Камера №1 “Ким Техен”

“Баскетбольный матч”

   Изображение скачет, никак не может поймать в фокус фигуры, быстро перемещающиеся по площадке. Картинка немного рябит и трясется, звук приглушенный, с характерным механическим шипением. Крики болельщиков, самих игроков, стук мяча, скрип кроссовок о резиновое покрытие - все заглушается шуршанием и невнятным бормотанием самого оператора. Первые тринадцать секунд непрекращающегося хаоса завершаются тихим ругательством, и картинка принимает четкие контуры, а лишние звуки пропадают, сменяясь громкими возгласами собравшихся на площадке зрителей.

   - Простите. Простите! - в объективе появляется чья-то рука, длинные пальцы украшены тонкими кольцами, идеально обработанные ногти чуть длиннее, чем обычно бывают у парней, покрыты прозрачным глянцевым лаком, манжета рубашки настолько белоснежная, что немного слепит, застегнута на серебряную запонку с небольшим белым камнем. Большая ладонь легко ложится на плечо человека, сидящего впереди, привлекая внимание. Голос за камерой глубокий, немного с хрипотцой. - Можно я поставлю камеру на спинку вашего сиденья? Вам не помешает?

   Молодой парень оглядывается, на мгновение оказываясь в объективе, одобрительно кивает и возвращается к матчу.

   Первые две четверти игры проходят гладко, мягко, без нарушений правил, да и без каких-либо примечательных деталей, только лишь к концу второй четверти команда в синей форме вырывается вперед, чем явно расстраивает оператора и многих болельщиков: за камерой слышны отборные маты, а по залу прокатывается волна недовольства. Двадцать минут матча кем-то ускорены, вероятно, тот, кто монтировал видео, не нашел ничего интересного в такой “правильной”, даже скучной, игре. После окончания пятнадцатиминутного перерыва камера немного меняет свое положение, ловит в объектив левую сторону площадки, захватывая и приближая фигуру одного конкретного игрока. Парень в черной форме с единицей на груди выглядит гораздо выше и мощнее своей команды - его выпустили на замену после перерыва. У него черные слегка кудрявые волосы, небрежно захваченные в хвост на затылке, на правой руке черный спортивный рукав, вероятно, скрывающий узоры татуировок, которые тянутся дальше на кисть до самых пальцев, но не скрывающий рельефа мышц, все тело напряжено, а на лице уверенность. Во взгляде читается надменность, а кроличья улыбка кажется хищной. Парень поворачивается к камере спиной, на ней большими белыми буквами написано “Чон Чонгук” - это имя, которое уже пару минут кричит, столпившись в одном из краев площадки, группа девушек - их было заметно лишь на паре кадров, когда камера ловила фокус на игроке.

   Игра начинается, обзор становится шире, и видно уже все поле, но Чон Чонгук привлекает внимание. Не только броской внешностью, но и такой же дерзкой игрой. Он передвигается по полю быстро, перехватывает мяч с невероятной ловкостью, и, уже на второй минуте третьей четверти матча, забивает трехочковый, вызывая у болельщиков шквал аплодисментов и одобрительных криков. Игрок с первым номером перехватывает на себя всю инициативу, за две минуты до окончания четверти Чонгук получает второй персональный фол, но успевает забить еще один двухочковый, выводя свою команду вперед.

   Камера снова ловит в приближенный фокус Чонгука, на мгновение встречаясь с серьезным взглядом. От такого взгляда по спине пробегает холодок, но оператор явно доволен, что смог поймать такой ценный кадр, немного трясет камеру, сбивая картинку, скорее всего, машет свободной рукой и кричит: “Молодец, засранец, так держать! Порви их всех!”.

   Во время двухминутного перерыва камера снимает трибуны небольшого спортивного зала, захватывая на миг эмблему университета - такой же герб на форме у черной команды - а со свистком возвращается на прежнее место. Оператор шуршит о корпус, настраивая фокус, и оставляет свою технику в покое на следующие десять минут.

Чонгук не осторожничает, буквально сметает противников на своем пути, получая еще два персональных фола только за первые четыре минуты последней четверти. Судья фиксирует четвертый фол и напоминает о том, что еще одно нарушение - игрока удалят с площадки. Синяя команда забивает три штрафных, сравнивая счет, но разъяренный Чон забивает трехочковый и еще один со штрафной. Последние две минуты матча синяя команда из-за всех сил старается обойти оборону и вывести счет снова на равный, чтобы получить дополнительное время, но черные не пускают. Первый номер в последнюю минуту атакует противников с таким натиском, что сбивает плечом защитника, выбивая из его рук мяч получая пятый персональный, давая тем самым сопернику возможность на два штрафных броска. Игрока с единицей на майке удаляют с площадки, а синие настраиваются на штрафной. Чонгук что-то говорит сопернику перед тем как уйти за пределы экрана, парень с мячом в руках слегка дергается от него, сопровождая серьезным взглядом. Эти броски не решат уже ничего, черные обгоняют на четыре очка, но у противников есть возможность немного сравнять счет, только вот игрок синих почему-то промахивается - мяч бьется о край корзины, отскакивая за пределы центральной линии. Он все же забивает второй штрафной, а через семь секунд раздается свисток об окончании игры.

Гулом по залу проносятся поздравления, но камера уже не снимает площадку. На экране картинка размывается, все мельтешит, а звук такой, будто кто-то рукой зажал динамик. 

Более четкое изображение появляется спустя пару минут: белая дверь на экране чуть приоткрывается, и камера, будто сама по себе, заглядывает в помещение. Комната оказывается мужской раздевалкой, и кто-то из игроков, заметивший вторжение, кидает в объектив смятую футболку.

   - Твою мать! Чон Чонгук! Убери этого пидора! Он снова пришел с камерой. - парень, бросивший футболку, не злится, а кричит больше в шутку. Он не стесняется, снимает с себя шорты вместе с боксерами, перекидывает через плечо полотенце и направляется в сторону душевых. Никто из команды больше не обращает на оператора внимания, будто привыкли к подобному. 

   Камера мечется от одного игрока к другому в поисках своей “жертвы”, а когда находит, ловит в фокус, приближая чуть ли не на максимум.

   Чонгук сидит на скамье в одних трусах, смотрит на горе-оператора снизу вверх и скалится в ухмылке. У него мокрые волосы - он успел сходить в душ - и капли падают с длинных волос на плечи, скатываясь по мускулистым рукам и груди. Фокус ловит Чона “во весь рост”, а голос по ту сторону басит, сокрушается.

    - Ну ты и мудак, Чонгук, так подставляешь свою команду.

   - Да пошел ты. Я же не виноват, что они там слабаки такие и от легкого толчка падают. - парень смотрит мимо камеры, не замечает ее, но указывает забитым татуировками пальцем в сторону техники. - Я же говорил, чтобы ты не таскался с этой штукой здесь.

