Это был один из тех бесчисленных вечеров, когда Северус и Дамблдор бродили вдвоем в окрестностях школы. Над Хогвартсом сияло чистое небо. Ярко зеленела только-только пробившаяся трава.

Дамблдор почти насильно вытаскивал его на эти прогулки, и со временем Северус стал замечать, что они помогают ему справляться с горем. Приступы отчаяния были уже не такими острыми, и он понял, что в состоянии бороться с ними.

Они все больше молчали — Дамблдор объяснял это тем, что ему лучше думается в присутствии Северуса, — лишь изредка обсуждая, что предстоит делать при возвращении Темного лорда.

— Что вы думаете о Розье? — спросил Дамблдор.

— Я плохо его знал. Вроде бы он не проявлял склонностей к живодерству. Шпионил за кем-то, наверное. Почему вы вспомнили о нем?

— У меня есть информация, что Аврорат активно взялся за него.

— Вряд ли я смогу сказать что-то новое, способное им помочь. Однако он был из Ближнего круга, если вас это волнует, — Северус с беспокойством покосился на Дамблдора.

— Северус, я ни в коем случае не стану умалять ваших заслуг, если вы не сможете дать мне о Розье ценных данных, — откликнулся Дамблдор, губы его тронула ободряющая улыбка. — Признаться, я не могу понять, способен ли Розье принести вред сейчас, после того, как Волдеморт исчез.

Северус вздрогнул: он до сих пор не мог привыкнуть к тому, как директор называет Темного лорда. Наверное, сам он никогда так не сможет, потому что его способностям не сравниться ни с величием Темного лорда, ни с силой Дамблдора.

— Так не вмешивайтесь, — слова вырвались сами собой: Северус, конечно, считал себя не вправе давать Дамблдору советы. — Его судьба может решиться без вас.

— Поразительно, как вы бесконечно правы и неправы одновременно, — возразил Дамблдор. — Человек имеет право сам решать, жить ему или умереть — это сущая правда. Да вот только я обязан помочь выжить, если он в этом нуждается.

— Разве это не одно и то же?

— Тут есть разница, Северус, есть… Если начать решать, кому умереть, а кому нет, можно зайти слишком далеко.

В горле у Северуса стало сухо. Вот почему Дамблдор так упорно не дает ему увязнуть в трясине отчаяния… Но слишком поздно — обратного пути уже давно нет.

Северус почти во всем виноват сам, он выбрал не ту судьбу, хотя сейчас и затруднялся сказать, а могло ли сложиться иначе. Но в какой-то мере и Дамблдор поспособствовал его выбору: он сам разжег в нем огонь, ослепивший его, давший ложные надежды, питавший фальшивые истины.

Винить Дамблдора было слишком подло даже для Северуса. И все-таки он не мог забыть о некоторых вещах.

Дамблдор, должно быть, все это время изучал его этим отвратительным просвечивающим насквозь взглядом, потому что он тихо сказал:

— Вы хотите о чем-то меня спросить?

— О да, я спрошу, — сардонически усмехнулся Северус. — Вы хотите проявить заботу о всех и вся. Чего только стоит ваш интерес к Розье. И, тем не менее, вы почему-то не проявляли подобного рвения еще совсем недавно, когда я был ребенком. Вы сделали выбор, — он уловил сколько горечи было в его словах, поэтому добавил: — Не в мою пользу, но все-таки четкий, определенный выбор. А сейчас вы боитесь выбирать, потому что все, используя ваше же определение, «зашло слишком далеко»?

Северус знал, что не получит ответа: это было все равно что попросить Дамблдора открыть перед ним свою душу. Но что такого случилось с тех пор, как на Северуса едва не напал Люпин, а Дамблдор защитил подставивших его Поттера и Блэка? Что поменялось?

— Вы считаете, что я тогда пожертвовал вами ради Джеймса и Сириуса? Я пытался спасти Ремуса, но пытаясь спасти одного, можешь не заметить, что кого-то другого нужно тоже спасать, не правда ли?

Северус судорожно вздохнул, но ничего не сказал. Что на такое вообще можно ответить?

