Человек с двумя мечами

Холодный моросящий дождь стучал по листьям деревьев, постепенно превращая дорожную пыль в вязкую грязь. Ночное небо было плотно затянуто тучами, и лунный свет практически не проникал сквозь них. Окутанные тьмой деревья изредка перешептывались между собой глухим шелестом листьев. Лес спал, и только лишь тихое и неспешное постукивание копыт нарушало его покой.

Лошадь шагала тяжело. Сидевший в седле мужчина устало смотрел на дорогу, о чем-то задумавшись. Его плащ уже давно промок, но путник, казалось, не замечал этого. Он лишь изредка поглаживал лошадь, подбадривая её парой слов. За его спиной, привязанная к седлу, болталась чья-то голова, из которой всё ещё сочилась кровь. Либо это просто капли дождя, стекая, в темноте казались кровью. Вряд ли кто-то смог бы разобрать. Путник поправил сползший на глаза капюшон, и в темноте сверкнули два кошачьих глаза. Лес заканчивался.

***

В таверне пахло хлебом и горячим элем. Размеренные разговоры иногда прерывались громким смехом и стуком кружек. Кто-то отмечал удачную охоту, кто-то просто пришел выпить с друзьями, а кто-то пережидал непогоду. Сидевшая за одним из столов группа мужчин и женщин что-то увлеченно обсуждала, изредка отвлекаясь, чтобы отпить немного горячего эля. Ночь обещала быть долгой, но, по крайней мере, в компании друзей она будет не скучной.

Внезапно дверь в таверну отворилась, и ворвавшийся сквозняк затушил свечу на одном из столиков. У мужчины, который вошел, за спиной висели два меча, а сам он был до нитки промокший и, судя по лицу, весьма уставший. Сняв с головы капюшон, он направился к хозяйке таверны, уже заметившей его. Несколько человек тоже обратили внимание на незнакомца, но не стали отвлекаться от своих разговоров.

— Добрый вечер, — поздоровался мужчина, подойдя к стойке. Полная женщина, которая разговаривала с другим посетителем, облокотившись локтями о столешницу, отвлеклась и, пристально взглянув на промокшего путника, поздоровалась в ответ:

— Может, для вас и добрый, а нам хотелось бы и получше, — сказала она и улыбнулась. — Желаете чего-нибудь?

— Есть у вас что-нибудь за… — мужчина полез в карман, и достав жменю монет, пересчитал их, — 15 крон? 

— Ох, родной мой, за 15 крон я могу тебе разве что похлёбки предложить, да кружку эля, чтоб согреться.

— Тоже неплохо, — сказал мужчина и положил монеты на стол. Женщина взяла монеты и, ещё раз взглянула на незнакомца: он выглядел совсем измученным, и хозяйке стало его жаль. 

— Ладно, — сказала она, — попробуем сообразить тебе что-то получше похлёбки. А то что-то ты плохо выглядишь, бледный весь.

— Спасибо большое, — поблагодарил мужчина, немного склонив голову, а затем отправился к единственному пустующему столу, стоявшему в углу таверны, недалеко от входа. Там немного сквозило.

Пока он шел, в таверну вошел ещё один посетитель — пожилой мужчина с длинными седыми усами, заплетёнными в косы. У него не было ноги ниже колена и руки выше плеча. Недостающие конечности ему заменяли деревяшки. Мужчина удивился, увидев незнакомца с двумя мечами за спиной и несколько раз оглянулся на него по дороге к стойке, однако тот не обратил на это никакого внимания.

Вскоре хозяйка принесла ему еду — горячий суп с небольшими кусочками мяса и кружку эля. Мужчина ещё раз поблагодарил женщину за такую щедрость и сразу же принялся уплетать за обе щеки. То ли суп оказался очень вкусным, то ли голод был очень сильный — сложно сказать, но очень быстро тарелка осталась пуста, и мужчина, наевшись, стал неспешно пить эль, понемногу согреваясь.

— Эй, ты! — раздался внезапно голос откуда-то сбоку, и мужчина повернул голову в сторону источника звука. На него смотрел охотник, лет 40, и, щурясь, пытался разглядеть незнакомца. — Зачем тебе два меча? 