   - А что? Боишься, что солью в сеть, как вы тут голые ходите? Ох, какой скандал! Команда сеульского национального после игры ходит в душ! Голые! Хочешь, прям завтра статью напишу? - голос дрожит от смеха, а рука хозяина аппаратуры тянется вперед. Длинные тонкие пальцы зарываются в мокрые волосы, зачесывая назад. - Как ты? - оператор успокаивается слишком резко, сменяя голос на спокойный, немного обеспокоенный.

   - Заебался, - Чонгук тянется, играя мускулами под смуглой кожей, встает и начинает натягивать черные джинсы, - Мне эта игра не уперлась, сам знаешь. - он надевает белую футболку, а сверху черную косуху, завязывает еще влажные волосы в хвост и наклоняется, чтобы заправить шнурки в расшнурованные тимберленды. - Едешь сегодня с нами?

   - Не могу, работа, нужно помочь вне студии. - картинка снова мельтешит, переворачивается и на пол-экрана видна лишь белая кафельная плитка раздевалки.

   - Нахера тебе эта работа сдалась? - теперь голоса слышатся приглушенно, вероятно, парень снова зажал рукой динамик.

   - Это весело, да и практика неплохая. - камера снова дергается, только на этот раз продолжает свое движение, снимая без фокуса гачи классических брюк и туфли с квадратным носком, явно, дорогого бренда.

   - Бесполезная трата времени, и ты, и я - мы оба знаем, что, в итоге, будем пахать на наших отцов, а после займем их место. - в голосе Чона слышна насмешка и раздражение.

   - Каждый выбирает сам, чем удовлетвориться. Я в твоих гонках все равно участия не приму никогда.

   - А зря, мы бы тебе машинку выбрали, как ты любишь, с обложки журнала. 

  - Пфф...я с обложки журнала предпочитаю девочек и мальчиков выбирать, а не машинки. А в машинки я еще в садике наигрался. - парень смеется и снова наводит камеру на друга.

   На экране появляются четкие очертания университетской парковки, заполненной абсолютно разными машинами. Чонгук останавливается возле черного матового Mercedes Benz GT63S, отключая сигнализацию. Парень разворачивается лицом к другу, снова игнорируя камеру, тяжело вздыхает.

   - Я могу приехать вечером? Давай зависнем вдвоем? - сейчас Чон больше похож на студента, чем все время до этого, смотрит уставшим взглядом, неловко улыбается.

   - Джин на съемках. - картинка на мгновение смазывается.

   - Да к черту его. Как в старые добрые времена, а? Мы же лучшие друзья!

   - Ооооо...Обо мне вспомнил сам Чон Чонгук! Обычно тебя только Джин волнует.

   На экране все резко начинает мельтешить, камера падает на асфальт с характерным звуком удара, пару раз щелкает, ловит в фокус пыльное колесо с литыми серебряными дисками и темноту под машиной. Сверху доносятся крики, смех и маты.

   - Гуки, отпусти, пусти говорю! Блять, Чон Чонгук, из-за тебя я камеру уронил! Если она сломается, купишь новую!

   - Для тебя, хоть целый завод. - Чонгук звонко смеется.

   - Ну все, все, я понял. Ты мне прическу испортил и рубаху помял! 

   Картинка снова меняется, крутится, вероятно, ищут царапины или трещины. На экране появляется лицо парня, так близко, что можно разглядеть каждую пору. Лицо красное от возни, но невероятно красивое, на кончике носа небольшая родинка, такая же на левой щеке, в уголке нижней губы и, самое удивительное, внутри правого нижнего века. У оператора двойное левое веко, что делает глаз несколько шире, но придает лицу лишь больше эстетичности, карамельная гладкая кожа и каштановые волосы, некогда зачесанные назад, но теперь спадающие на лоб. Он трет пальцем линзу, стирая попавшую пыль и облегченно вздыхает.

   - Можешь расслабить булки, все цело. - он снова наводит объектив на Чона, который уже забрался на водительское сиденье.

   - Эй, Ким Тэ, до вечера!

   - Будь осторожен. - рука, украшенная кольцами, машет вслед, стартовавшей с места, машине.

   Изображение снова рябит, слышны отдаленный гул голосов и шорох по корпусу, камера ловит силуэт серебристой машины непонятной марки и отключается.

Камера №1 “Ким Техен”

“Студия”

   Звук включен, но на экране темнота. За кадром что-то шуршит, гудит, слышно бормотание Техена. Неразбериха длится почти тридцать секунд, пока, наконец, Ким не соображает, выругавшись, что забыл снять крышку с объектива. Открывается вид на подземную парковку, машины, попавшие в кадр, намекают на тот факт, что парковка и сам дом находятся в новых и дорогих аппатах. Некоторое время в салоне стоит тишина, а после доносится: “Ага! Нашел!” - и включается Boombayah от BLACKPINK с такой громкостью, что не ясно, как стекла не трескаются. Гудит мотор и машина трогается с места. Ким выезжает с парковки медленно, плавно, картинка не дергается и не мажет, он также медленно проезжает мимо высоких новостроек и останавливается у ворот с будкой охраны. Кованые ворота отъезжают, открывая вид на довольно крутой склон с ровной дорогой. Кажется, что асфальт укатан совсем недавно и даже желтая разметка такая яркая, будто ее нанесли буквально вчера.

   Стоит машине выехать за пределы жилого комплекса, как скорость возрастает в разы, и окружающий мир на экране сливается в калейдоскоп цветных пятен. На фоне громко поют девушки, слышно басистое подпевание самого Техена, на припеве его голос даже заглушает самих айдолов. 

   Камера снимает с достаточной высоты, но видно, что большая машина легко обгоняет слабый поток. Время на таймере чуть больше трех часов дня, дороги еще не забиты, и Ким довольно быстро движется, останавливаясь лишь на светофорах. В эти моменты по экрану снуют пешеходы, можно разглядеть абсолютно разные по своей архитектуре здания, начиная от низеньких традиционных отреставрированных построек, заканчивая зеркальными небоскребами с огромными экранами, по которым бежит реклама очередной коллекции косметики или нового ТВ шоу. Иногда, впереди оказывается чужая машина, но картинка по краям остается яркой и насыщенной.

   Девчачий плейлист никак не заканчивается, Техен весело подпевает очередной быстрой песне, порой стучит ладонью в такт по приборной панели с такой силой, что камера трясется и изображение теряет фокус. Он перемещается по городу быстро и легко, районы за окном успевают сменять друг друга с завидной скоростью, и вот машина въезжает на узкую улочку, замедляясь до пешей скорости. На экране мелькает невообразимое количество ресторанов, кафе, кофешопов, едален, клубов и прочих заведений, способных по вечерам вместить большие толпы людей, желающих выпить, вкусно поесть, весело провести время с компанией или один на один, с кем-то познакомиться и просто отдохнуть от тяжелого дня.

   Найти парковку здесь просто невозможно, но большая машина медленно движется к своей цели, кое-как не задевая, припаркованные по краям дороги, авто. 

