Есть ли жизнь после 100?

«Девушка-раритет» – звучит почти оскорбительно, если учесть, что она действительно древняя и едва ковыляющая, как дряхлая бабушка, но выглядит при этом, как бы так сказать… на все сто? Да, сто здесь точно есть, вот только не понятно – лет или процентов молодости. Не то что бы эта конкретная друидка разваливалась на кусочки, но видала те далёкие времена, когда этот проклятый мир населяли только три расы. Ну-ка, найдутся ли молодцы, которые вспомнят, как давно это было, и играли ли они сами в те неспокойные времена? Вот то-то же! Как правило, к моменту, когда кого-то можно назвать раритетом, он уже одет в Сансару и раздаёт всем тумаки направо и налево, а почему? А потому что может. Просто потому что это прикольно и здорово. Особенно, где-нибудь в окрестностях Города Драконов, где бегает зелёная малышня, только сменившая синий цвет на белый. Они же сдачи не дадут? Конечно же, нет. У таких товарищей в загашниках пылятся миллионы юаней, и они не устают их тратить на то, чтобы поругаться с такими же «крутыми» братьями по разуму. Просто потому что могут! Изредка в куче такого, как бы кого не обидеть, навоза встречаются отличные люди. Тоже, конечно, одетые, но готовые помочь. Могут и помогают.

     А вот это рыжее хвостатое недоразумение с кряхтением в течение многих лет тихо и мирно, но упорно, как слабо бронированный, но отчего-то тяжёлый танк, ползло к заветной цели. Сотня! Да это же предел мечтаний и всех надежд! Тихо и мирно, не влезая в ссоры старших, друидочка ползла к своей мечте, с трудом прибиваясь к нетребовательным напарникам по Охоте за головами. Да и узнала она о такой возможности ой как не быстро. Перевалило ей тогда за семьдесят, с трудом накопленные с помощью камней познания, но ведь и это уже тогда было для ушастого молчаливого зверька что-то с чем-то. Впрочем, к тому времени всё стало даже лучше для друидки – подобрал её заботливый мистик (к слову сказать, добравшийся до её уровня в разы быстрее и легче, что не могло не возмутить счастливую обладательницу лисьей формы), обеспечил, одел, снабдил всем необходимым. Конечно, с любящим мужем и дружным кланом жизнь становится в разы легче и приятнее, но наш рыжий раритет всё равно тихонечко выл, представляя себе, сколько лет убьёт на оставшуюся горемычную тридцатку. Исправно плача об этом на плече невозмутимого мужа, тихо и недолго, рыжик собирала себя в лапы и день за днём с упорством горного осла тащилась дальше. Нет, представьте себе только, какова была её обида, когда явившиеся позже неё всякие амфибии, древние и тени вдруг оказывались на уровней десять старше её, да ещё и с перерождением. «Как, козлята вы этакие?» – возмущённо пищала про себя друидка и топала ногой, а потом продолжала свою ежедневную рутину.

     Бывали периоды, когда она с тоскливой мордашкой бросала всё к ядренее фене (и бао), вяло отмахивалась от всех и решительно ничего не делала. Смотрела на свой печальный доспех, в подмётки не годящийся друидкам её уровня, вздыхала, бродя этаким призраком по дому (хоть сейчас отправляй в гробницу Синих одеяний распугивать маленьких). Это были самые тяжёлые месяцы её пушистой жизни: ничто не радовало лисицу, ничто не могло заставить её улыбнуться. И даже во снах ей виделось проклятое перерождение, до которого ещё так чертовски далеко!

     – Пойдёшь ли ты со мной раздавать тумаков в пещеру драгоценностей? – нежно и с надеждой нередко спрашивал её любимый мистик.

     – Да что мне там делать, – с тусклым отчаянием вздыхала зооморфка и уходила напиваться молоком до беспамятства.

     К слову сказать, мужа-то она обогнала и апатично качала головой, мол, догонишь меня, тогда и поговорим об этом. Клан затихал, вымирал, муж занялся своими мужниными делами, и друидочке совсем взгрустнулось. Ну что ещё делать в этом Идеальном мире, когда жизнь подошла к 90, кругом неприветливые рожи и жестокие товарищи, которым только и дай, что покричать в мир о том, какие все нехорошие, а он один незабвенный. Жизнь катится к закату, и делать совершенно нечего, пора уже о детях думать, менять профессию и уходить в ушлые ассасины. Ну а что? Они всех подряд убивают, неуловимые, хитрые, быстро набирают деньги. Да вот больно честной оказалась для такого друидка.

