Эрид

Каждое утро для меня было сплошной рутиной, однако сегодняшнее отличалось от привычного. Если обычно я просыпался в нежно-лавандовых лучах бархатистого Саана, то сегодня меня встречал кровожадный бордовый свет Хаана, окрасивший всю мою комнату в алый. Если бы это было все, что изменилось, то, возможно, я бы не закричал так громко.

Меня со всех сторон окружали разноцветные нити. Разной толщины и размера. Желтые, зеленые, салатовые, фуксия… Мириады нитей кружились не только по всей комнате, но и по всей улице. На мгновение я решил, что сегодня, как и тысячу лет назад, произошел конец света. Но свет был, а нити летали, не просто летели, а кружили над предметами, излучая белесое свечение.

Осознание пришло не сразу, но я понял. Я — путешественник.

Вскочив с кровати, я начал следить за каждой нитью. Желтая щекотала мне уши, синяя забралась в штанину пижамы, зеленая забралась за шкаф. В академии я проходил всевозможные основы магии. Способности кровописцев¹, духоводов², стигмалов³ и, наконец, путешественников. Так как я не был предрасположен ни к одной способности, все считали меня странным, настолько странным, что я был единственным не имеющим контроля над магией. Но был шанс. Шанс, что я «спящий» путешественник.

Радость от самой скрытой, манящей, опасной магии путешественников сводила с ума. Я знал про нитевой запрет, но, как человек, проживший девятнадцать лет среди людей, владеющих какой-никакой магией, при этом не имея ее, я не мог упустить этот момент.

Я искал, рассматривал, нюхал каждую нить, чтобы вкусить плод своей силы. Чтобы почувствовать каждым мускулом, каждой частицей своего тела ощущение магии. Ощущения контроля неведомой силы.

Сегодня я пропущу академию, мама наверняка уже ушла для работы в штабе, оставив меня одного, как обычно. Поэтому я продолжал поиски самой необыкновенной, самой цепляющей взгляд нити, чтобы переместиться в самое восхитительное время. Такое же восхитительное, как и нить.

Вопреки всем книгам прошлого, а в особенности, книг про Богов, существование которых уже давно опровергли, время не река. Время не меняется, открывая новый ручей — нет. Время — клубок. Клубок переплетающихся нитей, каждая нить которой может меняться и переплетаться с другой. Отец говорил мне, что когда ни одного из солнц не было, когда ничто не освещало нашу жизнь, кроме остатков электричества, когда вся планета была погружена в лед, когда выжили только те, кто мог контролировать магию — все молились. Молились во благо спасению. Но никто не ответил мольбам. Никто. Выживали сильнейшие. А потом мы сами пробили себе дорогу в будущее. Дорогу к свету. Именно тогда, в момент появления света, когда два солнца Саан и Хаан осветили нам мир, растопили вечные льды, клубок разорвался. Разорвался на множество нитей. Чтобы мы, путешественники, меняли прошлое. Их, а точнее наш дар — семь дней в прошлом. Семь дней изменений.

Однако, великая сила имеет еще более великие правила. Если ты пробудил в себе силу путешественника, то будь добр сразу доложить главе Штаба. И также нельзя никогда путешествовать самому, ведь тогда ты можешь изменить то, что изменили до тебя. Нежелательных изменений не любят.

Но сегодня другой день. И я другой путешественник. Ведь моя мама — глава Штаба.

Размышляя о силе, о ее происхождении, я увидел ее. Алую нить, которая из-за лучей Хаана приобрела кровавое свечение. Она влекла к себе, манила. Я решил, что именно эта нить станет моим путешествием. Моим первым контролем магии. И клянусь солнцем, об этом никто не узнает.

Алая нить, парящая вокруг маленького проекта нашего города, облетала Главную Академию, закручиваясь и кружась, словно дракон из старых легенд.

Я схватил ее не думая, жадно и беспечно, ведь, касаясь нити, сломал шпиль маяка. Но это было не важно. Я почувствовал, как по моим жилам бежала магия, искрилась на кончиках пальцев, словно запрещенный электрический ток. На самом деле я не знаю, как ощущается этот ток, но думаю, что именно так. Вокруг меня все стало сплющиваться, словно я попал в воронку стигмала. Красный свет окрасил мой путь, я словно попал внутрь этой нити, будто нить — это штэмбль⁴, и я — обычный пассажир в прошлое. Это необыкновенное ощущение продолжалось буквально несколько секунд, но эти секунды я запомню на всю оставшуюся жизнь.

Когда воронка сузилась и раскрылась, мои глаза застелил белоснежный свет. Постепенно придя в себя и выйдя из ощущения эйфории, я увидел, что то место, где появился я, совершенно не похоже на мой дом. Огромное поле с неизвестными мне растениями, которые может я и видел пару раз в учебниках древности. Красные, розовые, желтые. Огромное количество зеленого било в глаза и давило на мозг. Вдали одиноко стоял кирпичный серый дом, большой, почти огромный в сравнении с книжной лавкой Джо, а его лавка одна из самых больших домов из кирпича.

Осматриваясь вокруг на различные исчезнувшие в моем настоящем деревья и цветы, я услышал свист. Приятный, ласкающий уши свист. Осмотревшись, чтобы понять, откуда исходит этот необыкновенный звук, я заметил маленькое создание. Я видел ее. Учитель когда-то о ней рассказывал. Это воробьйий⁵. Прелестное существо, которое крадет семена с посевов. Одновременно грустно и радостно, что их нет в моем настоящем.