   Вскоре в объективе появляется трехэтажное белое здание с огромными окнами по фасаду. Машина подъезжает впритык к Porsche Panamera GTS, спрятанной под крытой парковкой внутри первого этажа, тормозит, мотор перестает гудеть. Музыка резко обрывается на втором куплете очередной заводной песни от Red Velvet и картинка на экране смазывается - Техен небрежно схватил камеру, снимая с закрепленного штатива. Изображение переворачивается, но фокус ловит салон: пассажирское сиденье и дверь, темный коврик на полу - все идеально вычищено. На бежевой коже сиденья, бардачка и двери нет ни пылинки, коврик выглядит безумно мягким и чистым, а часть приборной панели и верхняя половина двери блестят так, что можно было бы увидеть в них отражение, если бы камера могла захватить такую картинку в фокус. На пассажирском сидении лежит черная кожаная сумка с золотистым логотипом Gucci и, повязанным на широкую лямку, бежевым платком. Камера снова переворачивается, принимая правильное положение, приближает фокус на сумку, которую почти сразу хватает рука. На этот раз изящные пальцы украшены кольцами с большими зелеными камнями, а рукав кремовой рубашки расстегнут и слегка приподнялся, открывая запястье, увешанное тонкими браслетами-веревочками с разными фигурками-украшениями. 

   Картинка дергается, мечется, пока парень выходит из машины и закрывает дверь, но изображение снова становится четким, когда в объектив попадает белое здание. Камера медленно поднимается и также медленно опускается, позволяя рассмотреть строение целиком. Белая штукатурка, еще не успела покрыться пылью от выхлопных газов - вероятно, красили не так давно - большие панорамные окна, отмытые до блеска, отражают солнечные лучи и силуэты зданий по соседству. На правой стороне фасада, вертикально по углу висит черная большая вывеска “FILTER”, и, также по правую сторону от маленькой парковки, бетонная лестница с парой ступенек и железными черными перилами-трубами. Лестница ведет к двойной черной деревянной двери, рядом с которой висит небольшая гравированная табличка, которая гласит о том, что фотостудия называется “FILTER”, находится по адресу “332-12 Seogyo-dong, Mapo-gu, Seoul”, имеет страницы в facebook, instagram и twitter, свой сайт Filter.com, и найти их можно либо по названию, либо отсканировав QR-code.

   Техен, кажется, специально задерживает внимание на каждой детали, то приближая, то отдаляя картинку. Он молчит все это время, поэтому звуковым сопровождением небольшой презентации служат звуки оживленной маленькой улицы. Наперебой из разных дверей играет музыка, везде разная, мимо проезжают машины, проходит не первая компания молодых людей - слышны обрывки разговоров о ужасно длинной учебной недели.

   На пару секунд на экране видна лишь черная древесина двери, но тут перед камерой появляется лицо самого оператора. Техен улыбается очень широко, показывая идеально ровные белоснежные зубы, вытягивая, покрытые розовым тинтом, губы в прямоугольную улыбку. У него слегка, еле заметно, накрашены тенями веки, волосы завиты крупными кудрями, аккуратно уложены на боковой пробор, в ушах покачиваются длинные серьги, а первые две пуговицы свободной рубахи расстегнуты, открывая глубокие ключицы.

   - Ууввааа…. - Ким тянет губы, изображая восхищение. - Я показал вам обновленную студию "FILTER", Чимини-хён закончил ремонт всего три дня назад, заменили всеееее. - Техен тянет гласные, в то же время вытягивает руку, захватывая в кадр здание студии. - А теперь, давайте заглянем внутрь! 

   На экране снова видно лишь черное дерево, но двери почти сразу открываются. Помещение в объективе большое и яркое - из-за чрезмерного количества света фокус не сразу ловится. На входе, прямо перед дверью, расположена небольшая информационная стойка. Техен подходит ближе, ловит камерой каждую деталь: примеры работ с самыми популярными айдолами и моделями или вовсе брендовые вещи без людей, в стойке стоят последние журналы с работами фотографа, в небольшой стеклянной витрине - несколько наград за победы в престижных конкурсах на имя "Пак Чимин" и, конечно, визитки с номером администратора и той же информацией, что на табличке возле двери.

   Камера плавно движется, захватывая первый зал, залитый светом. У панорамного окна стоит деревянная лестница, к которой прислонили гитару, чуть левее - белый рояль с креслом-пуфом из черной кожи. У правой стены белый низкий диван, перед которым лежит молочно-белый ковер с длинным пушистым ворсом, а рядом стоит высокий торшер с ножкой-трубой, выкрашенной в черный, и белым круглым абажуром.

   На бетонном потолке висят светодиодные большие лампы, свет которых зачем-то включен и отражается от недавно вымытого белого паркета. Стены - бетон, окрашенный белой штукатуркой - голые.

   За камерой Техен вздыхает.

   - Чимин-хён, вероятно не успел все доделать.

   - Я еще шторы не успел повесить и пару картин. - изображение дергается, но быстро настраивается. Техен наводит объектив в сторону источника звука. 

   С лестницы, ведущей на второй этаж, спускается парень. На вид не старше самого оператора, он подходит ближе и оказывается гораздо ниже Техена. 

   - Чимин-хён, здравствуй! - Ким тянется обнять фотографа. На время, на экране видны лишь складки нежно-желтого свитера, а в динамике слышно шуршание, но картинка быстро возвращается, и камера уже снимает фотографа в полный рост. 

   Парень действительно кажется младше, чем есть: невысокого роста, с немного детскими чертами лица - его можно назвать "мягоньким". Пак Чимин весь словно состоит из нежности: высветленные до бела, немного растрепанные волосы кажутся шелковистыми, пухлые губы, покрытые бальзамом, похожи на сладкий зефир, он даже улыбается сладко, почти приторно. Улыбается не только губами, но и глазами - мягкие с виду щеки приподнимаются, а без того узкие глаза превращаются в полумесяцы. 

   На нем пушистый свитер, совсем не по погоде, но, кажется, фотографа это не волнует, узкие черные джинсы, выгодно подчеркивающие накаченные ноги, и черные высокие кеды. 

   - Я уже собрал все, что нам понадобится, так что нужно ехать. Ты же на машине? - голос Чимина тоже мягкий, немного с хрипотцой, будто он не выспался, но приятный. Техен на вопрос не отвечает, вероятно, просто кивает. - Ты уж извини, что пришлось сюда на машине ехать, я знаю, что на твоем Genesis здесь неудобно передвигаться, но у меня случилось чп, нужно ехать, а в салоне кошмар какой-то, еще и ужас как воняет. Мой совет на будущее: не подвози ужратых в ничто друзей в своей машине. - парень кривит губы и показательно закатывает глаза. Техен за камерой смеется, но тут же останавливается. 

   - Хён, а свет ты нафига врубил везде? Ослепнуть же можно. 