Голос Дамблдора поменялся, Северус кожей ощущал, что Дамблдор говорит о том, что его на самом деле волнует. Может быть, он впервые разговаривал так с ним:

— Я вполне понимаю ваши чувства сейчас, Северус. Осознаю, почему вы не можете этого забыть. И простить меня, хоть сами вы в этом не признаетесь. Как говорится, все люди делятся на два типа, а вот по каким критериям — человечеству еще предстоит решить. Джеймс определенно относился к той половине, которая считает, что она свое право на существование не должна доказывать.

— Это верно, — осторожно выразил свое мнение Северус, боясь потерять то, что вдруг возникло между ними. А может быть, давно уже существовало, только Северус до того ушел в себя, что не замечал особенного отношения Дамблдора к нему. — Поттер слишком боялся потерять это свое драгоценное право, поэтому кричал на каждом углу о том, как ненавидит темные искусства. Он боялся их до смерти. А вы… Вы, выходит, презирали меня за то, что я изучаю темные искусства?

— Отнюдь. Но не думайте, что я посмел бы пренебрегать Джеймсом из-за его страха.

Северус смотрел себе под ноги, гадая, правильно ли он истолковал слова Дамблдора.

Тень Северуса скользила впереди него по краю падающей на землю тени от замка. Было такое ощущение, что он идет не по траве, а по зубчатой стене Астрономической башни.

К его тени присоединилась еще одна, это подошел Дамблдор.

Мантии развевались за их спинами, и Северусу живо вспомнился тот предгрозовой вечер, в который его судьба круто изменилась, когда он перешел на сторону Дамблдора.

Разница была в том, что он больше не стоял перед ним на коленях.

Друг напротив друга. Северус смотрел прямо в глаза Дамблдора, больше не страшась встретиться с ним взглядом.

А под их ногами была тень Астрономической башни.

Башни молний. Несчастье. Бедствие. Всё ближе и ближе…

* * *

Привычная обстановка. Каменные стены, грязный пол с комьями грязи и непонятно откуда взявшимися высушенными листьями, темнота по углам.

Мальсибер держался неплохо. Муди даже начал его уважать, до тех пор пока не услышал следующее:

— Если я пойду свидетелем, то я сдам вам всех, кто бежал, — нетерпеливо проговорил он, когда Муди очередной раз поднял палочку.

Муди нахмурился:

— С чего ты решил, мразь, что мы отпустим тебя?

— Я не отъявленный головорез. За мной пара пакостей, не больше.

— Пакости? Да ты шутник, я погляжу.

— Кто вам нужен? Кэрроу? — поспешно спросил Мальсибер. — Впрочем, эти вообще без головы, они так и так попадутся. А хотите получить Розье?

— Ивэн Розье?

— Так нужен вам Розье, м? Для коллекции?

— Полегче на поворотах, — пригрозил Муди.

Однако губ его коснулась улыбка. Он и впрямь коллекционер, специализирующийся на необычных типах отморозков.

Мальсибер не был крепким орешком, и это слегка расстраивало. Добыча слишком легко шла в руки.

— Говори все, что знаешь о нем, — велел Муди, — Можешь даже немного выдумать.

Этот наивный юнец Мальсибер расправил плечи, видно, преисполненный мыслей о собственной значимости. И заговорил.

У всех них так или иначе развязывались языки. Исключение составляла разве что Беллатрикс Лестрейндж.

Ему хотелось так думать.

* * *

Загородный особняк Розье был окружен просторным садом с парой хозяйственных построек.

Домовых эльфов по очереди допросили, но в этом было мало проку. Наверняка Розье приказал им всеми силами скрывать его местонахождение. Само по себе странным было то, что их так легко впустили внутрь. Как правило, старинные жилища магов были окружены древней защитной магией, настолько превышающей все современные средства, что это делало их почти неприступными. Розье был последним мужчиной в роду, и все охранные заклинания были в его власти.

Однако Муди и его аврорам удалось попасть в особняк с небывалой легкостью. Это настораживало: словно кто-то нарочно хотел, чтобы они обыскали дом и ушли с пустыми руками.

Муди отправил пару человек проверить оставшиеся постройки, хотя почти не ожидал, что там кого-то найдут.

Допрос домовиков уже давно закончился, а его разведчики задерживались. Скрипя зубами, он взял несколько человек в помощь, остальным велел патрулировать территорию, а сам отправился искать пропавших.

