Шли дни, за днями шли недели, за неделями шли месяцы, но Джанет всё не просыпалась. В середине зимы её перевезли из городской больницы Делайна в частную клинику. Там ей оказали более качественное лечение, и с наступлением апреля, наконец произошло чудо. Пульс Джанет начал учащаться, она медленно открыла глаза, которые болели от света, которого она так давно не видела. Из пересохшего горла вырвались слова:

— Где я? — голос Джанет сильно изменился после комы, он больше не был таким звонким и радостным. Он стал сухим, непонимающим, опечаленным.

— Частная клиника имени Айзека Райнера. — сказал мутный силуэт в лабораторном халате, сидящий перед койкой Джанет.

— Как я тут оказалась?

— Вас привезли три месяца назад.

— Три месяца? Сколько же я спала?

— Вы не спали, госпожа Уайтрояль, вы находились в коме в течение почти 5-ти месяцев. Хорошо одно, за это время почти все ваши раны успели зажить в спокойном биологическом режиме.

— Раны? О чём вы? Что произошло, перед тем как я впала в кому? — Джанет выдавливала из себя слова, было слышно, что ей трудно говорить и дышать.

— Тише, тише, вам не стоит так много говорить сейчас. Подождите немного, я вам всё объясню. В день, когда вы попали в больницу, в театре, в котором вы работали, произошёл теракт. В ваш рояль была заложена взрывчатка, которая сработала, когда вы закончили играть, вас хотел предупредить господин Жиль фон Жаме, но он не успел этого сделать, и план злоумышленников пришёл в действие. К счастью, ранее упомянутый господин фон Жаме успел оттолкнуть вас, а потому вы выжили.

— А что стало с самим господином фон Жаме? — обеспокоенно спросила Джанет, пытаясь подняться с койки.

— Стойте вы! Вам нельзя пока подниматься! — доктор соскочил со своего стула и положил Джанет обратно на подушку, пока та ещё не успела даже наполовину поднять тело. — Просто слушайте меня и не делайте ничего. Договорились?

Джанет одобрительно кивнула и продолжила слушать.

— Кхм, к сожалению, оттолкнув вас, господин фон Жаме оказался в эпицентре взрыва, а потому…он…не выжил…

Эти слова как пронзительный скрежет прошлись по уху Джанет. В её глазах начали наворачиваться слёзы.

— Тихо, стойте, госпожа Уайтрояль, вам не стоит сейчас сильно переживать. — врач достал платок и утёр слезы Джанет. — Ну так вот, продолжим рассказ. Театр в котором вы работали закрылся через несколько дней после теракта, но совсем недавно, буквально пару недель назад он снова открылся. Правда я не уверен, что вы сейчас сможете вернуться туда.

— Почему?

Доктор молчал.

— Доктор, скажите, почему я не смогу вернуться в театр? — тревожно переспросила Джанет.

— Я совсем забыл вам представиться — Профессор Антониус Калос.

И в этот момент взор Джанет прояснился, она увидела перед собой мужчину лет 50-ти, с аккуратными бело-седыми волосами и пышной бородой, с ярко-голубыми глазами и небольшими круглыми очками, одетый в рубашку и брюки, а сверху в лабораторный халат. Но с прояснением зрения пришло и ещё кое-что, воспоминание из прошлого, воспоминание о том, чем занимается Профессор Калос. Протезы…

      Джанет только сейчас осознала, что она не чувствует рук. Быстрый рывок одеяла и вот, прямо перед её глазами то, чего она бы никогда не хотела видеть. Нету больше бледных худых рук с длинными тонкими пальцами, нету больше того, на что заглядывались зрители во время выступлений Джанет, нету больше смысла жизни… Есть лишь холодное, созданное по схеме, металлическое подобие руки. Алюминиевый каркас состоящий из нескольких трубок и балок, внутри которого были приводы, шестерёнки и прочие механические части, кисть имела форму…кисти, но выполненной из гнутых металлических пластин, а между фалангами пальцев проглядывались всё те же механизмы, что и на предплечье. Джанет смотрела на всё это, и только слепой бы не увидел, как она была шокирована.

— Видите ли, госпожа Уайтрояль… — начал говорить Профессор Калос.

