Project «Immortality»

Лето закончилось. Через несколько часов осень станет полноправной хозяйкой великого Архипелага. Улицы жемчужного города Сансанта в эту ночь были залиты ярким светом огней, словно чаша лучшего вина в руке воина на победном пиру. Потрясающее зрелище! Сам Один наверняка не отказался бы сейчас быть человеком, одним из сотен, стекающихся к главной площади. Это великий праздник! Сегодня зажгут прощальные костры, и лето уйдет до следующего года... 

Воздух этой ночью был необычайно свеж — ветер дул с моря, навевая приятные воспоминания о плаваниях всем воинам, которым довелось сегодня быть здесь. Каждая душа в эту ночь чувствовала праздник. Город пел! Глаза горожан светились в предвкушении торжества. Сегодня — день мира, когда никто не ссорится, когда вражда утихает, и все люди на одну ночь становятся огромной, дружной, веселой семей. Это время, когда сам правитель ходит среди народа, пьет горячий эль на спор, играет в игры и лишь золотой обруч на голове отличает его. И ничто никогда не нарушало этой традиции. Но этой ночью, именно в этом году, все должно было сложиться иначе... 

Непонятно, почему, но на земле всегда существовали люди, которым в радость служить злу. И не обязательно великому. Почему-то эти люди не любят видеть счастье других, не хотят быть счастливы сами, и смысл их жизни в том, чтобы портить всё хорошее. Нарушать мир, ломать жизни людей, воевать ради удовольствия. Они всегда были, и есть до сих пор. Племя тьмы, сыновья тени... 

Трое юношей были спокойны. Их не пугало то, что вскоре произойдет по их вине. Они не были бесстрашными и не хотели умирать, но то, что они затеяли, вполне может привести к тому, что они потеряют свои жизни. Стоять у бездны небытия и смотреть вниз страшно, но если у тебя есть шанс пройти по краю и не упасть, разве вы им не воспользуетесь? Эти трое молодых людей играли со смертью, но это лишь доставляло им удовольствие. Зачем они это делали? Почему им безразличны все эти счастливые люди вокруг? Лишь они знали ответы на эти вопросы. Видимо, у них была причина. И каждый из них улыбнется только тогда, когда на лице каждого человека сегодня появится гримаса ужаса...

И был на этом празднике особый гость. Его не было среди толпы. Никто из людей архипелага никогда не видел его лица. Никто не видел его и сейчас, но зато он видел каждого. Тень. Призрак. Защитник. Спаситель. Всадник Ночи. Как его только не называли люди, мельком видевшие его появления на улицах. Преступники боялись его, ведь он знал все и всегда оказывался там, где в нём нуждались. Враги не решались нападать на Архипелаг, пираты обходили суда Сансанта стороной, боясь встречи с он. О нём ходили легенды. Кто-то даже говорил, что он не человек. Что же, кто-то из рассказчиков когда-то наверняка расскажет его историю так, как он сам этого захочет. Но не сегодня...

Он сидел на краю главной башни — там, куда не доходил свет, где никто не мог его видеть, и наблюдал. Наблюдал за ними, за людьми, за этими счастливыми существами, что копошились сейчас внизу, словно муравьи. Почему он помогал им? Почему не жил своей жизнью? Многие задавались этим вопросом, но никто не мог получить ответ. Его не удавалось об этом спросить. Никто не знал этого, но... когда-то он тоже жил, как все люди: у него была семья, были дети, был дом, куда хотелось возвращаться. Когда-то он умел даже улыбаться. Когда-то... Но те времена слишком давно прошли.

— Кай, пора начинать, — обратился один из юношей к своему товарищу, — скоро они будут его зажигать. — В ответ молодой человек кивнул и дал знак рукой третьему из них, что пора начинать. Они накинули капюшоны и, держась тени, стали пробираться ко входу в восточную башню. У дверей стояли двое стражников. Кто-то мог бы подумать, что вот они — те несчастные, кто не побывает на празднике. Но нет, в эту ночь стражники сменяются каждые два часа, поэтому все отведают свою порцию выпивки! И трое юношей хорошо знали все правила. Притаившись в тени, неподалеку от входа, они стали терпеливо ждать.

