Ну конечно. Очередной питерский дождь.
Игорь поправляет потрепанную кепку и наклоняется всем телом вперёд, чтобы вода не попала на экран телефона - черти что!..
А вот его старенькой нокиа подобное было бы нипочём.
— Понапридумывают, блин... - медленно бормочет он и несколько раз тыкает пальцами по гугл-карте, которая совершенно его не слушается. — Ни-фи-га ведь непонятно... вроде здесь, а все закрыто... так и знал... надо по-старинке было...
Игорь потерянно озирается, чтобы спросить дорогу у случайного прохожего, но на улицах никого нет - будто бы все разом спрятались от буйства стихии. Чё, дождя что ли не видели?..
— Лишь бы ты там не помер... - с той же старческой монотонностью продолжает бубнить Гром и с трудом сворачивает приложение. — Контакты... только что тут были.... контакты, контакты... это чё ваще открылось?.. да где же... А!.. Понапридумывали, блин, вот же ж умников развелось...
Закончив плеваться ядом, Игорь метафорически сплевывает на асфальт и нажимает на маленькую картинку с котёнком - и ведь вроде такой человек, а такой ребенок...
— Алло?
— Ты где там спрятался, аллокалка? Я пришел типа по адресу, тут все закрыто... не знаю, может опять твои интернеты чета напутали... улица-то точная, а вот дом... - Игорь слышит, как Разумовский издает череду неловких возмущенных мычаний, и напрягается: — Ты че, плачешь что ли?
— Ам... Игорь, просто... стой на месте...
— Ну лан - хозяин барин.
Игорь убирает смартфон в карман и снова оглядывается в надежде на то, что где-то появится если не один заполошный программист, то хотя бы ларек с шавермой, но магии не происходит - очевидно, кошки и собаки тоже попрятались от непогоды, и шаурмечный бизнес ждал упадок...
— Игорь? Заходи!
Гром дёргается, впервые за много лет застанный врасплох, пока сам Сергей Разумовский глупо улыбается и выглядывает из-за двери, которая казалась полицейскому закрытой.
— Нифига себе, у тебя тут прямо как секретная база... - и ворчливо, и восхищённо замечает Игорь, ещё раз оглядывая здание - матовые стекла, потрёпанный вид и табличка "ремонт" не наводили на мысль о том, что это нужное ему место. — Говоришь, в кафе встретимся..?
— Ну, чисто технически... - уголки губ Сергея подскакивают ещё выше, и он делает шаг вперёд, прямо под дождь, от которого потом испуганно шарахается.
— Совсем дебил, что ли?
Сережа растерянно хлопает глазами, пока вода стекает по его волосам и одежде, а затем медленно отходит назад, начиная смеяться.
— Прости. Переволновался.
— Какой же ты всё-таки странный мужик. Умный. Но странный - видишь же, льет как из ведра?
Разумовский неловко пожимает плечами и, не зная, принять ранее сказанное за комплимент или нет, давит смущенную улыбку и на несколько секунд зависает, размышляя о чем-то своем.
Ну и псих.
— Ой, Игорь, а ты чего стоишь? - внезапно очухивается Сережа, и Игорь понимает, что и сам от этого клоуна недалеко ушел. — Замёрзнешь ведь, простудишься..! Иди сюда!
— Да нормально, - лениво тянет Гром, но все равно послушно переступает порог и оказывается внутри. — Так чё ты хотел, Сергей? Жмешься тут как девица, звонки странные делаешь... если тебе кто-то опять угрожает, я-то разберусь, не переживай, но только зачем лично встречаться было? У тебя же вроде самая надёжная система передачи сообщений, ха? Или поломалась, программка-то?
Сережа нервно проводит по своему предплечью рукой и пытается собрать мысли воедино, но Игорь опять все делает за него.
— Не, ну нифига себе! - присвистывает Гром и будто бы на пару секунд полностью забывает о своем приятеле. Игорь вразвалку подходит к старому игровому автомату и любовно поглаживает его коричневый корпус, не веря своим глазам.
— Это чё, твое?
— Мое, - гордо отвечает Сережа, а затем ныряет рукой в карман. — Вот!