     – Ал вернулся! – это были слова, послужившие началом нового этапа в жизни рыжей прохвостки. А она ведь совсем не то хотела показать своему дорогому мужу. Но он был куда наблюдательней непоседливой и растерянной лисички, и именно поэтому углядел старого товарища, раньше бывшего для них маршалом.

     В новый клан их приняли с распростёртыми объятиями, которые трудно представить. И, конечно же, в голову друидки постучалась мысль. «Ну а что, если всё-таки это возможно? – задумалась она над своей жизнью и как-то незаметно для себя взяла пропуск в подземелье. – Попытка же не пытка, да? Ну можно же хотя бы попробовать?» В какой-то апатии, между медитацией и походами в подземелья, она вскарабкалась на высоту, какую прежде и представить себе не могла. Фракция! Её первая фракция! Слишком гордая и стеснительная, чтобы просить у кого-то помощи, наша раритетная героиня принялась осторожно вызнавать: а что? А как? А где? Через третьи руки к ней стали приходить сведения, и лисица, подобрав пышные юбки с решительностью, достойной пятилетнего ребёнка, вздумавшего забраться на сосну, ринулась покорять новые земли. Но тихо, чтобы никто не заметил, чем она занята. У всех же и так полно дел. Кому какая разница, что там вот кому-то понадобилась помощь в убийстве ну очень толстого босса? Справлюсь! У меня же гарпия есть, да и муж остаётся, готовый помочь. Правда, он сильно младше и пытается догнать. Непонятно только, как таким образом она всё ещё оставалась впереди. Вероятно потому, что самой друидке слишком часто требовалась его помощь, и оттого она вечно дёргала своего ненаглядного. 95, 96, 97, 98…

     Друидка задумалась. А что там? Дальше? Украдкой она поглядывала на мир, где все кричали и не могли докричаться до её сестриц-лисиц, чтобы утащить их в страшную и неизведанную Цитадель. «Что это вообще? – со страхом думала рыженькая, поджимая хвост и прячась за мужа. – Мне там делать нечего. Вон, оружие у меня какое, едва героев замёрзшей реки могу убить, не померев самостоятельно». Лисичка пошла на попятную, но напоролась на хитрый взгляд мужа и всё, что ей оставалось – сдвинуть брови, стиснуть зубы, сжать кулаки и упереться в свою цель. Все же делают. А она чем хуже? И почему это она не может? Может, если захочет. Только ой как не хотелось. Ведь тут же, на её родных 90-х, столько знакомых, столько приятных людей. А вот там одни злодеи и страхолюдины, которые хотят её обидеть! С мужем они были не богаты, а по меркам Идеального мира, наверное, вовсе бедны. Однако же, и пусть это прозвучит сопливо и пафосно, любовь не купишь. Сойдясь, они уже не расходились и держались друг за дружку так крепко, как только могли. А потому, когда он стал расспрашивать мастера клана про то, сколько же стоит нынче Бао для друлечки, лисица страшно испугалась. Куда ей, такой старой, этот неповоротливый толстяк? Но мистик с уверенностью, какую редко встретишь (не напыщенной уверенностью сопледуя, только вышедшего из-под крыльев родителей, а мудрой решительностью), заверил её: вот будет у тебя перерождение, тогда и будет Бао. Стоит ли говорить, как тогда перепугалась друидка. Да какое перерождение? До сотни бы дожить! И тут только она поняла.

     Вот оно. Вот, к чему она шла столько лет. Упорно и тяжело, жмурясь и упираясь, когда её тащили силой, со всей тоской и хандрой, она добралась. Доползла. Достигла. Вот она желанная сотня!

     – Раздери меня Вдова, – ошарашено прошептала друидка, оглядываясь назад и хватаясь за пушистые звериные аксессуары. – А дальше-то что? Что делать-то?

     – Понятия не имею, – бодро пожал плечами её самый дорогой на свете, самый лучший мистик и отправился делать ежедневное задание 90+, оставив с её долгожданным 100-ым. – Ну, я пошёл тебя догонять.