Наконец, из толпы вышли двое стражников и направились к караульным. Сменщики. Завидев друзей, пришедших на смену, двое дежурных стражников заулыбались и пошли им на встречу. И пока они здоровались, обменивались любезностями и дружескими толчками, троица быстро проскочила внутрь башни. Теперь им оставалось лишь подняться наверх и дождаться полночи, до которой оставалось всего пятнадцать минут, а потом...

— Послушай, Кай... Ты точно уверен, что это стоит того? — белокурый юноша обратился к своему другу, когда они все втроем стояли у окна башни, и Кай, главный из них, наводил прицел арбалета. Услышав сомнения в голосе своего подельника (именно подельника, а не друга, как он считал), тот отвлекся и строго посмотрел ему в глаза.

— Кнут, ты правда решил сейчас об этом поговорить? 

— Пойми, я не против, просто... Разве нет других способов? Все-таки Лунный Фонтан — не просто резервуар для воды. Ему сотни лет, он был построен...

— Так, хватит. — Кай прервал его, отвернувшись обратно к окну. — Ты знаешь, где дверь.

— Ньял? — Кнут посмотрел на второго своего друга, ища поддержки и понимания, но тот лишь пожал плечами. Тогда юноша вздохнул. Он разрывался между этими людьми, которых он считал друзьями и которым хотел угодить, и между тем, что ему казалось правильным. А правильным сейчас было уйти прочь. Кнут открыл было рот, чтобы снова сказать что-то Каю, но Ньял помотал головой, и парень проглотил свои слова. И вдруг в нем проснулась решительность. Почему только сейчас? Кто знает... Но, может, еще не поздно... И, покинув комнату, Кнут стал спускаться вниз. Ему повезло — стражники все еще болтали, стоя поодаль, поэтому он успел выскочить и быстро стал частью ликующей толпы. Он знал, что вот-вот произойдет, но так и не понял, зачем это было нужно этим людям, которых он считал друзьями. А ведь они всего лишь хотели, чтобы он им помогал. Им были нужны его руки, глаза и уши, а не он сам. Может, это и к лучшему, что он ушел... 

Вот уже стражники прощались, идя на посты, а один из королевских лучников нёс факел, чтобы зажечь каждый из четырех костров на площади, вокруг которых вскоре начнутся танцы. Кнут бросил взгляд на башню — Кай уже прицелился и был готов выстрелить. Если ему это удастся, и он не промажет, Лунный Фонтан, жемчужина города, будет разрушен, и лицо Адамины — первой королевы Сансанта навеки исчезнет. Именно она, вырезанная из белоснежного камня, стояла в центре фонтана. Именно ей в лицо метил Кай. Еще полминуты... Время начало останавливаться. Кнут закрыл глаза, не желая видеть, как гордость его любимого города будет уничтожена. Он до последнего верил, что Кай не сделает этого, надеялся, уговаривал, но ничего не вышло, и теперь Кнут жалел, что уже никого не успеет предупредить...

И вдруг послышался свист, а затем лязг железа и женский вскрик. Кнут открыл глаза: в нескольких десятках метров от него лежал деревянный болт, пригвожденный к камню тонким метательным ножом из черного металла. Камнями была вымощена вся площадь, они были необычайно крепкими, но этот нож смог их пробить. И не было никаких сомнений в том, кто является хозяином этого ножа... Это был он...

В небе послышался ужасный рев — что-то большое и невидимое простым глазом пронеслось над площадью. Какая-то женщина вскрикнула. Заплакал маленький ребенок. Но никто не заметил этих мелочей, взгляды всех присутствующих были устремлены вверх. Каждый хотел увидеть его, Всадника Ночи. Ведь это невероятно! Он тоже был все это время среди них, на празднике! Возможно, и ему не чуждо иногда отдохнуть, может, и он любит музыку в эту ночь... Эти мысли в умах людей излучали надежду, но увы, напрасную. Он уже много лет ничего не празднует...