Мужчина был явно пьян и, похоже, ему очень хотелось с кем-то повздорить, а там, глядишь, и на кулаках сойтись. Незнакомец это сразу же заметил и отвечать не спешил, продолжая спокойно пить свой эль. Не получив ответа, охотник встал и немного неуверенным шагом направился к столику человека в плаще.

— Думаешь, крутой очень, раз с двумя мечами ходишь? — сказал мужчина, подойдя к незнакомцу. Тот в ответ посмотрел на охотника, всё ещё не уверенный, что стоит что-то отвечать, потому как понимал, что его провоцируют. Он не любил встревать в драки — обычно они плохо заканчивались. 

— Послушай, — всё же ответил незнакомец, — не знаю, что тебе от меня нужно, но у вас здесь очень вкусно кормят, и мне не хотелось бы создавать кому-то неприятности. Если я тебе не нравлюсь, я просто допью и уйду.

— Ой, что ты! — охотник махнул рукой и насмешливо улыбнулся. — Ты мне очень даже нравишься. Не часто встретишь в наших краях такого обходительного бродягу, разгуливающего с двумя мечами за спиной. — Он обернулся к друзьям, которые следили за ним, ожидая развязки, и, снова улыбнувшись, облокотился руками на стол и посмотрел прямо в лицо незнакомца: — Видишь ли, возможно, ты этого не знаешь, но обычно меч носят на поясе. Один меч. Ну там, знаешь… чтобы было удобно его доставать.

— Мне удобно доставать меч из-за спины, — спокойно ответил незнакомец, прикрыв глаза и делая ещё один глоток эля.

— Вот как? — охотник усмехнулся и ещё немного приблизился. — Может, покажешь, как ты его достаёшь? Уж больно интересно на это посмотреть, — сказал он с явной издёвкой.

— Сморкала! — внезапно охотника окликнул тот пожилой мужчина, у которого незнакомец заметил отсутствие нескольких конечностей. Он звучал строго, и охотник, вздрогнув, сразу же обернулся. — Пожалуйста, будь повежливее с мастером ведьмаком. На седле его лошади болтается ещё тёплая голова скрилла, так что, думаю, у него был не самый лучший день, и злить его не стоит.

— Ведьмак?.. — охотник резко поменялся в голосе, и улыбка сменилась серьёзным выражением лица. Он посмотрел на незнакомца, и во взгляде охотника тот увидел осуждение. — Ведьмакам здесь не рады. Вы приносите с собой только смерть и горе, — сказал Сморкала и пошел к своим друзьям, бросив напоследок: — Допивай и уходи, как собирался.

Охотник ушел, и ведьмак снова остался один на один с кружкой эля, который, к его большому сожалению, уже почти закончился. Он уже собирался было встать, как тут к нему подошёл тот пожилой мужчина с двумя кружками и сел за стол. 

— Не спеши. Дождь всё ещё идёт, — сказал он и подвинул одну кружку к ведьмаку, приглашая его ещё ненадолго задержаться.

— Я думал, мне не рады, — ответил тот недоверчиво, но кружку взял.

— Как звать-то тебя? 

— Иккинг… из Бергена. 

Старик удивился и, видимо, хотел спросить, почему ведьмака зовут именно так, но не решался. Мужчина это заметил и, словно уже не в первый раз, коротко ответил на этот немой вопрос:

— Имя не я выбирал.

— Да уж было бы странно, если бы ты сам такое выбрал, — засмеялся старик и сделал глоток эля. Он немного помолчал, а затем продолжил: — Ты не сердись на Сморкалу. Он человек шумный, но хороший, да и семья у него славная. 

— Я не сержусь. Не в первый раз всё же. Привык.

— У него, как и у многих здесь, есть причины не любить таких, как ты, — продолжал старик задумчиво. Было видно, что ему не хотелось говорить об этом.

— Ведьмаки мало где в почёте. 

— Пожалуй, что так… Но ты не пойми неправильно, дело не в простой неприязни, — старик как-то хмуро взглянул на Иккинга, вглядываясь в его кошачьи глаза и на минуту замолчал. — Лет тридцать назад случилась неприятная история…

— Дай угадаю, — перебил Иккинг, и старик уловил в его голосе нотки раздражения, — ведьмак кого-то спас и потребовал в награду что-то, что ждёт спасённого дома, но чего тот не ожидает, и это оказался ребёнок? Я уже не раз слышал эту историю.

