Искусство четырёх Стихий

Солнце давно зашло, небо темнее чернил. Ночь дарует гостям и жителям Дубая долгожданную прохладу, которой они и наслаждаются, гуляя по пляжу. Много кто расположился за столиками и просто разговаривал со своими спутниками, а некоторые даже купались в море.

 За одним из столиков сидел парень лет двадцати, на вид европеец. Его волосы были ярко-красные, цвета пламени, и собраны в высокий хвост. Одет просто: в чёрные шорты до колен и белую майку. Рядом с ним лежал объёмистый рюкзак.

 Его часто можно было увидеть по ночам на людных пляжах, да и на просторах Интернета тоже — ведь он практически каждый вечер выступал на публике, танцуя с огнём. Никто не знал ни его имени, ни его целей, ни где он живёт. Он путешествовал по жарким странам в одиночестве, нигде не задерживаясь дольше месяца. Просто бродячий и очень талантливый огнеглотатель в маске дракона.

 Никто из ныне живущих не знал, что Адамáн — так звали парня — бессмертный маг огня, прибывший из другого мира. Что это за мир, и как он оказался в этом, он не знал. Он помнил лишь своё имя. Он появился во времена объединения Верхнего Египта и Нижнего. Его нашла ещё ребёнком одна египетская крестьянка во время сбора урожая, и приютила. Позже один из приближённых к фараону забрал Адамана из семьи и сделал своим слугой. А причиной тому послужили волосы мальчика: ярко-красные, переливающиеся на солнце как настоящее пламя. Ещё через некоторое время сам фараон заприметил юношу и отобрал у приближённого.

 Довольно скоро все заметили, что Адам не стареет. Тогда в нём люди признали Ра, бога Солнца. И ко всему прочему он узнал про свою магию. Долгое время, ещё лет десять, он жил в великом почёте и был счастлив, пока не влюбился в дочь фараона. Отец девушки был не против брака, даже наоборот — новоявленный Ра не только отказался от предложенного трона в пользу фараона, но и всячески помогал ему в делах страны. Они поженились.

 Первый удар жизнь нанесла Адаману, когда он понял, что у него никогда не будет детей. Второй — когда его жена состарилась и умерла, а он остался жить. Он так сильно тосковал по ней, что однажды вскрыл себе вены, в надежде умереть, обрести покой, и, может быть, встретить свою ненаглядную.

 Очнулся он спустя пятьдесят лет в том же поле, где его нашла добрая египтянка. В тот момент он наконец до конца осознал, что бессмертен. И с тех пор, где бы он ни умирал, он воскресал спустя пятьдесят лет в том поле. Впоследствии та деревушка превратилась в город Мемфис.

 Но давайте вернёмся в наше время на пляж.

 Адаман вышел из-за стола, перед этим натянув свою маску. Он заказал её лет двадцать назад у одного хорошего человека специально для своих выступлений, перед этим нарисовав чертёж этой маски. Она была необычна тем, что состояла из двух частей: одна часть для верхней половины лица, а вторая для подбородка. В итоге они обе образовывали выпуклую и довольно реалистичную драконью морду с большой пастью, которая могла широко открываться и закрываться, повторяя движения челюсти человека.

 Затем он положил свой рюкзак неподалёку от воды, снял майку и начертил на песке круг диаметром примерно в семь метров. Скажу по секрету, обжечься огнём он не мог, поэтому майку снял просто для удобства. Несколько человек встали рядом с кругом и с любопытством начали следить за подготовкой парня к выступлению. Адам достал из рюкзака две колонки и реквизит: десять факелов, две пои¹, длинный стафф², два огненных меча³ и семь петард с фитилями разной длины. Народ постепенно стягивался. Он воткнул факелы по периметру круга и зажёг. После этого воткнул стафф в песок у кромки воды, а в руки взял пои. Мечи и петарды лежали около стаффа.

 — Леди и джентльмены, — сказал он громко и чётко на английском. Его голос был мягким, слегка усталым, и очень бархатным. — Прошу не заходить за черту, которую я провёл на песке, и покрепче держать детей, если они рвутся ко мне. Все эти предосторожности ради вашего же здоровья.

 Затем он включил что-то на ноутбуке, встал в центр круга и замер. Через тридцать секунд заиграла музыка — «Agni Kai — Epic Version» из знаменитого «Аватар: легенда об Аанге». И Адаман начал танец.

 Сперва он танцевал просто, с погашенными пои, но внезапно парень начал крутиться, и пои зажглись от факелов. Танец продолжился.

 Он двигался дико, быстро, и одновременно плавно и грациозно. Создавалось впечатление, что нет никакого реквизита — эти огненные шары призвал огнеглотатель с помощью магии. Ритмичная, величественная мелодия завораживала и создавала ощущение, словно мы перенеслись назад во времени и наблюдали за каким-то древним ритуалом. Для зрителей не осталось ничего, кроме Адамана и его фаерболлов.