Загадочное существо приземлилось на крыше восточной башни, обвившись вокруг шпиля и сбросив вниз несколько кусочков черепицы. Те, кто мог похвастать острым зрением, видели, как он, облаченный в черное, соскользнул вниз, и ловко запрыгнул в окно башни, скрывшись в тени комнаты. То, что происходило дальше, никто не должен был видеть, кроме двух юношей, которых навестил Всадник...

— Нет, ты же говорил, нас не заметят! Кай, ты обещал! — Ньял паниковал, прижимаясь к стене. Перед ним стоял человек, о котором ходили легенды, некто, от которого невозможно сбежать, и его вид внушал ужас. 

— Успокойся, Ньял, будь мужиком! — кричал в ответ Кай, заметно нервничая. Он перезарядил арбалет и направил его в лицо Всаднику. — Если он человек, то смертен. — Юноша выстрелил, лишь в последнее мгновение осознав, что все это время Всадник даже не пытался укрыться от выстрела, что заставило сердце Кая сжаться от страха. Он надеялся, что окажется прав, впервые молил Богов, которых знал, чтобы Всадник умер. Казалось, болт летел вечность... Послышался характерный звук пронзаемой плоти, и Кай с Ньялом замерли, ожидая, что произойдет. Оба хотели, чтобы Всадник упал замертво. Но этого не произошло.

— Вам стоило уйти в эту дверь, как ваш друг, — заговорил он. Его голос был спокойным, холодным и... красивым... Он приковывал к себе, не давая думать больше ни о чем. И это пугало юношей еще больше. — Он единственный из вас поступил правильно. 

— Мы исправимся, честно, — Ньял готов был расплакаться, и встал на колени, чтобы молить пощады. — Только не убивай. 

— Поздно, — ответил Всадник, выдергивая болт из щеки. Орудие пробило ему часть черепа, однако все раны за несколько секунд затянулись, не оставив даже шрама. Всадник повернулся к Ньялу, намереваясь поднять его на ноги, как вдруг Кай набросился на воина. Вернее, он лишь собирался наброситься... Всадник, слегка обернувшись, одной рукой отшвырнул юношу к стене. Тот ударился о неё с такой силой, что несколько камней частично осыпались, сопровождаемые хрустом костей. Разобравшись с Каем, Всадник снова повернулся к Ньялу.

— Нет... пожалуйста... — Тот заплакал, и стал кланяться, готовый даже целовать обувь Воина Ночи, лишь бы тот оставил ему жизнь. Но Всадник и не собирался его убивать.

— Вставай, — сказал он, — надеюсь, за несколько лет в тюрьме ты осознаешь свою ошибку и больше не повторишь её. А сейчас вставай.

Ньял послушно встал, продолжая всхлипывать, и, повинуясь голосу Всадника, стал спускаться вниз. Уже внизу он понял, что следом за ним никто не шёл. Весь в слезах, Ньял подбежал к стражникам и дрожащим голосом стал умолять их арестовать его. Он рассказал им все, рассказал про Кая и Всадника, хотя про второго они уже и сами знали, и не было причин отказывать юноше в его просьбе. Один из воинов отправился наверх, забрать полуживого Кая, а второй передал напуганного парня другому воину, который должен был отвести его в темницу. Наверху все еще стоял Всадник, и когда стражник поднялся, то застыл в изумлении, не зная, что ему делать. 

— Надеюсь, с сегодняшнего дня вы станете ответственнее нести службу? — спросил Всадник, стоя у окна, но все еще оставаясь в тени. Стражник проглотил слюну, вспомнив, как разговорился с друзьями, и нервно кивнул. — Хорошо. Просто запомни, что сегодня из-за тебя и твоего друга Адамина могла стать белым прахом.

