Малец Джер

Джеред чувствовал себя по меньшей мере странно, оказавшись в этом доме. Уже несколько лет в этот район не делали вылазок, а ведь когда-то в этом полуразрушенном особняке они ночевали.

Он прекрасный выживальщик. Охотник и разведчик, способный достать свою и не только свою задницу из невероятной по уровню опасности ситуации даже не дрогнув, но от нахождения в этих коридорах у него предательски дрожало где-то внутри. Воспоминания просачивались сквозь выстроенную где-то там в сознании стену из желания забыться и отгородиться от боли. До одури хотелось, чтобы это был просто страх смерти, чтобы только он заставлял его чувствовать себя не в своей тарелке. Ведь эти твари уже рыскали в окрестностях. Но голова всё подкидывала мысль, что пугали его не обезличенные монстры в темноте, которых он способен уничтожить, а смерти, которые он так хотел забыть.

Джер задвинул тяжёлый засов на входной двери и подхватил с поломанного комода газовый фонарь. Окна были плотно забиты и сквозь редкие щели с трудом пробивался закатный свет солнца. Пахло пылью, влажной древесиной и плесенью. Под ногами поскрипывали старые, отсыревшие паркетные доски. По стенам и полу ползли уродливые тени от покорёженной мебели, словно пытались поглотить маленькое освещённое пространство. Поправив сумку за плечами, Джеред уверенно прошёл по коридорам до места, где раньше была кухня. Просторная комната со стенами из побитого белого кафеля, покрытого слоем грязи, в свете фонаря создавала обманчивое чувство того, что находишься ты вовсе не в обычном доме, а в какой-нибудь лечебнице. Оставив фонарь на гранитной столешнице и сбросив вещи на пол, он неспешно осмотрелся.

Его отряд здесь останавливался, когда сам Джер был ещё мелким сопляком. Лет десять прошло, а не ходят сюда уже около семи, после того… Он прикусил язык и пнул лежащую на полу неопознанную жестянку. Тут же захотелось дать себе подзатыльник. «Не шуми, – прозвучал в голове добрый, спокойный голос его наставника Бо, словно он был с ним рядом, – сколько тебе говорить, мелкий? Пока не спустимся – лишний звук нас может раскрыть». Обычно после этих слов, самый прожжённый разведчик из их компании, Класс, отвешивал ему оплеуху и открывал люк в подвал. После того, как они отгораживались от поверхности, последний всегда шутил и мёл чепуху о том, что рано или поздно Джеред отхватит из-за своей неосмотрительности и помрёт – «бешенные любят глупеньких» – так он говорил. Уж он-то в бешенных разбирался. Классу нравилось возиться с только что заражёнными. Ими всегда двигало лишь желание набить своё брюхо. Такой оравой просто управлять. Они бегали, словно безумные, орали, будто зверьё, и жрали всё, что под руку попадётся. Их желудки переполнялись, не успевая переваривать съеденное, раздувая тем самым тела, и тогда эти твари сблёвывали, чтобы освободить своё ненасытное нутро для новой порции, распространяя заразу тут и там. Людьми таких существ уже никто не называл.

Невдалеке раздался срывающийся вопль, такой хриплый и почти безумный. Вот и оно. Джеред дёрнулся от неожиданности и словно вышел из ступора. Он быстро юркнул в кладовую, где в полу оказался массивный, несколько проржавевший большой люк с навесным замком. Орудуя ключом, Джер старался не обращать внимания на старые, будто чёрные в полутьме пятна. Он прекрасно знал, что это, прекрасно знал, чья кровь их оставила здесь так давно. Руки подрагивали. Пыхтя, Джеред поднял крышку люка и вернулся за вещами. На улицах уже слышалось движение, кряхтение и лишь иногда можно было разобрать что-то похожее на слова. Но не стоит обманываться, те твари уже не люди. Проглотив вязкий ком в горле, Джер схватил фонарь и сумку, зашёл в кладовую и закрыл дверь на оббитый сталью засов. Здесь везде двери запираются на славу. Но этот дом – не лучшее укрытие. О нём знаю самые неудобные твари.

– Нет, не думай! – шикнул сам себе мужчина и взглянул в чернеющую дыру в полу.

Выбор невелик. Подвал, о котором знают, но который неплохо защищен – лучше, чем ночевать в лесу, где сожрёт любой, проходящий мимо. Верно.