 Но время, отведённое для пои, закончилось. Адам, всё так же не прерывая свой танец, приблизился к стаффу и крутанул пои над его верхним концом. Он зажёгся — эдакий высокий факел. Быстро высвободив пальцы из ремешков, он отбросил горящий реквизит к воде, где с тихим «пшш» пои погасли. Парень схватил стафф и начал крутить его: над головой, за спиной, одной рукой, двумя, низко и высоко… Люди и не заметили, как от одного из факелов зажёгся второй конец палки. Хотя некоторые утверждали, что видели, будто от первого фитиля ко второму пробежала искра и он загорелся, ещё не коснувшись факела. Но как бы то ни было, огнеглотатель уже перешёл к мечам, а стафф был снова воткнут в песок, хотя на этот верхний фитиль продолжал гореть. Зрители наблюдали за пламенным танцем, словно загипнотизированные. И не мудрено — Адаман оттачивал свои навыки тысячелетиями. Световые дуги рисовали в чернильном мраке ночи узоры, от которых создавалось впечатление, будто с огнеглотателем действительно кто-то сражается.

 Часть с мечами всегда была для Адама тяжёлой. Он с давних времён владел этим оружием в совершенстве и во время выступлений всегда представлял противника — получался своеобразный бой с тенью. Парень тратил на это довольно много сил. А ведь ещё нельзя было забывать про танец, да и это был не конец выступления.

 Наконец пришёл черёд заключительной, самой запоминающейся и в то же время опасной части представления. Адаман, всё также в танце, кинул мечи к кромке воды, подхватил петарды и поджёг их фитили от ближайшего факела. С этого момента он мысленно начал считать секунды. Зрители в лёгком испуге отошли от краёв «сцены» на пару шагов. Парень же, тихо хмыкнув под маской, начал жонглировать петардами.

 «…12, 13, 14, 15»

 На пятнадцатой секунде он подкинул первую петарду высоко-высоко, где она взорвалась, осыпав Адама искрами. Многие их тех, кто видел выступление, потом думали над одной вещью: как он понимает, что именно эту петарду надо бросать? Ведь любой, самый выверенный расчёт может накрыться медным тазом из-за малейшей ошибки. Ответ прост, если, конечно, вы знаете про магию Адамана: он чувствует даже малейшие искры рядом с собой. А подстроить всё так, чтобы петарда в нужный момент оказалась в руке — дело техники.

 И вот таким образом через каждые десять секунд он бросал петарды в воздух. Когда же они закончились, заканчивалась и мелодия. Адам снова подхватил стафф, зажёг второй конец от факела и начал крутить. На последних двух секундах он остановился, поднёс конец стаффа к «пасти» и дыхнул пламенем в чернильное небо.

 Громкие аплодисменты раздались в тишине, заглушая треск огня на факелах.

***

 После выступления Адаман направился в дешёвый мотель, номер в котором он снял утром. Быстро съев бутерброд и сходив в душ, он улёгся в кровать и крепко уснул.

***

 Он стоял в людном парке. По виднеющимся вдали небоскрёбам парень понял, что находится в Центральном Парке. Вдруг кто-то мягко коснулся его плеча и назвал его имя.

 — Адаман.

 От звука этого голоса он вздрогнул. По спине пробежали мурашки. Он прекрасно помнил как и этот голос, так и ту, кому этот голос принадлежал. Помнил и знал, что никогда не услышит его вновь.

 — Нейфирúти…

 Огнеглотатель обернулся и увидел её. Она всё также прекрасна, как и была когда-то: нежная и хрупкая, как цветок орхидеи, изящная и грациозная, как кошка. Такой она была в своей молодости, и такой он её запомнил. Он порывисто обнял девушку и крепко прижал, не желая отпускать. Та мелодично засмеялась, словно прочитав его мысли, и слегка отстранилась.

 — Адаман, я тоже очень скучаю по тебе, и мы встретимся — я это знаю, но не скоро. Сейчас у меня мало времени. Знаешь это место?

 — Да, — хрипло ответил он. В горле пересохло — он ещё увидит свою любимую!

 — Через месяц приходи сюда. Встань у начала широкой дорожки на северо-западном углу, достань факел и держи его на видном месте, — всё начал покрывать молочно-белый туман, а голос Нейфирити начал затихать. — Туда же придут три человека: у одного будет флейта, у второго два веера, а у третьего скрипка, — Адаман уже ничего не видел. — Не забудь! Четыре стихии да сольются воедино…

 Последняя странная фраза ещё отдавалась эхом в голове парня, когда он проснулся.