Сказав это, Всадник выпрыгнул в окно. Его не волновало, что до земли сорок метров. Он привык к полетам, и сейчас, чувствуя лицом потоки воздуха, он наслаждался... Камень выдержал его приземление. Отряхнув с накидки каменную пыль, Всадник твердым, но беззвучным шагом направился к центру площади — забрать свой нож из расколотого болта. Он шел, а люди перед ним расступались, так и норовя заглянуть ему под капюшон. Но никому это не удалось, кроме, разве что, нескольких детей, которые уже завтра забудут его... Он ступал по вымощенной площади, а впереди него шествовал трепетный восторг людей. Никто не осмеливался что-либо говорить, все лишь опускали глаза, когда он проходил. Люди вспоминали свои постыдные дела, находясь рядом с ним, словно он был воплощением совести, и от этого каждый хотел молить о прощении, но не смел нарушать тишину...

Всадник подошел к расколотому болту и выдернул нож из него и из камня, после чего вернул его на место, в крепление под накидкой. 

— Послушай, — вдруг из-за спины Всадника донесся голос. Он обернулся и увидел стоящего перед ним правителя Сансанта. Тот в нерешительности отступил, почувствовав на себе тяжелый взгляд Всадника. — Мы очень тебе благодарны. За все... Мы не знаем... как тебя зовут, поэтому... — он обернулся к толпе: — Давайте поднимем наши чаши с вином за того, кто из года в год бережет нас, не прося награды! За Воина Ночи! — он снова обернулся к Всаднику, — Ты ведь не против? 

Он кивнул. И тогда толпа разразилась криками «За Воина Ночи!». Другие кричали «За Призрака», третьи еще что-то, но это не имело значения... Как бы его ни называли, он всегда оставался загадочной тенью, которая защищала людей. Всадник заметил, как из толпы на него смотрит Кнут, и кивнул ему, словно говоря «молодец». Затем он вдруг подпрыгнул высоко вверх и какое-то темное существо подхватило его, снова издав свой крик, пронизывающий до костей. И Всадник исчез. После его ухода праздник продолжился, костры зажглись и многолетняя традиция осталась неизменной. Он спас торжество. Впервые за многие годы люди стали его любить. Ему сказали «спасибо»... 

Он думал об этом все время, пока летел над холодным океаном. Его цель — защищать людей — уже не казалась ему такой бесполезной, как раньше. С его помощью на Архипелаге воцарился мир, впервые за многие века. Приятно было осознавать, что от тебя есть польза. Но это не приносило Всаднику удовлетворения. Скорее, так он просто убивал время. Время, которого у него было слишком много... Черный дракон под всадником заскулил, отвлекая хозяина от тяжелых мыслей.

— Тише, тише, Беззубик, скоро будем дома... — Всадник подбадривающе похлопал дракона и устремил взгляд вперед, всматриваясь вдаль. Беззубику было тяжело лететь, это чувствовалось. И чем скорее вдалеке покажется земля, тем лучше.

И вот наконец, вдалеке показались заветные скалы, дракон и Всадник приближались к острову... Тяжело приземлившись, Беззубик остановился, восстанавливая дыхание, и дал Всаднику слезть. Тот терпеливо подождал, давая своему дракону время отдышаться, а потом они вместе медленно пошли вглубь острова...

Они прилетали сюда каждую ночь и покидали это место утром, но Всадник не переставал поражаться тому, во что оно превратилось... Когда-то этот остров зеленел и был похож на маленький оазис среди холодной морской пустыни. Олух. Когда-то он был его настоящим домом, а не просто местом для размышлений и ночевки. Что с ним стало?.. Всадник шёл по опустевшей деревне, среди домов, окутанных мраком ночи, зарастающих травой, уходящих в небытие. Когда люди ушли отсюда, Олух стал призраком в океане. Сюда редко кто заплывал. По большей части, это было случайно, и люди в страхе уходили прочь, лишь один раз увидев пустую, покрытую туманом деревню. Теперь Олух стал мертвым островом. Летом, в солнечные дни, тут было всё так же красиво, как и раньше, разве что пусто... Всадник не любил такие дни, потому что они приносили слишком много воспоминаний. Поэтому он возвращался сюда ночью, когда остров скрыт во мраке.