У меня еще семь дней в этом времени, нужно насладиться каждым запахом, каждым ароматом, каждой мелочью. Но для начала мне нужно найти ночлег. И тот серый дом на холме выглядит неплохо. Не могут они не пустить такого замечательного человека, как я.

Пока я шел к дому, я заметил несколько вещей: здесь одно солнце, что, в принципе, меня не особо удивило, но оно было более желтоватого оттенка, из-за чего все воспринималось как-то иначе. Пахло здесь сыростью и затхлыми помоями. Хотя я не замечал ничего, что может гнить по близости. С этого холма ничего не было видно, кроме странных крыш домов со вытянутыми вверх причудливыми формами; так же здесь летали какие-то маленькие неизвестные мне объекты, которые кусались, а после их укуса оставался небольшой след. Мне они не понравились. Но вот дом, перед которым я стоял, мне понравился, таких зданий в нашем городке нет. Величественное и древнее, пахнущее известью и мелом. Крыша дома была похожа на треуголку духоводов, вызывая у меня странное ощущение в желудке. В окне из прозрачного, — что удивительно, — стекла, я почти ничего не увидел, кроме еле заметного пламени. Анна, наш учитель культуры прошлого, рассказывала, что раньше перед входом надо было постучать в дверь, похлопать, присесть и склониться так сильно, как только можно. Поэтому, не медлив, я три раза стукнул в дверь, но по видимому зря, потому что так я лишь ободрал себе костяшки.

Я простоял около минуты и решил постучать еще раз. Мои бедные костяшки…

Дверь медленно скрипнула, оставляя маленький проем из которого выглядывала девушка:

— Добрый день, мистер… — прекрасное создание осмотрело меня с ног до головы настолько пронзительно, что я даже покраснел. — Э… — еще раз взглянув мне в глаза повисла неловкая пауза. — Вы кто такой, что на вас надето, зачем вы пришли и почему вы не воспользовались дверным молотком? Я что, по вашему, обладательница абсолютного слуха? — голос дивы был прекрасным, но ее речь — странная и пугающая, как и акцент.

Я стоял как вкопанный, не зная что сказать, но неожиданно сам для себя начал пятиться назад.

— Мужчина, у нас не приют беспризорников, уходите, пока я не позвала отца, — лицо девушки залилось румянцем, а зрачки сузились, от чего ее пронзительные зеленые глаза стали выглядеть еще ярче под лучами желтого солнца.

— Извините, я не беспризорник, я ищу ночлег, — словив на себе взгляд девушки, который так и говорил мне «а я что не так сказала», я быстро исправился. — Точнее работу, да я ищу работу, — оглядевшись вокруг я увидел небольшие выемки с растениями. — Вот с этим могу помочь, — я вытянул руку, указывая на гору земли.

— Так вы садовник? — лицо девушки сразу переменилось и запылало еще сильнее.

— Да-да! Точно! — кашлянув, сказал я, — Садловник!

— Вы хотели сказать «садовник»?

— Точнее не бывает! — засмеялся я, вытирая холодный пот со лба.

— Но, мистер, что на вас надето, где ваша рабочая одежда, принадлежности? — девушка уже полностью раскрыла дверь, представ передо мной в красивом пышном платье с кучей всяких оборок и розочек, это показалось мне дико неудобным, но выглядело впечатляюще, особенно с ее золотистыми кудрями.

Я посмотрел на свою одежду: легкие и большие для моего тела синие штаны, которые я надеваю перед сном, и для удобства однотонная фиолетовая футболка со встроенным механизмом отслеживания магии. Осознав всю оплошность ситуации, я вспомнил, что недавно встал с кровати, да светит Саан.

— Это, — я начал придумывать отговорку на ходу. — Моя новая форма для работы.

— А брошь зачем? — девушка указала на счетчик магии, прикрепленный на кофте там, где должен быть пупок, — Еще и в таком месте? — лицо девушки снова погрузилось в краску.

— Оборудование, — я сглотнул от ее испепеляющего взгляда. — Мое оборудование! Точнее принадлежность для работы! Он помогает мне сосредоточиться на делах, чтобы я работал одними руками.

— А, — девушка вновь засмущалась и заправила прядь волос за ухо, отведя взгляд. — Спасибо, что объяснили это мне, понимаете, я немного не разбираюсь в ваших мужских делах, — сказала та и мило улыбнулась.

— Мужские? Вы делите что-то по половому признаку? — удивился я, ведь в учебниках об этом не говорилось.

— Мне нельзя разговаривать на такие порочные темы, вдруг батюшка услышит! — я увидел страх в ее зеленых, как трава с поля, глазах, — Тише! — девушка прислонила указательный палец к губам.

— Что вы сделали сейчас, — я попытался повторить ее жест. — Вот это.

Девушка засмеялась:

— Это значит, — сказала она после неудачной попытки успокоить смех. — Будьте тише!

Я также невольно засмеялся, и мы одновременно посмотрели друг другу в глаза, и мгновенно повисла тишина.

— Извините за мое невежество, я так и не представилась, меня зовут Жозефина Уилсон, — попыталась сбавить атмосферу девушка.

