Ce sera un beau jour, que le jour, où l'on se mariera

Ресторан, куда он пришёл с Флёр, так же похож на его квартиру, как пармезан на кучку дерьма. В отличие от его конуры здесь чисто, светло и просторно. И так пафосно, будто они пришли не в харчевню, а в… Лувр. Там, наверное, так же. Только тут едят, а там — нет. Люстра размером с его ванную, золото везде… Тут пёрнуть страшно, не то что есть или тусить. А Флёр хоть бы хуй: сидит, улыбается и треплется с директором, как ни в чём не бывало.

— …думаю, все триста гостей здесь разместятся с комфортом. В соседнем зале будут приветственные коктейли и…

Феб закашлялся, и директор замолчал, уставившись на него. Как и Флёр.

— Секунду. Сколько гостей будет, вы сказали?

— Триста. Плюс-минус двадцать человек. Какие-то проблемы с этим? Или вы не обсудили этот вопрос между собой?

— Конечно обсудили, мсье Морель. Извините нас, мы буквально на пару слов, — прощебетала Флёр и, обернувшись к Фебу, процедила: — Можно с тобой поговорить?

Да твою же мать… Нахрена он вообще полез в это? Надо было сидеть, кивать, как китайский болванчик, и всё прошло бы зашибись. А теперь эта стерва сначала вытрахает мозг, а потом сожрёт его чайной ложечкой. Связался, блядь, на свою голову…

— И как это понимать? — прошипела она. — Да, гостей будет триста, может, больше. Или ты хотел сельскую свадьбу?

— Нет, просто… Откуда столько? И зачем? У нас же свадьба, а не День взятия Бастилии.

— Вот именно. Свадьба у нас. Если ты не забыл, мы с тобой — представители дворянских фамилий, — это раз. Два — я модель с международными контрактами. Ты скоро будешь полковником или как там это называется. Теперь ясно?

— Да, я… э-э… — Феб замялся, — я помню это. Но, милая, это же стоит… да на это бабло несколько батальонов нажрутся!

— Твои выражения… — фыркнула Флёр. — Оставь их своим солдафонам. А деньги… Ты так переживаешь, как будто платить за это тебе.

Он промолчал. Флёр быстро поцеловала его в щёку и вернулась за стол. Феб последовал за ней, но теперь вообще не слушал, о чём они говорили.

Нахрен надо забивать бошку видами стейков, сыра, вина, цветами и салфетками? От него потребуется только поставить подпись в мэрии, лыбиться для фоток и… всё. Ну и в час икс повторять за священником пафосную херабору. Традиции, сука. Ну ладно мадам Алоиза, но Флёр же в церкви была последний раз в глубоком детстве. А он — в младенчестве, когда его крестили. Остаётся надеяться, на исповедь идти не придётся: если начать даже просто перечислять свои грехи, просидишь в этом карцере неделю. И то нихрена не факт, что недели хватит.

В кармане джинсов коротко провибрировал телефон.

Patou¹: «Привет, …»

Как же, сука, не вовремя! Хотя…

— Я быстро, — натянуто улыбнулся Феб и вышел из-за стола. Только сейчас получилось оценить все плюсы огромного зала.

«Привет, как ты? Я ужасно скучаю по тебе. Очень хочу увидеться».

Феб набрал её номер, и она ответила почти сразу.

— Здравия желаю! Получил ваше сообщение… Да, можем встретиться и всё решить.

— Любимый, о чём ты? Что решить? Я тебе надоела? Ты меня больше не любишь?!

— Нет, всё так же, как мы и говорили. Простите, мне сейчас неудобно разговаривать.

— Ты на… на службе? Ты поэтому не можешь разговаривать?

— В некотором роде, да. Я позвоню вам чуть позже.

Он отключил телефон, тихо проматерился и почесал затылок.

Она, конечно, пиздец вовремя… И ведь не отвянет, пока не получит смс со всеми явками и паролями. Феб побарабанил по спинке стула. Что ж, обрыгаловка… не, бар «Яблоко Евы» и клоповник… то есть, отельчик для свиданий «У Фалурдель» — то, что надо. Всё равно ей похеру, где. С ним она, наверное, даже в Сен-Дени² перепихнётся. Но в первый раз так и быть, пусть это будет в комнате. Только когда? Зарплата через пять дней, значит… через пять дней. Пока все деньги не остались в баре.

Прожигающий взгляд Феб чувствовал даже спиной. Иногда он начинал жалеть, что ввязался во всю эту историю с женитьбой. Ещё и Флёр, вроде, влюблена в него… Какое гадство! Лучше бы показуха и оставалась показухой. А сейчас придётся сесть обратно за стол и слушать про торт и сучью арфистку. Как будто ему заняться больше нечем! Придётся, потому что грёбаные приличия, видимость любви и душевное равновесие будущей тёщи. И последнее порой в хренову гору раз хуже всего остального.

Сам виноват — сам ввязался.