Воин и дракон неспеша подошли к Залу Совета. Когда-то этот зал был их гордостью, в нем хранились вся их память, трофеи, здесь было их сердце, тут же принимались решения и давались клятвы. Да, когда-то... А сейчас о былом величии напоминали только лишь огромные, заросшие плющом статуи по бокам разрушенной каменной лестницы. Передняя стена зала и западная стена давно обвалились внутрь, а двери рассыпались в труху от времени. Всадник остановился наверху лестницы и бросил взгляд на свою руку. Он пошевелил пальцами, чувствуя внутри вечный механизм. Сердце вдруг сжалось от нахлынувших эмоций, и Всадник нахмурился. Истошно закричав, он ударил рукой по камню — остатку стены, — и тот рассыпался на сотни маленьких камешков. Нет, он не всегда был таким... А те, кто сделал это с ним, теперь слишком далеко.

Он медленно шел по залу, и его дракон следовал за ним тяжелыми шагами. Они оба слишком многое пережили вместе, и только одно теперь могло разлучить их... Всадник подошел к каменному трону, обращенному в сторону входа. Прошло не одно десятилетие, а он все стоит здесь. На нем руками мастеров севера была вырезана латинская надпись: «Hiccup — Intrepidus Defensor Populus», что в переводе означало: «Иккинг — Бесстрашный Защитник Людей». Всадник в который раз молча прочитал эту надпись и сел. Да, это его трон. Это он Иккинг. Это его дом. Это он последний правитель Олуха. И он — бессмертен.

Любой другой сказал бы, что это дар небес. Кто-то даже готов бы был убить ради бессмертия! Но Иккинг знал, что это такое — проклятие. Он сидел на своем троне и смотрел на луну. Сегодня небо было прекрасно, как никогда. Чистое, безоблачное, звездное... Оно было как искусный наряд для красавицы луны. Сегодня она появилась на небе во всем своем великолепии, словно у неё тоже был праздник. Иккинг завидовал луне, ведь даже она смертна, хотя он был единственный, кто об этом знал. И сейчас, как и каждую ночь, сидя здесь, он вспоминал прошлое, вспоминал те дни, когда в его жизни был смысл, когда он жил, мечтал и любил. Когда-то...

«...2178 год. Мир в огне. Земля разделена на четыре враждующих государства, и каждое готово уничтожить планету, пожертвовав миллионами людей. А что им терять? У них есть колонии за пределами земли, раса не погибнет... Так они думали до определенного момента. Иккинг в то время был простым солдатом, воевал в жаркой Антарктиде. Горячая точка. Во всех отношениях. Однажды его очень тяжело ранили во время спецоперации. Спустя какое-то время он очнулся в помещении, похожем на больничную палату. Двое мужчин в халатах протянули ему какой-то листок и ручку, прося подписать. Он тогда практически не понимал, что происходит, голова гудела, хотелось пить, ног он не чувствовал, а подняться не мог. Иккинг чувствовал, как снова отключается, и все же подписал бумажку. «Ты будешь жить...» — это последнее, что он услышал, прежде чем провалиться во тьму. Наверное, тот мужчина просто забыл добавить слово «вечно».

Когда Иккинг снова пришел в себя, то лежал на обычной кровати в больничной палате. По крайней мере, так ему вначале показалось. Когда он попробовал встать, ему удалось это на удивление легко. Ничего не болело, голова не кружилась, он вообще не чувствовал усталости. Было только странное непривычное ощущение во всем теле. Иккинг помнил, как к нему вошла медсестра, и он в шутку спросил её: 

— У меня что, механическое тело? — а она ответила:

— Да. И частично мозг.

