Хэ Сюань знал, что ему нельзя было влюбляться в Ши Цинсюаня.
В его смех, абсолютно абсурдное поведение и чёртовы глаза.
Каждый раз когда сердце решало внезапно остановиться, а воздух из лёгких куда-то девался, Хэ Сюань напоминал себе, для чего вообще это все. Напоминал, что с ним сделал Ши Уду.
Сначала помогало.
Но Ши Цинсюань опять и опять солнечно улыбался ему, и относился к нему так, как будто Хэ Сюань не был замкнутым демоном, который планировал убить его брата.
С каждой попыткой оттолкнуть Ши Цинсюаня, Хэ Сюань всё больше понимал что если не прекратит водиться с ним, отпустить не сможет.
Хэ Сюань не прекратил.
Что-то необъяснимое поселилось у него внутри.
Демон давно уже не чувствовал тепла, но это что-то согревало в сто раз лучше огня.
Ещё больше его согревали прикосновения Ши Цинсюаня.
Будь проклят тот день, когда он занёс меч над головой Ши Уду, а Ши Цинсюань молил его о пощаде.
Будь проклята та минута, когда он всё же опустил меч, потому что слишком больно было слушать "пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пощади его, Мин И, ты же хороший, я же знаю".
Будь проклят тот миг, когда Хэ Сюань опустился перед Ши Цинсюанем, по лицу катились слезы, и единственное что смог выговорить демон это было одно лишь "прости".
Будь проклят Ши Цин Сюань, который простил.
Чувства были всё ещё запечатаны в клетке, потому что Хэ Сюань знал - он недостоин Ши Цинсюаня, он слишком грязный, слишком темный.
Но Хэ Сюаню позволили просто быть рядом, и ему хватало.