Джер спустил вниз сумку и фонарь с помощью верёвки, чтобы меньше шуметь, и в тёплом свете огня сам слез вниз по покрытой ржавчиной лестнице, закрывая за собой люк. Он достал и зажёг ещё несколько фонарей поменьше; чтобы осветить небольшое помещение, этого было достаточно. Из темноты вынырнула пара поломанных коек, развалившийся шкаф и стол, в углу стояло затянутое паутиной развороченное пианино… Здесь было сыро, словно в могиле, но в спёртом воздухе витал запах бетона. На стенах подвала множество островков плесени и старой крови. В груди Джереда зародился болезненный хрип, который у него не вышло сдержать. Не стоило ему соглашаться идти в эту сторону.

– Не думай, – повторил он себе и стал готовить место для сна, упрямо игнорируя все вещи в подвале.

В голове творилась неразбериха, пока руки на автомате раскладывали подстилки на полу и возились с потасканным спальным мешком. Джер никогда не спал на койке. Во-первых, это было место капитана и его помощника. Во-вторых, ему было уже неудобно лежать на чём-то мягком. Крис, их командир, всегда смеялся над ним из-за этого. Как это неудобно? Это же комфорт…

Рука Джереда зависла над сумкой. Крис… Крис любил, чтобы всё было по его замыслу, чтобы всё работало на уровне отлаженности атомных часов. Не всегда выходило, но он делал для этого всё. Он заставил остальных ко дню рождения Джереда спустить со второго этажа особняка в их обжитый бункер старое пианино, ведь вход позволяла. В главном штабе выживших у Джера был рояль, но вдали от дома, когда они месяцами разведывали территорию на границах с пристанищами заражённых, ему не хватало музыки, этого холодка от клавиш и умиротворения от игры. Капитан сделал это для него. Чтобы работал лучше, чтобы не думал о возвращении назад ради такой мелочи. Крис сделал это для него…

– Блядь… – выругался Джер, усаживаясь на собранную лежанку. Всё же начал думать об этом.

Уставший не от сегодняшнего дня, но от жизни взгляд устремился в сторону шкафа. Там, на стене было кое-что важное для их отряда. Даже десять лет назад никто уже не делал фото. «Бесполезная трата ресурсов». Поэтому они ради забавы вырезали на стене чудаковатые схематические фигуры друг друга, подписав. Капитан Хармс, его помощник Бо, бывалые охотники Класс и Кристиан, которого Крис, шутя, подписал Мистер Диско, и мелкий новобранец Джеред. Чуть позже нарисовалась ещё одна фигура. Время от времени к ним присоединялся подрывник Тобиас, такой качок-весельчак. На этом их совместном художестве сейчас красовалось старое тёмное пятно с подтёками. Интересно, чья это? Криса? Может быть Бо? Или Класса?

Джеред резко улёгся, зажмуривая глаза и складывая руки на животе; от переживаний его стало мутить. Сквозь толщу земли, люк и двери слышны крики бешенных. Если ему повезёт, то сюда не пожалуют старшие – уже не тупые животные, охваченные голодом и нуждой расплёскивать всюду свои жидкости. Они смогли перенести активную фазу заболевания и не умереть, к тому же их не съели собственные «сородичи». Они вернули себе способность мыслить, говорить. Старших прилично меньше, появились не так давно и Джеред встречал лишь троих. Насколько ему объяснили, всему виной не вирус, а микроорганизм. Он так активно плодился в людях и заставлял их его распространять, а сейчас, видимо несколько поменялся, создавая лучшую форму, чтобы носитель не погибал и разносил его на большие расстояния. Именно таким попасться и не хотелось.

«Поиграй – успокоишься. Или тебя на ручках покачать?»

Джеред даже подскочил на полу, оглядываясь по сторонам, точно наяву услышал этот смеющийся голос. Это сумасшествие. Он сжал в руках свои смольные волосы. Это его призраки. Личные. Персональные. Он столько лет старался забыться, пахал, как проклятый, отвлекался, как мог, обходил это место стороной. Но правда в том, что малец Джер должен был погибнуть тогда с ними, в этой комнате. Зачем Тоби вытащил его в соседний город? А зачем он вызвался на одиночную миссию в этот район спустя столько лет?

«Пить будешь дома! Поиграй, говорю. Я что, зря его сюда тащил?..»