В тот же день он узнал, что находится на сверхсекретной исследовательской станции «Прометей» и является частью проекта «Бессмертие». Теперь его тело было совершенным и за секунды восстанавливалось. Он не старел, мог не спать, не есть, не пить, не дышать. Ему в спинной мозг ввели какое-то вещество, а костная система была заменена механической, что увеличило его силу. Эту систему назвали «Вечный механизм», из-за того, что срок её работы был неограничен. Теперь Иккинг стал бессмертным. Он принял это молча, без эмоций, как настоящий солдат, но внутри него все разрывалось от ненависти. Лучше бы ему дали умереть. Как сказали его создатели, «ему очень повезло». Да, повезло стать бессмертным... воином, машиной, одной из многих таких же, которые скоро должны были отправить обратно на пылающую землю...

Так и произошло. И он воевал бы дальше, десятилетиями, если бы не один несчастный случай... Или счастливый. Теперь сложно разобрать. В общем, все продолжалось бы и дальше, если бы не случай на Мадисе у берегов Черного Океана. Он и группа из пятидесяти солдат должны были захватить военную базу противника. Но никто не предупредил о том, что ждало их на этой базе. Оказалось, что там велись разработки бомбы, использующей темную материю. Страшно, но поправимо. Прототип не был доработан, поэтому, когда в него случайно попала шрапнель, взрыв был небольшим. Однако его хватило, чтобы стереть с лица земли базу, и всех, кто на ней находился. Иккинг не знал, что стало с его товарищами, выжили ли они, а его самого выбросило в неизвестном ему месте, на каком-то острове, покрытом настоящими зелеными растениями. Поначалу Иккинг не поверил своим глазам, ведь растений на Земле давно уже не существовало. Это привело его в замешательство. Он даже начал думать, что его выбросило на другой планете, но потом пришел к выводу, что это невозможно. Самым логичным оказался разрыв в пространстве, из-за которого его перенесло во времени. Решив, что в будущем Земля вряд ли выживет, Иккинг заключил, что находится в прошлом. Как выяснилось, он был прав.

В прошлом оказалось не так уж плохо. Конечно, ко всему нужно было привыкнуть, но с этим Иккинг мог справиться. Сложнее всего было свыкнуться с мыслью, что больше не нужно воевать. Ведь теперь Иккинг попусту не знал, что ему делать...»

Урчание Беззубика отвлекло Иккинга от воспоминаний. Дракон лежал у его ног, обвив хвостом трон и преданными глазами смотрел на хозяина. Ему было знакомо волнение. Этот мудрый дракон знал, когда Иккинга пора возвращать в реальность из его воспоминаний о прошлом. Всадник устало взглянул на дракона, но не улыбнулся, как в былые годы, а лишь погладил рукой по чешуйчатой голове. Беззубик... Сколько с воспоминаний ним связано...

«...Шел третий год пребывания Иккинга на острове. Людей он тут не обнаружил, что поначалу его пугало, как и драконы. Но затем он привык и к одиночеству, и к крылатым рептилиям. Они мирно сосуществовали, но никогда не приближались достаточно близко друг к другу. Постепенно на острове был построен дом со всеми удобствами, такой, какой Иккинг видел когда-то на картинках в интернете или в старых библиотеках. Он даже начинал наслаждаться такой безмятежностью, пока однажды ночью его не разбудил дикий крик неизвестного существа... Оно пролетало прямо над его домом ночью, и Иккинг, отвыкший от опасностей, испугавшись, выбежал на улицу с заряженным пистолетом. Заряда в нем еще осталось на несколько выстрелов, поэтому, когда существо с криком пролетело снова, чуть ли не срывая верхушки деревьев, Иккинг выстрелил. Как он позже понял, Беззубик просто охотился и совсем не думал, что помешает этим кому-то. Но человек сбил его...