   - Проверял. На втором этаже лампа одна не горит, нужно этих работников снова вызывать, ничего с первого раза нормально не могут сделать. Они мне паркет на третьем этаже поцарапали и прикрыть хотели - думал три шкуры с них спущу. - Пак уже схватил сумку и направился на выход. Камера следит за ним, не отстает. - И хватит со мной формально разговаривать, я старше на пару месяцев, а чувствую себя стариком из-за этого.

Камера следует за Паком, снимая по большей части его спину, но быстро оказывается на приборной панели, закрепленная на штативе. Теперь же на весь экран виден чуть пыльный синий Porsche с номерами “13부 0613”.

   Двери легко хлопают, салон на время погружается в тишину, нарушаемую лишь возней и шуршанием одежды. Но двигатель начинает работать, а Техен что-то бормочет под нос.

   - Хён…- начинает было водитель, но его тут же поправляют.

   - Чимин. - тон его снисходительный, излучающий тепло.

   - Чимин, какой адрес? - парень диктует адрес, на фоне слышно щелканье ногтей по сенсорному экрану. - Окееей! - машина мягко трогается задом вперед, открывая широкий обзор на студию, соседние дома и улицу в целом. - Только я понять не могу, зачем ты взялся за эту работу? Они же не заплатят.

   - Ким Техен, все-то тебя деньги интересуют. - слышен смешок, а голос у Чимина веселый.

   - Серьезно? А тебя нет? Не ты ли недавно заявил, что хочешь еще одну машину купить, побольше, “для вида”, - Ким передразнивает голос фотографа, - “А еще, я тут квартирку присмотрел в Apgujeong…”

   - Все-все, понял. - Пак смеется. - Считай это…- небольшая пауза, - Считай это долгом перед родиной. Помочь родной полиции. - голос за кадром бодрый, подражает армейскому тону.

   - Армии не хватит?

   - До армии еще далеко, а душа просится на благородные поступки.

   Парни замолкают, и, через мгновение, из динамиков доносится женский вокал - песня прерванная до этого, включается с того же момента, где ее остановили. За окном, на экране, мелькают уже известные улицы, офисы, торговые центры, картинка отличается лишь тем, что стала чуть темнее - солнце садится быстро, постепенно включается иллюминация. Вывески, рекламные щиты, баннеры, витрины загораются будто по щелчку пальцев.

   Около часа дороги ускорено и обработано под более спокойную музыку без слов. Автор явно предлагал насладиться ярким видом города, но не хотел растягивать путешествие почти на час. Вскоре городское разнообразие сменилось на пригородное спокойствие: узкие улочки, двухэтажные старенькие виллы. В таких районах всегда спокойно, а молодых людей мало, но это ненадолго - скоро город захватит и эти территории. Камера ловит абсолютно все: низко висящие провода возле чуть покосившихся столбов, узкие лесенки, ведущие к все таким же старым виллам, магазинчики, где входные двери открыты всегда, а продавцов нет практически никогда, детские площадки с качелями и горками, с которых краска облупилась. 

   Скорость воспроизведения становится обычной, а спокойная музыка сменяется на очередную веселую песню от какой-то новой девичьей группы. В объективе появляется большая парковка, частично заставленная полицейскими машинами: мотоциклы, седаны и хэтчбеки, пара больших автобусов - все с характерной синей и желтой выкраской по бокам, а также личные авто сотрудников.

   Серебряный Hyundai Техена останавливается на парковке так, что на экране появляется участок целиком. Здание на первый взгляд не похоже на полицию совсем: современная отделка больше напоминает галерею искусств или музей, но никак не государственное учреждение - двухэтажное строение, верхняя часть фасада выполнена под гранит, нижняя - теплым терракотовым деревом, множество окон разного вида и размера, плоская крыша, на которой видны деревья - скорее всего, там расположена небольшая открытая площадка. О том, что это участок говорит большая синяя вывеска с рыжим гербом и две фигурки мультяшных полицейских по бокам от входа. 

   Двигатель прекращает работу и музыка выключается, в салоне слышно копошение.

   - У тебя кинк на женские группы? - слышен щелчок ремня безопасности со стороны пассажирского сиденья.

   - Я просто люблю все красивое, а девушки ну очень красивые. - Техен хватает камеру, и на экране видны только педали авто, а горизонт немного поехал.

   - Но у самого нет девушки. - голос с насмешкой отдаляется, выходя за пределы салона.

   - Они обижаются, когда их становится больше одной. - смеется Техен.

   Кима сейчас не заботит съемка, камера болтается на ремешке на руке, и картинка кружится, будто технику отправили на сумасшедший аттракцион, звуки смазываются, мешаясь со стуком о сумку. Но вскоре изображение становится четким и на экране снова появляется здание участка.

   - Интересный, конечно, дизайн для такого учреждения. - Ким плавно ведет камерой, показывая все строение. Они медленно приближаются ко входу и немного тормозят, задерживая внимание на фигурках полицейских. - А вот они совсем не вписываются.

   - Новое руководство, новые сотрудники, новый дизайн, новые машины. А фигурки - все что осталось от старого правления. - Чимин проходит вперед через раздвижные двери.

   Пространство холла достаточно большое. Внутренняя отделка соответствует внешней: тот же гранит, то же дерево. Пол идеально начищен и отражает свет ламп. В холле есть ряд рыжих стульев, над которыми висит большая картина с горным пейзажей, а по правую сторону расположилась стойка дежурного, к которой как раз направились парни после небольшого осмотра зала. 

   Мужчина за стойкой привстает, чтобы лучше разглядеть двух молодых людей, обвешанных аппаратурой. 

   - Съемка запрещена. - он кидает суровый взгляд на камеру, направленную прямо на него.

   - Нам в бюро уголовного расследования. - Чимин мягко опускает руку Техена, держащую камеру, так, что на экране становится виден только гранитный пол и черные лоферы с золотистой бляхой, зеленой пантерой и примятыми пятками. - Начальство знает, мы фотографировать приехали. - Пак шуршит, видимо что-то показывает. 

   Мужчина интересуется, знают ли они куда идти, и, после утвердительного ответа от Чимина, просит вести себя прилично и "Выключить, наконец-то камеру, потому что это нарушает закон, и, сейчас, он лишь делает предупреждение", на что Техен говорит, что все понял, но лишь отводит руку с камерой чуть за спину, снимая все тот же гранитный пол.

   Они отходят от стойки, и на экране плавно появляется сначала стена, после дверь кабинета, камера движется вдоль коридора с закрытыми дверями, такими же рыжими креслами по бокам и высоким цветами в больших горшках. Останавливаются у стеклянной двойной двери с табличкой "Бюро уголовного расследования".