— Да, именно так всё и было, — сухо ответил старик и отхлебнул добрую порцию эля. — Но соль даже в не в том, что это был ребёнок, а в том, чей он был.

— Чей? — раздражение в голосе Иккинга сменилось заинтересованностью. 

— Нашего вождя. Его тогда и спас ведьмак. 

Иккинг промолчал, глядя в полупустую кружку. Он не любил истории о Предназначении, они всегда сопровождались неприятными рассказами, после которых ведьмаку хотелось напиться.

— Вождь наш был тогда ещё совсем юный, — продолжил старик, — всего год прошел с тех пор, как он сменил отца. Про ведьмаков он тогда и не слышал даже, поэтому очень удивился такой странной просьбе. Но, как это обычно бывает, он и не догадывался, что дома его ждёт жена с новостью о своей беременности. Да, шуму тогда было много…

— Могу представить.

— После этого он ночами сидел читал книги и узнал про ведьмаков всё, что только мог, — старик посмотрел на Иккинга, — в том числе и то, что от Предназначения не получится убежать… И конечно же родился мальчик.

— Ведьмаки не просто так забирают мальчиков, ты же знаешь.

— Знаю, — старик бросил на Иккинга короткий взгляд, прежде чем уставиться в пустую кружку, и этого хватило, чтобы ведьмак заметил в его глазах горечь и тихую злость, которую тот очень старался скрыть. — Но ещё я знаю, как выглядят слёзы отца, у которого забрали единственного ребёнка. Я говорю единственного, потому что его жена погибла от лап дракона, когда мальчику было всего два года. С тех пор наш вождь так и не женился, никто ему не был мил. Поначалу сильно горевал, потом занялся сыном и то ли от горя, то ли от избытка забот, вскоре позабыл о своём долге. А когда мальчику уже было десять, ведьмак вернулся и забрал его.

— Вождь остался без наследника.

— Вождь хороший человек, его все здесь уважают и любят. Его горе — наше горе. Так что не удивляйся, что тебе тут многие не рады.

Иккинг хмыкнул и, немного помолчав, допил остатки эля. Как и стоило ожидать, рассказ получился не из приятных. Иногда ведьмак чувствовал сожаление о том, что его собратья по профессии забирают детей, ведь ни родителям от этого добра не прибавится, ни у детей хорошей жизни никогда не будет. Он и сам до сих пор смутно помнил ту злость, что когда-то кипела в его груди, когда его забрали из родного дома. Но он отгонял эти мысли, так как знал, что работа ведьмаков важна, пусть и приходится временами жертвовать чьим-то счастьем. Таков уж их мир.

— Ты уже забрал чьего-нибудь сына? — вдруг спросил старик.

— Нет, — ответил Иккинг, и, понимая, что на самом деле интересует его собеседника, почти сразу добавил: — Но, когда придёт время, я это сделаю.

— Надеюсь, что тебе не представится такая возможность, — старик мрачно взглянул на Иккинга, а затем вздохнул. — Ну да ладно, прошлого уже не воротишь. Как бы там ни было, я так понимаю, тебе нужна работа. Она для тебя есть. Тот дракон, которого ты убил, тут в округе не единственный. Есть ещё штук пять, но эти попроще будут. Думаю, раз ты сумел скрилла завалить, то парочка змеевиков и престиголовов тебя точно не испугает. Если возьмёшься, оплата будет достойная, хватит на несколько десятков вкусных супов.

— Я подумаю.

— Подумай. Сегодня можешь переночевать у меня. Комфорт не обещаю, но сухость и тепло предоставлю. Завтра дашь ответ по поводу драконов. Если решишь не браться, будь любезен сразу же уехать из нашей деревни, — старик встал и направился к выходу из таверны. Уже у двери он обернулся: — Кстати, меня зовут Плевака.

***

Ночь Иккинг провел в тепле и сухости, как и обещал ему Плевака. Сон сморил его, как только он коснулся головой подушки, и ведьмак позволил себе наконец-то выспаться. Нечасто он мог позволить себе такое удовольствие, так как большую часть времени проводил в дороге, поэтому, несмотря на то, что окружение беспокоило его, Иккинг всё же уснул, как младенец.