     «Мамочки-лисички, – села на хвост друидка и подпёрла подбородок рукой, уставив бессмысленный и очень печальный взгляд в далёкие дали. – Это что же? Перерождение? Или Зал наказаний? Или что мне теперь делать? Куда ж меня такую возьмут?» Поглядев на свою ещё не эволюционировавшую гарпию, друидка вопросительно изогнула брови. Крылатая красавица посмотрела на хозяйку и растерянно развела руками, давая понять, что уж не ей судить о том, что здесь происходит.

     – Ну, сама посуди, – присела рядом с ней гарпия Намида, приобняв крылом. – Вон, тебе Наставник дал знаки в Земной ад. Почему бы не сходить туда?

     – С ума сошла? Кто ж меня поведёт-то? – возмутилась лисица, всплеснув руками и тут же запустив пальцы в волосы, чувствуя, как подкатывает отчаяние. – У меня же ни денег, ни вина, ни поддержки нет. Сдались им мои знаки. Посмеются и пальцем у виска покрутят.

     – А ты попробуй, – не переставала настаивать Намида, принимаясь тормошить лисицу за плечи. – Что ж ты за квашня! Встала и побежала задания выполнять.

     – Не хочу, – проныла друлечка и заткнула уши пальцами.

     Махнув на это бесполезное занятие рукой, гарпия ушла в свою уютную, обжитую клетку и больше говорить с хозяйкой не собиралась. Дурочка! Такое упускает! Вот так начался экзистенциальный кризис того, кто впервые дошёл до 100-го уровня и оказался перед бездной неизвестности, не решаясь попросить помощи или совета. И уже ни старый добрый клан, ни прекрасный муж не могли заставить друидку попробовать проникнуть на задание Охотника за головами. «Тоскующий дракон? Да он же меня с полплевка убьёт! А эти кто вообще? Где это? – про себя хныкала лисица, листая многочисленные энциклопедии и ничего из них не понимая. – Кто все эти люди? Что они от меня хотят? Что делать-то?» Медленно, но верно раритет из лохматых годов трёх рас впадал в отчаяние и всё глубже – в депрессию, не зная, как подступиться к новой задаче. Как собраться с силами? Как заставить себя сделать тяжкий выбор между перерождением и продолжением непростого пути? Ведь надо довести свою гарпию до ума, самой приодеться и немного познакомиться с правилами жестокого, неприветливого мира, по ошибке названного Идеальным. Мечась в своих мыслях, вздыхая по несбыточному, друидка потихоньку помогала клану, слонялась по Мораю и лениво летала по «скрепке», печальным взглядом провожая собирающиеся в Город боевых песен отряды. «Ну что тебе стоит пристать к ним? Вон же, кричат друидку, никак не могут докричаться, – пыталась уговорить себя лисица, рассекая воздух на неторопливом скате над городом Единства. – Всего лишь сказать, что ты друля и хочешь к ним. Ну, разве бывают лишними прямые руки?» Не то что бы она была без греха и абсолютно пряморукая, но пока что её не пытались убить на каждом углу и не гнобили, да и сотый уровень есть, а это о чём-то да говорит. Что уж там, лисица считала себя на удивление пряморукой. Даже не так: в глубине души она знала об этом, но не переставала корить себя за глупость, что приравнивала к рукам из одного симпатичного мягкого места. С потрохами ведь сожрут, если что-то не так сделать, заплюют и заклюют, проходу не дадут, да и стыда не оберёшься, ночами будешь ворочаться у мужа под боком и корить себя за проваленное задание. Надо оно тебе?

     Вот так, то отговаривая себя, то подталкивая, пушистая большая и глупая друля ползла от одного задания к другому, со скрежетом вырывала свой драгоценный опыт у монстров, то зализывая раны, то вновь отправляясь кому-нибудь на помощь. И всё же, было в этой высоте и что-то невыносимо-приятное, неуловимое, отчего друидка втайне от всех задирала нос. «Я всё-таки смогла! – улыбалась она, даже попискивая от удовольствия и жмурясь, мурлыкая, обнимая себя хвостом. – Смогла!» Сейчас этим никого не удивишь, однако же, лисица считала это своим самым большим достижением.