— Очень приятно, Жози, — Жозефина округлила лицо, ее аккуратные тонкие брови сомкнулись в одной точке, а вишневые губы слегка приоткрылись, — Я — Эрид Драй⁶.

Опять повисла неловкая пауза, и Жози смущенно заговорила, прокручивая на пальце прядь волос и смотря на каменные плиты лестницы:

— Драй? Какая необычная фамилия. Вы не местный?

— Да. — кашлянув, ответил я, также засмущавшись. — Я из Квонтико Калирадо, — я немного завис, смотря на Жози в упор, а затем начал хлопать в ладоши и склонился так сильно, что вся моя поясница гудела от напряжения.

Жозефина подбежала ко мне, начала выпрямлять и бегать с огромными от испуга глазами:

— Господи, что с вами? Вы больны? Что вы делаете?

— Приветствую вас, простите мне мои манеры, я совсем забыл, как разговаривать с миледи вашего уровня, — несмотря на ее попытки выпрямить меня, я поклонился еще сильнее.

— Стойте! — девушка перешла на крик. — Это не приветствие, это бред сумасшедшего! Встаньте! — Жози так сильно впилась взглядом в мой затылок, что я начал это чувствовать. Затем я увидел, как ее воздушное платье начало собираться в подобие вееров духоведов, и в следующую секунду я наблюдал за ее прекрасным красным лицом. — Живо! — крикнула она мне в лицо так громко, что я испугался и моментально выпрямился, как лучи Хаана после недельного правления Саана.

— Простите, а что не так? — начал оправдываться я, искренне не понимая что происходит. Анна ведь говорила именно так; нас учат культуре, быту прошлого, чтобы мы не забывали истоков предков, но неужели все совсем не так?

— Не знаю, где вы этому научились, но это вверх бескультурья! Вы только посмотрите, что я из-за вас сделала, — Жози указала на шнуровку на спине.

— Что это?

— Как что? Мне пришлось расслабить корсет, который между прочим мне натягивали очень долго! — Жозефина смешно топнула ногой. — Еще и кринолин порвала! — Жози поправляла свое платье, пока оно не стало выглядеть более-менее похожим на прошлый вид. — Ладно, все равно, кхм, отец обещал мне купить новое, видите ли мой вырез декольте слишком огромен, приходится скрывать его платком.

Ничего не понимая из ее слов, я решил оправдать свои действия:

— Извините, нас так научили в Квонтико Калирадо, еще раз прошу прощения, это недопонимание!

Жозефина посмотрела на меня и выгнула брови:

— Квонтико Каларидо? Я думала мне послышалось, но разве не Куантико Колорадо? — изумленно проговорила девушка. — Стойте, так между ними больше тысячи миль! Где же вы живете? Это ведь Вирджиния и Техас.

— Где-то между, — холодный пот лил с меня ручьем, ладони вспотели, а лицо предательски покраснело, — Мы называем это Квонтико Калирадо, чтобы не запутаться.

— Ой, извините меня за незнание, я зря вас подозревала, — Жози мило усмехнулась. — Представляете, я думала вы сошедший с ума больной, который бродит по округе и ворует рыбу! — смех стал еще чище и выразительнее. — Но мы то рыбу не продаем! — Жозефина стала так громко смеяться, что я невольно стал вместе с ней, замечая, как та изредка мило похрюкивает.

Мы просмеялись так несколько минут, пока из глаз не начали литься слезы, Жози сделала какой-то сомнительный жест и велела подождать на пороге.

И так я остался совсем один на пороге прекрасного дома. Отходить почему-то не хотелось, вдруг Жозефина не заметит меня и подумает, что я ушел. Нет. Этого я допустить не могу! Нужно ждать. Просто ждать.

Я не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как я здесь стою, но желтое солнце уже было не в зените, а двигалось в сторону запада. Я подошел к двери и наклонился к ней ухом, в надежде что-то услышать. И я услышал! Стук каблуков! Я мгновенно отлетел от двери на пару шагов, сразу после она открылась. Я увидел мужчину, возраст которого, увы, определить не смог бы. Выглядел не очень молодо, но вычурный наряд так и говорил, что он юноша. Какой-то недо-пиджак, слишком строгий и длинный с высоким воротником, цвета ветвей вереска, с кучей золотистых цветов, как на той поляне. Его облегающие шортики доходили чуть ниже колена и имели странный узор из шестиугольников. Странный мужчина. Он также, как и Жози, оглядел меня, но с неким отвращением в глазах и спросил:

— Это вы пришли на службу садовником? — мужчина непонятно откуда достал белоснежный платок и стал тереть им руки.

— Да, сэр, что-то не так?

— Мы уже нашли садовника, но я хотел бы предложить вам работу дворецкого, наш прошлый видите ли скончался от черной смерти, — на этих словах лицо мужчины приобрело странный вид, можно назвать его грустным или отчаянным, но каким-то таким он и был.

— Дворецким? Конечно! — немедленно согласился я, хоть и не понимая сути работы. — Меня обучат главному?

— Да, вам дадут строжайшее руководство и, — мужчина снова посмотрел на меня с отвращением. — Вам выдадут одежду, снимите это уродство, чтобы мои глаза не видели этого ужаса, — на этих словах, он будто проскользил в дом и исчез, рядом показалась Жози, что с улыбкой смотрела на меня.

