Никому не хотелось, чтобы первый за долгое время солнечный день заканчивался, но время было неумолимо. 

Джон не заметил, как его рабочий день превратился в вечер и теперь плавно перетекал в ночь. Он не знал, как много радости принесло сегодня солнце почти всему городу. Джон работал в офисе, где вместо солнца были лишь белые лампы в потолке да компьютерные мониторы. Вместо деревьев тут были офисные столы, вместо горизонта - тусклые серые стены. У Джона был свой маленький город и, в отличие от всего мира, в его городе никогда ничего не менялось.

Он откидывается на спинку кресла, потирает уставшие от постоянного напряжения глаза. Бросает короткий взгляд на часы и понимает, что уже пять часов не курил, хотя казалось, что прошла всего минута. Он не спрашивает себя, чем был занят или куда ушло время, он просто встает и идет к выходу. 

— Я на перекур, — автоматически бросает он коллеге перед тем, как покинуть помещение.

— Только ты быстро, Джексон скоро придёт, — отвечает тот, лишь на пару секунд оторвавшись от работы. 

— Понял, — кивает Джон.

Из его груди не вырывается тяжелый вздох, когда он покидает офис, взгляд не бегает от угла к углу, а застывает на месте, пока он едет в лифте. Груз тяжелой работы так давно давит на Джона, что он привык выносить всё молча, тихо, покорно. Джон давно уже перестал сопротивляться.

Он выходит на крышу и невольно делает глубокий вдох, наслаждаясь свежим воздухом. И тут же портит этот свежий воздух сигаретным дымом. Затягивается - и вот уже дым отравляет не только воздух вокруг, но и каждую клеточку его собственных лёгких. 

Джон выдыхает и подходит к самому краю крыши. Он всегда курит в одиночестве. И всегда здесь. Смотрит на город с высоты двадцати пяти этажей. 

А город распростёрся под ним, словно яркая картинка, карта из ночных огней. Дороги, очерченные жёлтыми фонарями. Кварталы, светящиеся, будто новогодние ёлки. Яркость ночного города поразила Джона поначалу, когда он только впервые вышел на эту крышу. Он сравнивал эти огоньки со звёздами, восхищался каждым их мерцанием. Выходя на крышу, он уносился в космос, часто глядел и на небо, чувствовал себя таким живым, словно каждый из ночных огней - это частичка его самого, и пока светятся они - вместе с ними будет светиться и его душа.

Джон снова выдыхает, на его лице растягивается горькая усмешка. Он больше не видит ни огней, ни звёзд. Он смотрит на толпу, на бегущих по своим делам людей, которые с этой высоты кажутся муравьями. 

Все эти люди... и ведь у каждого своё дело, своя цель. Каждый живёт по-своему, бежит по своей собственной дорожке. И все они так суетятся, пытаясь добиться чего-то, доказать, что всё в их жизни не зря. 

Вот женщина выходит из супермаркета, нагруженная покупками - наверняка ведь придёт домой, приготовит детям вкуснейший ужин, за который не получит и капельки благодарности. А вон там молодёжь - тусуются у ночного клуба, распивают коктейли и считают себя взрослыми. Где-то вдалеке завыла сирена скорой помощи - быть может, сегодня они спасут жизнь старого мужчины, который пару минут назад получил свой третий инфаркт.

Джон выбрасывает тлеющий окурок и закуривает новую сигарету, продолжая наблюдать за жизнью ночного города. Он размышляет о том, сколько усилий прикладывает каждый из этих людей, чтобы жить. Пытаются потратить каждую минуту с какой-то цель и всё равно умудряются не сделать ничего путного. А время ведь бежит, неумолимо отмеряя секунды до смерти...

Противный писк пейджера выдёргивает Джона из размышлений. Даже не глядя на экран он понимает, что слишком задержался на крыше. Босс уже на пути в их офис. 

Джон одной затяжкой докуривает сигарету, выдыхает. Взгляд сам собой поднимается к небу. Звезды сияют непривычно ярко. На секунду Джону кажется, что они горят куда ярче, чем все ночные города в мире, что они куда ближе, чем все люди. Всего на секунду Джон замирает, поражённый.

Но вот пейджер снова пищит. Джон понимает, что уже опоздал и теперь у него будут проблемы. Он опускает взгляд и, бросив окурок с края крыши, спешит вернуться в офис.