Уговорить Нацуми ненадолго вернуться домой, чтобы успокоиться отца, было действительно трудно. По какой-то причине, она никак не хотела уходить, хотя Гинджи заверил её, что присмотрит за всем в её отсутствие. К тому же, как бы она не заботилась о Мастерах возврата, ей и самой нужно было ненадолго отвлечься от тех переживаний, что оставались в палате Мидо.

К вечеру следующего дня она хотела вернуться. Никто не знал о её желании, потому что, как она сама для себя решила, её бы точно заняли какими-то посторонними делами, чтобы сделать её выздоровление спокойней. Запястья, связанные похитителями, ещё немного побаливали, но это ничуть не останавливало девушку от задуманного.

Она надеялась сделать сюрприз своим приходом, принеся немного вкусняшек уставшим друзьям. В её мыслях всё было достаточно идеалистично, как все немного отвлекутся и будут рады её возвращению.

Думала она, пока не услышала крик из палаты.

Оставшуюся часть пути она бежала, надеясь, что не увидит самого худшего. Когда она громко распахнула дверь, никто даже не шелохнулся. Гинджи сидел с краю кровати Бана, до побелевших костяшек сжимая в руках простынь, Химико сидела на полу, закрыв лицо руками, стараясь как можно тише всхлипывать. Бан по прежнему был неподвижен, лишь его тяжёлое дыхание и капли пота, стекающие со лба, говорили о том, что что-то произошло. Лишь он взглянул на гостью с каким-то изнеможением, с прищуром. Она боялась даже дышать, ловя его взгляд своим.

— Я говорила, что это опасно... — Еле слышно прошептала Химико, убирая руки от лица и смахивая последние слёзы. — Не стоило мне этого делать...

— Химико, что произошло? — Нерешительно спросила Нацуми, всё ещё смотря на брюнета. Тот тоже не спешил отводить от неё взгляд.

— Не сработало... — Подал голос Гинджи, выглядя совершенно безрадостным и потухшим. — Бан-чан...

— Я не хочу больше пробовать. — Произнесла Химико, медленно поднимаясь на ноги. — Надеюсь, ты поймёшь меня, Бан.

— С чего... — с перерывами на вдох заговорил синеглазый, — ... это ты перестанешь... Химико...

— Замолчи... замолчи, замолчи! — Истерично выкрикнула она, закрыв свои уши. — Я чуть не убила тебя! Перестань!

— Бан-сан!.. — Нацуми подошла к нему быстрыми шагами, сев с другой стороны постели. В её голосе была мольба. — Пожалуйста! Не надо!

— Не вам... решать... — Всё ещё с трудом говорил он, не скрывая своего раздражения от их слов. — Лучше... умереть... чем...

— Нет!! — Воскликнула Нацуми, зажмурившись. — Не говорите так! Прошу вас! Я не хочу вас потерять!

Мидо тихо цыкнул, прикрыв глаза. Несносные женщины — подумал он, на время замолчав. С таким дыханием он их точно не переспорит. Он не смотрел, но точно знал, что довёл Нацуми до слёз, а Химико до новой истерики. И Гинджи как-то странно молчал. Как бы хотелось, чтобы хотя бы он не молчал.

Ближе к ночи Химико отправилась домой, на всякий случай оставив запасную склянку с противоядием в шкафчике Бана. Этот день её изрядно вымотал. Как и вся эта затея. Гинджи обещал проконтролировать и это принимали все, уверенные в его надёжности. Нацуми как-то смогла уговорить его оставить её на ночь, чтобы помогать следить за самочувствием Бана, хотя многие были против, не желая возлагать на подругу такой тяжёлый груз. Спали они с Гинджи по очереди, иногда переговариваясь между сменами. Мидо спал... или делал вид.

Ближе к утру, когда Гинджи вновь поменялся ролями с Нацуми, Бану особенно не спалось. Убедившись, что блондин уснул, он взглянул на подругу, задумчиво смотрящую в окно. Она сидела так близко, что при желании он мог бы коснуться её... что за дурацкие мысли ближе к концу ночи. Приходилось напоминать себе, что он не может. Он усмехнулся сам над собой, заставив Нацуми вздрогнуть.

— Бан-сан! — Прошептала она, резко обернувшись от неожиданности. — Вы не спите? Что-то приснилось? — Стала расспрашивать она, сонными глазами осматривая его.

— Ничего, Нацуми. Я давно не сплю. — Зачем-то раскрыл он себя. Возможно, усталость и в правду сказывается на нём.