Пальцы Серёжи крепко сжимают маленький спичечный коробок, в котором находятся монетки для запуска игры. Взгляд Игоря из восхищённого вновь становится хищным.
— Не, я конечно концепт оценил, - Гром указывает пальцем сначала на старые плакаты западных фильмов, затем на остальную часть автоматов, - но чета не похожа эта движуха на что-то важное, не находишь?
Игорь делает несколько шагов вперёд, и Сергей напряжённо сглатывает.
— Я... просто... я подумал, что у тебя же, ну, выходной... - сначала Разумовский выглядит почти плачущим, но затем все же берет себя в руки: — Короче, я подумал, что будет забавно иметь какие-то хорошие воспоминания о детстве под рукой, поэтому создал это место - выкупил старые автоматы, здание бывшей столовой... труднее всего было с плакатами, потому что в хорошем состоянии их почти не осталось... ну... а затем...
Игорь наклоняет голову вбок и приподнимает брови, пока у Серёжи в голове происходит полный "тревожность = [a * r ** (n - 1) for n in range(1, length + 1)]", что можно расшифровать как чем дальше, тем хуже.
— А затем...?
— Я... решил...
— ?..
— Я решил позвать друга.
Разумовский поднимает взгляд и с удивлением замечает, что майор больше не такой страшным, каким казался минуту назад. Игорь несколько секунд молчит, а затем громко ржет и опирается спиной на стоящий рядом автомат, обмякая.
— Знаешь, а мне сначала казалось, что ты убить меня решил - место какое-то мутное, людей нет, света нет... - Гром продолжает смеяться, и, несмотря на то, что он невероятно неотёсанный и громкий, Сережа чувствует себя... расслабленно. Разумовский подхватывает его смех, и почти минуту они оба едва дышат, неловко переглядываясь и не давая стуку дождя перебить свои голоса.
— Так... ты ведь останешься поиграть? - быстро спрашивает Сергей, когда они успокаиваются, и выражение лица Грома вновь его не радует.
— Не-ет, парень. Всё-таки ты больше тупой, - с кривой ухмылкой говорит Игорь, и Разумовский непонимающе сжимает коробок. — А у нас чё, все преступники уже пойманы, что ли? Тюрьмы больше не нужны? На улицах безопасно? А?
— Так ведь выходной сегодня, Игорь...
— Выходной, говоришь? Значит, у нас криминала на выходных нет, да? - Гром фыркает и поправляет куртку, вальяжно направляясь к выходу. — Позови кого-то другого - у богатых ведь много друзей, разве нет? Запустил из своей башни самолётик с приглашением из пяти тысяч евро, и...
— Нет.
Сергей говорит это настолько резко, что Гром невольно замирает.
— Нет у меня больше никаких друзей, - так же четко повторяет он, но голос Разумовского все же начинает дрожать. — Я... извини. Прости, Игорь. Я был не прав. Ты можешь идти.
Игорь не оборачивается, но краем глаза видит, что голова Разумовского внезапно опустилась, а обе ладони сжались в кулаки — ну и драматичность.
— Подумаешь, холодильник нашел... - бурчит Игорь и резко разворачивается, направляясь назад. — Давай сюда свои монетки, гений. Не плачь только, хорошо?
— Все в порядке, - холодно отвечает Сергей, и Гром невольно поеживается. — Мне не нужна жалость. У всех бывают плохие идеи. Это нормально. Я не очень хорошо разбираюсь в том, как выстраивать отношения с людьми, видимо, я просто ошибся. Надеюсь, это не принесло больших проблем.
Вот выпендрежник.
— Хороший ты парень, Сергей. Интересный, - ласково говорит Игорь и молниеносно выхватывает из его руки коробок. — Ну чё мне теперь, назад тащиться что ли?
Разумовский молчит. Игорь как ни в чем не бывало подходит к большому зелёному автомату, по обе стороны которого расположены два экрана и жалкие пародии на педали и рули - гонки. Хороший был автомат...
— Хош? Я эту фигню прямо обожал в свое время, - пытаясь разрядить обстановку предлагает Гром и опускает серебряную монетку внутрь. — Только вот незадача, братишка - одному особо не поиграется. Присоединишься?
