, кто-то дрожал от ужаса.

   — Я не боюсь тебя, Майя, — стиснув зубы, Свен поднялся на ноги.

   — Ну так и чего ты стоишь там, как изголодавший бедняк?! — снова заорала я и распростерла руки в стороны.

   Свен шумно выдохнул, его голос дрожал. Он быстро подбежал ко мне и упал передо мной на колени, обнимая меня, а я приобняла его в ответ.

   — Я не дух! Не бог! Не ярл! — закричала я на толпу. — Я дочь этого края! Я та, кого отныне будут звать Матерью Севера! И я клянусь любить и защищать каждого, кто готов быть моим дитя!

   По толпе пронесся благоговейный шепот. Люди один за другим поднимались на ноги и бросались ко мне, обнимая. Вскоре их стало так много, что они обнимали уже друг друга. Кто-то смеялся, а кто-то, не сдерживаясь, громко плакал.

   Пока никто не видел моего лица, я позволила себе коварно улыбнуться, оскалившись.

   Мать народа. Та, что выше ярлов и правителей. Та, за кого дети будут готовы отдать жизнь. Пастырь и лидер, направляющий свое стадо любящей рукой в стальной рукавице.

***

   Прежде, чем сразить зверя, предстояло еще многое сделать. Да, сейчас чудовище спряталось в глубине болот и, кажется, не подплывало на опасную дистанцию к фьорду, однако не стоило недооценивать силы противника.

   Все еще предстояло научить людей сражаться. Через неделю были готовы все арбалеты, которые мы могли сделать, и на которые у нас хватало материалов, но их все равно не хватало. Таким образом, было принято решение вооружить оставшихся без оружия мужчин обожженными для прочности деревянными копьями. Да, они вряд ли помогут в бою, но хотя бы дадут ощущение защищенности стрелками, а этого было вполне себе достаточно.

   Также стрелков пришлось экипировать меховыми поясами — арбалеты перезаряжались вручную, без какого-либо механизма, а удобнее всего это было делать, уперев приклад в живот. И для того, чтобы не травмировать бойцов на тренировках, я решила выделить оставшиеся меха на снаряжение их таким вот нехитрым предметом экипировки.

   Сейчас я медленно расхаживала вдоль стрельбища, отдавая команды стрелкам. Я понимала, что в будущем, вероятнее всего, на нашу землю снова могут вторгнуться захватчики, и поэтому команды было необходимо сделать непонятными для врага — ведь мы все-таки говорим с ним на одном языке. Плюс, как я когда-то вычитала, длина команд и время, которое нужно для их произношения, пусть и незначительно, но влияет на скорость реакции бойцов.

   — Ап! — крикнула я, и женщины с арбалетами синхронно начали натягивать тетиву, а затем наложили болты в специальные желоба. — Ир!

   С этой командой все до одной прицелились в нехитрые мишени из сена — его у нас было в достатке, так как была необходимость кормить турна, которого в деревню привели с последним торговым походом.

   — Йор! — крикнула я, и воздух разорвали множество звонких звуков стрельнувшей тетивы.

   Большая часть болтов попали в цель. Если учитывать размеры того создания, я не думаю что станет особой проблемой попасть в него и для остальных.

   — Плохо, еще! — солгала я, чтобы мои солдаты не расслаблялись. — Ап!

   К вечеру же, когда ежедневные тренировки были закончены, меня подозвал Кнуд.

   Я прошла за ним в дальнюю часть лагеря, и уже издалека заметила причину его тихой радости.

   На деревянной треноге красовалась огромная баллиста. Она словно сияла в лучах закатного солнца, или, во всяком случае, так мне показалось. Вместо тетивы у нее был корабельный канат, а плечи были гораздо длиннее и толще таковых у обычного арбалета.

   — Мы работали в поте лица, но наконец-таки закончили эту штуку, — улыбаясь, устало вздохнул Кнуд и картинно смахнул пот со лба.

   — Очень хорошо! — вне себя от радости выпалила я и подбежала к оружию.

   Понятия не имею, сколько весила эта штука, однако одну только тетиву натягивать придется сразу нескольким мужчинам. В большом желобе лежал огромный болт, больше напоминающий укороченное и утолщенное копье, а на конце его сверкал обсидиановый наконечник.

   — Но я понятия не имею как мы будем тащить ее в гору. Двое мужиков еле подняли этот твой огромный арбалет, — ворчливо протянул Кнуд.

   — Баллиста! Это баллиста, старик, — я улыбнулась ему и показала большой палец. — Значит, потащат четыре мужика!

   Кнуд вздохнул и покачал головой, саркастично улыбаясь.

   Теперь мы были готовы.

   Вечером было неспокойно. Весь лагерь был на взводе, разговоров практически не было, все лишь ожидали судьбоносного утра. Кто-то из женщин сейчас давал последний ужин нашему турну, а все остальные были погружены в тяжкие думы. Сейчас я не могла успокоить и убедить их в том, что все будет хорошо, так как меня саму терзали сомнения.

   Я оглядела людей, сидевших со мной в большом шатре. Отцы, сыны, матери и дочери — сколько из них погибнет завтра утром? Одному дьяволу известно такое, но ведь у него не спросишь. Даже Ун, все еще наблюдая за мной со стороны, сейчас молчал, но я буквально чувствовала, как он тихо насмехается надо мной, будто бы бросая мне вызов.

   И я этот вызов принимаю целиком и полностью. Все или ничего. Победа или голодная смерть и унижения.

   С такими мыслями я наконец провалилась в глубокий сон, полный беспокойных грез о железных птицах и ревущих на поле боя пушках.

   И, наконец, пробил час икс.

