Порой ему кажется, что она делает это специально. Порой, ох, он думает, что сгорит дотла одним случайным движением чужой до странного бледной руки. И она не будет жалеть, просто чуть виновато и шально улыбнется, как всегда.
Тренировка окончена, корабль совершает очередной гипер-скачок, так что гудение двигателей приятно отдается через прохладный пол по телу. Саша сидит сзади, почти обнимая со спины, она горячая, разделяющие сантиметры не спасают от жара чужого тела. Она задумчивая, меж забавных синих бровей залегла складка. Правая рука проецирует экран, Саша листает очередные даты распродажи оружия.
Мише кажется, что эта страсть когда-нибудь приведет к чему-то нехорошему.
Миша вновь давится воздухом и замирает, чувствуя, как постепенно по телу крадутся мурашки. Саша водит кончиками пальцев по его открытому бедру. Чертовы шорты, чертовы тренировки.
Саша цепляет край шорт, совсем чуть-чуть, едва заметно, опускает всю ладонь и ведет к колену. Только чтобы круговыми движениями вернуться вверх.
Рука Саши ледяная. Он так сильно ненавидит это, что закусывает губу почти до крови, чтобы не выдать себя.
Миша старательно упражняется с эспандером, Яр говорит, что у него слабая хватка, так старательно, что пальцы уже пару минут не могут разжать несчастное черное кольцо.
Миша вновь тяжело выдыхает, борясь с очередной волной мурашек. Волосы на затылке уже давно встали дыбом и не собираются возвращаться в приличное состояние.
Ничего сейчас не собирается возвращаться в приличное состояние, по правде.
Мише хочется зажмуриться до взрывов под глазами и откинуться на чужую грудь, откинуть опостылевший эспандер в угол, заставить её сделать уже хоть что-то кроме.
Но в зеркале напротив отчетливо видно, что Саша даже не думает, даже не подозревает, что сейчас делает с ним.
Миша борется с самим собой, когда ледяная, обжигающая этим холодом, ладонь задерживается на внутренней стороне бедра всего на пару мгновений дольше. Сердце в ушах стучит так, будто он выпал в космос.
Он больше не выдержит. До одури хочется хотя бы сжать себя, чтобы не помереть на месте от тяжелого жгучего желания.
Синхрон искрит предупреждениями и скомканными матами второго напарника. Но тот не идет, знает, что его не звали.
Она все еще листает тьму сообщений. Кажется, она их даже не читает. Миша молится любому, кто его услышит в этом богами забытом куске галактики, чтобы ему казалось.
К спине прижимается чужое горячее тело, и Миша скулит. Ледяные пальцы опасно водят по краю шорт.
Он думает, что это отдельный вид пыток. Специально для него, Юдина, изобретенный.
Чужие бедра чуть сжимают его, и во рту появляется металлический привкус от прокушенной губы.
Неужели она не чувствует его через синхрон?
Где-то сквозь бешеный стук сердца ему мерещится смешок. Он думает, что мерещится.
Расплывшаяся картинка перед глазами слабо дает обзор на зеркало. Но бездна его побери, он не хочет это видеть.
Кажется, проходит бесконечность, между его вдохами. И чуть больше до того момента, как на его плече сжимаются зубы. Ладонь скользит дальше по внутренней части бедра, и Миша не знает, ему нужно сейчас ругаться или пытаться дышать.
Синхрон звенит и поет под напором чужих чувств, он почти чувствует, как вместо Саши сильнее сжимает бедра, как кусает за плечо и медленно ведет языком по укусу.
Второй укус она ставит выше, ближе к шее, ближе к внутренней стороне, задевая чувствительные места. Миша почти стонет на выдохе, его мозг не знает за какими её действиями нужно следить.
Бионические пальцы аккуратно касаются его челюсти, заставляя больше подставиться под покусывания. Но не отвернуться от зеркала, нет.
Зрение вернулось, чувства на какой-то миг вернулись. В зеркале виден её взгляд: голодный, темный, смеющийся, будто все спланировано. Бионическая рука опускается на другое бедро и Мишу чуть перетряхивает от слабых импульсов электричества.
В собственном взгляде читается такая отчаянная мольба, что хочется зажмуриться, но он точно знает, чувствует, что нельзя.
Холодные, хотя уже не настолько обжигающие, пальцы скользнули наконец-то под резинку шорт. Синхрон взорвался, по телу побежали капли пота.
Постыдное отражение в зеркале стало видеться сразу от двух лиц, руки наконец-то разжались только чтобы схватиться за чужие бедра.
Саша провела языком по его шее, её выдох сразу заставил поежиться от холодящего мокрую кожу воздуха.
Миша отчетливо понимал, что забывает, когда нужно дышать, благо тихий вкрадчивый голос Саши в голове вовремя напоминал.
От этого становилось еще хуже, если честно.
Саша не трогала боксеры, почти невесомо касаясь сквозь них, почти наверняка желая заставить кончить его в штаны.
Фу, как грязно.
Господи, как горячо.
Господь его не услышал, Саша поцеловала его куда-то в скулу, проходясь пальцами по всей длине.
Помогало все еще слабо. Узел пониже живота скрутился еще сильнее, если такое вообще было возможно.
Миша чувствовал, какое садистское удовольствие доставляло все это Саше.
Он почти наверняка знал, что весь процесс она сохранит себе в какой-нибудь особо засекреченный архив.
Миша чувствовал гребанным синхроном, как сейчас у себя в мастерской Яр страдает, опираясь о стол, все еще зная, что ему нельзя.
Нельзя приближаться, пока кто-то из партнеров не позовет другого.
Миша вновь заскулил, когда Саша сжала свои чертовы белые пальцы сильнее, заставляя его вернуться из ощущений обратно к ней.
Он кончил, когда её коварное воображение подкинуло воспоминание о минете, спешном, на базе, в какой-то каморке роботов-уборщиков, а от того еще более жарком.
Миша точно слышал, что все-таки застонал на выдохе. Миша точно знал, что Саша это как всегда запомнит.
Миша точно чувствовал, что её саму доведет Яр в душе, потому что чувствовал, как тот идет в их сторону.
Он все-таки откинулся на подставленное плечо.