Бернинг Мэн оглушающей свободой ворвался в их наполненные ожиданием деньки. Вереница из всевозможных цветов и звуков мгновенно подхватила ребят. Все казалось таким диким и необузданным, но в то же время максимально правильным. Кажется, это и называлось Абсолютной Свободой.

На пути их ночного алкотура им встречались флиртующие с ними девушки, а также флиртующие парни. За спиной над чем-то покатывались Миша с Даней и Егором. А вокруг буйствовал самый фридомный и прекрасный сюр в его жизни. И Руслан завис на некоторое время с глупой улыбкой на лице, оглядывая все это великолепие. Ему вдруг стало невероятно хорошо. Скорее всего, в голову ударил алкоголь.

— Ты чего залип? — Усачев почувствовал руку на плече, и голос Миши послышался откуда-то сзади. Засмотревшись на сияющую разными огнями, (в буквальном смысле), палатку, Рус не заметил, как друзья ушли вперед него. Он перевел свой пьяный взгляд на не менее пьяный Мишин:

— Скажи, ведь здесь абсолютная свобода, после которой не остается следов?

— Абсолютно точно, — кивнул Кшиштовский.

— Тогда... — Рус что-то выискивал в его взгляде, пристально глядя в глаза, и, видимо, нашел. Решился.

— А они всегда так? — Егор толкнул Даню локтем и кивнул на ребят.

Рядом с арт-палаткой, трубы которой вырастали где-то над головами и изрыгивали цветное пламя, стояли Руслан с Мишей и целовались. Так отчаянно и самозабвенно, будто в последний, а не в первый раз. Рус держал его лицо в своих руках, а Миша рукой зарывался в его крашеные волосы.

Они вписывались сюда, как нельзя лучше, но явно были сейчас не здесь. А где-то далеко. Как в том треке, где-то высоко-высоко над небом. Там, где другая галактика.

— Ух ты ж, блять, ну наконец-то! — развернувшись, воскликнул Данила. Лоскутов удивленно уставился на него, явно не понимая.

— Чувак, они уже лет шесть сойтись не могут, потому что тупят, — поспешил пояснить Даня, отпивая из фляги, — Как знал, не зря уговорил их ехать.

— Так это ты все подстроил? — охнул от удивления Егор.

— В каком-то смысле, — загадочно улыбнулся Поперечный, отсалютовав флягой. Закрутив, он закинул ее в рюкзак и, сложив ладони рупором, крикнул обнимающимся парням:

— Ну че алконавты, мы алкотурить идем?!

Со смущенными улыбками ребята отстранились друг от друга и, не расцепляя рук, подошли к Дане с Егором. И все вместе двинулись к следующему бару. Поперечный явно был навеселе.

— Шесть лет, чуваки, — хохотнул Даня, кивнув на их ладони.

— Ой, пошел нахуй, — шутливо огрызнулся Миша, и вместе с Русланом они свободными руками одновременно показали средний палец.