Но его слова были заглушены криком Джанет. Он раздался на всю клинику, крик полный страдания, горя утраты и невосполнимой потери. Постепенно голосовые связки Джанет перенапряглись и та начала сильно кашлять, одновременно с этим заливаясь истеричными слезами. Профессор послал медсестру за водой, а сам в это время пытался стабилизировать состояние Джанет. Он схватил её за «руки» и держал, приговаривая «Тише, госпожа Уайтрояль, тише, всё будет хорошо.» Но смотря на неё, в это заплаканное лицо девушки, что только что узнала о том, что лишилась почти что самого важного в жизни, Профессор понимал Джанет. В конце концов он решил обнять её, и это вроде как помогло. Девушка перестала биться в истерике и теперь тихо рыдала, лёжа на плече врача.

— Да, отлично, вот так, спокойно. Я понимаю, вы шокированы, но для начала стоит успокоиться. Всё, тише, тише, всё будет хорошо, вы только перестаньте плакать. — подбадривал её профессор Калос.

      Вскоре подошла медсестра и протянула Джанет стакан воды. Девушка вытянула свои механические руки и постаралась взять его, но как только медсестра отпустила стакан, он упал и всё его содержимое разлилось на койку. Медсестра быстро принялась всё вытирать, а Профессор в это время собрался с силами и спросил:

— Госпожа Уайтрояль, вы готовы слушать дальше, или мне дать вам перерыв на обдумывание случившегося?

— Нет, продолжайте. — с дрожью в голосе говорила Джанет.

Профессор вздохнул и сказал:

— Вы очень сильная девушка, госпожа Уайтрояль. Что же, продолжу. Господин фон Жаме спас вам жизнь, но к сожалению вас успело задеть взрывом, ваши руки получили ожоги четвёртой степени примерно до области выше локтя. На сбережения, что находились в вашей комнате, в театре, сэр Эрлманн оплатил весь ваш курс лечения. Именно тогда, вас и перевели сюда из городской больницы Делайна. Также огнём были повреждены ваши волосы, в городской больнице сказали, что они уже вряд ли восстановятся до прежнего состояния. — доктор взял со столика небольшой зеркало и повернул его к Джанет.

      Профессор Калос говорил правду, длинные шелковистые волосы Джанет, теперь были словно грубо обрезаны и потеряли около половины своей длины. Это очень сильно расстроило Джанет, но ей уже нечем было рыдать, поэтому она лишь стала выглядеть ещё мрачнее и печальнее чем до этого. Проводя руками по своим новым волосам, она наверное ожидала почувствовать, что они стали жёсткими и твёрдыми, но этого она так и не узнала, так как вообще ничего не почувствовала, холодный металл не мог передать никаких тактильных ощущений. И вновь был нанесён удар прямо в сердце юной девушки. Она лишилась стольких возможностей, лишилась стольких привычных для неё вещей.

— Скажите, Профессор Калос, каков шанс, что я смогу снова играть на рояле?

— Я не хочу вас огорчать, но это будет очень сложно. Это потребует…

— Нечеловеческого упорства и терпения?

— Да. Но пока что я рекомендую вам воздержаться от подобной деятельности. Конечно, это уже не протез времён войны, но он все ещё не идеален.

— Времён войны? Война уже закончилась?

— Да, буквально два месяца назад. Валианское государство согласилось подписать белый мир, так как потеряло слишком много своих людей, и просто не могло продолжать войну.

— Ну хоть какие-то хорошие новости. — Джанет облегчённо выдохнула.

— Ну да ладно, вернёмся к вам. Так как адаптация к протезам занимает достаточно долгий срок, мы разработали специальную систему тренировок, позволяющую научиться базовым действиям. Вам предстоит слегка задержаться в больнице и пройти её. Вы согласны, госпожа Уайтрояль?

— Да… У меня всё равно не остаётся других вариантов…

— Вот и отлично. Как только вы восстановитесь полностью, мы начнём. А сейчас отдыхайте.

— Угу.

Профессор Калос поднялся и ушёл из палаты Джанет. Осталась лишь медсестра, которая подошла к девушке и сказала:

— Госпожа, если вам что-то нужно, то не стесняйтесь, говорите.

— Пока что ничего не надо, вы можете идти.

Медсестра поклонилась и тоже вышла из палаты.