   Когда солнце еще только начало восходить над горизонтом, мы выдвинулись на позиции. Проблема расположения заключалась в том, что мы не могли занять оба края болот, поскольку для того, чтобы расположиться на скалах справа от фьорда, требовалось пройти по самим болотам, а тревожить зверя раньше времени было глупо и опасно.

   Вскоре женщины и мужчины с арбалетами, а также воины с копьями перед ними выстроились в длинную шеренгу. Я не стала толкать очередную пафосную речь, а лишь подняла вверх кулак, пытаясь как можно более решительно смотреть на своих солдат.

   Последними стали мужчины с баллистой, которые, пыхтя и кряхтя, наконец дотащили ее до нужной позиции. За саму баллисту встал Свен — ей планировала управлять я, однако роста не хватило.

   Я приготовила лук и стрелы и затем, взглянув на склон, ведущий к берегу, махнула рукой, подавая сигнал. Один из воинов, приведший турна на вершину, резким взмахом вонзил ему каменный топор в макушку, прямо промеж рогов. Животное коротко проревело, и огромная туша замертво упала на скалы, истекая свежей, горячей кровью.

   Скалы задрожали. Раздался сперва тихий, но все усиливающийся низкий гул. Мутные воды начали бурлить, прямо как тогда.

   — Ап! — крикнула я, и все стрелки разом натянули тетиву своих арбалетов, приготовившись стрелять.

   Наступили секунды напряженного ожидания. Я чувствовала, как внутри груди колотится сердце, будто бы вот-вот разорвется на мелкие кусочки. Но страх сейчас был вполне нормален — с таким противником я еще никогда не сталкивалась.

   И, наконец, издав оглушительный рев, чудовище буквально взмыло вверх, разевая огромную пасть и накидываясь на тушу убитого турна.

   — Ир! — крикнула я, и все нацелили арбалеты на зверя.

   Тот схватил тушу и одним омерзительным, громким укусом, сопровождавшимся клацаньем огромных зубов, проглотил всего турна. На пару секунд пакицет застыл на месте, а затем медленно стал погружаться обратно в болота.

   — Йор! — заорала я что есть мочи и десятки болтов со свистом устремились к цели.

   Я с ужасом наблюдала, как они застревают в густом, жирном мехе пакицета, либо ж отскакивают от его толстой шкуры. Лишь пара болтов вонзились в него, но это его лишь разозлило. Чудовище яростно взвыло, скалы задрожали от его безумного вопля, и гигантская голова стала поворачиваться в нашу сторону. Я услышала, как люди позади меня начали паниковать, кто-то закричал.

   — Не сработало!

   — Тишина! Ап!

   Солдаты начали дрожащими руками натягивать тетиву. Я кивнула Свену, и тот вложил в желоб баллисты огромный болт.

   — Ир! — крикнула я, и снова оружие было направлено на пакицета.

   Чудовище омерзительно извивалось всем своим огромным телом, а затем резко устремилось в нашу сторону.

   — ЙОР! — срывая голос, заорала я, и снаряды снова не нанесли ощутимого ущерба цели.

   Лишь один из них был действительно эффективен. Толстая тетива Баллисты низко тренькнула, дерево от напряжения заскрипело, и огромный болт на скорости вонзился чудищу в тело. Из его туши мощным потоком брызнула горячая, алая кровь.

   Но пакицет взметнулся вверх, изгибаясь всем телом и своим рыком, казалось, сотрясая небеса. Его массивная, уродливая голова столкнулась со скалой, отчего она отчаянно задрожала, огромные зубы сверкнули на солнце, а затем раздался омерзительный хруст, сопровождавшийся влажным чавканьем.

   Одним укусом зверь забрал жизни двух мужчин и трех женщин. Они не успели даже закричать — их тела мгновенно превратились в ужасающее месиво из осколков белесых костей, крови и красного мяса. Все это напоминало ужасный кошмар, но только это была реальность.

   Люди закричали, многие бросили арбалеты и побежали, куда глаза глядят. Я хотела было крикнуть на них, призвать к порядку, вернуть в строй, но мое тело меня совершенно не слушалось, и от страха я не могла вымолвить ни слова.

   А чудовище, оглушительно взревев, снова поднималось над скалами.

   Дальше мое тело двигалось будто бы само по себе.

   Я бросила лук и подбежала к баллисте. Да, мне не хватало роста для стрельбы вперед или ниже меня, но враг был надо мной, а значит я могла выстрелить!

   Свен понял все без слов. Он поднял с земли кого-то из мужиков, и они с громкими стонами стали натягивать толстую тетиву, но их сил не хватало.

   Откуда ни возьмись, на скалах появился Снорри.

   — Майя! — взревел он, словно обезумев, и бросился помогать Свену и другому солдату.

   Вместе они, наконец, привели баллисту в заряженное положение, и Свен вложил снаряд в желоб.

   Вдох.

   Я прицелилась, глядя в глаза самому ужасу. Пасть чудовища раскрылась, обнажая ряды огромных, похожих на мясорубку зубов, покрытых ошметками тел моих соплеменников.

   Выдох.

   Я нажала на рычаг, буквально ударив его ладонью, и тетива с грохотом запустила снаряд в цель. Плечи баллисты затрещали и, не выдержав, обломились пополам, беспомощно повиснув на тетве.

   Огромный болт угодил чудовищу прямо в небо, пронзая тонкую кость и мозг. Вверх взмыли ошметки его серого вещества и потоки крови, забрызгивая меня и тех, кто с ужасом смотрел на это.

   Глаза чудовища будто бы погасли, помутнели. Огромная туша с оглушительным грохотом упала на скалы.

   Мы победили.

   Я победила.