Хозяйственные постройки представляли собой невзрачную на вид хижину и пару сараев. Белые оштукатуренные стены и низкий порожек, возле которого валялись калоши, несколько секаторов и стояла большая бочка с яйцами докси.

Муди молча указал сопровождавшим его аврорам занять позиции по правую и левую сторону от хижины и блокировать ее сзади, а сам, вынимая на ходу палочку, двинулся к единственной видневшейся двери.

Его взгляд обшаривал каждый пятачок вокруг хижины, когда внезапно уловил движение за бочкой.

Он послал Импедимента, но заклятие угодило в окно, разбив стекла. Муди, крадучись, переместился левее и увидел ногу, судорожно дергавшуюся за бочкой. Муди отлевитировал бочку, и ему открылся его собственный аврор, посланный им на разведку. Он, задыхаясь, корчился на земле, хватаясь за горло. Изо его раскрытого рта свисала гадюка. Она повернула свое упругое черное тело к Муди и зашипела.

Из хижины донесся глубокий бархатный голос, эхом отзывавшийся в голове:

— «Откуси ей голову… Так кричал его ужас, и воспрянешь ты вновь и получишь силу, которой не ведал доселе никто на Земле».

Когда голос закончил, аврор, катавшийся по траве у ног Муди, истошно завопил, словно бы к нему вернулся голос.

— Этому не учат, когда готовят на аврора?! — донеслось из хижины.

— Розье, надо думать?! Приятно познакомиться! — отозвался Муди, укрываясь за бочкой.

Он судорожно соображал, как освободить своего подчиненного от Темной магии и одновременно не упустить удачного случая для атаки.

— Я не могу избавить его от мучений! Говорю, это на случай, если вы намерены вести переговоры!

Муди использовал невербальное Силенцио. Его аврор продолжил молча биться, видно, уже из последних сил. Змея оборачивалась вокруг его головы.

— Вот как? Так чего мы ждем? — слова Муди эхом разлетелись по двору. — Почему ты не сбежал, как другие? Не спрятался? У тебя было время!

— Вы недооцениваете всю тяжесть грядущих событий. Я знал, что рано или поздно вы придете за мной. Только никто из вас не достоин стоять в одном ряду с Пожирателями смерти… Мой покойный отец верил, что мы, чистокровные, когда-нибудь достигнем могущества, которое вам и не снилось. Он воспитал во мне эту веру! И это случится рано или поздно! Ваши попытки тщетны, вам не остановить нас! Не остановить то, что должно случиться!

Отвечать Муди не стал и пальнул в разбитое окно из палочки.

Аврор в это время затих и повалился на бок. Налитые кровью глаза его ужасно расширились, словно вот-вот выскочат. Он забился в последней предсмертной судороге и затих. Змея бесшумно заскользила по траве.

За хижиной послышался грохот. Должно быть, оставшиеся авроры атаковали.

Муди сунулся прямиком к окну. В дюйме от его головы просвистело заклятие, на макушку ему посыпалась штукатурка, он прижался к стене.

Выждав пару секунд, аккуратно заглянул внутрь хижины. Стоявший за дверью Розье наискось взмахнул палочкой.

— Протего! — щитовые чары Муди сработали на автомате.

Сняв чары, Муди послал оглушающее заклятие вслед Розье, рванувшему в соседнюю комнату. Кто-то из авроров кинул Петрификус Тоталус.

Муди отошел от окна и направил палочку на дверь. Та слетела с петель.

Вслед за ним внутрь ворвалось двое авроров. Прямо у входа лежало тело второго аврора, посланного им на разведку. Розье, должно быть, скрылся за единственной дверью. Или здесь имелся тайник. Надо оглядеться.

— Уберите тело, — отрывисто приказал Муди. — Ты, — указал он на одного из подчиненных, — быстро за подкреплени….

Договорить он не успел, потому что в них полетели ожившие секаторы.

Муди взмахнул палочкой, и они превратились в пыль.

— Окна, контролируйте окна! — рявкнул Муди.

Но они не успели выполнить его приказ. Раздался треск, пол сотрясся.

Оглянувшись, Муди увидел спешивших авроров подкрепления.

Они на ходу посылали заклятия в сгустившуюся пыль на том месте, где была стена хижины. Муди с сожалением подумал, что не хочет знать, сколько жизней унес этот взрыв.

Он выкрикнул:

— Вспыхни!

И дверь в соседнюю комнату загорелась.