      Джанет посмотрела в окно, которое находилось прямо рядом с её койкой. Последний раз когда она видела мир, он засыпал. Листья опадали с деревьев, начинались частые дожди, солнце садилось всё раньше и раньше с каждым днём. Сейчас же она смотрела на то, как мир просыпался. Деревья покрылись свежей ярко-зелёной листвой, блестящее солнце освещало каждый закоулок, а на небе не было ни облачка. Людей на улицах стало ещё больше, чем было перед комой Джанет. Кто бы мог подумать, что за 5 месяцев, всё так круто изменится? Никто. Ни Джанет, ни сэр Эрлманн, ни Профессор Калос, даже сам Вилли наверняка не мог подумать о том, что сотворит его выходка. Но всё уже произошло, и оно необратимо. Джанет придётся как-то адаптироваться к жизни с этими «руками». Внезапно, она заметила на улице группу молодых людей, что весело разговаривали облюбовав одну из лавочек в парке. Присмотревшись, девушка увидела, что они такие же как она. Вот у одного из парней нету ног, скорее всего он потерял их, нарвавшись на вражескую мину, но он не унывает, он просто смирился со своей новой жизнью и приспособился к ней. Или вот его товарищ, лишился одной из рук, но на удивление крепко держит ей тяжёлую на вид сумку, не подавая абсолютно никаких признаков усталости или напряжения. А третий из них так вообще был слеп на оба глаза, судя по его очкам и трости, что стояла рядом. Но он совершенно свободно сидел и строил на небольшом столике карточный домик, причём очень точно. Вид этих ребят, смешал в груди Джанет множество чувств. Она одновременно и вдохновилась их упорством, и боялась, что она не сможет также приспособиться к новой жизни. Девушка решила отбросить все мысли и просто полежать в тишине. К вечеру она уснула.

      Проснувшись на следующее утро, первое, что увидела Джанет, так это Профессора Калоса, который что-то записывал в свою книжечку. Увидев, что Джанет очнулась, врач отложил её и с доброжелательной улыбкой сказал:

— Доброе утро, госпожа Уайтрояль! Как вам спалось?

— Доброе утро, господин Калос. Спалось нормально.

— Отлично. Как вы себя чувствуете?

— Я в порядке, вроде как. — Джанет на всякий случай приложила ладонь ко лбу.

— Рад слышать. Судя по вашим показателям, вы почти полностью восстановились. Предлагаю начать занятия.

— Хорошо. С чего начать?

— Попробуйте встать. — доктор вытянул свою руку к Джанет, чтобы той было на что опереться.

Девушка медленно начала двигаться. Еле сдвигая затёкшие ноги, она смогла спустить их с койки. Ноги дрожали, они подкашивались. Джанет упёрлась одной рукой в кровать, а вторую положила на руку Профессора Калоса, и начала вставать. Неуклюжими движениями она поднялась, и смогла простоять секунд 20, качаясь из стороны в сторону. Но в итоге она не смогла удержать равновесие и упала обратно на кровать. Доктор похвалил её, и попросил попробовать ещё раз. В этот раз девушке удалось даже сделать несколько шагов, прежде чем она вновь начала падать, но её вовремя поддержал врач. Эти упражнения продолжались весь день, пока Джанет наконец не смогла пройти от своей койки к другому концу комнаты и обратно, почти без посторонней помощи.

— Хм, а вы довольно быстро восстанавливаетесь. — подметил доктор. — Хотя, стимуляторы тоже скорее всего сыграли свою роль.

— Стимуляторы? — спросила Джанет.

— А? Пока вы были в коме, мы вводили вам стимуляторы, чтобы все функции вашего организма были на том же уровне, что и у спящего человека. То есть они были быстрее, чем в состоянии комы, но медленнее, чем у бодрствующего человека. Мы практиковали это на контуженных солдатах, благодаря чему они быстро возвращались в ряды армии. Не беспокойтесь, данный стимулятор не вызывает привыкания и создаётся только из органических продуктов. Так, думаю на сегодня всё, отдыхайте.

— Доктор, а можно попросить вас кое о чём?

— О чём?

— Вы не могли бы приносить мне ежедневную газету?

— Хм, одна девушка каждое утро привозит нам пачку таких, думаю я могу брать для вас одну.

— Спасибо, господин Калос.

— Рад помочь, ну, до завтра, госпожа Уайтрояль. — врач вышел из палаты, предварительно потушив свет.

Джанет отогнала все мысли, и поскорее уснула, чтобы набраться сил для следующего сеанса реабилитации.