Наутро он сообщил Плеваке, что берется за заказ. Собственно, Иккинг ещё вчера вечером знал, что возьмется за этих драконов, но решил не торопить события. 

Пожилой викинг посвятил ведьмака в подробности дела и рассказал всё, что ему известно о драконах, случаях их нападения и примерном месте обитания. Оказалось, в этих краях драконы не редкость, и даже без ведьмака их удавалось убивать, однако зачастую многие охотники на этих бестий уже не возвращались домой. По этой причине викинги предпочитали просто избегать мест обитания драконов и отправлялись их убивать только в случае крайней необходимости. 

Иккинг прекрасно понимал, что наняли его исключительно потому, что по нему никто не будет скучать, если дракон отгрызет ему голову. Всем было бы чрезвычайно удобно, если бы случайный ведьмак, забредший на эти земли, сам разобрался с этой неприятной проблемой. Впрочем, ничего удивительного. За выполнением подобных заказов проходила вся его жизнь.

— Если тебе что-то нужно, приманка там или травы какие, постараюсь достать, — сказал в конце концов Плевака. 

— Ничего особенного не понадобится, — ответил ведьмак, закрепляя на груди ремешки ножен. — Несколько кусков сырой баранины — это единственное, что я попрошу.

— Хочешь перекусить перед охотой? — усмехнулся викинг.

Ведьмак вместо ответа бросил на Плеваку короткий и холодный взгляд, давая понять, что ему не смешно, и викинг перестал улыбаться. 

— Будет тебе баранина.

Плевака вышел, оставив Иккинга собираться с мыслями и готовиться к охоте. Тот несколько секунд постоял, уставившись в закрывшуюся дверь, а затем закончил надевать свои доспехи и также вышел. В его голове крутилась эта нелепая шутка про баранину, и ведьмак нахмурился. Не то что бы он не любил юмор, но такие остроты уже слишком приелись и стали скорее раздражать, а не забавлять, как было поначалу. К сожалению, он не мог ничего сделать с тем, что каждый третий умник считал себя обязанным пошутить про то, что Иккинг не человек.

Забрав у Плеваки мясо, ведьмак направился в лес, за холмы, где по словам викинга и обитали драконы. По пути он нарвал драконьей мяты, оренарии и переступня. Ехать пришлось достаточно долго, но к вечеру Иккинг уже был почти на месте. Не доезжая до холмов, он сделал привал и развел небольшой костер. Надо было приготовить масло.

Измельчив листья трав в небольшой мисочке, которую Иккинг всегда возил с собой, он добавил несколько капель яда скорожала и, подогрев на огне, тщательно растер получившуюся смесь до состояния очень густого масла. Затем в течение получаса ведьмак с особым усердием натирал свежим маслом свой серебряный меч. Если ему повезет, попав в кровь, это масло вызовет у драконов судороги или даже паралич, и тогда разобраться с этими тварями будет действительно несложно. Иккинг очень на это рассчитывал.

Закончив с мечом, ведьмак также растер в мелкую кашицу листья драконьей мяты. Ей он собирался покрыть мясо, так как знал, что мята действует на рептилий, как наркотик — они хорошо чувствуют её запах, а, попробовав на вкус, испытывают эйфорию и за счет этого становятся рассеяннее. Иккинг надеялся, что такая временная рассеянность поможет ему быстро и незаметно подобраться к драконам. 

Когда всё уже было готово, ведьмак затушил костер и, сев на коня, отправился дальше, за холмы, где ему предстояло сегодня охотиться на бестий. В работе ведьмака самым изнуряющим ему всегда казалось именно то время, когда он сидел в засаде. Проблем с усидчивостью у него не было, но не было ничего приятного в том, чтобы просиживать полдня без движения, вслушиваясь в каждый шорох. Да и потом не каждая засада в результате заканчивалась удачно. Бывало, что Иккинг мог просидеть сутки в грязи между деревьев, а чудовище так и не появлялось, и тогда приходилось искать другие способы его выманить или как-то найти. Самое неприятное в засаде — это неопределенность и постоянное пребывание в напряжении.