Осознание этого бесило гораздо больше, чем обсуждения торта или цвета машин. Знать бы это пару лет назад… Тогда эта сделка выглядела в разы соблазнительнее. Знать бы пару лет назад, что будущая тёща не просто очарована — что у неё грёбаный пунктик на военной форме. У Флёр, конечно, тоже не без этого, но стадия полегче. Да и Флёр пару лет назад казалась… приятнее и проще. Тогда даже казалось, что она ему действительно нравится, что-то типа влюблённости.

А сейчас ей надо, чтоб он не просто не позорил её саму и дворянскую, мать её, фамилию, но и чтоб участвовал в выборе всей этой херни. Как будто не догадывается, что ему глубоко насрать, какого цвета будут ленточки, ну или что там.

Плюс чтобы появлялся с ней регулярно на публике. Но это ещё иногда можно стерпеть: обычно там нормальные банкеты и симпотные девчонки. Но что бесит почти так же, как подготовка к свадьбе, — сраные фотки в сраный инстаграм в духе «Мы и наша неземная любовь». А что надо ему? Чтобы от него отъебались. Желательно, навсегда. Но теперь уже поздно.

Директор продолжал вещать про приём, про бокалы для вина и шампанского, про фейерверк в торте — а это ещё нахрена? Но, памятуя последний опыт, озвучить этот вопрос Феб не решился. Закатываний глаз, вздохов и отповедей на тему его неотёсанности на один день уже хватит. Быстрее бы это всё закончилось… Все получат, что хотят, и оставят его наконец в покое. Флёр пусть заводит любовников — хоть целую роту. Чтоб кто-то узнал — ей самой не выгодно, а на остальное похер.

Феб взглянул на неё и вздохнул: всё-таки она красивая. Чё там, охуенная. Ещё б мозги не трахала — вообще охрененно было бы. Пережить эту долбанную свадьбу, а там свобода. Ну, придётся появляться с ней на всяких тусовках — и ладно. Была бы страшная, как Квазимодо какой-нибудь, — это была бы проблема. А так…

Хотя есть кое-кто не менее симпотный. Может, даже более. Не Эсмеральда, конечно, но тоже сойдёт. Он достал из кармана телефон, открыл мессенджер, выбрал из списка контактов Патрисию и не глядя написал:

«Жду тебя в пятницу в 20ч у "Яблока Евы"».

У кого-то будет пиздатое окончание рабочей недели.

Почти через час директор наконец заглох. Флёр уткнулась в договор, а Феб, быстро пробежавшись по страницам, подписал. Сплошные перечисления вкусов, оттенков и прочего. Он прочитал только важное, а с остальной фигнёй пусть она сама носится, если ей так хочется. В конце концов Флёр тоже подписала, и они, распрощавшись с директором, вышли на улицу.

— На этом всё, надеюсь? — спросил Феб, закуривая. — Мне больше не надо будет?..

— Нет. Не представляешь, как я устала, — вздохнула Флёр, припав спиной к стене, и закрыла глаза. — Но надо, чтоб всё было идеально. Иначе эти… журналисты от меня и места мокрого не оставят.

Вместо ответа Феб неопределённо дёрнул плечами. Зря она думает, что ему это не знакомо. Нахер не нужные приказы, которые нужно строго выполнять, потому что грёбаный устав. Не сделаешь — тебе пиздец. На секунду даже стало её жаль. Но с чего её жалеть? Она ведь сама это выбрала. Феб прикончил сигарету и щелчком отправил её в урну. Сама ведь?..

— Ладно, не в первый раз, — натянуто улыбнулась она. — Устроим приём, пригласим, кого надо. Мама тоже позовёт кого-то из нужных людей.

— Ну и это же один раз в жизни, не? — усмехнулся Фёб и достал вторую сигарету. — Так что… Кстати, где твои… лакеи? Чё они тут не бегают? Пусть шуршат, чего ты-то жопу рвёшь?

— Феб, пожалуйста, только без этих выражений… Особенно при гостях, умоляю. А эти лакеи, как ты говоришь… Им доверять — себе дороже. Всё равно придётся самой проверять и исправлять. Проще сразу самой.

— Понимаю…

Некоторое время они ещё стояли так, но уже молча. Нет-нет да проскальзывала мысль, что чем-то они с Флёр похожи. Может, семейная жизнь будет не такой дерьмовой, как казалось до этого? Не, херня. То, что они задолбаны одним и тем же, не гарантирует ни-хре-на.

— Мне пора на съёмку, — выдохнула Флёр, выпрямляясь, и наклонилась к нему. Феб покорно поцеловал её — сейчас она какая-то особенно хрупкая. Будь он в неё реально влюблён, сказал бы, что тянет укрыть её от всего говна в этом мире. Но он в неё не влюблён, не-а. Не-а. — Ты помнишь, что мы встречаемся в семь в ресторане? Не опаздывай.

— Да, я… э… я помню, да. Буду вовремя.

Она устало улыбнулась, прыгнула в машину и уехала.

Феб докурил, снова стрельнул окурком в урну и направился к метро. Надо найти кого-нибудь на сегодняшний вечер…