      И таким образом, постепенно, день за днём, Профессор Калос помогал Джанет вернуться к нормальной жизни, после восстановления тела. Распорядок дня Джанет стабилизировался, каждое утро к ней приходил Профессор Калос с утренней газетой, и во время завтрака, доктор зачитывал ей новости из внешнего мира. Сейчас, после войны, почти все новости были о том, как мир восстанавливается после неё. Вот например, в один из дней была новость о том, что Ландиниус был окончательно восстановлен. А в другой говорилось о возобновлении торговых отношений между Валианским государством и Герцогством Эвергарден. Ещё в какой-то из дней была новость о воздвижении в столице памятника в честь солдат, павших в войне. И так, вместе с восстановлением мира, восстанавливалась и Джанет. Вскоре её тело вернулось в норму и она перестала чувствовать дискомфорт при движениях. Мышцы разработались и перестали отекать. Жизнь налаживалась. Далее следовала самое трудное для Джанет испытание — комплекс занятий по привыканию к протезам.

      Одним утром Профессора Калос позвал Джанет в специальную комнату клиники, которая была разработана специально для этого комплекса упражнений. Это был просторный зал, с множеством тренажёров и странных механизмов. Все они были разделены на три категории. Первая — нацеленные на общие движения самой руки, сгибание, разгибание и тому подобное. Вторая — упражнения на мелкую моторику, позволяющие развить движения механическими пальцами. И третья — взаимодействие с предметами, направленная на то, чтобы позволить людям также спокойно держать и использовать различные вещи, как и раньше. Профессора всё точно объяснил Джанет, и она начала заниматься. Упражнения проходили ежедневно по несколько часов, но иногда Джанет задерживалась и выполняла сверхнорму, из-за чего потом участок руки, на который крепился протез, сильно зудел и ныл. Но Джанет может и потеряла почти всё, но не сдавалась и старалась вернуться к прежней жизни. Единственное чего ей недоставало в клинике, так это музыки. Давно уже не слышала пианистка ни пения оперных актёров, ни пронзительной скрипки, ни мелодичной флейты, и конечно же, ни звуков рояля. Это сильно печалило её, и она пыталась уговорить Профессора Калоса, чтобы тот дал ей съездить в театр, чтобы та могла попрактиковаться на своём инструменте. Но Профессор Калос строго отвечал на эту просьбу, говоря, что Джанет нельзя покидать клинику, пока она полностью не восстановится. После этого девушка стала трудиться ещё усерднее, что и ускорило процесс восстановления. И вот, спустя месяц, её наконец-то выписали.

      Джанет за это время успела сдружиться со многими сотрудниками клиники и пациентами, но сильнее всего она конечно, сблизилась с Профессором Калосом. В день когда она уходила, её провожало полклиники. И Профессор Калос дал ей на прощание такие указания:

— Каждый месяц тебе надо будет приходить ко мне, чтобы я мог проверять состояние твоих протезов. Тебе стоит избегать попадания в них большого количества воды и грязи. А также, если будут какие-то проблемы с ними, то сразу отправляйся ко мне, я нахожусь в клинике каждый день, за исключением редких случаев. Ну вот, в общем-то и всё, удачи тебе.

Джанет попрощалась со всеми и направилась туда, куда хотела очень давно вернуться. В театр.

      Вскоре она добралась до места назначения. Здание театра почти не изменилось, что радовало девушку. Эти кремовые стены и цветные витражи были для неё родными, она бы сильно расстроилась, если бы они исчезли за время её отсутствия. Пройдя по театру, она увидела знакомые лица, но те её не узнавали. Здесь стоит сделать небольшое лирическое отступление, ведь я не успел вам сказать, как сменился имидж Джанет. Из-за происшествия с волосами, она более не ходила со свободной причёской, она завязывала свои волосы в небольшой хвост, перевязанный ярко-оранжевым бантиком из тонкой верёвочки, оставляя спереди крупные локоны с пробором между ними посередине. Макияжа не было более на её лице, так как за время нахождения в клинике, у неё отпала эта привычка, да и её естественная красота была намного лучше. Но главное изменение было в одежде: сэру Эрлманну пришлось продать почти весь гардероб Джанет, дабы оплатить лечение, а потому осталось лишь несколько вещей, в их числе был и наряд, в котором сейчас была Джанет. Простая белая блузка, с длинными рукавами, на латунных кнопках, ярко-оранжевая длинная юбка, тёмные полупрозрачные колготки, высокие кожаные сапоги и кожаные перчатки, закрывающие металлические руки Джанет. Таким образом, она была сама на себя не похожа, а оттого никто и не мог узнать её. Итак, продолжим. Девушка спокойно добралась до своей комнаты, которая была к её удивлению, заперта на замок.

— Госпожи Уайтрояль пока нет. — раздался из-за спины пианистки хрипящий старческий голос.

Джанет обернулась на него и увидела перед собой сэра Эрлманна, но он выглядел так, словно постарел лет на десять или даже больше. Дыхание перехватило от такой неожиданной встречи. Но видимо сэр Эрлманн также не узнал Джанет.