— Вы нехорошо себя чувствуете? — Обеспокоено спросила она, ненароком коснувшись его руки. И тут же одёрнув свою, что не укрылось от Бана.

— Не бойся. Я всё равно не чувствую этого. — Нехотя ответил он, снова проклиная свою слабость. — Если хочешь, можешь... продолжить. — Стал подбирать слова он. Её смущение действовало и на него. Нацуми поспешно отвернулась, нервно захихикав. Её щёки точно были румяными.

— Всё в порядке, Бан-сан! — Посмеиваясь от смущения, ответила она. — Простите за беспокойство, я случайно!

Он не стал настаивать, даже если очень хотел проверить свою чувствительность после духов Химико. Шанс на успех был небольшим, это было и так понятно. Какое-то время они просидели в тишине. Нацуми всё так же сидела, смотря куда-то в сторону. Бан всё не мог придумать, чем себя занять.

— Как твои руки, Нацуми? Ещё болят? — Спросил он шёпотом, намекая на её перебинтованные запястья.

— Нет, уже почти нет. Спасибо за беспокойство, Бан-сан. — Она повернулась к нему, слегка улыбнувшись, радуясь такому небольшому вниманию с его стороны. Что не могло не вызвать у него ответных эмоций.

— Ну и отлично. Скоро совсем заживёт. — Он улыбнулся уголками губ, будучи очень довольным их небольшим разговором. — Кстати, я видел, ты что-то приносила с собой сегодня... — С намёком произнёс он, предвкушая нечто съедобное и вкусное.

— Боюсь, что мой обед уже испортился. Я обязательно приготовлю вам завтра новый. — Её улыбка стала ярче, дополнившись милым смешком. То, что получить его благосклонность можно домашней едой, она уже давно выучила. И иногда пользовалась этим.

— Буду ждать с нетерпением. Главное, береги руки, чтобы они зажили как следует. — Его фирменная улыбка не заставила себя ждать. Они негромко посмеялись, впервые за долгое время ведя такую непринуждённую беседу. Снова стало тихо. Нацуми взглянула на окно, где было ещё достаточно темно. Радость от разговора постепенно сменялась непривычной неловкостью от осознания, каким хрупким сейчас было их единение. Либо сейчас, либо никогда — решила она, прежде чем заговорить вновь.

— Знаете, Бан-сан... — издалека начала Нацуми и, судя по голосу, это было что-то важное, — я так перепугалась за вас. Мне так страшно каждый раз уходить отсюда, потому что... я не знаю что будет, когда я вернусь. Простите меня за это. — Её плечи начали подрагивать из-за волнения. — Наверное, было бы лучше, если бы в тот вечер это была я...

— Не смей! — Шикнул на неё Бан, угадав, в какое русло стремится разговор. — Даже не думай. Это не твоя вина.

— Нет, моя! — Полушёпотом ответила она, обернувшись, чтобы посмотреть на него. — Если бы я была осторожнее, этого бы не случилось! Поэтому лучше бы, чтобы вместо вас...

— Тшш! — Ещё раз шикнул он, заметив, что они почти разбудили Гинджи. Когда он вновь заснул крепким сном, Мидо снова заговорил. — Это было моё решение. И я за него отвечаю. Никто, повторяю, никто не мог повлиять на это, потому что решение было только за мной. Поэтому не смей говорить подобную чушь после того, как я намеренно пренебрёг... Тц, зачем я объясняю. — Поругал он себя, на секунду зажмурившись от недовольства. — Твоя свобода и благополучие были в приоритете. Тема закрыта.

Нацуми ошарашенно смотрела стеклянными глазами вперёд себя. Он только что... — думала она, пытаясь осмыслить услышанное. Чёрт, она реально винит себя! — подумал Бан, чертыхнувшись и вслух тоже. Нацуми долго решалась в этой ночной тишине и всё же... встав с постели и повернувшись к нему, она поклонилась так низко, как только могла.

— Благодарю за спасение, Бан-сан! — Прошептала она, едва ли не переходя на громкие всхлипывания. Знал бы, как глубоко её тронул его поступок и его слова. — Не описать словами, как я...

— Перестань, тише. — Глухо ответил Мидо, не привыкший к таким высокопарным благодарностям в свой адрес, — Не то разбудишь Гинджи. Сядь где сидела.

Нацуми поспешно села, утирая так некстати набежавшие слёзы. Парочка из них всё же сбежали с её щёк и упали на тыльную сторону ладони брюнета. Холодные... подумал он, прежде, чем осознать. Температура. Он чувствует.