Сергей всё ещё задето стоит. Игорь внимательно и долго смотрит ему в глаза, но решимость Разумовского непоколебима.
— Небось боишься проиграть, да? - решает поддразнить его Гром, прерывая зрительный контакт так, будто бы это он был здесь победителем. Сергей больше не выдерживает.
— Между прочим, - он буквально подбегает к автомату с другой стороны и, резким движением выхватив у Игоря коробок, тянется внутрь него пальцами, — я всегда выигрывал у своего друга! Всегда!
Разумовский позволяет автомату проглотить вторую монетку, и экраны загораются с обеих сторон вместе с включением какой-то незатейливой музыки.
— А, так друзья у тебя все же были, - довольно произносит Гром, хватаясь за руль и явно этой информации радуясь.
— Были.
Игорь не видит его лицо и настроение Серёжи не отражается на его стиле езды, но по голосу становится понятно, что это... не самая приятная тема.
— В нашу первую встречу, когда ты пришел в мой офис... - внезапно начинает Разумовский после нескольких минут интенсивной игры. —... тогда я рассказал тебе о том, что я сирота. Другие дети меня не особо любили, но Олег... мы всегда были вместе. Он был единственным, кто понимал меня.
Игорь злобно бьёт по автомату, пытаясь повысить скорость, и это сразу разрушает образ хорошего слушателя. Но он слушал.
— Впрочем, неважно. Он погиб, теперь это в прошлом, - сразу же затихает Разумовский, и Игорь разочарованно шипит - мало того, что вышло неудобно, так Сергей опять его победил!
— А этот, ну... - только что услышанное имя от волнения вылетает у Грома из головы, — ...Олег твой короче, он какой парень был?
— Пойдем, - резко говорит Разумовский, и Игорь впервые за пять минут видит его лицо, — мне надоела эта игра, я хочу одолеть тебя в чем-то ещё.
— Силомер? - глупо выдает Гром, и Сергей издевательски приподнимает бровь, позволяя своему безэмоциональному лицу стать ещё более холодным.
— Серьезно?
Разумовский подходит к силомеру и оглядывает его с таким презрением, что будь на его месте живой человек, он бы, скорее всего, стыдливо расплакался и убежал - вот монстрюга..! А с виду тихенький - не зря говорят, что в тихом омуте...
— Не-ет, Игорь, так не пойдет, - шипяще протягивает Разумовский, и у Игоря складывается ощущение, будто тот собирается повести разговор совсем в другую от развлечений сторону. — С твоими-то кулачищами... я, конечно, отлично владею множеством боевых техник, но разве тебе не кажется, что такая игра будет несправедливой и скучной?
— Да я же не подумав, - как-то неловко пожимает плечами Гром, и в его голосе слышны нотки искреннего удивления и жалости. В ответ на это взгляд Сергея становится ещё более жёстким.
— Люди, у которых все есть, действительно не могут в полную силу задумываться о справедливости, неравенстве и конкуренции - если сильный из скуки уступит слабому, то ему это никогда не принесет проблем, более того - скорее всего, сделает его в глазах окружающих "героем", не так ли? Но если слабый, тяжело сражаясь, будет в очередной раз повержен сильным...
Разумовский встретился с Игорем взглядом, и тот глупо кивнул, делая вид, что понимает и полностью разделяет точку его зрения (хотя на самом деле Игорь не понимал практически ничего из этого внезапного аттракциона детдомовского ораторства).
— Подойди, - не мягко и зажато как раньше, но грубо и повелительно требует Сергей, и Игорь опасливо приближается к силомеру.
— Давай. Ударь его. Не стесняйся, мальчик, бей со всей силы.
Он... Мальчик?...
"Мальчик" делает пару шагов назад и, вздохнув, обрушивает по-настоящему громоподобный удар на автомат - Игорь, конечно, его сломать очень боялся, в конце концов вещица-то раритетная, но лучше уж будет сломана дырявая советская груша чем шея самого Грома, которую не мог ожидать другой исход, если судить по гневному взгляду его нового товарища.
— Прелесть!