   Чимин проходит первым, закрывая весь обзор, но вскоре на экране появляется просторный кабинет. В помещении находятся всего два человека, которые не обращают внимания на вошедших парней, склонившись к своим рабочим ноутбукам. Техен идет по кабинету медленно, и в объектив попадает каждая деталь. Длинный стеллаж со стеклянными дверцами, в котором не очень аккуратно составлены папки с именами, датами, интригующими названиям, а каждая дверца закрыта на замок - Ким тихо дергает на пробу одну из них. В центре - большой прямоугольный стол с задвинутыми под него офисным стульями, на столе несколько папок и пара пустых кружек. По левую сторону от входа - стол, вероятно, используется как обеденный: на нем собраны кружки, пустые пачки из под рамена, пустые контейнеры, в которых доставляют еду, микроволновка в углу, а на стене, перед столом, небольшой плоский телевизор - он включен без звука на новостном канале. Оставшееся пространство вдоль стен занимают рабочие столы - четыре напротив окон и два у левой стены - каждый из которых в большей или меньшей степени завален папками и стопками бумаг. За двумя столами сидят сотрудники, с одним из которых тихо разговаривает Чимин, а второй так и не отвлекался от монитора ноутбука. Изображение приближается и отдаляется, ненадолго задерживаясь на каждом из мужчин. Тот, что говорит с Паком, выглядит бодрым, даже кажется веселым, в разговоре активно жестикулирует руками, часто ерошит и без того растрепанные черные волосы, на нем обычная рубашка, которая когда-то может и была белой, но не сейчас, и темно-синяя спортивная куртка. Он не обращает внимания на оператора, либо же делает вид, что не замечает парня с камерой, улыбается Чимину, что-то оживленно рассказывая. Второй мужчина, вовсе увлечен работой настолько, что, кажется, военный парад под носом не заметит. Лица его не видно из-за ноутбука, но заметна чуть седая макушка с торчащими короткими волосами.

   Ким подходит ближе к столу, который, кажется, больше всех завален бумагами. Камера поднимается чуть выше, снимая сверху, фокусируясь на листе в открытой папке. На нем в верхнем левом углу прикреплены фотографии молодой девушки и указаны данные "Со ДаЁн, 21 год", на листе расписана чуть ли не вся ее жизнь и указана причина смерти: "странгуляционная механическая асфиксия (на шее четкие следы пальцев рук)", также указано, что на теле погибшей обнаружены повреждения, нанесенные как задолго до наступления смерти, так и посмертно, а ниже приведен целый список повреждений.

   Снизу слышится грубое покашливание для привлечения внимания, рука Техена дергается, но камера быстро возвращается в правильное положение, снимая очень близко и четко весьма недовольное лицо молодого полицейского. О том, что это полицейский можно догадаться только по бейджу с картой, висящему на шее поверх черной слегка потрепанной косухи.

   На бейдже указано имя "Мин Юнги", должность "старший инспектор", номер удостоверения и фотография хозяина: на ней у парня черные, аккуратно зачесанные волосы, очки в квадратной оправе и сердитое, даже злое, выражение лица. В жизни же, у Мин Юнги нижняя губа разбита и покрыта кровавой корочкой, синяк на левой скуле большой и синий, с желтизной по краям, захватывает угол глаза и висок, волосы отросшие растрепаны, будто после сна, а в ушах черные кольца-серьги. Офицер смотрит в камеру, сощурив и без того узкие, по лисьи раскосые, глаза. Они у него почти черные, в них читается раздражение и усталость. Под глазами темные круги, а кожа лица болезненно бледная.

   - Я эту камеру тебе сейчас запихаю так глубоко, что никакая ищейка найти не сможет. Ты хоть понимаешь, что творишь или у тебя вместо мозгов накопитель, способный только принимать информацию, но не обрабатывать? - голос у офицера низкий, хриплый. Он говорит размеренно, спокойно, слегка шепелявит. Этот дефект речи вызван, вероятно, не физиологической особенностью, а является особенностью смешения северного кёнсандо с кёнгидо.

   Камера опускается в пол, снимая уже знакомые лоферы и черные укороченные широкие брюки. Техен за кадром извиняется не особо искренне, как можно заметить по голосу и до сих пор включенной камере, делает от стола шаг назад. 

   - Я же сказал, что расследование засекречено и прессе никакую информацию мы выдавать больше не будем. - инспектор повышает голос, обращаясь куда-то в сторону. 

   - Они не из прессы. - мужской голос справа уставший, раздраженный. - Начальству приспичило сделать коллективные фото всех сотрудников отдела: "показать смену поколений". - он явно кого-то передразнивает и снова принимается щелкать по клавишам ноутбука. - Время лучше найти не могли. 

   Мин Юнги издает какой-то звук, больше похожий на завуалированный мат, скрипит, кажется, стулом. Изображение теряется, быстро сменяется и вертится, в кадре пару раз мелькают все присутствующие.

   - Туда сядь. - голос у инспектора ледяной, совсем близко к динамику.

   - Простите моего друга, мы всего лишь снимаем влог, для сайта, он увлекся. Знаете, как это бывает, когда погружаешься в работу. - Чимин оказывается рядом, у него голос мягкий, успокаивающий. Камера слегка опускается, снимая вблизи полицейский бейдж. 

   Лицо Мина на фото совсем кукольное, будто отбеленное. Хоть он и кажется сердитым, взгляд не настолько уставший, как в жизни, губы розоватые сжаты в тонкую линию, брови сведены к переносице.

   - Вы знаете, что незаконная съемка видео, тем более, без нашего согласия наказывается лишением свободы на срок до пяти лет или штрафом в размере до 20 тысячи долларов? Что больше нравится? Смотрите, какой я сегодня добрый, даже позволю вам самим выбрать. - экран резко гаснет, видео обрывается.

Камера №1 "Ким Техен"

"Съемки"

   На экране появляется около десятка пар ног. Они мельтешат, снуют туда-сюда, кажется, пытаются выстроиться в линию. За кадром Чимин мягко и спокойно указывает, направляет, кому и как лучше встать, просит всех смотреть в камеру, а не на него, не отвлекаться, пока будет снимать, и, желательно, не ругаться. На фоне слышно копошение, бормотание, тихие ругательства. 

   Камера поднимается выше, останавливается, вероятно, на столе, и теперь в кадре видны все собравшиеся: Чимин, который настраивает свет и пытается успокоить собравшихся сотрудников, Техен, который вынырнул из-за камеры и принялся настраивать фотоаппарат, и, конечно, сами служители правопорядка.