Конечно, потом Иккингу стало любопытно, что это за тварь и почему она тут летала. Обнаружив дракона, он был потрясен. И что-то в нём в тот момент изменилось. Впервые он почувствовал жалость к кому-то. И, последовав своим чувствам, Иккинг стал выхаживать дракона. День за днем он залечивал его рану, возвращал ему жизнь, затем играл с ним... И тогда в нём ожило еще одно ранее незнакомое ему чувство — любовь. Он полюбил дракона, как брата. Назвав его Беззубиком за способность втягивать клыки, Иккинг уже не представлял своей жизни без него. Наконец-то он мог называть себя человеком... 

Потом они вдвоем покинули остров... Началось время путешествий, приключений и опасностей, через которые они всегда проходили вместе. Иккингу выпала чудная возможность увидеть мир таким, каким он был до того, как человек уничтожил все. И этот мир был прекрасен! Воздух, наполнявший легкие, был непередаваемо чистым и приятным, вода была прозрачной и вкусной, еда натуральной и на вкус просто восхитительной! Это было так не похоже на искусственную армейскую пищу и желтый воздух сгорающей планеты... Нет... Этот мир был покрыт зеленью и голубыми морями! Эти пейзажи с каждым днем все сильнее и сильнее западали Иккингу в душу. Ему нравилось лежать в траве, рассматривать звездное небо, диковинных животных. Со стороны он был похож на ребенка, который все видит впервые... 

Но время шло, Иккинг узнавал все больше, становился мудрее, сильнее духом, оставаясь в душе романтиком. Он продолжал искать на Земле прекрасное, и вскоре снова нашел... 

Её звали Астрид. Они познакомились в порту какого-то северного города. Иккинг не мог забыть эту встречу. Он помнил все, словно это было вчера. Что-то в ней привлекло его. То ли это была её уверенная походка, то ли на удивление ровная спина и гордая осанка, то ли секира в руках... Он помнил, как подошел к ней с простым вопросом:

— Девушка, как вас зовут? — но она не обратила на него никакого внимания и молча прошла мимо. А следующий за ней парень попытался оттолкнуть его. Тогда Иккинг просто ушел, но, видимо, им всё же было суждено поговорить, потому что в тот же вечер, когда он прогуливался по городу, до его слуха донесся её голос:

— Только подойдите, и я вам черепа с закрытыми глазами раскрошу, — она говорила это семи парням, окружившим её в переулке. Они хотели поразвлечься, Иккинг это понимал, поэтому, не раздумывая, бросился на помощь и за несколько минут раскидал обидчиков. Он думал о том, что, может, Астрид и сама справилась бы, но а вдруг нет? Тогда он бы себе этого не простил.

— Спасибо, но я могла и сама, — гордо сказала Астрид, приосанившись, когда парни убежали. Иккинг пожал плечами.

— Знаю, но я захотел помочь, — сказал он, даже не задумываясь над ответом. И тогда девушка ему улыбнулась.

— Меня зовут Астрид. 

— Иккинг.

...Кто бы мог подумать, что через несколько лет она станет его женой. Кажется, это было большим потрясением и для всех её друзей, которые к тому времени стали уже и друзьями Иккинга. Так он перебрался на Олух. Его жители воевали с драконами, но с появлением Иккинга и Беззубика все изменилось, наступил мир.

Шли годы, у них с Астрид появились дети, они росли, а Иккинг все не менялся, оставаясь таким же молодым и сильным. Тогда и дал о себе знать проект «Бессмертие». Сначала это было забавным. Затем стало раздражать. Потом пугать. Астрид любила его несмотря ни на что, как и он её, но ей было тяжело видеть, как он из года в год не меняется, а она стареет и слабеет... Ведь она когда-то была гордой воительницей, друзья даже называли её «валькирией», а теперь она становилась старой и немощной. Старость — это единственное, чего она боялась. Ей не удалось умереть в сражении, как она мечтала... Поэтому однажды она исчезла. Её не могли найти неделями, Иккинг не находил себе места и не мог спать из-за того, что сильно переживал. Он догадывался, что могло произойти, и его опасения вскоре подтвердились. Выяснилось, что Астрид покончила с собой, сбросившись со скалы. До сих пор Иккинг винит в этом только себя... Каждый раз, вспоминая её глаза, в которых словно были заключены кусочки неба, его сердце сжимается, а на глаза наворачиваются слёзы... Он не простил себя.