— Нацуми, возьми меня за руку. — Произносит он без задней мысли и тут же одёргивает себя. Не так. Она испугается. Идиот. — Нужно кое-что проверить. Сейчас.

Девушка не успевает опомниться, следуя его приказу (приказу ли?). Дрожащими руками берёт его ладонь в свои, чуть позже очнувшись и застыв как струна.

Что же это я делаю?

Бан молчит, прислушиваясь к ощущениям, но... как будто ничего. Словно бы ему показалось. Руки он не чувствует.

— Дотронься ещё. — Требует он в нетерпении, не останавливая поток слов. Как будто он впервые пьёт посреди пустыни, захлёбываясь. Уже не беспокоясь о такте. — Где угодно.

В отличии от него, у девушки хватает собранности, чтобы сдержаться и обдумать его просьбу. Слишком непривычно. Слишком откровенно для Бана. Слишком смущающая просьба.

— Где вы хотите... чтобы я... — уточняет она, надеясь, что он подскажет правильный ответ. Но его слова делают всё только сложнее.

— Что угодно. И где угодно. Убери это проклятое покрывало и сделай уже что-нибудь! — Разражённо отвечает он, уже не заботясь, как это выглядит в её глазах. Ему кажется, что он так близко к правде... Нацуми кончиками пальцев убирает простынь с его тела, отмечая, что рана на его боку до сих пор свежа. И что рубашки на нём по прежнему нет. Она смотрит на него, встречаясь с ним взглядом, в котором нет ничего, кроме нетерпения. Это заставляет её отвернуться, понимая, что он продолжит смотреть за ней, за тем, что она делает. Она трогает его руки, постепенно переходя к плечам и чувствуя себя так стыдливо, как будто она делает что-то запретное. Он всё смотрит, молчаливо приказывая не останавливаться. А она не может отказать, находясь под пронзительным взглядом этих глубоких синих глаз. И хочет ли, спрашивает себя. Её пальцы продолжают касаться его обнажённого тела, проходя по груди, солнечному сплетению, не касаясь совсем уж интимных мест. Доходят до живота и останавливаются у повязки с глубокой раной. Она не знает, что дальше. И не понимает, почему он до сих пор не попросил её остановиться. Её глаза вновь смотрят на него, уже в недоумении. Словно ожидая новых распоряжений. Бан молчит, отвечая ей взглядом, устремлённым вникуда. Он в глубокой задумчивости. Время словно застывает, постепенно замедляясь. Они были так увлечены этим исследованием, что не заметили.

Гинджи уже не спал.

Он лежал, тихонько отвернувшись от них, но, тем не менее, прислушиваясь к каждому шороху. То, что он увидел, заставляло его сердце колотиться быстрее, испытывая стыд от того, что он невольно стал наблюдателем такой сцены. Он совсем не хотел мешать, не зная точно, чем они занимаются в такое время, но знал, что на всё есть причины. Его напарник точно что-то придумал, хотя и не посвящал никого в детали. Но от этого... от его слов он всё равно периодически переставал дышать, полностью замирая.

— Прикоснись к ране, Нацуми. — Выйдя из забытья, произнёс он, осознанно взглянув на неё. — Прошу тебя, это важно. — Смягчившись, добавил он. Озарение немного отступило, давая место более рациональным мыслям... если это можно было так назвать.

— Это... это неправильно. — Впервые запротестовала она. — Не стоит этого делать, Бан-сан.

— Я знаю. Просто доверься мне. — Попросил он.

Он не был уверен, что она прислушается, скорее, был уверен в том, что откажется, обозвав его извращенцем. Что начнёт избегать его, стесняться заговорить и вообще станет реже приходить. Это было бы правильно, как он считал. Это было бы справедливо. Если бы он хорошо её знал. Он был удивлён, что она так просто последовала за ним, мимолётными движениями, насколько позволяли трясущиеся руки, развязывая бинты. В нерешительности застыв перед кровавым месивом. Ещё один взгляд, чтобы получить финальное одобрение в виде кивка головы, и она, всего на минуту отойдя, чтобы омыть руки, проводит кончиками пальцев по открытой ране. Она не проверяет, но чувствует на кончиках кровь, его кровь.

— Попробуй ещё раз. Смелее. — Говорит он ровно, без колебаний, ожидая её дальнейших действий как само собой разумеющееся. Она накрывает его рану ладонями, слегка вжимая его в постель. Она слышит, как её собственная кровь стучит в висках, оглушая, пока на её руках становится всё больше чужой крови. Неправильно. Глупо. Безумно. Но, кажется, недостаточно. — Ещё раз. Будь жёстче, не думай ни о чём. Это последний раз, я обещаю.