   Одиннадцать человек - старые и новые сотрудники бюро уголовного расследования - толкаются, ругаются никак не могут успокоиться. Единственный в форме - начальник отдела - шутит что-то про детсадовцев, которых проще усадить на общее фото, только над его шуткой никто не смеется, лишь смиряют недовольными взглядами. Он машет на всех рукой и закидывает эту же руку на плечо все такого же недовольного инспектора Мина. Парень стоит в стороне и ждет, когда компания взрослых, серьезных людей наконец определится с тем, кто должен стоять впереди, а кто сзади, "а давайте, девушки сядут", "мы и постоять можем, пусть старшие садятся". Он по-детски дует губы и морщит нос, когда его подталкивают в спину, убеждая встать посередине, ссылается на то, что вид не подходящий для фото, еще и центра, но тяжело вздыхает и выполняет просьбу начальника. Юнги морщится, когда замечает на себе заинтересованный и внимательный взгляд - Техен смотрит пристально уже пару минут точно, изучает, чуть склонив голову набок. Ким настроил камеру и теперь сидит с отражателем в руках, ждет, когда цирк закончится и начнется съемка. Оператор пальцами растягивает свои губы, намекая на то, чтобы инспектор хотя бы для фото улыбнулся, но получает в ответ средний палец. Техен улыбается, только улыбка его больше похожа на оскал, подмигивает, но через секунду становится серьезным, так как Чимин все подготовил, всех успокоил и готов снимать. 

   Они много раз меняются местами, Техен бегает вокруг с отражателем, а Чимин хмурится за фотоаппаратом. Когда, наконец, все мучения для полицейских заканчиваются, и им не нужно строить из себя дружный коллектив, большинство уходит на крышу, чтобы отметить приход новых сотрудников и отставку старых. Два фотографа собирают свои вещи, и Техен уже хватает камеру со стола, смазывая картинку, но к ним подходит начальник отдела, предлагая пойти со всеми. 

   По экрану мелькает гранитный пол, следом лестница и, спустя пару минут, изображение сменяется на небольшой парк, обустроенный на крыше участка. Более дружная часть коллектива устроилась за столами, расположенными под навесом, разбирая доставленные блюда и напитки.

   Техен не спеша прошел через всю площадку, оставляя Пака в компании начальника. Небольшие деревья в горшках, лавочки и газон, окольцовывающий пространство - все выглядит аккуратным, простым. Ким останавливается у широкого выступа крыши, и на экране застывает картина вечернего пригорода. Здесь нет такого количества огней, как в Сеуле, и небольшие виллы погружаются в сумрак быстрее, а фонари не спасают от наступающей тьмы. В пригороде тихо, машины проезжают достаточно редко, а людей к вечеру на улицах совсем нет, лишь те, кто спешат скорее домой.

   - Однажды, у тебя возникнут большие проблемы из-за этой камеры. - знакомый голос рушит тишину.

   - Без этой камеры у меня будет гораздо больше проблем. - Техен отвечает спокойно, после громко втягивает воздух носом.

   - Ты не похож на того, кто зарабатывает этим. - у инспектора в голосе насмешка.

   - А вы не похожи на копа. - Ким отворачивается куда-то в сторону. 

   - А на кого я похож? - Юнги спрашивает скорее, чтобы поддержать разговор. 

   - На модель. Тонкий, хрупкий, красивый, как фарфоровая кукла. Вам даже этот синяк неожиданно идет. А еще, вам пошел бы белый цвет волос. Мне нравится, я люблю все красивое. Вас бы чуток в порядок привести и на обложку журнала. - тон фотографа такой, будто он говорит это все давно знакомому человеку, кажется, Техен не привык держать свои мысли при себе и не стесняется высказывать то, что пришло в голову. - Я могу сейчас вас снимать? 

   - Я не могу тебе этого запретить. 

   - В офисе запретили. - камера поворачивается, оставаясь на уровне груди, она снимает парней сбоку, установленная на выступ.

   - В офисе много документов, которые не должны попасть в общий доступ. Снимать полицейских на службе можно, наша работа поддается огласке и “должна быть на виду”, но документы - другое дело. - Мин сжимает длинными пальцами сигарету и смотрит куда-то вдаль, он не обращает внимание на камеру и кажется совсем спокойным, даже после сказанного Техеном ранее. Он разворачивается и облокачивается спиной об ограждение, глубоко затягивается и выдыхает струю дыма в небо.

   - Однажды, у вас возникнут большие проблемы из-за сигарет. - Ким поворачивает голову в сторону Юнги, а полицейский вытягивает из пачки следующую сигарету. Мин отправляет ее в рот, зажимая губами, а сам хмуро смотрит на фотографа.

   Они стоят в молчании достаточно долго. Техен прижимается грудью к ограждению, смотрит вниз, чуть свесившись, он бормочет под нос какую-то песню, пока Мин стоит все также, выкуривая уже третью сигарету. Где-то за кадром поднимается шум и Ким разворачивается, пытаясь разглядеть, что происходит среди компании полицейских.

   - Снова за свое. - Юнги тушит окурок о гранитный выступ, закидывает в бумажный стаканчик из под кофе и собирается уходить.

   - До встречи. - Техен берет камеру, снимает сгорбленную спину, на которой свободно висит кожанка.

   - Не советую со мной встречаться еще раз. - Мин в спешке уходит, незаметно проскользнув мимо коллег.

   Техен идет к источнику шума. На улице достаточно темно, но площадка хорошо освещена, и можно разглядеть, как пожилой мужчина встает из-за стола и начинает ходить вокруг, немного пошатываясь. Оператор подходит к стоящему в стороне Чимину, направляя камеру на компанию.

   - Что случилось? - Ким спрашивает достаточно громко, чтобы его слова можно было разобрать среди поднявшегося шума.

   - Какие-то местные разборки. - Пак говорит устало, а после зевает. 

   Они молчат, Техен чуть приближает картинку, фокусируя кадр на изрядно выпившим пожилом полицейском. Мужчина очень активно жестикулирует и начинает говорить все громче.

   - И Джон, успокойся, твои возмущения ни к чему не приведут, ты только выставляешь себя дураком. - другой мужчина, чуть моложе, сидит за столом и смотрит на коллегу с отвращением и раздражением.

   - Это ты в первую очередь должен тут возмущаться, разве нет? Они привели этого сопляка, еще и дело твое ему передали. Смотри, как бы он и место твое не занял. Где вы такое видели, чтобы мальчишку так сразу старшим инспектором назначали?! - пожилой коп громко возмущается, не обращая внимания на косые взгляды сотрудников. - Знаю я, как он эту должность получил. Наверняка, у него там, - он машет рукой в сторону Сеула. - В комитете связи есть.

   - Ты копаешь себе яму, разве за столько лет службы ты не научился держать язык за зубами? - тот же полицейский повышает голос. 

   - А что мне теперь? Я в отставке. И тебе недолго осталось. Они вон, новый отдел набрали, - мужчина указывает на нескольких молодых людей, наблюдающих за ним со стороны, - Скоро тот пацан заменит начальника, а там и весь состав сменит. Как он сказал? Напомни-ка. - полицейский делает вид, что задумался. - “Ваши методы ведения расследования устарели. Вы даже информацию обработать не можете и такими темпами не то что маньяка, свое место в офисе найти не сможете”. Он ведь даже не намекает, а в лоб тебе говорит.