Игорь со стыдом понимает, что на время удара зажмурил глаза, честно боясь того, что сломает игрушку самого Сергея Разумовского, но, слава богу все обошлось хорошо - Гром открывает глаза и видит, как груша по-прежнему бодрячком стоит на своем месте, а Разумовский очаровано хлопает в ладоши - позитивного, правда, на его лице отражалось мало, и с каждой секундой Игорю казалось, что его первоначальное предположение про убийство было более, чем метким.
— Ну, а теперь моя очередь!
Подобно жадной сороке, увидевшей драгоценность раньше подруг, Разумовский отталкивает своего гостя в сторону, и в голове Грома только одна мысль: "Только меня не бей, пожалуйста... покалечишься ведь..."
Разумовский действительно его бить не стал. Но покалечился.
Игорь, уйдя в свои мысли, не особо услышал его следующие слова, но зато отчётливо увидел, как создатель соцсети "Вместе", один из самых молодых миллиардеров мира и общепризнанный технический гений Сергей Разумовский не догадался отойти на достаточное расстояние после удара, поэтому получил грушей в живот и стыдливо распластался возле автомата - может, сфотографировать его, отправить Юле и на полученные деньги закупиться пельменями до следующей получки..?
Нет, это было что-то для рубрики думающего Игоря, а наш Игорь без всяких раздумий кинулся ему помогать - герой! хороший друг! но без пельменей.
— Сергей, ты как? Живой? Что-то болит? - Гром оперативно приподнимает его с пола и пытается привести в чувство, пока перед глазами Разумовского всплывает растроившийся "экран смерти", и ему кажется, что он почти физически слышит звук выключения Виндоус.
Так дело не пойдет.
— Нахрена тебе столько волос, чё ты как баба вообще... - жалуется Игорь, впервые осознавая, насколько же пушистые волосы у его умного, но тупого приятеля. — Да не, крови вроде нет... значит жить будешь, вставай давай, хватит драму устраивать!
По странному стечению обстоятельств, именно после этих слов "экраны смерти" благополучно отступают, а семь Майоров Громов собираются в одного - Серёже такие курсы и самому, на самом деле, не помешали бы, но для разговоров на подобные темы они были знакомы ещё недостаточно. А жаль.
— Игорь, ты... - сначала Грому кажется, что его голос звучит просто тихим, но затем он с удивлением понимает, что и сама его интонация вновь становится гораздо мягче. — Прости. Я приношу тебе столько хлопот. Извини.
— Ты бы вместо того, чтобы извинениями кидаться, сказал бы, как себя чувствуешь - сколько пальцев показываю?
Игорь так обеспокоенно машет рукой с логотипом "Вместе", что Разумовский не может сдержать улыбку.
— В твоих руках будущее.
— Если бы я тебя не знал, я бы после такого ответа подумал, что все же тебя надо в больницу везти.
Пока одной ладонью Сергей стыдливо закрывает рот, другая проходится по затылку, где совсем недавно были пальцы Майора Грома - спасибо, что без волос не оставил! Кто знает, что бы обошлось дороже - уход за прической или за разбитым черепом? У него, конечно, был контракт с определенным институтом...
Разумовский понимает, что опять зря погрузился в чертоги собственного сознания, когда до него доходит, что товарищ смотрит на его бессмысленную физиономию уже секунд двадцать, причем толком не моргая.
— Игорь... - Сергей смущённо кашляет, и от улыбки не остаётся и следа. — Чтобы загладить мое, кхм, поведение, и этот инцидент с падением...
— Ну?
Сергей осторожно поднимается и приглашает Игоря за собой:
— Идём. Я покажу кое-что.
— А чё, там че-то неприличное?
Разумовский ненадолго краснеет, вспоминая о том, сколько неприличных вещей у него действительно есть, и невероятно радуется тому, что успел отвернуться раньше, чем это произошло - Игорь, скорее всего, и так был о нем не самого хорошего мнения, поэтому его реакцию мог бы принять... не лучшим образом.
Игорь, конечно, все видит, но тактично молчит - мало ли, какие там у богатых причуды.
— Нет, все прилично, - с трудом сохраняя самообладание произносит Сергей и, в последний раз вспомнив историю своего браузера, все же умудряется унять волнение и освободить голову от лишних мыслей. — Вот мы и пришли.
