Я хотел бы, чтобы ты был тогда с нами.
Шерлок задыхается. Слова Джона вскрывают душу на раз-два, оставляя её владельца корчиться в агонии последние мгновения своей жизни.
Конечно, он помнит «тогда». Малышке, прекрасной Рози, исполнилось тогда три, и Шерлок каким-то чудом смог выловить их с Джоном на улице, когда они перебирались из одного парка в другой. Рози подпрыгнула, заметив его, и крепко обняла за ноги. Шерлок не заметил грустной улыбки Джона, расцветшей на его лице, как и не заметил огорчение в тот момент, когда сказал: «я уезжаю из Лондона».
Я сказал: «не надо, пожалуйста» тогда. Наверное, надеялся на чудо, как это обычно бывало с тобой, на то, что ты услышишь.
Рози счастливо прижимала к себе небольшую коробочку, упакованную в ярко-голубую бумагу, и горячо его благодарила, не переставая улыбаться. Шерлок опустился перед ней на колени, чтобы обнять на прощание — Рози он об этом не сказал. Он тихо покачал головой, как обычно, когда малышка спросила: «Ты придёшь на ужин?», и скрылся в переулке, как и разы до этого.
Он старался не думать о том, что щемяще-родных Уотсонов он вряд ли когда-нибудь ещё увидит.
Рози вспоминала тебя. Она назвала тебя своим вторым папой однажды. Я был удивлён, но, думаю, я бы не возражал.
Лицо Джона морщинистое и грустное, его седые виски видны Шерлоку с невыгодной позиции около двери, когда сам Джон сидит в своём кресле, и волосы его сверкают в редких лучах солнца, проникающих в окна.
Шерлок думает, что реальность поразительна. Столько противоречивостей: она прекрасная, лучшая в своём великолепии, ведь Джон любит его, но ужаснее её быть не может, потому что Шерлок никогда об этом не знал.
Знаешь, что она мне говорила? «Я почти не помню его, но, думаю, было бы здорово, если бы он видел меня сейчас». Когда пошла в школу, когда закончила школу. Когда получила стипендию. Когда написала статью по атомной теории. Ты бы правда гордился ею.
За спиной Джона, на массивном комоде, стоят фотографии. Нагромождённые друг на друга, рамках и без, цветные и чёрно-белые, — Шерлок помнит, что Джону до трепета нравятся чёрно-белые, — яркие и потускневшие. Рози есть на каждой, Джон — нет, но Шерлок явно ощущает собственную старость и возраст Джона.
Рози заканчивает детский сад.
Рози идёт в школу.
Рози выступает на школьном концерте. В руках её скрипка (серьёзно, Джон?).
Рози поступает в ВУЗ, Рози держит в руках свою прекрасно написанную статью, Рози целуется с парнем, а на их пальцах виднеются кольца.
Шерлок ловит взглядом свои ладони, и на них колец нет.
А могло быть, Шерлок.
Шерлок падает на колени прямо там, где стоит. Джон ему улыбается, но лицо его не выражает никаких эмоций. Шерлок такого Джона видеть не привык. В его памяти есть всё: радующийся Джон, напуганный Джон, удивлённый, разозлённый, огорчённый; но ни на одной из картинок Джон не выглядит равнодушным: его эмоции скользят в изгибе бровей, складках морщин, блеске глаз, даже в пылающих веснушках на шее...
Шерлок всё же понимает, что в родном до боли кресле сидит не Джон. Он хочет ударить себя по лицу, осознав — Джон ведь не жил на Бейкер-Стрит без него. Ни дня.
Просыпается Шерлок с ног до головы поглощённым тревогой.
В комнате непроглядная тьма — время около трёх ночи, да и зима на улице, — но Шерлок яростно нуждается в том, чтобы посмотреть в зеркало, убедиться, что ему не семьдесят.
Может, у него даже есть шанс вернуться к Джону, в таком случае.
— Эй.
Шерлок близок к нападению, но тёплые руки прижимают его к кровати и держат, пока он не успокоится, пока не начнёт осознавать, что рядом с ним лежит всего лишь Джон — невероятный Джон. В его чертовой кровати.
— Идёт всего лишь твой четвёртый десяток, — тихо говорит он.
Туманная формулировка заставляет мозг включиться, и реальность потихоньку начинает возвращаться к Шерлоку. Джон, перестав чувствовать сопротивление, отпускает его и падает обратно на кровать. Его лицо — на подушке прямо в нескольких дюймах от головы Шерлока. Джон аккуратно берет его за руку.
— Ты услышал меня тогда, любимый, — шепчет он, и все стены в сознании Шерлока рушатся, не оставляя за собой даже пыли. Он всхлипывает едва слышно и резко переворачивается так, чтобы уткнуться носом в обнажённую грудь Джона.
— Моему подсознанию пора бы научиться отличать сны от реальности, — бурчит он.
— Даже во сне тебе приходится думать, — Джон нежно пропускает между пальцев его волосы. — Что в этом?
— Квартира. Ты не жил здесь без меня.
— И не собираюсь впредь, — Джон аккуратно цепляет его пальцами за подбородок, подтягивая вверх, к своим губам, чтобы затянуть в лёгкий успокаивающий поцелуй. — Спи, родной. Я рядом.
Шерлок засыпает быстро, но даже рад этому, покуда ощущает тёплую кожу Джона Уотсона под своими ладонями.