Но работа есть работа, и, прибыв на место, указанное Плевакой по ориентирам, ведьмак достал из мешка баранину и разложил её на холме, обильно присыпав растёртой мятой. По округе стал расползаться едкий травяной запах, от которого у обычного человека могла бы закружиться голова, подыши он им больше нескольких минут. К счастью, за счет хорошего иммунитета, запах мяты Иккинг переносил без каких-либо последствий. И теперь оставалось только ждать.

Иккинг спрятался неподалёку за деревом и стал наблюдать за поляной, вслушиваясь в каждый шорох, чтобы вовремя услышать дракона.

Ближе к вечеру, когда солнце начало окрашивать листья деревьев в золотистый цвет, Иккинг наконец-то услышал то, что ему было нужно: тяжелые взмахи крыльев где-то вдалеке, распугивающие птиц. Дракон быстро приближался. Ведьмак, притаившись, наблюдал, как огромный красный дракон опускается на землю и подходит к приманке. Бестия не церемонилась, и сразу же жадно набросилась на приготовленное угощение.

Иккинг, осторожно ступая, чтобы не издавать звуков и не выдать своего присутствия, стал быстро продвигаться за спину монстра. Дело оставалось за малым, главное, управиться за один удар. Оказавшись вне поля зрения дракона, ведьмак напал. Быстро пробежав вдоль хвоста, Иккинг запрыгнул на спину одурманенного травами чудовища и, прежде чем оно успело что-либо предпринять, вонзил меч между шейными позвонками. Дракон глухо и сдавленно прокричал, пошатнулся, и свалился замертво. Дело было сделано.

Ведьмак спрыгнул с мертвой туши и достал нож. В охоте на чудовищ обычно наступал момент, когда необходимо извлечь из трупа всё ценное: яд, зубы, содержимое желёз и прочие мелкие вещи, которые в последствии можно было использовать для зелий или масел. В данном случае Иккинг собирался слить из подкожных желез слизь, за счет которой Ужасное Чудовище было способно воспламеняться.

Не успел Иккинг сделать надрез, как до его слуха донесся отдалённый рев — сюда приближался ещё один дракон. Ведьмак убрал нож и, продолжая прислушиваться, поспешил снова спрятаться за деревьями. Иккинг с досадой отметил про себя, что дракон приближается не один — их было двое, и судя по рёву, это были змеевики. Убить такого зверя было не слишком сложно, однако дело осложнялось тем, что приманка уже была почти полностью съедена другим драконом, туша которого до сих пор лежит на холме, а драконов было двое. Единственный шанс ведьмака с ними справиться — быть быстрее них. 

***

Ведьмак тяжело дышал, чувствуя, что ноги перестают его слушаться. Ему повезло, что он вовремя услышал движение позади себя и успел увернуться, благодаря чему когти чудовища вошли неглубоко. Тем не менее, длинный шрам через всю спину у него останется. 

Иккинг с трудом откупорил пузырёк и залпом выпил противную жидкость, которая тут же ударила в голову. Ноги подкосились, и ведьмак рухнул наземь, теряя сознание. Он будет в порядке. Ласточка сделает своё дело, нужно только немного подождать.

Пришёл в себя он уже под утро, когда небо только-только начинало светлеть на горизонте. Ведьмак с трудом приподнялся на локтях, чувствуя, как всё тело ноет. Боль в спине поутихла и теперь рана лишь немного саднила. Иккинг вполне мог это стерпеть, ему больше было жалко свою куртку, грубо разорванную сзади.

Он встал, борясь с помутнением в голове, и, бросив беглый взгляд на шесть драконьих туш, сразу же вспомнил прошлую ночь. Вместе с воспоминанием вернулась и злость. Нет, Иккинг не первый раз попадал в ситуацию, когда кто-то хотел его руками поправить свои делишки, но каждый раз это приводило его в ярость. Вот и вчера, когда он обнаружил неподалёку от холма разрушенный лагерь и несколько брошенных повозок с драконьими шкурами и когтями, он сразу смекнул, что драконы не мешали людям, пока последние не решили на них поохотиться из-за дорогих материалов. И когда драконам это не понравилось, люди решили нанять его, ведьмака, чтобы он перебил драконов сам. Но ещё при осмотре повозок Иккинг обратил внимание на странный характер повреждений и ожогов. Он не видел, чтобы огонь оставлял такие следы, а потому справедливо рассудил, что на лагерь напали не те драконы, которых он только что убил. Но тогда кто?