   Мужчина, пытавшийся до этого успокоить бывшего коллегу, встает и резко ставит полную стопку на стол, расплескав содержимое. Он хватает со спинки стула куртку и быстрым шагом покидает крышу. На время повисает тишина. 

   - Инспектор Квон, давайте я вызову вам такси, вам уже хватит. - начальник отдела подходит к мужчине, осторожно касается его плеча.

   - Постой, - Техен подходит чуть ближе к Паку, но камеру держит, направленной на полицейских, - Это он сейчас про какого маньяка говорил? Про того, который шлюх коллекционирует? Его разве не поймали? 

   - Не знаю. Я тоже так думал - они так резко перестали о нем говорить. - Чимин не кажется заинтересованным в данной теме.

   - Юнги! - Ким чуть ли не вскрикивает, камера от этого немного дергается.

   - Кто?

   - Красивый инспектор с разбитым лицом. В офисе он что-то говорил о том, что приказал закрыть дело для прессы. Вероятно, это он сейчас ведет расследование. Знаешь, может и правильно, что ничего не говорят об этом психе. Меньше паники и шанса появления безумных подражателей.

   - И то верно, еще один “Потрошитель” нам в городе не нужен. - Чимин издает нервный смешок. - Только я не думаю, что этот маньяк - псих или безумец. Ни разу не слышал, чтобы умалишенные действовали так чисто и изящно. Конечно, это ужасает, но как фотограф, я не могу не отметить, что композиция вышла высокого качества.

   - Ты тоже заметил фото девушки на столе?

   - Да...- Чимин говорит чуть тише. - Мин Юнги, значит…- после, фотограф обращается к Киму. - Тэ, я быстро переговорю с начальником, и можем ехать, если ты не против.

   Техен наводит камеру на Пака, снимая уставшего и слегка разомлевшего от алкоголя фотографа, соглашается с его предложением и снова снимает уже упокоившихся полицейских.

   Они довольно быстро покидают крышу и участок, нигде не задерживаясь, лишь забирая все вещи из офиса. Камера в этот момент болтается на лямке, на запястье Техена, и все изображение хаотично вертится. Пол сменяется лестницей, снова ровным полом, чуть позже темным асфальтом.

   На улице совсем темно, фонари на парковке не дают достаточно света для съемки, и даже, когда Ким устанавливает аппаратуру на приборную панель, картинка долго не приходит в себя, пытаясь сфокусироваться на более освещенных предметах.

   Тихо хлопают дверцы машины, щелкают ремни безопасности, но парни еще пару минут сидят в тишине. Пока снизу доносится щелканье ногтей по сенсорной панели, на экране появляется инспектор Мин. Полицейский выходит из здания участка, на ходу застегивает кожаную куртку, поправляет лямки небольшого рюкзака и надевает мотоциклетный шлем, который до этого прижимал к себе левым локтем. Он проходит куда-то вглубь стоянки, скрываясь за служебными автобусами и, спустя еще пару минут, выезжает на черном матовом MV Agusta F4. Он проносится мимо, ослепляя фарами и сверкая золотом на диске заднего колеса.

   - А я говорил, что он не похож на копа. - тон голоса у Техена задумчивый.

   - М? - Чимин явно был занят чем-то другим и не слушал, что говорит ему младший.

   - Ничего. Поехали.

   Вечерний город проносится по экрану, сияя огнями, смешивая краски. Съемка ускорена, а сверху наложена спокойная мелодия. В таком темпе парни быстро добираются до студии Пака, разве что, машина заметно замедляется, въезжая в оживленный район.

   Сейчас Хондэ заполнен. Пока машина аккуратно маневрирует между припаркованными по обочинам авто, старается не задеть очередную компанию, пересекающую улицу - люди часто выходят из одного кафе и почти тут же заходят в бар или клуб, будто меняются, будто хотят за вечер посетить все - Чимин говорит с кем-то по телефону. Его слышно плохо, он говорит тихо и, вероятно, отвернулся к окну, но голос его не такой уставший, даже веселый.

   Машина останавливается возле студии и Пак прощается с собеседником, обещая скоро увидеться.

   - Я напишу, когда следующая съемка. - с пассажирского сиденья доносится щелчок ремня.

   - Не хочешь сходить поесть? - Техен громко зевает.

   - С удовольствием бы, но есть еще работа и встреча чуть позже. Прости. - дверь пассажирского сиденья открывается.

   - Я оставлю машину перед студией, не хочу искать, куда парковаться. Сможешь выехать? - двигатель глохнет и Техен шуршит со своего сиденья.

   - Да, конечно. А, Тэ, можешь отправить мне запись со своей камеры? Сделаю видос для сайта. - дверь легко хлопает, а камера оказывается подвешена за лямку. 

   Ким перехватывает камеру в руку, в свете фонарей и неоновых вывесок видно, как парень лезет через переднее сиденье назад, берет сумку, возвращается на место, что-то проверяет внутри сумки и выходит из машины. Он задерживает кадр на улице: практически все двери распахнуты, отовсюду слышна громкая музыка - мужские и женские голоса смешиваются в невообразимую какофонию и невозможно узнать, какая песня откуда доносится. Все больше людей приезжает, чаще всего, компании выходят из такси, либо идут со стороны метро, а Техен медленно идет вдоль улицы, задерживая внимание на вывесках и стойках с меню. Он проходит до первого поворота, сворачивая на другую улицу, и останавливается посреди дороги.

   Картинка увеличивается, приближая высокую фигуру молодого парня, который стоит у входа в клуб. Яркая желтая небольшая вывеска над дверью гласит "Hope world", у двери стоят два охранника - они совсем не похожи на громил, каких обычно показывают в фильмах, но выглядят вполне устрашающе. Парень, которого поймала камера, неприлично красивый. На нем легкая шелковая черная свободная рубашка, у который две верхние пуговицы расстегнуты, черные укороченные узкие брюки со стрелками и черные оксфорды на высокой подошве. Он слегка накрашен, розоватые пухлые губы блестят в свете фонарей и вывесок, а волосы зачесаны назад, открывая лоб.

   - Чертов хён, говорил же, что на съемках. - Техен ускоряет шаг, направляясь в сторону клуба.

   Но не успевает фотограф дойти до более приличного расстояния, чтобы хотя бы окликнуть брата, как старший Ким заходит внутрь. Мужчина, с которым он разговаривал, приобнимает парня за талию и совсем недвусмысленно скользит рукой ниже, сжимая большой ладонью ягодицу.

   - Что за? - Техен задохнулся на полуслове и, забив на камеру, чуть ли не бегом ринулся за старшим братом. 

   На входе он резко остановился, отчего камера начала раскачиваться на его руке как маятник - по экрану размазывается асфальт, обувь Тэ и ноги охранников. Его тормозят, объясняя тем, что вход только по пропускам, а как получить пропуск ни один из охранников не уточняет. Мимо проходят две пары ног, кто-то задевает Кима, от этого камера стукается о его бедро, несколько режимов съемки сменяют друг друга и звук совсем теряется, но фотограф успокаивается, вероятно, что-то подмечает для себя, берет камеру в руку, сжимая до хруста. 