Она всё задумывалась, что в нём есть такого, из-за чего люди продолжают идти за ним, прислушиваться к нему даже в самых странных и неожиданных вещах. Это оставалось для неё загадкой. Как и то, что она с удивлением обнаружила себя среди всех этих последователей. Сделав глубокий вдох и выдох, она готовилась, поверив, что это точно в последний раз. Зажмурившись, она вонзилась в эту рану, впиваясь в него ногтями, не до конца понимая как он смог уговорить её на подобное. Хватило её ненадолго. Она быстро убрала руки, с ужасом начиная осознавать. Она. Сделала. Это. Почувствовав себя совсем плохо, она выбежала из палаты, окрасив ручку двери в красный цвет. Мидо до последнего сдерживался, достаточно громко ахнув после её манипуляций. Гинджи больше не мог притворяться спящим.

— Бан-чан, это уже слишком! — Возмутился он, садясь на соседней койке. — Зачем ты заставил её делать... такое! Перестань мучать её!

— Гинджи... — на выдохе произнёс он, чувствуя долгожданную боль. — Я был обязан. Хотя бы так почувствовать себя. — Оправдывался он, выглядя странно счастливым.

— Не издевайся над ней! Тем более, когда она... — чуть было не проговорился он, вовремя остановившись. Но Мидо Бан уже обо всём догадался.

— Когда она чувствует что-то ко мне, да? Это ты хотел сказать, Гинджи? — Ответил брюнет, усмехаясь. — Не уверен, что кто-либо из вас согласился бы на это, кроме неё.

— Поэтому я и хочу, чтобы ты перестал ей манипулировать! — Возразил блондин, с негодованием смотря на него. Достав из аптечки довольно большой кусок марли, он аккуратно прижал его к ране, не позволяя крови более выходить за её пределы. — Я принесу бинты.

— У меня и к тебе есть просьба. — Произнёс Бан в спину партнёра. — Я хочу, чтобы ты сейчас как можно дольше искал эти проклятые бинты.

Гинджи промолчал, прекрасно понимая на что он намекает. И это ему не нравилось.

— Не могу обещать, Бан-чан. — Ответил он, удалившись. Ох, как же и напрягала его эта просьба! С одной стороны, он знал, что его друзьям давно уже надо поговорить друг с другом, выяснить всё, что до сих пор оставалось невысказанным. С другой стороны... он был уверен, что это должно было произойти не так. Бан точно перегибал палку, и если бы эта палка существовала, то Гинджи мог поклясться, что слышал бы её хруст. Нацуми потрясающе стойкая и сильная, целеустремлённая, достойная опора своих друзей. Но он не забывал, насколько она ещё юна и не искалечена тяжестью, что была в жизнях её друзей. Эти мысли сделали Повелителя молний лишь мрачнее. И всё же, он не мог им мешать. Не позволил бы себе этого.

Когда Нацуми вернулась, она была бледнее, чем раньше. Её руки были чисты, а кончики волос были чуть-чуть влажными. Мидо более не был уверен, что стоило подвергать её такому испытанию. Она молча села на соседнюю койку, обнаружив отсутствие их общего друга. Она пока не решалась снова взглянуть на брюнета, видимо, её до сих пор мутило от воспоминаний.

— Прости, что заставил участвовать в этом. — Хрипло заговорил он, стараясь более не смущать её прямыми взглядами. — Тебе не стоит делать всё, что я говорю. Это было грубо с моей стороны. — Признался он. Видя её в таком состоянии, он и в правду ощущал вину. Нацуми не ответила, просто молча присев на его койку и так же молча начав перевязку. Что не могло не напрягать. — Я должен был проверить, узнать, чувствую ли я хоть что-то.

— Ты дурак. — Коротко произнесла она, совсем перестав смотреть на него, сосредоточившись на ране. — Можно было и не таким способом, я уверена. — Она коротко всхлипнула, выглядя всё же более спокойной. Теперь он точно не уговорит её на какие-либо сомнительные вещи. Пока он обдумывал дальнейший план и не заметил, как она закончила с перевязкой, пока она не коснулась ладонями его лица. Его взгляд тут же стал осмысленным, почувствовав прикосновение к скулам. Нацуми не без укора смотрела на него, уловив момент, как он напрягся и оторопел под её пристальным взглядом. Редкое зрелище. Она медленно опустила руки, заставив его кадык дёрнуться, когда он нервно сглотнул. Достаточно смело с её стороны после всего, что произошло. И Гинджи скоро должен был вернуться... — Это-то хоть ты чувствуешь?