— Теперь ты будешь работать в доме, а не у дома, — Жозефина мягко улыбнулась и точно также, как и ее отец, зашла в дом, оставив меня на пороге. — Ну и чего ты встал? Заходи!

Странная. Она очень странная. Вызывает у меня, сына главы Штаба путешественников, какое-то странное чувство в груди, скорее всего это последствие перемещения во времени, но кто знает, кто такая эта Жозефина Уилсон.

Пройдя в дом глубже, я заметил множество роскошных вещей, каких нет в моем настоящем: большие темные диваны с золотистыми подушками казались такими же мягкими, как риччи⁶. Все выглядело, словно было под лучами Хаана, кровожадным, алым, но чересчур мягким, как лучи Саана, что добавляло этому месту особого шарма. Люстра, свисающая с потолка, выглядела как стебли с миллионом капель росы на них, которые сверкали под пламенем свечей. Проходя мимо маленьких странных сидений, похожих на обрезанную скамью или стул без спинки, я пощупал их подушечками пальцев, о Саан, каким же приятным было это ощущение: бархатистые волокна были такими нежными и приятными, словно я погладил морскую пену. Взглянув на высокие потолки с разной резьбой на дереве, на темные полы, я понял, что это лучшее место в мире. Хотелось бы остаться здесь навечно, а не на какие-то семь дней.

— Пройди в эту комнату, там тебя встретит дворецкий, он тебе все покажет и расскажет, а я уезжаю на чаепитие, не скучай, — Жози сказала это больше с шуткой, чем с серьезностью, от чего эта фраза вызвала лишь отголосок боли в моем желудке, но я все же натянул вымученную улыбку и согласно кивнул, — Вот и славно. Не начуди перед отцом, — на этой фразе она ушла, оставив меня перед маленькой дверцей, как ребенка. Мама однажды оставила меня так перед входом в академию, как сейчас оставила меня Жози перед входом в место моей новой работы.

Собираясь три раза постучать в дверь, я отдернул руку, просто решив открыть её, так как манеры этого поразительного времени я не знал. Эта комната была очень маленькой, узкой, и вообще в ней было сложно дышать в сравнении с предыдущей. В конце комнаты у окна сидел мужчина в темном пиджаке с заостренными, спускающимися вниз краями. Его белая рубашка была повязана сверху черной блестящей петлей — какие же люди странные. Оглядевшись, я заметил небольшую кровать, — что странно, ведь мужчина высок, — а также подсвечник. У нас подсвечники редко используют, но папа говорил, что чертеж подсвечника впервые нашли кровописцы и начали изготавливать их, забыв, что свечей ни у кого нет, однако духоведы с помощью духов нашли множество залежей воска, поэтому проблема быстро решилась. Странно, что в этом мире нет электричества, я бы хотел на него посмотреть.

— Добрый день, меня направила к вам мисс Жозефина, — я немного поклонился и, вспомнив указ юной мисс, быстро выпрямился.

— Господин Шон рассказал мне о вас, вы… — мужчина явно ждал какого-то моего ответа, но я так и не понял, что он хочет от меня, — Как тебя зовут? — сдался мужчина.

— Эрид.

— Хорошо, Эрид, теперь считайте, что у вас нет имени и никогда не было, — после этих слов я впал в некий ступор. — То поведение, которое вы продемонстрировали — недопустимо. Учтите, в следующий раз вы не отделаетесь предупреждением, — взгляд мужчины пугал до ужаса, словно в его глазах танцевали лучи Хаана. — Запомните несколько правил. Первое и самое главное: Дамы и Господа никогда не должны слышать твой голос и видеть твое тело. Ты — никто. Ты — воздух. Второе правило: если случайно встретился с кем-то из хозяев дома, ты должен почтительно отойти в сторону. Третье правило, никогда не начинай разговор с Дамами и Господами. Четвертое правило, ты не имеешь здесь своего мнения, мнение хозяина — твое мнение. Твои мысли здесь никому не интересны. Пятое правило: не разговаривай с другой слугой в присутствии Господина или Госпожи. Шестое правило: никаких гостей. Седьмое правило: никаких азартных игр. Восьмое правило: пунктуальность — твое второе имя и новое прозвище, никогда не опаздывай. И последнее, девятое правило: еще раз ты заговоришь с Госпожой Жозефиной и, не дай бог, будешь с ней флиртовать, тебя не просто уволят, ты… — я сглотнул слюну и напрягся, уровень опасности зашкаливал. Еще чуть-чуть, и я уверен, что упал бы замертво. — Не будем о плохом, Эрид, ведь этого не случится, так? — взгляд мужчины испепелял меня, высасывал кровь, как кровописец, крал дух, как духовед, заставлял гнить, как стигмал.

— Так, — ответил я и сделал шаг назад. Надеюсь он не чувствовал мой страх или не слышал, как я в очередной раз сглотнул слюну. Но его поведение... Чтобы я! Сын главы Штаба! Ладно, прощу на этот раз... Ну или на ближайшие семь дней.

— Замечательно. Это твоя новая комната, вещи в том шкафу. Через пять минут чтобы ты был готов. Будем знакомиться с персоналом. И запомни, ты не главный дворецкий, ты —мой помощник, младший дворецкий, и надеюсь, твоя помощь будет оправдана, — на этих словах он хлопнул дверью и покинул меня, чему я был несказанно рад. Его общество утомляет. Если бы я был стигмалом, он бы уже был компостом для урожая!