Ответ на этот вопрос не заставил себя долго ждать и оставил Иккингу подарочек на спине. «Холера, это Ночная Фурия», — пронеслось в голове ведьмака, когда он поднялся на ноги и увидел напавшее на него чудовище. Ничего удивительного, что оно смогло так близко подобраться, оставаясь незаметным. Этот дракон, давно считавшийся вымершим реликтом, славился тем, что передвигался практически бесшумно, при этом умудряясь развивать огромную скорость. Если приводить сравнения, ведьмаку убить Фурию было так же сложно, как обычному человеку тупым ножом убить змеевика. То есть шансов выйти живым из этого поединка у Иккинга почти не было. 

Его спасла случайность. Увернувшись от удара в спину, Иккинг позволил дракону пролететь мимо, из-за чего тот снёс крылом одну из палаток и обрушившийся тяжелый деревянный каркас повредил сустав на крыле. Теперь бестия не могла высоко взлететь и постоянно падала на землю. То, что Фурия больше не могла летать, облегчило ведьмаку задачу. 

Тем не менее, даже подбитая Фурия оставалась опасным противником. Но, к счастью, Иккинг не был новичком, и отточенные за много лет ведьмачьи рефлексы в конце концов сделали своё дело. Монстр был повержен, а Иккинг утомлён и потерял немало крови, так как всё это время его рана на спине сильно кровоточила. 

Сейчас же, стоя над обезглавленной тушей чудовища, ведьмак не мог успокоить в себе гнев. Пусть люди считают его монстром, убийцей, выродком, но только не игрушкой, которой можно воспользоваться. 

Иккинг сложил пальцы в знак Игни, и трупы убитых драконов вспыхнули ярким пламенем. Ведьмак вернулся к своей лошади, накинул на плечи плащ, прикрывая рану на спине и разорванную куртку, и, не без усилий взобравшись в седло, отправился назад в деревню. 

***

— Не бойся, малец, — Ведьмак изобразил на лице подобие улыбки, чтобы успокоить мальчика, к которому обращался. — Мне лишь нужно знать, где я могу найти вождя вашей деревни.

— Он… В большом зале… — испуганно и нерешительно ответил мальчик, поглядывая вбок и, видимо, решающий, стоит ли ему бежать.

— А где этот зал?

— Он там, — мальчишка махнул рукой в сторону дальней части деревни. — Там, где две статуи…

— Ове, иди сюда! — в дверях дома появилась женщина, звавшая мальчика. Увидев Иккинга, она нахмурилась: — А ты кто такой, чего тебе надо?

— Да вот, дорогу спрашивал, — честно ответил ведьмак. Женщина бросила взгляд на его кобылу и вдруг изменилась в лице.

— Ове, дорогой, иди в дом, — сказала она с дрожью в голосе и, когда мальчик забежал внутрь, закрыла за ним дверь, оставшись при этом снаружи. — Пожалуйста, не делайте нам зла, сударь ведьмак.

Он не ответил, просто подстегнул коня и отправился вглубь деревни. Он видел, как люди прячутся в домах, завидев его, как женщины прикрывают рот, сдерживая испуг, и спешат увести своих детей. Ведьмак не обращал на это внимания. Он ожидал такой реакции. Не зря же он потрудился привязать к седлу связку из шести драконьих голов, из которых до сих пор сочилась густая кровь, оставляя на земле черные пятна. 

Большой зал Иккинг нашел быстро: две огромные каменные статуи по бокам такой же каменной лестницы оказались отличным ориентиром. Когда ведьмак вошёл, волоча за собой связку трофеев, которую украшала голова фурии, в зале воцарилось тяжелое молчание. Вождь, сидящий во главе большого дубового стола, следил за каждым движением ведьмака. Плевака, занимавший место по правую руку от вождя, отвел взгляд. Ещё несколько более молодых викингов удивлённо смотрели на незнакомца. На секунду внимание Иккинга привлекла женщина со светлыми, почти золотыми волосами, по виду воин. Она, как и все, старалась скрыть волнение и страх, но ведьмак заметил секиру у стола и отчетливо слышал учащенное биение сердец.