     – Возьмите лука на Тоску, – проныл кто-то неподалёку, и раритет немедленно навострила уши, хотя и говорила себе не прислушиваться к подобному.

     «Ты всё равно не пойдёшь, – вздохнула она, вяло болтая ногами в воздухе, ведь сидеть на тарелке всегда было достаточно приятно и интересно. Вокруг творилась неразбериха, никогда не было пусто и тихо, а оттого приятный гул помогал успокоиться. Да и можно было узнать что-то полезное. – Чего толку-то».

     – И приста, – отозвались первому голосу, и вот тут друидка встрепенулась. А почему бы не отправиться с ними? Вот же, собираются!

     – И друидку, – третий незнакомый голос, и лисичка решила, что просто обязана к ним присоединиться.

     – И ещё одну друльку, – вставила она своё слово, решительно поднимаясь.

     – И ещё одного лука.

     Когда же этот отряд был наконец собран, рыжая прелесть не знала, как перестать трястись от волнения и страха. А если она провалится? А если не получится? Это был её первый (и она надеялась, что не последний) поход в Город боевых песен. И она незамедлительно сообщила о том, подспудно боясь, что сейчас её прогонят взашей, а на её место возьмут кого-нибудь менее болтливого и более полезного. Однако этого не произошло, и лисица почувствовала себя капельку уверенней. Правда, когда все замерли и ничего не делали, она почувствовала себя неуютно, судорожно размышляя: не забыла ли чего? Да нет, камни отдала, свою лепту внесла, ничего лишнего не говорила. «А вдруг надо было что-то сделать? – мялась и про себя заламывала пальцы друидка, то и дело одёргивая себя. – Вот посмеялся бы муж, увидь меня в таком состоянии. Издевался бы потом до самого перерождения, хрен травяной». Конечно, ворчала она чисто для собственного успокоения и безумно желала, чтобы рядом был её сильный и ехидный мистик, который мог и на руках покатать, и успокоить, и рассмешить. На её скромный взгляд – идеальный муж. Иного ей и не было нужно.

     Но вот отряд зашевелился, и друидка невольно забеспокоилась сильнее, в самый последний момент ринулась за остальными, чтобы не потерять из вида, чувствуя, как судорожно стучит в горле сердце. «Провалюсь – никогда в руки оружие не возьму. И доспех продам, – истерично носилось в её голове, покуда она твердила про себя заученные за долгое время использования формулы заклятий и успевала поддерживать гарпию. Та улыбалась, довольная, как слон на водопое. – И вообще уйду. Сгорю со стыда! Лучше б у мужа под боком спала! Дёрнула же меня Вдова за хвост потащиться с ними сюда, ох, пропади всё пропадом». А когда до неё дошло, что вокруг толпа Бездушных, полуживые товарищи, готовые отправиться в начало подземелья, и не выходящий из сферы жрец, страх как рукой сняло. Она, конечно, была не слишком сильна, но держалась до последнего, до крови из носа, до дрожи слабости в руках и ногах, но достояла до возвращения сопартийцев. И не умерла. Для неё это было сродни чуду, ведь обычно именно она ложилась хладным трупом посреди захода в подземелья при таких ситуациях и потом стремительно догоняла на лисьих лапах. Конечно, она не падала после каждого удара, да и старалась лишний раз не лезть, не срывать на себя монстров, не встревать в перепалки, однако она посчитала это именно чудом. А уж когда после смерти Тоскующего дракона ей в руки попала Медаль Города боевых песен, счастью её не было предела. Рыжик лучилась и сияла, как начищенная монетка, бежала домой легко и быстро, не глядя на остальных. Конечно, по пути она успела добежать до Распределителя званий и получить нашивки, да и присмотрела торговца, который продавал интересные вещи для друидок, прикинула, во сколько бы обошлась эта прелесть. Вздохнув и решив, что в следующей жизни, (после перерождения, ха!) она обязательно себе такую возьмёт. Но не сейчас. Сейчас надо вернуться к мужу и похвастаться своим первым удачный походом «со взрослыми» и сообщить о важной вещи. О намерении непременно доползти до 105-го. Вот он удивится!

     Да, определённо, жизнь после сотни есть. Более того, только начинается!