— А... да. — С промедлением ответил он, отведя от неё взгляд. Дверь со скрипом открылась, Гинджи принёс несколько мотков бинтов, как и говорил.

— Доброе утро, Нацуми-чан! — Гинджи улыбнулся ей. Невинно, как будто ничего не знал. — Бан-чан разбудил меня.

— Прости, что помешали тебе. Ты, наверное, устал. — Она улыбнулась ему, неосознанно играя в его же игру "Я-ничего-не-знаю".

— А, ничего страшного. Я всё равно не собирался так долго спать. — Он смущённо улыбнулся. — Тем более, Бан...

— Гинджи. Скажи Нацуми. — Серьёзно произнёс брюнет, стремительно разрушая их фальшиво-радостный разговор. — Прямо сейчас.

Блондин испуганно взглянул на юношу, заставив Нацуми напрячься.

— Бан-чан...

— Хватит вам притворяться друг перед другом. Все всё знают, так что нечего устраивать тут... — Пробурчал он, нахмурившись. Гинджи застыл на месте, пытаясь как-то оправдаться. Его речь выходила несвязной, неуверенной, но без какого-либо смысла. Пока его не прервал крик.

— Хватит! Перестаньте оба! — Закричала Нацуми, закрывая уши руками. — Вы сошли с ума! — Гинджи пытался что-то сказать, но голос Нацуми был сильнее. — Перестань оправдываться! А ты, — обращаясь к Бану, — перестань так говорить! Он твой друг!

— Что с того, что он мой друг, когда вы оба не можете признаться себе, что вполне понимаете ситуацию, насколько я на самом деле... проклятье... признайте уже, что вам не хватит смелости сделать что-то действительно опасное со мной. — Он обвёл их взглядом, ещё сильнее подавляя их настрой. — И тогда вы сможете, наконец, принять, что как раньше уже не будет. Не со мной.

— Нет! Мы что-нибудь придумаем! Не надо сдаваться! — Продолжала громко говорить девушка, настаивая на своём.

— У тебя есть идеи? Или ты можешь похвастаться исключительными знаниями о природе Дьявольского глаза? — С укором произнёс он. — Это всё пустые надежды, Нацуми. Даже я не знаю столько.

— Я не оставлю это так! Ведь я!.. — Она резко замолчала, отпустив взгляд. — Бан-сан... я...

— Твоя любовь, Нацуми, не вылечит паралич. — Ответил за неё он, пронзая её взглядом. — Так что брось это. А я сделаю вид, что ничего не знал.

Гинджи совсем тихо пытался протестовать, но, в итоге, совсем замолчал, отвернувшись. Его слова он очень хорошо понимал. Нацуми пыталась сказать что-то ещё, но её ноги подкосились и она упала на колени, захлёбываясь в рыданиях. Она всё кричала и кричала, под равнодушное молчание Бана, под полные слёз глаза Гинджи, что смотрели на неё. Она кричала, пока её голос не охрип и не стал звучать ещё более болезненно. Гинджи опустился рядом с ней на колени, аккуратно положив свои руки на её подрагивающие плечи. Бан уже начинал жалеть, что сказал это. С другой стороны, не сказать не мог. В палату тихо вошла Химико. Первым делом она подошла к Нацуми, аккуратно присев рядом с ней и, отодвинув в сторону Гинджи, распылила сонные духи. Девушка быстро заснула, упав в её руки. Гинджи стал поспешно стирать слёзы со своего лица рукавом, чтобы хоть как-то быть готовым помочь Химико. Он нежно взял спящую подругу на руки и уложил на свободную постель. Кудо со злобой взглянула на брюнета.

— Проницательно, Химико. — Ответил на её взгляд он.

— Кто ещё заставит её так плакать. — Ядовито выплюнула девушка. — Я пришла проверить как ты, но, вижу, в полном порядке. Как всегда.

— Ты же не просто так пришла, правда? — Спросил он, снова буравя взглядом потолок, полный равнодушия. Химико тихо хмыкнула.

— Угадал, Бан. — Она скрестила руки на груди, словно закрывшись от него. Она была ещё зла на него, но ждать извинений было бессмысленно. Прокашлявшись, она продолжила более ровным голосом. — Хевн просила передать, что свяжется с тобой через неделю. У неё что-то есть.