Паломник

Май в Коукворте не был душистым и цветущим. Пыль толстым слоем покрывала листву каждого чахлого деревца. Даже частые дожди, оставляющие после себя запах загнившего тряпья, не освобождали их, лишь плотнее вбивая взвесь в нежную зелень.

Окна в доме в Паучьем тупике были заклеены наглухо. Северус Снейп старался максимально оградиться от родного города, включая звуки и запахи.

С улицы раздался шум. На крыльце что-то загрохотало. Незваный гость чертыхнулся. Северус был уверен, что тот неловко плюхнулся на дощатый пол. Попытки постучать не последовало.

Профессор вздохнул и отложил перо. Написание статьи по инновационным способам развития блока сознания придется отложить. Взмахом палочки, легко выскользнувшей из кобуры на предплечье, он подвинул тяжелое кресло ближе к двери.

Его почтил своим присутствием Герой Магической Британии.

Это не было из ряда вон выходящим. Глупый мальчишка приходил постоянно, выделяя этому неблагодарному занятию каждую свободную минуту.

Сначала тот не таясь сидел под дверью и говорил, говорил, говорил. Обо всем. Делился как с близким.

Это быстро прекратили магглы, живущие по соседству. Считающие что дом заброшен, они прогнали «бродяжку» несколько раз, однажды даже вызвав полицию.

Поттер стал осторожнее. Начал прятаться под магией или чарами. Но не замолкал.

И паломничество не прекратил.

Северус пытался игнорировать.

Выходило отвратительно.

Первый раз Избранный появился на пороге его дома спустя несколько месяцев после окончания войны. Словно почуял возвращение зельевара из мунго.

Бледный и пьяный, упал перед Снейпом на колени, уткнулся лицом в бедро и разрыдался. Навзрыд. Как маленький мальчик.

Он скулил, умолял о чем-то, клялся и давал обещания, которые не мог выполнить. Горячечно, исступленно. Сверкая невозможными глазами, зелени которых было почти не видно за чернотой буйного зрачка.

Северус не строил иллюзий. Поттер был ребенком. Маленьким мальчиком, в одночасье потерявшим все точки опоры. Его захлестывала жажда человеческого тепла, хотелось забытья. Стресс и посттравматический синдром.

Мужчина тогда положил руки ему на плечи, касаясь горячей кожи. Сюжет почти библейский.

А потом опустился на пол, так, что их лица оказались совсем близко и украл выдох, не успевший сорваться с нежных губ.

Жадно. Нетерпеливо. Эгоистично утоляя собственную тоску. Используя чужое чувствительное вывернутое болью пережитого нутро.

Он поцеловал Гарри.

А потом вышвырнул вон.

И возненавидел себя.

Когда за мальчишкой захлопнулась дверь, он впервые в жизни заорал, круша все, до чего мог дотянуться. Кричал до хрипоты в собранном заново горле, пытаясь ослабить невыносимую боль за реберной клеткой.

Снейп хватался за одежду трясущимися руками.

Хотелось выдрать сердце наживую и положить к чужим ногам в истрепанных кроссовках. И самому лечь рядом верным псом. Отдаться на милость, не требовать ничего, радуясь крохам чужой ласки.

Он не имел права.

Северус бы умер за крупицу мальчишеской непосредственной нежности, оставленной щедрой ладонью на его щеке.

Собственнический инстинкт гнал вперед – мальчик выбрал его.

Остатки выжженого войной разума умоляли одуматься, отказаться, забыть. Не делать еще одного ближнего несчастным.

Гарри заслуживает больше, чем старик со скверным характером и запятнанной репутацией когда либо сможет предложить.

Упрямец вернулся назавтра. И на следующий день. И продолжал возвращаться.

Северус малодушно скрывался за тонкой холодной стеной.

После они виделись четыре раза. На пышных празднованиях годовщин победы, устроенных в министерстве.

Там мужчина услышал краем уха что мальчишка не пошел в мракоборцы, чем вызвал тщательно скрываемое недовольство министра. Глупый ребенок, раздаривая широкие улыбки налево и направо, делился желанием стать преподавателем ЗОТИ и вернуться в Хогвартс.

Скрипя зубами Снейп одобрял. Замок признавал Поттера, взамен получая искреннее обожание. Тот чувствовал себя в Хоге комфортнее чем в любом другом месте. Зельевар его прекрасно понимал. Он сам стремился вернуться в школу, как только связки начнут выдерживать дополнительные нагрузки.

Только ожидание затянулось. МакГонагалл не торопила. Ее письма захлебывались жалостью.

Северус топил ими камин.

Там же, на министерских вечерах, мужчина заметил, что молодой герой войны не обращает внимания на различных восхищающихся его талантом. Часто ему отпускали весьма прозрачные намеки. Те, у кого было меньше такта, предлагали прямым текстом.

Мальчишка умело изображал дурачка. И все время тяжело и болезненно, как тоскливый одержимый искал кого-то среди собравшихся.

Северус забивался в тень. Умело маскировался.

Но его все равно находили.

Несносный, невыносимый ребенок. Оказывался рядом, разыгрывал фарс. Смотрел мимо или сквозь, оборачивался спиной.

В груди что-то скребло.

Снейпу доставался его легкий запах, касание к ладони кончиком мизинца - вскользь, походя.

Доли секунды. Пустяк.

Горло сводило спазмами.

Поттер еще и не пил. Ни капли. Он веселился, не отставая от друзей, неприлично громко хохотал над шутками Уизли. Но в бокале вместо сливочного пива был лимонад.

Как-то мальчишка заявил в пустоту что просто хочет в следующий раз быть трезвым. Наверняка имелось в виду что-то другое. Но Северусу страшно захотелось напиться. От самого себя было липко и мерзко.

Сейчас Поттер бубнил за дверью. Что-то про академию, почти полученное мастерство по ЗОТИ, курс лекций по психологии детей до пубертатного и пубертатного периода.

Вдруг молодой маг надолго замолк. Снейпа накрыл иррациональный страх, что юноше наконец надоело и он ушел.

Мужчина поднялся с кресла. Преодолев небольшой метраж собственного дома, опустился на колени, прижавшись лбом к едковато пахнущей краской деревянной двери.

Он красил ее сам, недавно – после прошлого визита упертого парня. По маггловски вооружившись кистью и заржавевшей по краям жестяной банкой.

Руки работают – голова не думает. Единственная мысль, за которую Снейп был благодарен Тобиасу.

Тишина за дверью была оглушительной.

И к лучшему - обманывал сам себя Снейп.

Сердце предательски пульсировало болью. Скрюченные пальцы в химических ожогах впились в ткань черной рубашки.

На крыльце вновь зашуршало.

 - Знаешь, я был у мозгоправа. Это не ПТСР, – горькая усмешка – ты ведь этого боялся?

Северус понимал, что совершает ошибку, способную в клочья разодрать все, что осталось от его души.

Но он поднялся с пола.

И открыл дверь.