Выдохнув, я лег на кровать, но вспомнив, что через пять минут меня ждет ад, я подошел к деревянному шкафу, который был не то что отвратительным, а просто ужасным. Пока я открывал ящик, я подцепил занозу. Черт. Ладно, это не так важно. Главное успеть одеться. В ящике лежала пара носок, странные блестящие туфли, такая же белая рубашка, черная петля и черный пиджак, но без заостренных краев. Быстро все надев, я встал около двери и начал ждать. Ждать его прихода.

Долго ждать меня не заставили. Скорее всего, по правилу — не помню под каким номером, его пунктуальность не знает границ. Дворецкий стоял за дверью комнатушки, как цокунь⁷.

— Пройдем сначала наверх, на чердаке живет наша экономка, — мужчина строго на меня посмотрел, его острые скулы стали сжиматься, а густые брови сосредоточились у переносицы. — Запомни, у дворецкого обычно нет помощников, однако я уже не молод, мне нужен преемник, тебе повезет, если за эту неделю ты ничего не натворишь.

— Зачем вам преемник?

— Не ты здесь задаешь вопросы.

Так мы и поднимались по крученой мраморной лестнице вверх, молча и без вопросов. Дворецкий ясно ограничил мои действия. Будто домой вернулся. Меня немного передернуло, из-за чего я вновь удосужился словить на себе его недовольный взгляд.

Обустройство дома до сих пор завораживало и привлекало мое внимание. Таких изысканных подсвечников не создаст ни один кровописец и ни один стигмал. Каждый сантиметр будто выточен с любовью и радостью. Все что находилось в этом доме наполняло меня желанием остаться здесь навсегда. Здесь даже есть водопровод! Я заметил какие-то железные трубы, выпирающие около белоснежной двери с резьбой на втором этаже. Остался бы здесь навечно. Хаан мне помощник.

Ступенька за ступенькой. Шаг за шагом. Картина за картиной. Мы поднялись на чердак, где нас не встречала, но, по всей видимости, ждала, большая грузная женщина с трусами на голове. Или это не трусы. Что-то напоминающие сплющенный колпак точно. Ее платье было не таким пышным, как у Жози, но выглядело не менее презентабельно. Выреза декольте не было, если это так называемое декольте, то о чем я подумал, но были белые ткани, наверное, наплечники. Не знаю точное название. На вид женщина немного грозная, но, думаю, мы подружимся.

— Эли, это мой новый помощник, если что-то случится, передавай ему, — с улыбкой сказал дворецкий, от чего я очень сильно удивился.

— Без проблем, но Алекс, ты уверен, что хочешь? — Эли с жалостью посмотрела на дворецкого, между ними будто происходил немой диалог, слова которого я не мог разобрать.

— Да. К сожалению, мы не молодеем. Случай с Джоном открыл мне глаза, — лицо Александра вновь приобрело незнакомое мне до этого выражение, которое я доселе у него не видел: уголки губ дворецкого опустились и задрожали, но в следующую же секунду, когда он заметил мой взгляд, вернулось его обычное безэмоциональное выражение лица. — Он был для меня, словно сын. Не дай бог со мной что-нибудь случится! Я не могу оставить поместье любому дворецкому. Я обучу этого мальца, — Алекс взглянул на меня своим каменным лицом, но своим теплым взглядом, словно до этого кивнул и подмигнул мне.

— Молодой человек, не сердись если что на нашего Александра, он просто по-другому общаться не научен, — женщина тихонько захихикала. — Но если будешь хорошим помощником, он будет тебя на руках носить, — после этих слов Алекс грозно взглянул на Эли. — Что? Я что-то не так сказала?

— Все, Эрид, пошли, нам еще к горничным идти, — мужчина схватил меня за руку и насильно потащил к спуску с чердака.

Когда мы уже почти спустились, из проема выглянула Эли и крикнула:

— Они в прачечной, а Диана помогает кухарке! — Когда мы почти оказались внизу, снова послышался крик. — Чуть не забыла! Камердинер в кабинете Господина Шона, а камеристка готовит ванну для Госпожи Эльвиры! Вроде все сказала!

Как только я немного отвлекся на ее слова, Александр вновь схватил меня за руку, но уже не так сильно и сказал:

— Не обращай внимание на эту старую клушу, сама не знает что говорит, — дворецкий хотел что-то сказать, но замялся. — Обычно.

Не произнеся более ни слова, мы направились в восточное крыло — как сказал Алекс — поместья. Здесь было меньше роскоши, более лаконично и минималистично, однако красная ковровая дорожка явно была лишней, вместе со статуями горгулий цвета икры ноувантина⁸. Золотые занавески прикрывали картины с голыми людьми — какой стыд… Но выглядело не так уж и дурно. Если мы идем в прачечную, то слишком странно, что она находится в таком замечательном крыле. Но пройдя несколько метров, я все понял: после поворота все меняется: тусклые обои, обшарпанный пол — все скрывается вдали той роскоши. Это, конечно, не выглядит ужасно и отвратно, нет, но разница ощутима. Мы прошли в самую дальнюю комнату, где стояло множество корзин, бочек, а также множество всяких странных железных штук, об одну из которых рыжая горничная терла воздушные трусы.