Гром издевательски вытягивает шею, понимая, что от места (не)героического падения Разумовского они прошли от силы шагов тридцать, однако оно действительно того стоило - они оказались прямо у автомата с газировкой, который при входе абсолютно не бросался в глаза.
— Вот это у тебя гештальт... - посмеиваясь замечает Игорь, и сначала Серёже крайне неловко, но, осознав, что в словах Грома нет ни капли издёвки, а в его взгляде искреннее восхищение, Разумовский позволяет себе посмеяться вместе с ним - действительно, что-то в его жизни, пошло определено не так.... — Сергей, а ты чего такую красоту прячешь-то? Она рабочая?
— Ну разумеется!
В словах Сергея опять появляется детская гордость, а Игорь, к своему удивлению, оказывается рад ее разделить - была бы его воля, он бы эту машинку и сам бы забрал...
Внезапно на несколько секунд оба мужчины задерживают дыхание - Сережа нажимает на кнопку, и автомат злобно шипит, выплевывая газировку в гранёный стакан.
— Круто.
Сережа поджимает губы, стараясь не показать лишних эмоций от такой простой, но чувственной похвалы - им ведь, между прочим, почти под тридцатник, а стоят, радуются...
Сергей забирает свой стакан и подставляет второй, когда Гром неловко тянет пальцы вперёд:
— А это... Сергей... ты же не против, если я нажму?
Хозяин вечера улыбается и великодушно взмахивает рукой:
— Разумеется.
И если в первый раз Игорю казалось, что подобный каламбур был случайным или единовременным, то теперь к нему пришло четкое понимание: Сергей его просто обожал.
"Ну и хрен с ним", - думает Гром и довольно вжимает металлическую кнопку, чтобы услышать заветное шипение газировки, но...
Спустя пару секунд и несколько демонических харканий магия прекращается. И Сергей, и Игорь смотрят на полупустой стакан с ужасом и разочарованием.
— А она типа чё... типа... закончилась?
Голос Грома настолько разбитый, что Сергею больно на него смотреть. И он его понимает - понимает настолько, что когда встречается со страдающим взглядом Грома, неловко замирает со стаканом у самых губ:
— Очевидно, что да.
Траурное молчание. Игорь медленно снимает с себя кепку и прижимает ее к груди так сильно, будто хочет затолкать прямо под ребра - туда, где раньше было сердце, которое сейчас моментально обратилось в пыль.
— Да как же... да как же так... - неверяще шепчет он, и именно в этот момент Сергей, не сдержавшись, громко хлюпает газировкой. Гром снова переводит полный боли взгляд на него, и Разумовский замирает.
— Ты ведь этим местом недолго занимаешься? - взгляд Игоря постепенно проясняется, а тон становится похож на допросный. Сережа шумно сглатывает.
— Ну... купил его, - Разумовский указывает взглядом на металлического шайтана, - недели две назад.
— Значит, ты пополнял автомат с газировкой тоже две недели назад?
Пальцы Серёжи на стакане сжимаются крепче, и он медленно кивает. Игорь продолжает:
— И я первый человек, которого ты сюда пригласил. Ты что, выпил за две недели столько газировки в одиночку?
Лицо Разумовского из стыдливо-удивленного становится показушно серьезным, пусть и нервным, а губы легко произносят только одно слово:
— Гештальт.
Взгляд Грома все ещё такой, будто бы его предали, выбросили и растоптали в грязь, поэтому Сергей понимает, что больше не может оставаться в стороне.
— Возьми.
Разумовский протягивает Игорю стакан, и чувство единства повисает в воздухе настолько остро, что ощущение, будто они выросли не на руинах союза, а при самом настоящем рассвете коммунистических взглядов.
— А те чё... - Гром смотрит сначала на стакан, потом на Разумовского, - ...типа не противно из одного стакана с рабочим классом хлебать?
"Не-ет, думай, Игорь, думай!"
— Спасибо.
Быстро, как животное, Игорь заливает половину напитка в глотку и протягивает стакан назад в руки Разумовского, который, однако, опять не упускает шанса сблагородничать - так и хочется ударить!