Крису нравилось, когда Джеред играл. Иногда казалось, что Джер делал это не столько, чтобы успокоиться или насладиться процессом, сколько для него. И в какой-то момент это стало чистой правдой. Крису нравился новобранец в целом, и читалось это так чётко и ясно, что смешило всех остальных.

Отпустив свои волосы, мужчина уставился на скрытый в полутени корпус музыкального инструмента. Крышки были отломаны, струны и клавиши оголены, но, словно тонкой вуалью, их покрывала паутина. Музыкант внутри Джереда хотел скулить от такого вида, но сил на эту вселенскую жалость уже не хватало. Подвал пропитан смертью, так почему пианино здесь не должно быть мертвым? Тяжело поднявшись с пола, он подошёл к нему. Пыльная клавиатура испорчена грязью и кровью, она почти вся просела где-то больше, где-то меньше; молоточки многие поломанные, войлок с них слез и некоторые струны сорваны со своих мест… Раньше здесь было не так влажно, сейчас инструмент страдал куда сильнее, если отбросить увечья, которые ему нанесли. Джеред аккуратно провёл пальцами по клавишам: они уже не такие гладкие, многие абсолютно не двигаются. Он несколько раз нажал на самую живую клавишу, заметил подёргивание застрявшего между другими молоточка и услышал надломленный, словно скрипящий звук.

«Тебе нравится?»

Сердце будто подскочило в глотку, с трудом продолжая биться.

– Конечно, нравится, – тихо произнёс вслух Джеред, закрывая глаза и снова нажимая на еле работающую клавишу.

Этот жалобный, почти визжащий звук пианино его возвращал в то время, в котором ему хотелось бы остаться. Тогда, пока он играл, Класс сидел у него за спиной, попивая заваренный по десятому кругу чай, в который добавлял какой-то пахнущий на грани вони корень. Он обычно неспешно болтал с Диско о стадах бешенных и о способах их загонять подальше от поселений. Или же говорил с Бо, вбрасывая сальные шутки. Крис, если не проверял окрестности дома, усаживался рядом и иногда позволял себе поиграть вместе с Джером. Он играл несколько хуже, но не каждый мог таким похвастаться. Сколько бы Джеред не спрашивал, командир так ни разу и не намекнул, когда его научили. Он садился очень близко, временами плотно прижимаясь плечом к плечу.

Джеред грустно улыбнулся, продолжая выбивать из инструмента звук, и сжал свободной рукой плечо, обтянутое кожаной курткой. Прикосновения Криса были всегда тёплыми и настойчивыми. Как и всегда, он знал, к чему стремится и действовал согласно плану. Все знали, что их ждут в штабе семьи, девушки, жёны, дети, но здесь или в другом месте на вылазке, были иные правила, жили тут по-другому.

«Пару дней мы без тебя с Тоби протянем. Или думаешь нет?»

Тогда Крис обнимал его в последний раз. Он легко улыбался, сидя с ним на полу на лежанке, обхватив руками со спины и наблюдая, как Джеред собирает походный рюкзак. И сейчас Джер будто почувствовал его дыхание на своём затылке, такое тёплое и прерывистое, словно Крис смеётся, как когда-то давно.

«Настрою твою любимицу, пока тебя нет».

Крис смеялся, небрежно гладил его и целовал в шею, щекоча длинными волосами, которые позволял себе распускать лишь в убежищах и штабе.

Казалось, Джеред вот-вот позорно расплачется, заставляя плакать вместе с собой и поломанное пианино. Но наверху что-то прогрохотало, и он расслышал чьи-то шаги, немного шаркающие, тяжелые. Крики бешенных стихли. Оставив инструмент, он встал на скрипнувшую тумбочку, чтобы добраться до дыры вентиляции, и прислушался. Джеред услышал голоса. Говорили заторможено, тягуче, и было не разобрать что. Когда толкнули дверь в кладовую, за которой спрятан люк, он опасливо дёрнулся и выхватил из кобуры под курткой пистолет.

Должен ли малец Джер умереть в этой комнате?

– Ха, давно этим не пользовались, – послышался голос из кухни, всё такой же медленный говор, но разборчивый.

Джеред перестал дышать, целясь в сторону входа в подвал. По лицу потекли тёплые слёзы, а в голове зашумело от подскочившего пульса. Оружие в руках не дрожало.