Иккинг бесцеремонно бросил связку голов прямо на стол, заставив несколько человек вздрогнуть, и, глядя прямо в глаза вождю, холодным голосом заявил:

— Я требую за них тысячу крон.

— Сколько?! — сразу же подскочила женщина, но вождь жестом приказал ей сесть обратно. Ведьмак продолжал.

— Учитывая, сколько добра я нашел в вашем лагере, думаю, эта сумма быстро окупится. Тысяча крон, и не монетой меньше.

— Успокойтесь, господин ведьмак, — сказал вождь, поглаживая седую бороду. — Присядьте, и мы...

— В этом нет необходимости, — отрезал Иккинг. — Заплатите мне за работу, и я сразу же покину вашу деревню. А вы сможете вернуться к своему, несомненно, прибыльному ремеслу, ведь Ночная Фурия больше не будет вам мешать.

— Я вижу, вы рассержены, — продолжил вождь. — Позвольте мне объяснить и, возможно, ваш гнев поутихнет.

— Что ж, я весь внимание. 

— Дело в том, что я не знал о вашем заказе, иначе отправил бы с вами моих людей. Этот дракон был слишком опасен даже для ведьмака, и я не стал бы рисковать, надеясь только на вашу удачу. Честно говоря, то, что вы выжили, не иначе как чудо. 

Вождь прервался, ожидая какого-то ответа, но ведьмак промолчал. 

— Будьте уверены, с виновными мы разберёмся, — продолжил вождь, бросив короткий взгляд в сторону Плеваки. — И в качестве извинений мы заплатим вам две тысячи крон, а не одну, как вы хотите. 

Теперь удивленные взгляды уже обратились в сторону вождя, и даже Иккинг несколько опешил от такого предложения, хоть виду и не подал.

— Надеюсь, такая плата откупит ваши риски, — подытожил вождь. Иккинг молча кивнул в знак согласия. Вождь обратился к одному из викингов: — В таком случае, Ингерман, проводи, пожалуйста, господина ведьмака и заплати ему две тысячи крон с точностью до монеты. А вас, господин ведьмак, благодарю за работу.

— До свидания, — сказал Иккинг и вышел вслед за викингом крупного телосложения, которого вождь называл Ингерманом. В зале снова повисла тишина.

Вождь сидел, постукивая пальцами по столу и мрачно уставившись на связку драконьих голов, лежавших перед ним на столе. Он явно ждал объяснений.

— Прости, Стоик, — сказал наконец Плевака. — Я не хотел, чтобы вы встретились, иначе ты бы снова…

— Бьорн, — обратился Стоик к другому викингу, — уведи Плеваку. Пусть посидит в яме, пока я не решу, что с ним делать.

— Стоик, пожалуйста… — пожилой викинг хотел что-то ещё сказать, но вождь его не слушал. 

Когда Плеваку увели, в зале остались только Стоик и та женщина с золотыми волосами. Она молчала, не решаясь что-либо говорить. Она видела, как на лице вождя проступила грусть, и пыталась понять, что её вызвало, но в голову ничего не приходило. Она не видела вождя таким уже много лет. Он как будто что-то вспомнил, и это его очень опечалило.

— Астрид, оставь меня, пожалуйста, — вдруг попросил Стоик. Его голос звучал тише, чем обычно, и очень устало. Женщина встала и, слегка поклонившись, направилась к выходу. У самых дверей она всё же обернулась:

— Кто это был, Стоик?..

***

Астрид сидела на верхней ступеньке у входа в Большой зал. Она видела, как внизу Рыбьеног Ингерман расплачивается с ведьмаком, и тот, вскочив на коня, уезжает. 

Она поняла, почему Плевака ничего не сказал Стоику об этом ведьмаке и почему послал на верную гибель. Поняла она также и почему вождь заплатил ему в два раза больше, чем тот потребовал. Она всё поняла… 

Астрид задумчиво смотрела на дорогу, по которой уехал ведьмак, а в голове снова и снова проносился её вопрос:

«Кто это был, Стоик?»

«Мой сын.»