Теперь у Розье был только один выход: прорываться через пробоину в стене.

Чуткий слух Муди уловил какое-то движение на потолке. Словно что-то волокли по чердаку. Как, черт его подери, Розье мог оказаться на потолке?

Чердак!

В деревянном перекрытии появился люк. Не успел Муди поднять палочку, как почувствовал ужасную боль в лице.

Заклятие прошло наискось — Розье, свесившийся из люка, слегка промахнулся, — но в нос хлынул холодный воздух, сменившийся жаром.

Кровь ручьем текла по лицу.

Отирая рот ладонью, Муди отпрянул назад, к двери, вон из хижины.

— Бомбарда!

Деревянные балки треснули, щепки полетели во все стороны. Муди укрылся за приоткрытой дверью.

Розье пытался уцепиться за что-то, но вместе с щепками повалился камнем вниз. Муди выскочил из укрытия, прицеливаясь.

— Авада Кедавра! — опередил его Розье.

Чудом Муди удалось увернуться — заклятие прошло мимо и ударилось о стену.

В поднявшемся грохоте и новом облаке пыли ничего нельзя было разглядеть.

Муди отступал, но не применял заклятий, опасаясь ранить кого-то из своих.

— Импедимента! — завопил кто-то.

— Это я, скотина ты безмозглая! — не выдержал Муди. — Стойте все! Никому не двигаться, я сам его возьму!

Красный луч полетел в него откуда-то с пола, и он вдруг явственно увидел фигуру Розье, высовывающуюся из-под обломков.

— Авада Кедавра!

Полыхнуло зеленым. Розье упал лицом вниз, нелепо раскинув руки. Палочка вывалилась из его руки.

* * *

Они снова пересеклись в запутанных коридорах Аврората. Мимо сновали министерские работники. Дамблдор и Муди долго стояли лицом к лицу на расстоянии вытянутой руки и сосредоточенно изучали друг друга.

— Полагаю, твой род занятий требует, чтобы ты выглядел жестоким, — сказал Дамблдор. — Но я считал, что до сих пор тебя еще что-то связывало.

— Зачем ты это говоришь? Будто от твоих слов что-то поменяется! Воображаешь, что я в душе милый кроткий зайчик? Предлагаешь мне стать заступником этих тварей? Или ты хочешь сам им стать? Я не понимаю, Альбус!

— Ты заигрался. Ты до сих пор не видишь разницы? — в голосе Дамблдора сквозило плохо скрываемое разочарование. — Так и есть, — кивнул он сам себе. — Человек имеет право самостоятельно решать, жить ему или умереть. Мы обязаны только не отстраняться, когда можем.

— Да-да, давай поговорим об этом после того, как эти твари похоронят еще кого-нибудь из наших. Я не понимаю тебя, Альбус. Что с тобой происходит? Ты выгораживаешь Снейпа. Крауч — этот каков был, таков и остался — отпускает Малфоя, а ты позволяешь ему это сделать. Мальчишку Блэка не отдают под поцелуй. Хотя тут я скорее соглашусь, парень он не такой плохой, контролировать себя не умеет…

— Палочка Сириуса выпускала взрывающие заклятия, убившие тринадцать человек.

— Ага, да вот только Лестрейнджи куда больше накуролесили, причем вполне сознательно, а им, похоже, грозит то же наказание, что и Блэку. Эти существа, Альбус, все свою сознательную жизнь шли к настоящему моменту, к часу расплаты. Такая уж у них судьба, и ты вряд ли можешь доказать, что Розье не ожидала бы смерть от руки одного из авроров.

— Но не от твоей, — отчеканил Дамблдор. — Никто не может предвидеть будущее, и не нам решать судьбу этих людей.

— Это человеческая суть. На роду у них написано так сгинуть. Если ты и дальше будешь так извращать нравственность… И не стану слушать возражения. Этот разговор закрыт, Альбус, — прорычал Муди так громко, что несколько волшебников оглянулись на них. — Тебе нужны свои люди в Министерстве, я не забываю об этом и тебе не следует. Что бы ты там ни думал сейчас, я целиком и полностью твой человек, Альбус. Понадобится помощь, обращайся. Но не надо искать полутона там, где их нет.

Муди резко развернулся и зашагал прочь, оставив Дамблдора в одиночестве.