— Сэр Эрлманн…что же произошло, пока меня не было…

— Не может быть… Джанет! Это ты?! — воскликнул от радости старик.

— Да, сэр Эрлманн, я вернулась. — на глазах девушки навернулись слёзы.

— Ты просто не представляешь, как я рад тебя видеть! Пойдём же скорее, я хочу услышать как ты играешь! Надеюсь, что за время твоего нахождения в больнице, ты не растеряла навыков? — сэр Эрлманн схватил Джанет за руку и потащил в главный зал театра.

Девушка не успела и слова сказать, как вдруг у неё пропал дар речи. Она увидела, как изменился главный зал театра. Все сиденья были переделаны на ещё более качественные чем были до этого, занавес выглядел не хуже, чем в Большом столичном театре, а стены, сцена и двери были украшены красивыми резными узорами, также в нескольких местах появились огнетушители, чтобы предотвратить новый пожар.

— К сожалению, твой рояль был уничтожен в результате взрыва, но я думаю ты справишься и с другим.

— Ага. — девушка говорила неуверенно, и скрывала, свою проблему, так как не хотела портить настроение сэру Эрлманну.

Вскоре на сцену вынесли рояль. Полностью чёрный, и побольше чем был у Джанет, но девушка всё равно села за него и постаралась сыграть. Не снимая перчаток, она начала нажимать на клавиши. Сэр Эрлманн затаил дыхание и пустил старческую слезу, наблюдая за этим процессом, спустя такое долгое время.

      Результат оказался неудовлетворительным. Мелодия получилась ломаной, нескладной. Пальцы Джанет путались или двигались не туда, куда надо. Всё-таки тех тренировок, через которые она прошла в клинике, недостаточно для игры на рояле. Сэр Эрлманн встал с места и сказал:

— Джанет, остановись пожалуйста.

Девушка убрала руки от клавиш, и замерла в ожидании слов директора театра.

— Сними перчатки, они явно тебе мешают.

Это ударило по Джанет. Она не хотела показывать своих рук никому из работников театра, а особенно сэру Эрлманну. Слишком большой стресс давил на Джанет, и она, не выдержав такой нагрузки, начала плакать. Слёзы быстро покатились по её лицу, и девушка безнадёжно взглянула на потолок зала, после чего издала протяжный, полный страдания и печали, вой.

— Джанет…что происходит? — тревожно спросил сэр Эрлманн.

Но она не отвечала, она лишь продолжала рыдать, стараясь утереть слёзы рукавом блузки. В этот момент, сэр Эрлманн и увидел. Своими слабыми старческими глазами он заметил как рукав Джанет задрался и оттуда показались блестящие металлические детали.

— Боже мой…

— Извините сэр Эрлманн…я не могла вам сказать…я не хотела вас расстраивалать… — прерываясь на всхлипывания говорила Джанет.

— Я понимаю. Тише, тебе стоит успокоиться. — сэр Эрлманн подошёл к пианистке и вытер её слёзы своим платком.

И снова тоже лицо, что и тогда было перед Профессором Калосом. То полное страданий и вселенской печали лицо, те щенячьи глаза, в которые отказываешься смотреть, чтобы не начать тоже рыдать. Сэр Эрлманн тяжело вздохнул, и немного подумав сказал:

— Джанет, а ты сможешь научиться играть с этими протезами?

— Профессор Калос сказал, что это возможно, но для этого надо очень долго и много тренироваться.

— А нельзя ли как-то побыстрее?

— При всём моём уважении к вам, сэр Эрлманн, но я с нормальными то руками училась играть 10 лет подряд, а с этими, я даже не представляю сколько времени уйдёт.

— Господи…эх, я не хотел этого говорить, но к сожалению, ты не сможешь выступать в моём театре, пока не научишься играть также, как раньше.

Удар тысячи острейших ножей только что прошёл сквозь сердце Джанет. Эти слова ранили её до глубины души. Она подорвалась с места и побежала прочь из театра.

— Прости меня. — тихо бросил ей вслед сэр Эрлманн.

      Джанет выбежала из театра, и рыдая побежала по улицам Делайна. У неё не было цели, не было окончательного пункта, она просто хотела убежать от этого всего. От потери рук, от сломанной жизни, от слов Профессора Калоса и сэра Эрлманна, от всех этих лишений, от того самого инцидента в театре. Она просто бежала, не жалея сил. Бежала в никуда.