— Девочки, прошу немного внимания, — после слов Александра все девушки моментально повернули головы на нас и отлучились от дел, вытирая мокрые руки о и так грязные фартуки. — Это мой новый помощник, если что-то случиться, и ближе будет он, то обращайтесь, — дворецкий хлопнул меня по спине, и я невольно улыбнулся.

— Как вас зовут, — неловко спросила та самая рыжеволосая горничная.

Только я открыл рот, как меня перебил Алекс:

— Его никак не зовут. Называйте просто «помощник». Неважно. Имя забыли, — улыбчивый Александр пропал, оставив своего мрачного брата близнеца — я решительно не понимал этого человека. Меня невольно передернуло.

— Все. За работу.

— Сказал, как отрезал, — случайно пробормотал я вслух.

— Ты что-то сказал, безымянный? — Вновь испепелял меня взглядом дворецкий, и кроме как стоять, как вкопанный, я не мог ничего сделать. Уж слишком он большой и пугающий. — Вот и славно, — сказал тот, сложил руки за спину и ушел вперед. — Шевелись давай.

Шагая за Александром, я понял, что кухня не так уж и далеко от этого места. Точнее, была прямо напротив. Прачечная в левой восточного крыла, а кухня в правой. Кухня выглядела куда лучше, как и коридорчик, который к ней вел. Там все просто сверкало от чистоты, и это заслуга не просто хорошей посуды, а того, кто ей владел. Рядом с кипящей кастрюлей стояла низенькая женщина в колпаке и белом фартуке, ее щеки пылали огнем, а несколько седых прядей, выбившихся из колпака, она сразу заправила обратно.

— Зельда, не отвлекаем? — Вновь с теплотой спросил дворецкий.

— Як же не отвлекаете? Отвлекаете! Но кто ж не отвлекает? То тому, то тому, то другому, — жаловалась старушка, бегая по кухне и помешивая разные субстанции в различных кастрюлях и сковородах, — Что хотите, голубчики?

— В общем, это мой новый помощник, — Алекс указал на меня. — Если что, обращайся к нему, мы отвлекать не будем, — он взглянул на меня. — Ты еще здесь?

Я закатил глаза и вышел из кухни, шагая максимально медленно, чтобы дать пройти дворецкому, так как я еще ни черта здесь не знаю. Ну знаю, Жози, она милая... О мысли о ней я сразу ощутил жар на щеках.

— Лучше забудь о мисс Жозефине, — безэмоционально произнес дворецкий.

— Я ее и не запоминал, — я опешил и призадумался. — И вообще, вы виноваты в нашем знакомстве!

Александр выгнул брови и вопросительно взглянул на меня:

— Это еще почему? — Возмутился он, слегка покраснев от злости.

— Не ее была задача открыть дверь, а ваша. Если бы открыли вы, ничего бы не было, — я говорил невозмутимо, но был уверен в том, что он заметил нотку иронии в моем голосе.

— Жозефина, она… — Александр остановился и повернулся ко мне. — Она особенная. Она не похожа на обычных детей герцогов. Не думал, что скажу это тебе. Я и знаю тебя не так долго. Но ты вызываешь у меня непонятное сочувствие. Когда наш Герцог тайно женился на Герцогине и у них родилась дочь, госпожа Эльвира была еще простой горничной, из-за этого отец Господина выгнал его из дома в месте с женой и ребенком. Но Герцог не простой человек, а очень известный рыцарь, за что прошлый король Герцог III выдал ему во власть эту землю и городок, дабы не закапывать его талант в землю и держать подле себя. Но дело в том, что тогдашний город не был таким популярным портовым центром, здесь не было живого места, сплошная гниль, трупы болеющих, бедность заполнила это место, словно огромное проклятье. В общем, госпожа Эльвира невзлюбила дочь, считает, что если бы у нее родился сын, Герцог Шаль не выгнал бы их. Мать не любит родную дочь, от чего ее не особо опекает и отец. Жозефина она... Она мягкая, воздушная, мечтательная... Не нужно, - Алекс посмотрел мне прямо в глаза. - Не нужно ей связываться с каким-то нищим, почти преемником дворецкого, - после этих слов он с отвращением и сожалением взглянул на меня и развернулся, оставляя меня в компании горгулий и тишины.

Я ушел. Ушел в себя. В тишину звенящую вокруг. В звуки шагов. В запах гнили, который хоть и хотел скрыться среди разных ароматических масел, все равно присутствовал. Горгульи и картины провожали меня своими искусственными взглядами из восточного крыла, когда я заходил в западное, которое было увешано щитами, мечами и гобеленами. Такие гобелены вешали в Академиях, Штабах и Защитных организациях в память о погибших. Погибших в междоусобных войнах, в сражениях с тварями, которые проснулись вместе с нами, зовущимися блэйдами⁹. На этих гобеленах были изображены мужчины в странных костюмах с мятыми воздушными шарами на плечах. Женщины с круглым тортом на шее. Огромные высокие прически. Красные губы, как Хаан. Черные родинки. Все эти люди, они все были разными. У всех своя история. Свое имя. И все они жили здесь. В этом поместье. И присмотревшись к надписям, я понял, что почти все (или абсолютно все) не приходятся кровными родственниками Уилсонам. Здесь были лишь Бриджентоны. Алиса, Максимилиан, Эрих, Мария, Рем, Аркадия. Имена идущие по порядку в этом зале, в зале огромной печали, гордости и памяти. Памяти людям, щитам и мечам.

