Вот уж чего он не ожидал, так это услышать слишком, до боли, до слез, знакомую мелодию, разносившуюся над лесом. Эта мелодия была последним, что он в принципе ожидал услышать в таком месте. Но она была, неслась над деревьями, окутывала давно позабытым теплом, теребила искрящимся смехом.
Та мелодия, которую он сочинил когда-то давно, для самого особенного человека в его жизни. И теперь слышать ее было настолько неожиданно, что Лань Чжань сперва решил, что у него галлюцинации. Только глупое сердце вдруг забилось, тяжело и быстро, а мелодия словно бы звала, успокаивала и манила. Просила прийти, обнять, утешить…
Он сам не понял, как вскочил на ноги, как бросился прочь, используя свои силы. Он мчался вперед, следуя за зовом мелодии, исполняемой на флейте. Бежал, торопился, рвался туда всем сердцем, всей душой, всем своим естеством. Рвался туда, где играл второй человек, знавший эту мелодию. Потому что, кроме него и самого Ванцзи, никто больше не знал об этой песне, не знал, для кого она была написана…
Он остановился, только увидев его. Он шел спиной, играя на флейте, наскоро сделанной из бамбука, а за мелодией медленно шел Призрачный Генерал. И Лань Чжань остановился в нескольких шагах от музыканта и мертвеца, решив, что ошибся. Хотя… Песня не могла лгать. Ее знали только он и Вэй Ин. Значит…
Ожидаемо, он вписался плечом в грудь заклинателя. И тут же тонкая кисть была схвачена крепкой рукой. Лань Чжань, едва перехватив руку, сразу ощутил, как парень вздрогнул всем телом. И не смог отвести глаз, наблюдая, как по его руке вверх скользнул чужой взгляд.
Эти глаза он не мог не узнать. Шокированный взгляд, неверящий, полный стольких чувств и эмоций… Но он быстро отвел взгляд на Вэнь Нина, снова подхватил флейту и продолжил играть, и Лань Чжань не препятствовал ему. Потому что снова зазвучала эта мелодия, та самая, которая была для них двоих… И когда Призрачный Генерал резко умчался прочь, скрылся в листве, Ванцзи невольно перевел взгляд ему вслед, отвернувшись… В тот же момент он почувствовал, как в его руку вцепились чужие пальцы. Сердце на миг остановилось, когда он заглянул в почти насмерть перепуганные глаза в прорезях маски…
Он… И правда — он. Никто другой не стал бы смотреть такими глазами, так отчаянно цепляться за его руку, словно боясь отпустить, испугавшись, что это только мираж, сон, видение. Ему самому казалось, что он спит, а когда проснется — увидит лишь потолок своих покоев и не более того. Не будет этих испуганных глаз, этих крепких рук, судорожно сжимающих его руку…
Он узнал его сразу, как только увидел. Сразу, как заглянул в глаза. Этот взгляд невозможно было не узнать. И невозможно было не смотреть в ответ, зная, что вся гамма чувств и эмоций сейчас отражается в вечно спокойных и даже равнодушных глазах. На считанные мгновения открыться, показать ему все. И увидеть ответ. Такой же шок, такое же смятение, страх, почти паника…
И безграничное облегчение, щенячья радость от того, что спустя шестнадцать лет он снова цепляется за руку, смотрит почти безумным взглядом влажно блестящих глаз…
Живой. Рядом. Такой родной и любимый...