— Игорь, ну ты ведь мой гость - допивай до конца, - заботливо просит Сергей и прежде, чем этот "гость" успевает возразить, Разумовский начинает: — Возвращаясь к моим прошлым словам... ну, про сильных и слабых... знаешь, фокус был определен мной не совсем верный - вне зависимости от того, каким ты кажешься окружающим, истинная сила в том, чтобы заботиться о ближнем делиться тем, что у тебя есть - даже если это просто стакан газировки.
— Это ты себя щас так похвалил?
— Можно сказать и так.
Что вопрос, что ответ - и то, и другое звучит абсолютно безобидно и искренне, однако Игорь все равно не удерживается от того, чтобы не опрокинуть остатки газировки внутрь, подобно текиле - слишком много противоречивых речей Разумовского за один день плохо влияли на его нервную систему, и Сергей, заметив это, моментально сдулся.
"Ну чё за человек...", - не удержался от мысленной ругани Игорь и прежде, чем нынешний "интернет-тотем" начал мямлить что-то несуразное, четко сказал:
— Ты. Я. Шаурмечная через две улицы отсюда. Прямо сейчас. Я на голодный желудок плохо думаю, а ты поешь и либо научишься формулировать мысли понятно, либо хотя бы помолчишь, пока будешь жевать, заодно прогуляешься - как вампир какой-то выглядишь, ну серьезно.
— Ты хочешь пойти туда пешком? - на самом деле, это далеко не единственное, что хотел сказать Сергей, но это была первая мысль, которую ему удалось адекватно обернуть в предложение.
— А чё, солнце-то уже вышло, - заметил Гром, и Сергей удивлённо кивнул.
— И правда...
— Заодно и обсохнешь нормально, а то выглядишь, как собака.
Разумовский с интересом потрогал одежду и волосы и, несмотря на то, что влаги уже поубавилось, он подозревал, что выглядел отвратно.
— А разве собака - это не хорошо?
Игорь на пару секунд задумался, пытаясь понять, о чем речь, и только потом до него дошло: Дима.
— Тебе до собаки, - на лице Игоря появилась кривая, но все же теплая улыбка, — ещё расти и расти, щенок! Пошли давай, будем тебя выгуливать.
— А разве я не был полезен в деле о пропавших холодильниках? - с театральной грустной интонацией, но лучезарной улыбкой заметил Сережа.
Немного помолчав, Игорь пусть и грубовато, но добродушно ответил:
— Дурак ты, Сергей, а не собака. С твоим состоянием можно было купить целый завод этих холодильников, а ты вон как влез в это все, - Игорь покачал головой, но его глаза полностью выдавали его позитивный настрой.
Они снова замолчали.
— Игорь, - Разумовскому эти слова дались с трудом, но он вложил в них всю благодарность, которую мог. — Спасибо за то, что ты пришел. Для меня это было не только времяпровождение с хорошим другом, но и возможность посмотреть чужими глазами на это место - в скором времени я собираюсь закончить ремонт и...
— Угу.
Живот Игоря урчал просто нещадно. Почти все, что Сергей говорил следующие пять минут пролетело мимо его ушей, и Гром уже хотел закрыть его без интернета и возможности разговаривать до конца дней, но внезапно понял, что речь Разумовского наконец закончена, а по его взгляду понятно, что она была весьма проникновенной, пусть местами и полной каких-то заумных бизнес-терминов. Стало неловко.
— Э-э-э... - протянул Гром, во всех смыслах не зная, что сказать, поэтому выдал первое, что пришло на ум: — Хороший ты все же парень, да! Ты там, ну, не извиняйся лишний раз или че, я тоже бываю... - ох, а вот уже далось нелегко, - ...резковат. Но для этого ведь и нужны друзья, верно? Ха, приятель?
Игорю несколько раз быстро похлопал Разумовского по плечу и с испугом понял, что парень-то почти плачет - а ведь это было излюбленным вступлений лекцией Федора Иваныча....
— По шаверме?
Сергей сделал глубокий вдох и почувствовал себя стабильнее, чем когда-либо ещё.
— По шаверме.