Мы с Алексом дошли до поворота в более светлый коридор с одной единственной дверью в конце.

— Это кабинет Господина. Подожди здесь, — сказал Алекс и ушел вперед.

Пока дворецкий перетирал с камер-кем-то-там, я осматривал этот небольшой коридорчик, в котором ничего такого по сути и не было, что было даже странным для места, находящегося рядом с кабинетом Герцога. Наверное, его кабинет в три раза больше, чем входная комната… Если внутри все было более-менее понятно, то снаружи дом мне показался каким-то непропорциональным, но, видимо, это было сделано специально. В моем же настоящем шел упор на пользу, а здесь, по всей видимости, на красоту и величие.

Я вздохнул и вдруг заметил как приоткрылась дверь, а за ней, в маленькой щелочке, я разглядел огромнейшее помещение. Настолько большое, что с моего места окно на половину стены выглядело меньше моего кулака. От этого вида мое дыхание замерло, а когда из прохода показался Александр, а за ним высокий, статный, обворожительный камер-кто-то-там, мое сердце на мгновение остановилось. Я не мог не смотреть на его золотистые волосы, заплетенные в хвостик с помощью аквамаринового цвета ленты; на его костюм в точь-в-точь как у Шона, только синеватого оттенка; на его зеленые глаза, в которых словно была собрана вся зелень этого времени; на его мягкую, великолепную улыбку и черную родинку под глазом. Наверное, так выглядел бы бог, если бы существовал.

Когда я пришел в себя, передо мной уже стояли Алекс и Бог.

— И, — слова резко вырвались из уст незнакомца. — Это, кхм, существо, — его прекрасный взгляд начал осматривать меня с ног до головы — мои колени вдруг задрожали, а в горле пересохло. — Твой новый помощник? Ты серьезно? Посмотри на него, щуплый, низкий, он хоть по-английски разговаривает? — Он щелкнул пальцами перед моим лицом минимум три раза, и я пришел в себя, увидев отвращение, отвращение во взгляде Александра. — Ты понимаешь меня?

— Да, — мой мозг перестал работать, отключился, словно каритон¹⁰ после тяжелого рабочего дня, — Да, — я просто таял от его взгляда, акцента, слов, волос, глаз, от всего…

— Понятно, Александрио, — он повернулся к дворецкому, протирая ладони белоснежной тряпочкой, которая не шла ни в какое сравнение с его белоснежной кожей, — я не буду к нему обращаться, только к вам, если позволите. На этом я вас покину, — мужчина развернулся на одних каблуках и пошел обратно в рай.

— Хорошо, Жанн, буду иметь ввиду, — дворецкий поклонился ему в след и пошел в противоположную сторону.

Когда мы прошли половину пути, достигая до мрачно-синих обоев, видимо места отдыха Эльвиры. Думая об этой женщине меня прям передергивает, вспоминая рассказ Алекса меня прям мутит. Я даже не смотрю на убранство этого коридора, плевать мне на вазы, даже на Бога. Сейчас во мне кипит злость.

- Жди здесь. Я не знаю нужно ли нам сюда. Подожди, - сухо сказал Александр и ускользнул за дверь. Сначала я услышал визг, затем треск, словно разбилось что-то стеклянное, а затем Александр вышел из комнаты, а на его щеке виднелось большое красное пятно в форме ладони, - Пошли отсюда. Твой рабочий день начнется завтра. Отдыхай и привыкай. Если что-то. понадобиться, сделай это сам. Если что-то не знаешь обращайся не ко мне, а к своим мозгам. Все в твоих руках, - после этих слов он ушел, оставив меня в кромешной синеве.

Меня что все так ненавидят здесь? Я же не помню, как идти обратно, о великий Саан, дай мне силы.

Побродив по коридорам, я наконец-то пришел к своей маленькой коморке. Наконец-то, еще никогда я не был счастлив покою, как сейчас. Никогда. Я облокотился на дверь спиной и медленно про скользил вниз, садясь на пол. Тяжело. Очень тяжело, хотя я еще даже не работал. Хочу домой. Столько людей, столько жизни. Нет, пока домой я не хочу. Я встал и сжал кулак. Проживу эту неделю на славу! Взглянув на столик я заметил странную бумажку, которой раньше здесь точно не было.

Я взял эту записку, развернул ее и увидел восхитительный почерк, тяжело читаемый, но восхитительный:

"Дорогой мистер Драй, жду вас на заднем дворе поместья, ровно через два часа, когда на небе будет править Луна. Ваша Жозефина."

Мое сердце дрогнуло, а руки вспотели.

Я даже не мог представить об этом. Лежа на маленькой, не удобной кровати, с бешено бьющимся сердцем, я впервые не знал что мне делать настолько, что голова шла кругом. Я всегда отдалялся от людей, мама иначе меня не научила, а папа, он слишком рано ушел. Но Жозе, Жози словно маленький Саан, который осветит любую тьму, даже тьму моей души. Может быть я всегда и скрывал свои чувства, никогда их не показывал, в тайне брезговал почти всех окружающих меня людей. Может я немного арисс, не спорю, но Жози... Так нужно собраться! Не время для рефлексии! Я и так уже наверное засиделся, а точнее залежался. Взглянув в окно, я заметил странно белоснежное солнце, которое светило в кромешной тьме, темное небо - редкость в моем будущем. А здесь это норма. Наверное это и есть Луна. Нужно поторопиться.