   По экрану бежит все тот же черный асфальт с желтой полосой-разметкой: Техен быстро, игнорируя тротуары, возвращается к машине - а после, в кадре снова появляется здание "FILTER". В окнах студии не горит свет, машины нет на месте, а маленькая парковка перекрыта невысоким заборчиком.

   Дверь Hyundai открывается и тут же картинка мажет и исчезает, камера летит на пассажирское сиденье, переворачиваясь объективом вниз. 

   - Блядский хён! Сука! - Техен хлопает дверью и почти кричит. - Съемка в Саппоро у него, значит! Обещал же больше по клубам не таскаться! - слышится стук о панель и звонок телефона. - Кому жить надоело?! Да? Аааа... - голос становится заметно тише и мягче. - Извини, Гуки, задержался. Да. Через час буду. Смотри не усни. - Ким смеется. - Эй! Айщ, не смей трогать, это мое вино, мне подарили! Я, блять, знаю, что у меня кроме вина ничего нет! Эээйщ, прекрати рыться в моем доме! Закажи что-нибудь, я тоже хочу есть. - что-то хлопает, а следом заводится двигатель.

Фотограф хватает камеру и буквально спустя пару секунд отключает. 

Камера №1 “Ким Техен”

“Квартира”

   На весь экран появляется лицо Техена, он что-то крутит за кадром, облегченно выдыхает и уходит, открывая вид на большой зал. Комната не просто большая, огромная, не помещается в объектив. Посреди зала стоит большой угловой диван, обтянутый черной кожей, с большими, мягкими на вид, подушками. На него небрежно скинуто еще несколько подушек разных оттенков синего, серого и зеленого, пушистый белый плед и черная худи. Перед диваном расстелен полосатый, под зебру, ковер с длинным ворсом, стоит журнальный столик, столешница которого выполнена из цельной древесины и покрыта темным лаком, а ножки - тонкие кованые прутья, завитые в причудливые формы. На столике уже стоит бутылка вина и два бокала, из одного уже пили - на дне осталось немного алкоголя. 

   Камера установлена на высоком штативе, по диагонали, поэтому видны всего две стены. Одна представляет из себя большое панорамное окно, закрытое темно-синими плотными шторами в пол, вторая - белая мраморная плитка, где добрую часть закрывает плазма. Вдоль стены тянется низкая длинная тумба - это черная железная конструкция, с дверьми-сеточками, на ней ничего не стоит, и, кажется, она даже внутри пустая. В противоположных углах мраморной стены стоят колонки почти в человеческий рост. В приглушенном свете комната выглядит пустой и одинокой, на присутствие людей в квартире намекает лишь вино на столе и небольшой бардак на диване. Какое-то время в комнате стоит тишина, но вскоре, с левого динамика доносятся голоса.

   - Это компенсация за то, что ты так сильно опоздал. - знакомый голос насмехается.

   - Это был подарок! - Техен явно не доволен, его голос кажется ближе. Ответом служит лишь смешок.

  Парни появляются в объективе, двигаясь в сторону дивана. У них руки заняты пакетами и коробками из доставки, и они направляются прямиком к деревянному столику, выгружают содержимое, расставляя так, чтобы было удобнее. Техен с телефона настраивает свет, регулирует его мягкость и яркость и валится на диван. Оба парня сейчас выглядят совсем по-домашнему, куда мягче, чем несколькими часами ранее, они в простых спортивных костюмах, без украшений и косметики, уставшие и размякшие, падают на диван, скрываясь за спинкой от камеры.

   - Видел Джина сегодня. - голос Техена грустный, но с нотками злости.

   - Ты же говорил, он в Саппоро. - Чонгку принимает сидячее положение и тянется к вину, разливает по бокалам, один протягивает другу.

   - Он так сказал. 

   - Где ты его видел? - Чон снова исчезает за спинкой дивана, скатываясь так, что видна лишь черная макушка.

   - На Хондэ. И знаешь, что самое странное?! - Ким подскакивает, садится боком, чудом не расплескивает вино. - Он был там с каким-то мужиком. Я имею ввиду, что этот тип, действительно взрослый мужик. И он просто, - Техен ежится, его передергивает, - Схватил хёна за талию, притянул к себе, а после, облапал его зад и увел в клуб. - голос у фотографа возмущенный, громкий. - Нет, хён и раньше пропадал по клубам, но… - он сникает и делает большой глоток, морщится и дует губы. - Блять, Чон! Твою мать! - Техен подскакивает и бегом вылетает из комнаты, возвращается с пачкой салфеток. Чогнук в этот момент встает и пытается стряхнуть с себя мелкие блестящие осколки, размазывая при этом вино по футболке и штанам. - Придурок, прекрати, ты руки разрежешь. Как ты вообще отломал ножку? - Ким отряхивает друга салфетками. - Иди переодевайся, я пока все уберу.

   Они скрываются за камерой, но Техен появляется практически сразу с ручным пылесосом. Он проходится по дивану и ковру, проверяет, все ли собрал, уносит технику и возвращается, снова пропадая за диваном с бокалом. Чонгук возвращается через пару минут, он в одних коротких шортах, огибает диван, захватывая худи, натягивает ее на себя, оставляя капюшон на голове. Чон принес с собой новый бокал и наполнил его вином, сел на край дивана, склонившись над столом. 

   Экран телевизора мигнул, включился на остановленной почти у конца второй серии третьего сезона "Атаки титанов". Техен вынырнул из укрытия, сел на пол у дивана, придвигая к себе большую пластиковую тарелку, открыл крышку и принялся размешивать содержимое палочками. 

   - Как назывался клуб? - Чонгук не поворачивается и сразу после вопроса делает глоток вина.

- "Hope world", но туда нужен пропуск. - фотограф тянет лапшу, сопровождая действие характерным звуком.

   Оставшийся вечер парни в молчании смотрят аниме, съедают все, что принесли и выпивают еще две бутылки вина. Техен пару раз выходит из зала: приносит вино, одеяло. Ставит яркость освещения на минимум и усаживается, прижимаясь боком к плечу Чонгука, они прислоняются друг к другу головами и продолжают свой молчаливый марафон. 

   Запись длится всю ночь, оператор и не думал ускорить видео и накладывать поверх музыку. Телевизор выключается автоматически, а парни никак не реагируют - они снова скрылись за спинкой дивана и, вероятно, уснули.

   Когда на таймере горит 6:00, где-то в подушках на диване звонит будильник, слышно копошение, и из укрытия показывается взлохмаченная голова Кима. Лицо у парня слегка отекло, а глаза никак не открываются. Он садится, трет лицо, сонно оглядывает комнату, сладко причмокивает губами, тянется, хрустя позвонками, он встает, но не успевает дойти до камеры, как она отключается, предварительно сообщив, что батарея села.