Дети Иккинга тоже росли, и было очевидно, что они выросли самыми обычными, не унаследовав от отца злополучный дар. Им посчастливилось создать замечательные семьи и достойно уйти на тот свет, и Иккинг был искренне этому рад. 

А затем кто-то, видимо, решил, что не стоит Иккингу прохлаждаться под мирным небом... И на земли Олуха пришла война. Но это не было похоже на те войны, в которых участвовал Иккинг. Это напоминало ему, скорее, детскую игру. С его помощью была одержана блистательная победа, и Иккинг стал вождем Олуха. Последним вождем... Он так и не понял, почему люди оставили остров, но он не захотел плыть с ними и остался здесь со своим братом...»

Беззубик мирно урчал во сне, свернувшись клубком у ног Иккинга. Всадник с любовью смотрел на своего дракона. Беззубик был единственным, кого время еще не забрало у Иккинга. Он любил разговаривать с ним, рассказывать ему о прошлом, изливать сердце, когда становилось тяжело. Беззубик был его настоящим братом. Он был особенным драконом. Единственным в своем роде. Последним... Это всегда казалось Иккингу удивительным, и за это он ценил Беззубика еще больше. Да, он был уже очень стар, но все также любил летать с Иккингом под ночным небом... Правда, с каждым разом это давалось ему все сложнее и сложнее...

Иккинг с умилением смотрел на своего дракона, который до сих пор мирно спал подле него. Но вдруг что-то изменилось, Иккинг даже сначала не понял, что именно. Но он не мог отделаться от чувства, что что-то не так, всё внутри него било тревогу. Грудь Беззубика перестала вздыматься, он больше не дышал. Когда Иккинг это понял, то сорвался с места.

— О Боги, нет, Беззубик, только не сейчас, — он приподнял голову Беззубика на своих руках, но тот не отреагировал. Впервые за много лет Иккинг испугался. — Прошу тебя, брат, не сегодня! Не оставляй меня сейчас! Ты не можешь! — На глаза Иккинга наворачивались слезы. Он вспомнил, как несколько минут назад Беззубик заскулил, глядя ему в глаза, и тогда Иккинг все понял. — Нет, Беззубик, пожалуйста! Смотри! Смотри, я улыбаюсь! — он улыбнулся, глядя в закрытые глаза дракона и глотая слёзы, текущие по щекам. — Смотри! Пожалуйста, посмотри! Только не оставляй меня одного! — он почти кричал, обнимая дракона, гладил его по голове и звал, но всё было тщетно. Его брат больше не с ним, и Иккинг ничего не мог сделать. — Прости меня, Беззубик! Прости меня... 

Его слезы перешли в рыдания. Иккинг не мог сдерживаться и плакал навзрыд, окропляя слезами умершего друга, ставшего ему за несколько столетий преданным братом. Он был единственным, ради кого Иккинг жил в последние годы, но теперь и это у него забрали. Больше не было ничего, ради чего стоит жить, и в порыве отчаяния Иккинг выхватил один из своих ножей.

— Прости меня, малыш... — сказал он, роняя еще одну слезу на бездыханное тело дракона, и закрыл глаза. Его губы дрожали, а рука сжимала рукоять ножа все сильнее. Иккинг решился. Вдох, выдох... Вдох... Одно резкое движение, и нож вонзается в сердце. Но ничего не происходит, кроме жгучей боли в груди, — Иккинг даже не теряет сознание. Он вытащил нож из груди, и рана тот час затянулась. Несколько раз вздрогнув, Всадник снова разрыдался, огласив своим криком весь мертвый остров:

— Будь ты проклято, бессмертие!

И в тот мгновение Иккинг поклялся, что будет ждать веками, пока вновь не наступит огненное будущее, и тогда он все изменит. Ведь теперь он понял, что есть самое страшное оружие — вечное одиночество.