Проскользнув через заднюю дверь во двор, я почувствовал себя грудом, который выполняет свое тайное поручение от Штаба. Не зря мама заставляла пройти меня специальный курс подготовки грудов.

Оглядевшись я не мог оторвать взгляд от природы. Лес, поля, деревья, цветы, трава, все искрилось под Лунным светом. Блики и отражения играли свою сказочную мелодию, непонятные звуки щекотали уши, а Жозефина стоящая посреди поля красных, закрывших бутоны, цветов, сверкала еще ярче. Золотистые волосы стали сталью. Фарфоровая кожа, как у куклы, стала белее мела, сверкая изнутри ее души.

Жози повернулась, наши взгляды встретились, ее зеленые глаза, в которых был весь мир Луны, вся зелень под блеском серебра, уставились на меня. А алые, как Хаан, губы, колыхнулись мне нежной улыбкой.

Черт. Что со мной происходит? Ведь я осознал, что бегу. Бегу к ней. К Жози.

- Я думала, ты не придешь, - тоскливо пробормотала Жозефина и поправила прядь за ухо, пачкая свою щеку зеленой маслянистой краской.

- Я не смог бы отвергнуть приглашение, столь очаровательной, юной леди, - я опустился на одно колено, взял ее ладонь и поцеловал внутреннюю часть руки, как это делал мужчина на картине. Посмотрев на лицо Жози, я заметил легкий румянец на ее щеках и ухмыльнулся.

- Сумасброд! - со смехом сказала та, хрюкая.

- Я? Да вы за кого меня принимаете? - не мог не пошутить я в ответ.

Навило немое молчание, которое Жозефина мгновенно искоренила.

- Вы верите в Бога, мистер Драй? - в глаза Жози я увидел решимость, тоску и рвение к чему-то.

- Я... - опешив от вопроса я вздохнул и решил выложить то, что думаю на самом деле, - Нет. Я не верю в Бога. Однажды, папа рассказал мне историю, в которой солнце потухло и мир погрузился в лед, люди, что остались в живых, просили господа о помощи, но он им не ответил, и спустя многие тысячелетия, два солнца, великих и могучих спустились к земле. Их отправил не бог, они появились сами. Бог ничего не сделал, он стоял в стороне. Ты бы поверила человек, который тебя предал? Вот так и я не верю Богу, да и в само существование его я не верю, - закончив я выдохнул, но заметил игривый взгляд Жози.

- А я думаю, ты ошибаешься, твой отец должно быть просто не рассказал тебе эту историю с другой, обратной стороны, - Жози махнула кисточкой по холсту, - Что, если Бог услышал людей? Что, если даже Бог не в силах был создать Солнце всего за день? Он смог это сделать однажды, но получилось ли вновь? А если прошло так много времени, что он просто забыл, как это делается? Что, если эти тысячелетия он раздумывал над тем, как отправить вам то, о чем вы молите его ночь за ночью? И когда он вспомнил, он захотел стереть вам память о страшной темноте и отправил два солнца, а не одно? И люди, получившие то, о чем молили, просто сказали: "Это сделал не Бог"? Ты бы не обиделся? - я обомлел, я никогда не смотрел на историю с этой стороны, в горле пересохло и я даже не знал, что ей ответить. А Жози, продолжая что-то рисовать, вновь посмотрела на меня и улыбнулась, - Я верю. И хочу верить в Бога, почему? Потому что если я буду в него верить, то, наверное, и он поверит в меня? И я смогу начать рисовать? Не ради забавы, а ради людей. Отец говорит, что не женское это дело, но сказал бы так Бог? - В этот момент мое сердце сжалось, и меня будто кто-то ударил в живот, плевать что говорит отец, плевать что говорит бог, я скажу, скажу, что ты сможешь! Скажу что это твое призвание! Скажу, что таких художник, как ты не видывал свет! Скажу, что на самом деле, я вижу в тебе искру зародившейся ведьмы, скажу, что твои рисунки - это магия. Скажу, что я.., - Я рисую лишь по ночам, когда луна прячет меня под свои серебряным светом, пока сверчки, совы и кузнечики скрывают меня своими песнями, пока трава и деревья убаюкивают моих родных. Лишь ночью я чувствую себя живой. Я просто боюсь, но боится ли Бог?

- Жози, ты... Не важно что думает твой отец, Бог, мать или я! Важно, что думаешь ты! Ты! Ты! И еще раз ты! Только ты можешь решать, кем тебе быть! И никто больше!

По щекам Жозефины покатились слезы, она закусила нижнюю губу и со злостью посмотрела на меня, меня словно швырнули в ледяной океан.

- Уходи! Прочь! Не желаю тебя видеть! - Жози, которую я видел несколько секунд назад уже не было, появилась Жозель, плачущая и кричащая от ненависти, которую мне не понять. И я побежал, лишь мельком взглянув на ее картину, где в лучах серебряной луны, на поле стоял я, со смазанным лицом от черной краски. Я побежал обратно в поместье, в свою маленькую комнату, на маленькую кровать с маленьким, сжавшимся сердцем, которое больше не билось, ведь Жозель украла его и растоптала о правду моих слов. Я уснул мгновенно, ощущая мокрую подушку от своих слез.